Десяток проблем

— Так, в классе есть все, помимо Курои-чан, да? — вопросил Коро-сенсей, ставя «н» в классный журнал. — Кто-нибудь знает, что с ней? — В последнее время она сонная была. — выклал Есида, запустив руку в свои темные волосы. — Может просто проспала? — Нет, когда я пришел за ней, мне сказали, что она простыла. — сказал Итона, ибо это было правдой. Сацуки, сиделка ее бабушки, сказала, что у Курои температура повысилась. Заболеть летом, ага… Как там говорится: умеем, знаем, практикуем? — Возможно перетрудилась. — а это дополнила Масато, отводя взгляд, включая и выключая ручку. Как Ирина вчера ушла, так сегодня и не пришла, а Курои при этом заболела, как выяснилось, из-за стресса и того, что сбила свой режим. Как Куро сама сказала, то вчера до ночи она искала Ирину в своем режиме хакера через камеры, но они, что удивительно, были либо поломаны, либо выключены, что стало для Масато слишком подозрительным, а дальше Курои не спала. Сгоняв в ванную, она вспомнила, что Коро попросил ее участвовать в конкурсе музыкантов средних классов Кунигигаоки, что был создан специально для учеников с хорошими музыкальными навыками и директор соизволил допустить класс Е, хотя он надеялся, что ни одно музыканта там нет и класс провалится. Однако шиш ему, ибо у них есть прекрасная гитаристка, правда, чутка приболевшая. [Квартира Курои. 6: 21. утра] Как говорится, утро добрым не бывает: оно либо «Мля, утро…», либо «Так, всё, пофигу! Спим до обеда!» — именно это было первой мыслью, посетившей ещё толком не проснувшийся мозг Курои, когда та, высунувшись из-под тёплого одеяла почти по пояс и дотянувшись-таки до небольшого шара, лежащего на полу в бесформенной куче одежды, посмотрела на время. «Ещё даже семи часов нет…» — аккуратно переступив через чёрное платье, буквально впихнутое в руки девушки Масато, не побоявшейся возможного гнева со стороны геймерши, темноволосая распахнула окно, впуская в комнату прохладный ветерок, и оглядела своё жилище, после удручённо вздыхая — первый раз за всё время её пребывания в этом доме в спальне царит беспорядок… А виной ему — проснувшаяся в глубине души злость на все совершённые выходки Ирины, которую девушка решила выплеснуть, разворошив крупный платяной шкаф и разбросав вещи в три кучи: первая — что ещё можно носить, вторая — что нужно переделать, перед тем как надевать, третья — на свалку. Вот у кровати и валяется одежда первой категории, готовая вновь вернуться на свои законные вешалки до следующего раза, когда их достанут. Кое-как одевшись, девушка, еле переставляя ноги, прошла коридор, про себя отмечая отсутствие сопения в зале дома (отец вечерком нагрянул на ночь), которое обычно раздаётся в такую рань, и толкнула дверь в кухню, которую на ночь закрывала от греха — и от сомнамбулы из зала — подальше. На автомате достала кружку, стеклянную банку с кофе, из-под прикрытых век наблюдая за собственными движениями и практически не осознавая, что именно делает — всё уже настолько въелось в её память, что она делает это не задумываясь. Поправив сползшую с плеча лямку майки, Токия зевнула и, в итоге промахнувшись ложкой мимо чашки с горячим бодрящим напитком, зло выдохнула сквозь зубы, тихо бормоча что-то про собственную криворукость. — И мне кофе сделай, — послышался голос из зала, вынудивший девушку вздрогнуть, а спустя пару секунд — и одно короткое слово: — Пожалуйста. «Убийца» медленно обернулась и начала нервно икать, впрочем, тут же взяв себя в руки и со всей силы захлопнув дверь, отчего Хизаши подскочил на своём месте, едва не уронив книгу в кожаной обложке. Полицейский, из-за чьей дочери у начальника отдела полиции с головы пропали волосы, покосился на дверь в кухню и, тяжело вздохнув, вернулся к чтению, поправив очки. Тем временем девочка топталась на месте, пытаясь уложить в голове увиденное: ее отец, Хитоши Хизаши, сейчас сидит в кресле, нацепив на нос очки в чёрной пятиугольной оправе, и читает одну из книг на полке в зале. Хитоши. Читает. Книгу. В очках. Рубиноглазая осторожно выглянула за дверь и прищурила глаза, надеясь, что ей всё это показалось, ан нет — отец и впрямь сидел в зале, в её любимом кресле, и листал какую-то историю. — Па-а-ап, — негромко позвала его Куро, подходя ближе, и осторожно