Freedom is before thee

- Так чего же ты хочешь? Денег? Власти? Восхищения? - Да. Денег, власти, восхищения – всего этого хочу. Но больше всего – свободы, - сказал Уилл после паузы. - Что ж, я покажу тебе свободу. Идём за мной. Уилл отправился за Марлоу по винтовой лестнице наверх, слегка недоумевая и пребывая настороже. От Марлоу веяло опасностью, но алкоголь слегка притушил в Уилле его предосторожность. Кит завёл его в свою спальню, где Уилл сел на просторную кровать под балдахином, оглядываясь вокруг и отмечая царивший в комнате творческий беспорядок. В тусклом полумраке лишь догорающие свечи да блики луны давали какое-то подобие света. Пока Уилл осматривался, он не успел заметить, куда пропал Кит - только слушал его голос, о чём-то мило болтающий. Увлёкшись, Уилл не мог поймать нить разговора и что-то невнятно отвечал, пока не понял, что говорит с пустотой. - Кит?.. – вопросил он в темноту, как тут Кит появился словно из ниоткуда, как и тогда в переулке под дождём. Глаза ещё не привыкли к темноте, но в отблесках лунного света он отчётливо разглядел его тонкий силуэт и длинные пальцы, расстёгивающие последние пуговицы на рубашке. - Что ты?.. Не успел он спросить, как Кит уже умостился у него на коленях невесомым призраком. Его тело казалось даже легче женского, легче, чем у Элис. Но его запах и изгибы определенно говорили о том, что было оно мужским. Лик женщины, но строже, совершенней* Природы изваяло мастерство. Природа, страстью пленена, меня с тобою разлучила, А женщин осчастливила она. Откуда-то взялись вдруг эти строки… Позже Уилл вспомнил их, сохранил, усовершенствовал, но как же был он тогда наивен… Неужто сразу не догадался, что Марлоу вовсе и не создан был любить женщин?.. Да и не был он вовсе похож на женщину… Его миловидность и красота отнюдь не делали из него перевернутую задумку природы. Что сделал бы Марлоу, если бы узнал, что Уилл представил его женщиной в мужском теле и был этим расстроен? Наверное, получил бы в лучшем случае затрещину. Уилл был тогда ещё слишком неопытен в этих вопросах. Что и говорить, в их деревеньке с этим было всё просто: жена, семья, дети. Он не рассматривал секс как удовольствие, скорее, как долг. Но, едва приехав в Лондон, он уже успел изменить жене, а теперь дошёл до того, что желает сидящего у него на коленях мужчину. - Свобода? Она перед тобой… - шепнул Кит и обхватил умелыми чуткими пальцами его лицо, нежно поглаживая, и, пока Уилл не успел понять, что к чему, приник к его губам поцелуем быстрым и безжалостным – так точно не целуют женщины, так Уилл тогда думал. Что же это за создание такое – Кристофер Марлоу? Одно Уилл понимал точно – то, что Кит мужчина и что всё это неправильно. Он мог бы – должен был – схватить его и спихнуть с себя одним движением, но вместо этого ему хотелось повалить его на кровать – так, как никогда не хотелось свою жену, как не хотелось Элис. Но он просто застыл и не смог ни пошевелиться, ни ответить на поцелуй, ни прекратить его. Марлоу беззвучно усмехнулся ему в губы и осторожно прервал поцелуй. Его руки опустились Уиллу на плечи, поглаживая тепло и уверенно, его пальцы скользнули за воротник рубашки, развязывая его. - Кит, не надо… Что ты?.. - Неужто не нравится? – Кит продолжал неторопливо раздевать его. - Мы будем гореть в аду за это... - Ад – это сказки для детей.. - Ты не веришь в это, Кит, но я верю. - Хм, ну так останови меня. Донеси на меня, куда следует. - Ты знаешь, что я не сделаю этого… - Ты не отвечаешь мне, но ты не сопротивляешься и не уходишь, - Кит улыбнулся, понимая, что уже поймал пташку в силки своего очарования. Да и кто бы мог перед ним устоять? Тело Уилла бесстыдно отзывалось на эти ласки, на то, что видели перед собой его глаза. Прекрасное создание из мрака и порока, обманчиво невинные глаза, пронизывающий взгляд. Фантазия не стремилась переделать Кита в Элис, нет. Виденное им и то, что Кит – мужчина, осознание того, что то, что они делают – неправильно, лишь подстёгивало Уилла. «Грешник»… - шептали ему голоса. - Мы все будем гореть в аду, - прервал тишину Кристофер. – Если ты в него веришь, - пожал он плечом. – Тогда пусть это будет хотя бы не зря. Поспешными поцелуями он опускался вниз по коже Уилла, касаясь губами шеи, груди, живота. Он быстрым движением чуть приспустил с Уилла штаны, чтобы освободить его вставший член, и тут же взял его в рот. Уилл запрокинул голову от лавины чувств, перемешавшихся в нём: стыд, вина, но главное – удовольствие. Он ничего не мог поделать, не мог сопротивляться. Всё, на что его хватило – это зарыться несмело рукой в копну мягких светлых волос Кита, который так бесстыдно ласкал его ртом. - Кит… Что ты делаешь? Пожалуйста, прекрати… - шептал он жалко. Он пытался. Пытался хотя бы создать видимость сопротивления. Но теплота его рта и само сознание того, что это делает с ним сам Кристофер