Он не обещал ей золотых гор, поражающего красотой Бифроста, величавого Чертога и открытия всех тайн вселенной. Он не обещал ей любовь до гроба и возвращение после долгих странствий и войн. Он не обещал ровным счётом ничего, самому бы отыскать средь океана боли и самобичевания смысл жить, идти дальше. Смысл надеяться на лучшее.
Она не обещала доверие с первого взгляда. Она не обещала биться бок о бок до скончания времен, завоёвывая галактики. Она не обещала ждать и надеяться на шанс стать счастливыми вместе. Надеяться на
них.
Они бы и не встретились никогда, так бы и продолжили жить, понятия не имея, что где-то там далеко есть тот, кто поймет с полуслова, кто так похож, что хочется смеяться и плакать. Они бы и не встретились, не уничтожь Танос половину живых существ вселенной, не погуби надежду, что все наладится. И, может, вправду нет худа без добра. Ведь как-то их странное знакомство стоит характеризовать.
Верно?
Она находит его спустя месяц после истории с головой Таноса, врывается просто в странного вида строение, совсем пропахшее гнилью и болью. Она бьёт по рукам, отбирает коньяк и бросает единственное.
— Собирайся, твоя помощь бы не помешала.
Он рычит на неё, конечно, но на большее не способен. Вздыхает.
— Спроси у асгардцев, чего нынче стоит помощь их никудышного царя.
— Я пришла не к асгардскому царю. Я пришла к другу. Тор, — она садится напротив, заглядывает в гетерохромные глаза, стараясь отыскать так нужный ответ. — Мне одной не управится.
Он знает, что из затеи ничего не выгорит, но вряд ли когда-нибудь сумеет отказать этим умоляющим глазам. Он приводит себя в порядок, позволяет сбрить волосы до ёжика и со штормбрейкером наперевес отправляется вслед за новой подругой, обещая Валькирии Асгард навещать. Валькирия только мягко смотрит, хлопает по плечу и кивает. Знает, что встретятся лет через сто.
— Откуда начнем? — интересуется она, стоит им прибыть на едва потухшее Забвение. — Столько галактик, руки опускаются. Не знаю даже, за что браться.
— Хотел бы сначала посетить миры Иггдрасиля, — отвечает он, барабаня пальцами по столу. — Быть может, сможем найти нам команду.
— Или в каждой галактике по проверенным лицам, — оживляется она, её улыбка — яркая, солнечная — озаряет лицо, дарует утерянную надежду. — Что скажешь?
— Мне нравится, — он кивает.
Ванахейм встречает их бандитами и скорбящими жителями деревень. Ваны не удивляются — будто все время ждали прихода нового царя. Он оглядывается назад, где она ободряюще кивает. Кивает, а в груди нежданно расцветает уверенность. Не все потеряно. Будет тяжело, но вселенная стоит, нужно лишь только направить, успокоить, помочь. Нужно только
защитить.
Странно расправляться с бандитами спиной к спине с той, что по силе не уступает. Странно чувствовать удовлетворение от победы, ноющую боль в мышцах и жуткую усталость после целого дня. Его сила все ещё играет с ним, хорохорится, дикого зверя напоминает, которого раз за разом приходится приручать. Он устает все больше, едва разлепляет веки, но идёт дальше. Лишь бы не думать, не вспоминать, не сожалеть. Лишь бы не осознавать, как много потерял.
Она определенно не собирается искать любви или заботы, она не собирается обжигаться вновь, разочаровываться, собирать себя по кусочкам. Она не собирается, но однажды в одном из шалашей просыпается в его объятиях, таких уютных и теплых, что вылезать совершенно не хочется. Она не собирается влюбляться, но он так трепетно относится к детям, оставшимся без родителей, что сердце щемит. Она не собирается отвечать на заигрывания, да и не видит их в свою сторону, но не может понять, когда дружеские подколки перешли на ненавязчивый флирт и долгие взгляды глаза в глаза, прерываемые покашливанием кого-то из мстителей. Она не собирается заводить семью, оставаться жить на одной планете, не собирается становиться царицей какого-то народа. Как и он. Она не собирается топтаться на одном месте, но чувствовать прикрытую спину, сильное плечо и рукоять штормбрейкера в руке, стоит оказаться в опасности, ей хочется все больше и больше.
Они не говорят об этом, они продолжают жить, сражаться и навещать друзей на земле. Они продолжают спасать миры, восстанавливать порядок, только раздельные комнаты, каюты и кровати становятся одним. Только футболки его кочуют к ней, только утренний кофе они варят на двоих, только однажды гостя у Тони и Стива вместе с Наташей и Пеппер они едва успевают оторваться друг от друга, когда на кухню влетает Морган. И это так странно для нее, так ново для него, так необычно для обоих, что они наслаждаются каждым мгновением. Он думает, что у родителей должно было быть нечто похожее, она уверена, что Мария бы одобрила выбор, а обсуждают они лишь следующий пункт назначения сидя на кухонке в доме в Новом Асгарде и доедая пригоревший омлет.
Нидавеллир возрождается из пепла, Эйтри благодарно смотрит, когда им общими усилиями удается снять проклятие с рук, вернуть способность создавать прекрасное. Йотунхейм принимает их с распростёртыми объятиями, а Ангрбода клянётся в верности и дарует Ёрмунганд, змия, что будет служить верой и правдой новому царю. Он особо не хочет себе змей в услужение, но она тут же наступает ему на ногу и сердечно благодарит за столь щедрый дар, пока он возвращает ларец вечных зим. Половины йотунов не стало, великого царя йотунов не стало, и ларец — единственное, что сможет удержать мир, который прежние всеотцы поклялись защищать, от уничтожения. Нифльхейм и Муспельхейм пустынны, они улетают тут же, убедившись, что первозданный хаос не потревожило ребячество перчатки бесконечности. Альвы же даруют в благодарность древний талмуд.