заглянула в глаза небесного цвета, после чего положила ему на лоб свою узкую ладонь, проверяя — а нет ли температуры? Черноволосый мотнул головой, стряхивая руку дочери, и насмешливо фыркнул, откладывая издание на подлокотник кресла. — Я не такой уж и неотёсанный чурбан, как ты думаешь, — мужчина скрестил руки и расслабленно глянул на свою дочь, чувствуя неимоверное спокойствие от чего-то. Хотя что-то в разуме твердило, что кое-что не чисто. — И вообще — что ещё делать бедному мужчине с бессонницей, если кухня заперта, а вторжение в твою спальню за ноутбуком грозит очередным пинком в живот или погрызенными конечностями? Только читать, — кивнул на небольшую стопку книг, стоящую у ножки дивана, и улыбнулся, видя, как изменилось лицо Токии. — А очки у кого спёр? — приподнимая уголки губ в улыбке, спросила девочка. — На полке их нашёл. Подходят, между прочим, и очень мне идут, — улыбнувшись, указательным пальцем потёр переносицу он и, поднявшись на ноги, положил очки на полку, после чего потянулся и зашагал к коридорчику, аргументируя это тем, что следует принять утренние водные процедуры, а не сделал он этого раньше потому, что знал про чуткий сон девушки и не хотел её будить шумом воды — опять же, получить по голове ему не хотелось. Проводив мужчину-ребенка взглядом, задумчиво хмыкнула. Отправившись на кухню, девушка все-таки залила несчастные кружки с кофе кипятком и поняла, что одна из кружек пуста… Найдя пакетик с Латте, девочка засыпала в кружку содержимое и залила вторую кружку кипятком, после чего добавила сахар в каждую кружку. Зашедший через минут десять мужчина, заметил нездорово блестящие глаза и красные щёки девочки, на которые утром не обратил внимания из-за того, что девочка, по-большей части, стояла боком, тут же подойдя к ней и склонившись над похрипывающей милахой, которую неслабо так потряхивало, и она, поджимая босые ступни, куталась в тонкий пледик, пытаясь согреться не только им, но и кружечкой кофе из пакетика, ибо другое она не пьет, а этот бодрит. Внутри что-то ухнуло. Мужчина сглотнул горький ком, застрявший в горле, и, взяв холодную ладонь дочери в свою, коснулась лба губами, убрав мешающую чёлку: — Да у тебя жар… И дрожишь вся. — Ну и пусть — не помру же, — лениво отозвалась Курои, отталкивая руку и отворачиваясь, путаясь в темной ткани и недовольным тихим рыком скидывая её на пол. — Посплю — и всё нормально будет. — Что значит «Ну и пусть»?! — взорвался мужчина даже для себя самого неожиданно, и был удостоен усталого взгляда. Тихо вздохнул и, быстро забежал в ванную, где набрал в тазик прохладной воды и взял маленькое полотенце, затем отнеся их в комнату Курои, где спихивал с места для тазика пристроившихся животных, сопровождаемый внимательным, хоть и чуть мутным взглядом девочки, которая утеряла Хизаши, как только он вышел за пределы кухни. После вновь вернулся на кухню за самым главным — Курои — и завалявшимся в холодильнике вареньем. Взяв девочку под руку, буквально таща ее как сумку, а в другую руку тарелку со стоящими на ни предметами, двинулся обратно в спальню, что-то бормоча себе под нос, бросил полотенце в воду и командным, твёрдым голосом произнес, посадив Курои на кровать: — Рот открыла, — на что девочка хрипло рассмеялась, послушно открывая рот, и с тихим, почти кошачьим урчанием проглотила ложку варенья и, запив её горячим сладким напитком, легла обратно и устало вздохнула. — Какой Вы заботливый, сеньор. — выдала Курои, с кряхтением садясь на кровати и закидывая тряпочку, положенную на ее лоб, обратно в тазик с водой, протягивая руки к стеклянной баночке с вареньем, впрочем, тут же отдёргивая их, услышав грозное: «Тронешь сладкое — лапы оторву». Девушка чуть заметно вздрогнула, а мужчина глянул на кровать, оторвав взгляд от летящей «кометы» желтого цвета через улицы. Курои, лёжа на спине, что-то пробубнила, повернулась на бок и принялся довольно сопеть, состроив на лице крайне умилительное выражение, способное растопить льды Арктики, Антарктиды, его неподступное сердце… он признал, что прекраснее его возлюбленной только его приемная дочь. А когда болел он, и, по словам Сацуки, строил тоже умилительное выражение лица, которое растопило бы те самые льды, у Курои это вызвало лишь одну реакцию: нервный тик и неизвестно откуда взявшееся желание опустить на его чёрную голову кухонный стол. [Квартира Курои. 