Sunflowers.

— У тебя есть любимые цветы? — вдруг внезапно подал голос Джозеф, когда они шли по оживленной мостовой. Вдоль простирались торговые ряды и лавки со специями, фруктами, винами. И всевозможными цветами. Чудными яркими пятнами они пестрели тут и там, привлекая взгляд. Сладкий запах дурманил голову, приводя в некое чувство эйфории и расслабленности. Цезарь не спешил отвечать. — Дай-ка подумать... Он никогда раньше не задумывался над этим вопросом. В памяти неизгладимо отпечатались любимый сорт вина, еда, время суток. Но цветы... Среди всего разнообразия, кажется, у него не было фаворитов. Это, наверное, должно смущать или что-то типа того? Цезарь не понимал, к чему вообще был заведен этот разговор. — Не могу вспомнить. —, отмахнулся он, поджимая губы, и зачем-то спросил в ответ,— А у тебя есть любимые цветы, ДжоДжо? Почему он вообще спросил это. Не то чтобы было настолько интересно, что думает Джостар на этот счет, просто слова вырвались изо рта сами по себе прежде, чем он успел подумать. Ладно, может все-таки было немного интересно, но только чуть-чуть. Цеппели задавался вопросом, почему они все еще продолжают эту тему о цветах так беспечно, будто на кону не стоит жизнь Джозефа, да и всего мира в целом. Хотя, не сказать, что Цезарь жаловался, хоть и периодически уходил надолго в свои мысли, с тревогой думая о последствиях их легкомысленности. Заразился ею от ДжоДжо, думал блондин не без тени иронии. — Подсолнухи. —, незамедлительно ответил брюнет, словно ожидал этого вопроса. Он с явным нетерпением поглядывал на Цезаря, ожидая, когда он скажет в ответ хоть что-нибудь. — А сейчас ты скажешь: "И почему же, ДжоДжо?". — И почему же, ДжоДжо? Воцарилось молчание. Цезарь закатил глаза. Джозеф улыбался хитро, но как всегда достаточно обворожительно, чтобы простить его. — И ты вновь это сделал. — В этом весь я. — Действительно. С этим умозаключением Цеппели спорить не осмелился. Джостар самодовольно усмехнулся. Молчание затянулось, словно у них разом из головы вылетело то, о чем была беседа. Вопрос остался без ответа. Каждый думал о своём, рассматривая узорчатые бутоны на прилавках. К слову, продлилось это недолго. Джозеф не любил тишину. И терпением, к сожалению, природа его тоже обделила. — Потому что они напоминают мне тебя. Его ответ был как гром среди ясного неба. Цезарь не сразу понял, о чем шла речь. — Что? — Ну, — повторил Джостар,— подсолнухи. Они выглядят как ты, поэтому я их люблю. " И тебя тоже " , — мысленно добавил брюнет, но слова так и остались неозвученными. — Почему это? — Цезарь нахмурился. — Un momento. При любом другом случае итальянский с таким явным британским акцентом показался бы Цезарю крайне неприятным, но из уст Джозефа это в каком-то роде звучало даже мило, и этот факт невероятно раздражал. Итак, Джостар исчез в толпе. Хотя трудно было не заметить человека такого телосложения, как он, но тот все равно умудрился исчезнуть из виду. Блондин остался стоять на месте.

***

Спустя пару минут, перед носом Цеппели возникли цветы. А за ними стоял Джозеф Джостар, появившийся будто из воздуха. Он буквально впихнул букет опешившему Цезарю, они пошли дальше. Блондин в очередной раз подметил, что если бы солнце каким-то случайном образом перестало светить, то искрящейся улыбки Джозефа хватило, чтобы осветить весь мир, если не вселенную. Это выводило из себя и притягивало одновременно. Цезарь взглянул на кучу цветов в его руках. Головы подсолнухов были не такими большими, но закрывали почти весь обзор, поэтому Цеппели пришлось держаться поближе к Джозефу, чтобы случайно не наткнуться на человека. Теперь они выглядели как женатая пара. Как ни странно, других ассоциаций почему-то не возникало. Джозеф решил проявить инициативу. — Итак, что ты чувствуешь, глядя на них? — с неподдельным любопытством спросил брюнет, осторожно приобняв Цезаря за плечо, словно боялся спугнуть. Он знал, что это наверняка было заметно, но это его не волновало. В конце концов это же не было преступлением, правда? Цезарь в замешательстве снова впился взглядом в бедные цветы, всматриваясь в каждую прожилку в широких зелёных листьях, в каждый яркий лепесток. Ничего на ум не приходило, растения как растения, что тут еще думать. — Ну... Они похожи на солнце? — сказал Цеппели еще более неуверенно, чем задумывалось изначально. — И все? — Джозеф был заметно разочарован таким ответом. Он и вправду ожидал немного большего. — А что еще? — Да ты только посмотри, — воскликнул почти возмущённо Джостар и прохожие стали странно оборачиваться на него. Цезарь шикнул, краснея за его очередные выходки, хотя вроде бы стыдно должно быть не ему. — Они же твоя точная копия! — А вот и неправда. — Правда. — Нет. — Да, да и еще раз да! Абсолютно точно, на все сто и один процент! — Прекрати кричать, ДжоДжо. Цезарь вздохнул. Спорить с ним — только нервы тратить. — Черт, взгляни еще раз, видишь? Ну? Неловкое молчание. — Эти лепестки, такие же желтые, как твои волосы!! — Мои желтые волосы скоро станут седыми, если ты продолжишь так голосить на весь Рим. — Ладно-ладно, — Джозеф в примирительном жесте поднял руки, закатил глаза и вздохнул. — Ну так вот, это первая причина почему вы похожи. — И, надеюсь, единственная.— саркастически подметил блондин. — К счастью, нет. — Скорее, к сожалению. — Цыц. Занудам слова не давали. Цезарь хотел было возразить, но решил, что разумнее будет просто промолчать, как он делал это в тех редких случаях, когда лень пересиливала желание устроить очередную перепалку, которые уже вошли в привычку. Но, если честно, это оружие против остроумных замечаний, в попытке предотвратить очередной спор, уже не давало особого эффекта. — Итак, я долго думал, и — продолжил брюнет. — вторая причина — это тоже твои волосы. В смысле, смотри, у подсолнуха лепестки в разные стороны, так же, как и у тебя волосы, торчат. Логично же. — он был явно доволен своими выводами. — Твои дедуктивные способности сегодня просто на высоте, ДжоДжо. Хвалю за твою сообразительность, не каждый день, наверное, приходится так много думать. — Снова ты ворчишь. В самом деле, Цез, эти цветы — твои маленькие клоны, ну. У тебя теперь есть своя небольшая армия мини-цезарей, смекаешь? Это же круто! — глуповатая, но такая искренняя улыбка и задорный смех, словно звонкий колокольчик, смутили Цеппели. Под пристальным взглядом зеленых глаз, полных слепого воодушевления, Цезарь наконец сдается. И так всегда. — Пожалуй, может в чем-то ты прав, ДжоДжо. — нехотя соглашается он, и кончики рта Джостара тянутся прямиком к ушам. Они не спеша шагают домой и впервые блондин так рад тому, что букет оказался достаточно большим, чтобы скрыть за лепестками мимолетную улыбку. К концу прогулки Цезарю в голову приходит одна маленькая, но до невозможности очевидная мысль. Кажется, из всех цветов на свете, пожалуй, ему всегда больше всего нравились подсолнухи.