— Ему стоит восстановиться.
— Не понимаю, о чем вы, — она оборачивается, успевая заметить вымученную улыбку и тяжёлую поступь нового всеотца. Принцесса альвов качает головой.
— Он стал всеотцом и тут же сразился с сестрой, уничтожил Асгард и потерял половину своего народа. Его сила нестабильна, не погрузится в сон всеотца, она его убьет.
— Что мне нужно сделать? — на дне её решительного взгляда мелькают оранжевые молнии.
ｘｘｘ
— Не думаю, что это хорошая идея, — он кривится при виде дома на краю девяти миров, оборачивается, смотрит умоляюще. — Я ведь могу помочь, чувствую себя превосходно.
— Тебе стоит отдохнуть, — она качает головой. — Альвы не лгут.
— Альвы не лгут, — эхом повторяет он. — Ты не справишься в одиночку.
— У меня есть помощники, — она кивает в сторону Ёрмунганд, что перевязывает раны Фенрира, Анжелу, что чистит угрюмо оружие, кратко отвечая на вопросы приставучего Геркулеса, и Ороро, что тихо посмеивается над новыми друзьями, помогая подруге-Джин собрать припасов в дорогу. — Не пропаду.
— Не нравится мне ничего не делать.
— Хей, — она заключает его лицо в ладони, тепло улыбается и легко касается его губ своими. — Мы будем рядом, когда ты вернёшься. И ты будешь с нами все время.
— Напомни Герку много слишком не пить, растолстеет ещё, — ворчит он, укладываясь на большую постель. Она накрывает его одеялом, включает золотую защиту и кивает. Они справятся. Всегда справлялись. Вместе.
— Он ведь вернётся, да? — Фенрир заламывает руки, пока Ёрмунганд не отвешивает подзатыльник.
— Конечно, вернётся, он же всеотец.
— Всеотцы возвращаются не всегда, — тихо говорит Анжела, косясь в сторону хмурого Геркулеса. Тот жмёт плечами.
— Он справится, у него есть ради кого. Так ведь?
— Мам? — зовёт Ороро, заставляя дернуться. — Он ведь вернётся, да?
— Вернётся, — она кивает. — А пока нам стоит придумать отличное оправдание, почему царя Асгарда нет в Асгарде.
— О, у меня есть идея, — Геркулес едва не подпрыгивает на месте. — Всегда мечтал сыграть громовержца. Да и опыт у меня побольше вашего будет.
Абсолютно все в комнате глядят на него совершенно скептичными взглядами.
ｘｘｘ
— Поверить не могу, что ты это сделал, — Тор отвешивает Геркулесу подзатыльник. — Я бы никогда не довел себя до такого состояния.
— А что мне было делать? — праведно возмущается Геркулес, смотря на друга самым обиженным взглядом.
— Помогать в восстановлении Асгарда, дубина ты мидгардская, — вздыхает Тор. — Мне же теперь объясняться с Валькирией, не тебе.
— Пошли Анжелу, и объясняться будет не нужно, — Геркулес весело фыркает и тут же стонет, отодвигаясь подальше от подошедшей Кэрол. та усмехается, обнимая Тора за торс.
— Предлагаю тебе самому ей об этом сказать.
Геркулес краснеет, синеет, бледнеет, косится в сторону о чем-то весело переговаривающейся с Фенриром и Ёрмунгандом Анжелы и отрицательно машет головой.
Анжела похожа на вихрь войны, хаоса и сумасшествия. Анжела никогда не присоединится к мстителям или стражам, она одиночка и дом ей не нужен. Анжела похожа на Кэрол когда-то, и Кэрол только надеется, что с Валькирией им будет не поздно. Они ведь, в самом деле, так сильно подходят друг другу.
— Так куда мы отправимся? — переводит живо тему Геркулес, складывает на груди руки и смотрит выжидательно. Тор фыркает.
—
Ты отправляешься со стражами. Будь добр, не переругайся с Квиллом и не зли Небулу.
— А вы что, остаётесь? — Геркулес недоверчиво щурится. Кэрол переглядывается с Тором и кивает.
— Нам пора остепениться, старые мы уже для ваших геройств, надо думать о наследнике.
— Хоть на крестины зовите, — просит Геркулес и машет рукой на прощание, убегая к зовущей его Небуле, что что-то шипит на ухо, таща за собой на корабль. Анжела кивает им только и исчезает в небесах, пока Фенрир и Ёрмунганд смотрят недовольно на то место, где их подруга только стояла. Ороро встаёт рядом.
— Мы что, серьезно остаёмся?
— Асгард нуждается в нас, — Тор кладет ладонь на пока плоский живот Кэрол, где теплится новая жизнь. — А тебе стоит вспомнить, что такое будущая корона на голове.
Ороро тяжко вздыхает, Кэрол тянет приемную дочь на себя, обнимая, и прижимается спиной к Тору.
Она не собиралась влюбляться, остепениться, не собиралась заводить семью и доверять кому-то собственную жизнь. Доверять, не боясь и не подозревая. Она не собиралась, но однажды Танос уничтожил половину населения вселенной и ей пришлось объединиться с героями земли. Просто однажды она познакомилась с Тором Одинсоном, богом, что был так похож на неё. Просто однажды она нашла того, кто подарил ей надежду и веру в людей.
Хоуп Торин Лу Дэнверс родилась спустя семь месяцев после возвращения половины населения вселенной.
