Негодник (Brat)

      Тарн прижимает Тайпа к стене душевой кабины и сразу понимает, что принял очень, очень плохое решение.       Тайп — этот негодник. Он болтлив и раздражителен, упрям и иногда крайне гомофобен, но в основном просто очень раздражает. Он оставляет крошки на кровати Тарна, и крадет его закуски, и вторгается в его частную жизнь, но в основном просто ходит поблизости в постоянном раздражении. Он даже отдаленно не похож на тех парней, которые обычно привлекают Тарна — симпатичных, скромных и открытых — вот предпочтительный тип Тарна, — и конечно, Тайп симпатичный, но не настолько. Тарн искренне не может понять, почему каждый раз, когда он смотрит на этого парня, у него в животе возникает чувство притяжения.       Но потом он прижимает его к стенке душа и чувствует, что горит от жара, который распространяется от его живота по всему телу. Тарн мгновенно становится твердым, прижимаясь к его джинсам, просто от того, как пахнет Тайп, от мягкости его кожи, и от того, как он дрожит, когда Тарн целует его.       Тарн так чертовски благодарен, когда Тайп отталкивает его назад, потому что сам поцелуй потряс Тарна до самого сердца. Дрожащий рот Тайпа, ощущение, когда он целует в ответ, становясь мягким и податливым в руках Тарна…       Вот черт, он попал в беду.       Тарн гордится своим самообладанием. Вся его страсть и интенсивность выплёскивается в его музыке, когда он находится в безопасности за барабанной установкой и может выпустить весь пар. Он никогда не был так раздражен кем-то еще, кроме Тайпа из-за его наглых и детских пакостей. Что-то в другом парне просто встряхивает что-то внутри него, испытывая железную выдержку Тарна, и ему приходится постоянно стискивать зубы, чтобы просто не… что? Поцеловать его? Убить его? У Тарна хватает самообладания (и гордости), чтобы выставлять напоказ улыбки и поддельное веселье, но на самом деле в его голове регулярно проскакивает две мысли — открутить Тайпу голову или трахнуть его.       (Тарн совершенно не собирается признаваться в третьей мысли, о том, чтобы свернуться калачиком вокруг Тайпа, когда ему холодно, или подбадривать его на матчах, или привести его домой, чтобы встретиться с родителями Тарна. Нет, определенно нет.)       И его самоконтроль разрушается все больше с каждой секундой, которую он проводит в этой душевой кабинке, прижимаясь поцелуями к шее Тайпа, наблюдая, как тот кусает губы, чтобы прекратить издавать какие-либо звуки. Тарн знает, что он хорош в постели, любит, чтобы его партнеры чувствовали себя хорошо, но то, что он хочет сделать с Тайпом, выходит за привычные рамки, и это немного пугает его. Чтобы отвлечь их обоих, он спускается поцелуями дальше вниз, гладит пальцами твердые бедра Тайпа и медленно опускается на колени.       Тарн не связывается с пьяными людьми, и он также не пристаёт к людям, которые не хотят этого. Но Тайп под полотенцем каменно твердый, настолько возбужденный, что Тарн видит, что головка его члена уже стала влажной, а его бедра двигаются в воздухе. Тайп хочет этого, и Тарн хочет его. Черт, как он его хочет.       Коленям Тарна не нравится жёсткий пол этого душа, но он говорит им, чтобы те заткнулись, у них есть более важные дела. Руки Тайпа все еще сжимаются на его плечах, когда он утыкается носом в его бедро, вдыхая мягкий теплый запах его тела. Тело Тайпа великолепно, все его мышцы напряжены от часов, которые он проводит, бегая вокруг футбольного поля. Тарн осторожно прижимает предплечье к тазовым костям Тайпа. Ему может нравиться смотреть на эти мышцы, но он не позволит им задушить его. Затем он приступает к работе.       Звуки, которые издает Тайп, когда Тарн берет его в рот, буквально навсегда останутся в его голове. Тарн чувствует, как его рот наполняется слюной, и берет глубже, помогая себе рукой. Тайп твердый во рту, и это удивительно слышать эти всхлипывания и вздохи каждый раз, когда Тарн сосет сильнее или проводит языком по головке. Он делает глубокий вдох и собирается с духом, а затем опускается так глубоко, как только может, пока горячий и твердый член Тайпа не прижимается к задней стенке его горла, и Тайп стонет, сломлено и отчаянно.       — Тарн… Тарн… О боже.       