11 утра] — Курои-тян, я же сказала, что у тебя постельный режим! — вошедшая в комнату Сацуки гневно глядела за девочкой, что уютно устроилась на компьютерном столе и писала на нотном листке. Бессонная ночь дала свои плоды — это вечный сон на ходу и мешки под уставшими глазами, но, как стало ясно, это ее не остановило. — А ну живо в постель! — Сацуки-сан, мы не в таких отношениях. — сказала Курои, покрытая красным румянцем и падающая на кровать, где ее завернули в одеялко, как шаурму. — Не до шуток! — разозлилась женщина. — Я помогаю Мине-сан, так что могу вполне оставить тебя тут. — Давай. — Я тебе щас дам «давай»! — Простите. — взирая на светлый потолок, сказала Курои и, как отметила Сацуки, то потеряла часть своих эмоций, ведь стала немногословной и пофигистичной на все происходящее. — Курои, — нежным тоном голоса начала Сацуки. — Я же волнуюсь. Я слишком долго тебя знаю, чтобы бросить тут больную и ты понимаешь, что я от тебя никуда не денусь, хоть раз не будь эгоисткой. — У меня полно дел… — протянула Курои, как к ней на кровать мгновенно прилетел столик для завтраков с обедом, а рядышком расположился ноутбук и нотная тетрадь со всеми принадлежностями. — Вот твои дела, точнее половина. — улыбнулась миловидная девушка. — Ешь, работай, делай что хочешь, не вставая. Потом принесу тебе таблетки и полотенце, будем температуру сбивать. Ох, если бы не Сацуки, Курои не знала бы, что делать. Женщина мало того, что заботится о Мине, так еще и проявляет материнскую заботу к Курои, наверное, потому, как говорила сама Сацуки, то у Курои такие же глаза, как у ее ребенка. — Носки надень и укройся этими одеялами. Поспи, тебе полезно. И выпей эти таблетки… — говорила Сацуки, маяча перед глазами, но тут она открыла баночку и тут же закрыла. — Как же не вовремя закончились таблетки. — вздохнула та, да еще и наложила ей на ноги, и так укрытые одеялом, все вышесказанные вещи, а Курои даже не успела укомплектовать ранее принесенные вещи и доесть обед. — Я скоро вернусь, еще и в продуктовый забегу. — Деньги там, где всегда. — крикнула ей в след Курои, как только дверь в ее комнату была захлопнута, когда в нее проходила маленькая кошка. Сацуки — мечта. Нет, серьезно. Она смотрит за стариками до поры до времени, но она, исполняя прямые обязанности, ко всему прочему добавляет заботу о внучке старушке и о ее зоопарке и, кажется, с животными возится ей в радость только! В общих чертах день проходил чертовски скучно. Дальше кровати ей запретили вставать, так что у ее кровати стояла гитара, а на коленях покоился ноутбук с листками законченной песни. Зато можно было целый день посвятить только играм на ее ноутбуке, в которые она с таким энтузиазмом играла, не обращая ни на кого внимания. Вообще никакого. Она думала, делала и говорила то, что упокоит ее бедную душеньку, сидящую в четырех стенах заключенного. Так день и прошел за ноутбуком, правда, пока никто не видит, она спокойненько встала с кровати, сидя в удобной позе за столом, где быстро печатала что-то. А давайте поговорим о других жильцах дома, не входящих в человеческую расу? Кошка, Фуджи, тот еще ленивец, проводящий большую часть времени за сном, но, не смотря на лень и беспристрастность она любит свою хозяйку. Вообще, если кошка пропитается к тебе теплыми чувствами, а это, может, и не редкое явление, но точно не частое, то ее вполне можно обучить трюкам. Фуджи же не мучали, та делает «удивительные» вещи сама. Кто, как не зеленоглазая милаха, подтолкнет к тебе лапкой ручку? И не поиграется с ней, а именно подтолкнет, «ударив» лапкой ногу и указывая носиком на упавшую принадлежность? Хаджиме и Нико. Братья. Но абсолютно разные. Если Хаджиме взрослый и зрелый пес, что, кажется, познал смысл бренной жизни и посему предпочитающий тихо мирно прожить свою жизнь (или проспать ее), то Нико только бы повеселится. Кто, как не Хаджи, убережет от ненужного поступка? Кто, как ни Нико впихнет тебя в него? Или прыгнет с утреца на тело так, что кажется кости были сломлены пополам? С псом поладить легче, чем с котом, он сразу принимает тебя за друга и готов спасти тебя от любой участи. С ним