Марлоу, сводили все усилия на нет. Внезапно Кит оторвался от него, и член Уилла болезненно заныл. Холод и пустота. Вот что он почувствовал. И вернуть тепло и заполнить эту ничтожную пустоту вокруг него сможет только Кит, который встал лишь только для того, чтобы быстро стянуть с себя эти обтягивающие, как вторая кожа, штаны. - Я всего лишь показываю тебе, кто ты есть на самом деле. Попробуй уйти, господин Шекспир, если сможешь. Но он не мог. Он должен был сорваться с места тотчас и уйти, пока не случилось необратимого, но он не мог даже пошевелиться. Марлоу снова сел к нему на колени, оседлав его бёдра. Он смочил свою ладонь слюной и провёл ею по члену Уилла, вызвав у того измученный стон. - Прошу тебя, Кит… - Просишь меня что? – не переставая двигать рукой на члене, спросил Кит. Уилл поджал губы. Он не мог произнести это. Боже, да что с ним? Он должен заставить его прекратить это. Вместо этого ему хотелось сказать совсем другое. Почувствовать другое. И чтобы не обмолвиться ненароком о своём греховном желании, он только сильнее стиснул зубы. Как же нелеп, слаб и жалок он сейчас. Зачем Кит делает это с ним? Если бы у него было больше опыта в таких делах, он бы понимал, что Кит не смог бы просто так принять его в себя без предварительной подготовки. Кит приподнял бёдра, но только для того, чтобы одним мучительно медленным движением опустить себя на его горячий член. Уилл закатил глаза и застонал. Что, если ад реален? Уилл верил в это. Он ещё мог бы искупить свои грехи с Элис, но это… За это его ожидают вечные муки. И виноват в этом чёртов Кристофер Марлоу, полудемон, полубог, создание, сотканное из кромешной тьмы всех смертных грехов, венец запрета и порока. Движения становились всё четче, всё отточенней… Кит опускался и поднимался на члене Уилла, словно в демонстративном мастерстве, сжимая в своей горячей узкой тесноте. Сначала Уилл вцепился пальцами в простыни и покрывала и стыдливо отводил глаза, будто всё это происходит не с ним, но вот он осмелел и взглянул в лицо Кита. Он смотрел куда-то за плечо Уилла, опустив ресницы и украдкой улыбаясь. Он так увлёкся, что не заметил, как пристально Уилл его разглядывает. Было в этой его улыбке что-то слишком довольное, не как от плотского экстаза, а как от удачно сложившихся обстоятельств, детально сработанного плана. Уилл провёл рукой вдоль его спины, отчего Кит запрокинул голову и низко простонал. Слишком артистично, слишком наигранно. Тогда Уилл понял, что его обманули. Он схватил Кита за бёдра, рывком стащил с себя и тут же повалил на кровать, держа его за запястья и уткнув лицом в подушку. Возбуждение, переросшее в похоть, взяло своё. В другом случае Уилл бы так не поступил. Что ж, по крайней мере, он уверял себя в этом. Имя Кристофера Марлоу было для него волшебством, манящей звездой, до которой он и не думал дотянуться рукой. Он был для него объектом преклонения, Уилл хотел походить на него, хотел стать таким же великим. Но Кит развеял его мечты, оказавшись просто шпионом, коварным соблазнителем и даже хуже того… Хотя он так же оставался известным поэтом и писателем, всё же он сам себя сверг с выстроенного для него пьедестала, представ обычным смертным. Это и разозлило Уилла больше всего – то, что Кит разбил его мечты. Злость мешалась с обжигающей страстью, и Уилл не отдавал себе отчёта в том, как резки, как неправильны и даже опасны все его движения теперь. Он сжимал его руки и бёдра до синяков, валял Кита по кровати, хватал его за волосы и больно кусал за плечи и шею, а тот даже не сопротивлялся. Казалось, что ему это даже нравится. Излившись внутрь своего не то друга, не то врага, своего идола и своего обманщика, на Уилла свалилась звенящая тишина и пустота. Лишь тихий смех переворачивающегося на спину Кита вывел его из этого состояния. Он смеялся, но Уилл увидел, что глаза его были красными. Теперь он увидел всё. И быстро расцветающие синяки на запястьях, и пылающие следы укусов на шее. Это он сделал. Он причинил ему боль. Теперь он не знал, зачем. Ему стало ужасно стыдно за свой поступок, за свою грубость. Он схватился руками за волосы. «Я не должен был…» - шептал он. Кит беззвучно засмеялся. - Прекрати… Теперь ты знаешь, кто ты есть. В тебе есть тьма, Уильям Шекспир. Уилл ничего не ответил и стал торопливо одеваться, от чувства безысходного стыда за содеянное руки у него тряслись и не слушались его. Марлоу смотрел на него, не отрывая глаз. Уилл силился сказать хоть слово, он должен был хотя бы извиниться, но слова не шли с языка. - Ты ещё придёшь ко мне, господин Шекспир, - сказал ему на прощание Кит. – Только я смогу принять твою тьму. Кит был уверен в своих словах – мышеловка захлопнулась, добыча поймана. Уилл был уверен в обратном, спеша покинуть его дом. Он больше никогда не увидится с Китом Марлоу и никогда не шагнет в эту обитель греха. Как же он ошибался.