Тарну нравится слышать его имя на губах Тайпа. Ему вообще нравится рот Тайпа, то, как он открывается в возмущенном крике, то, как он неуверенно кусает губы всякий раз, когда Тарн флиртует с ним, то, как хорошо он будет выглядеть, принимая член Тарна…       Руки Тайпа сжимаются на его плечах так сильно, что у него наверняка останутся синяки даже на костях, и Тарну нравится это, он хочет синяков, царапин, засосов, и всего остального, чтобы весь мир мог увидеть, каким отчаянным Тайп был для него. Тарн такой твердый, что ему почти больно отсасывать другому парню, и теперь его воображение разыгралось, думая о том, что еще он мог бы сделать, как легко было бы перевернуть Тайпа вокруг, погладить его везде, чтобы он был податливым, использовать шампунь, чтобы раскрыть и подготовить его, скользнуть членом внутрь…       Тарн борется за свою дисциплину с последними остатками самоконтроля, даже когда его рот продолжает двигаться на члене Тайпа, решив довести дело до конца. Он не может, не должен прикасаться таким образом к Тайпу, не сейчас, не сейчас–       (Особенно до тех пор, пока он не поймет, какая тьма задерживается в голове Тайпа, заставляет его плакать по ночам и вздрагивать от прикосновений. Пока Тарн не сможет успокоить его и не окружит заботой.)       –но он может представлять себе это столько, сколько захочет, представлять, как он собирается научить Тайпа любить принимать его член. Тарн начнет медленно и осторожно, убеждаясь, что первый раз будет для Тайпа абсолютно идеален, так что все сомнения, которые у него есть, будут стерты, а затем он будет стараться, заставит его привыкнуть к жесткому и быстрому темпу, чтобы Тарн мог иметь его, когда захочет, научит его любить жжение и чувство наполненности внутри себя. В один прекрасный день он вернется в их комнату, и Тайп уже будет весь смазан, так сильно желая получить Тарна внутрь себя, что приготовится самостоятельно, и Тарн просто бросит его на кровать и трахнет.       — Ох, черт-черт-пожалуйста, Т-ах-арн, черт, — голос Тайпа срывается, становится высоким и отчаянным, и Тарн хватает его за бедра обеими руками и толкает свой рот вниз. Тайп трясется всем телом, его бедра дергаются, когда он кончает, и Тарн глотает. Обычно он не любит этого, но в этот раз, в первый раз, он хочет, чтобы Тайп кончил ему в рот, хочет заявить о себе вот так.       Тайп все еще дрожит всем телом, когда Тарн осторожно встает на ноги, и Тарн улыбается, видя, насколько мягким становится его огненный фейерверк после хорошего оргазма. Он не может дождаться, когда сможет трахнуть Тайпа в подчинении, в послушании — или, по крайней мере, как Тайп того заслуживает. Тарн не думает, что он когда-нибудь сможет полностью выбить из него эту дерзость…       … но, черт возьми, он собирается повеселиться, пытаясь.       (Руки Тайпа мягкие и нежные там, где они прижаты к груди Тарна, и Тарн совершенно определенно не думает о том, как сильно он хочет их разомкнуть, держать за руку Тайпа, прижимаясь поцелуями к его пальцам. Он вообще об этом не думает, уже несколько недель не думает об этом. Да.)       Когда Тарн снова оказывается лицом к лицу с Тайпом, он невольно смотрит на другого парня, упиваясь его раскрасневшимися щеками и прокусанной губой. Он хочет поцеловать его снова, чтобы тот почувствовал собственный вкус на губах Тарна, хочет уткнуться носом в смущенные розовые щеки, и оставить маленькие укусы на его горле. Его собственный член все еще пульсирует в джинсах, но почему-то это желание отступает перед желанием касаться маленькими поцелуями вдоль линии подбородка Тайпа. Тайп моргает ему, все еще испытывая головокружение от удовольствия, и Тарн не может сдержать ухмылки.       — Я же говорил, что разговоры — не единственное, что у меня хорошо получается, — говорит он, и это стоит того, чтобы увидеть, как изумленное от удовольствия лицо Тайпа превращается в яростное, увидеть, как он сбегает из ванной, а затем прячется под одеялом, как пятилетний ребенок. Тарн так привязан к нему, что не может удержаться от дальнейших поддразниваний, даже когда получает локтем по ребрам за свои подколки. Боже, Тайп — этот вредныйнегодник.       Тарн растягивается на своей кровати всего в метре от него и задается вопросом, насколько Тайп придет в ужас, если он подрочит прямо здесь. Он успокаивающе поглаживает рукой свой член. Все в порядке, он может быть хорошим и подождёт — он может собрать всю свою силу воли, если будет знать, что конечная награда будет намного больше.       Тайп — упрямый, дрянной, болтливый и горячий, и Тарн никогда никого так сильно не хотел.       И он намерен его заполучить.