легче, чем с кошкой, чье уважение нужно заслужить. Но, что удивительно, звери были чрезвычайно умны. Услышав постукивание по двери, которое не спящая Мина, ни надевшая наушники Курои, не услышали, Хаджиме, раскрыв зеленые глаза, побежал к запертой изнутри двери, стараясь повернуть ключ с брелочком в нужную сторону. К нему тотчас подбежали звери одинакового окраса шерсти, морально подбадривая пса. Видели бы вы удивленные золотые глаза, когда вместо человека перед ним предстала овчарка, что толкала двери в противоположную сторону, так приглашая парня. Заметив замешательство гостя, которого питомцы по запаху запомнили, Нико обошел парня, следившего за действиями Хаджиме, и подтолкнул мальчика внутрь. Бедный Итона уж подумал, что-либо он сошел с ума, либо раньше те звери были людьми, но, наверное, они просто любят хозяйку и, не способные ей помочь, как требует человек при простуде, решили притащить того, кто поможет, ибо день Сацуки закончился, и пора ей было топать к следующему человеку. Мальчик позвал хозяйку дома по имени, но, как помниться, ни Курои, которую он звал, ни Мина, этого не услышали. Дождавшись, когда Хорибэ разуется, то Нико сразу же подскочил ближе, махая хвостом, и подталкивая парня далее в помещение. Подойдя к комнате Курои, парень уже хотел было постучать, как Хаджиме навалился на дверь, открывая «преграду». — И какого… — замешкался беловолосый, завидев сидящую за столом подругу, печатающую запрос в сети и слушая музыку. Он, как и все в классе, думал, что девочка больна и надеялся, что она лечится, но, видимо, исполнено только первое, судя по покрасневшему личику. Повернув голову к мяукающей Фуджи, что, сидя на тумбе у двери, аккуратно подталкивала к мальчишке градусник в прозрачном чехле для сего прибора. Взяв в руки коробочку, мальчик повертел ее слегка, замечая, как ртуть находилась примерно на 37.8, а потом глянул на девочку. Вздохнув, он положил свою сумку у двери, и, подходя, положил руки на широкие наушники, снимая их, на удивление Токии, что, запрокинув голову назад, смотрела на вошедшего. — Эм…привет? — неловко начала Курои, заметив сверлящий взгляд. — Итона? — Позволь великодушно спросить: какого хрена ты не лечишься, а сидишь в ноутбуке? — положив наушники на стол рядом с вышеупомянутым союзником Курои, мальчик оперся о стол. — Ну, мам, я лечусь. — завидев включенный режим «мамочки», обратилась к Итоне Курои. — Вижу. Еще немного посмотрев на красную от температуры девушку, Итона взял ее за руку, чуть ли, не бросая на кровать, с которой она не должна вставать, чтобы быстрее выздороветь. Нет, ну что за человек? Почему ей не сидится на попе ровно? Итона искренне посочувствовал тем, кто живет с ней. Это люди с крепкой выдержкой, которую Итона в своем арсенале просто не имеет. Зато она, развеивая свою скуку, помогала ему с освоением уроков, хоть какая-то польза от этого ленивого и прожорливого существа, что, судя по тарелке конфет и печенек на ее столе, съело все, что там имелось. Но все же ее компания была достаточно приятной, если не считать неких моментов, к примеру, шуток, ставящих в неловкое положение, или домоганий. Хотя от последнего надо радоваться (как делал бы Окаджима), а не пытаться остановить и отойти. Хотя было приятно. Так нет. Парень начал быстро крутить головой, отмахивая мысли. — О чем задумался? — ухмыльнулась Курои, сидевшая с книгой по математике на коленях. — Покрасне-е-ел. — Отвянь. — все же она была права. — У меня крепкий организм. Но, даже если так. — протянула та, подойдя к Итоне спереди, обняв и скрепив руки вокруг его талии, прижимаясь своим телом. — Ты же позаботишься обо мне? — На что я подписался? — облегченно выдохнул парень. — Ты сам решил обо мне позаботится до прихода папы. — улыбка. Почему она кажется не счастливой, а наглой? Боже мой. — Где же твой отец… — проныл парень, закрывая глаза и откидываясь на кровать под смех Курои. — М-м-м-м… — задумалась девочка, глянув на телефон. — Должен вернуться через полчаса. — сказала она, ровно став на пол и потянувшись. — Слушай, а мне гораздо лучше! — повернув голову к Хорибэ, встающим с кровати и пихающем девочку назад со словами: ты еще не здорова! — Ну, Итона, мне надоело лежать и ничего не делать! — Я предупреждал? — Предупреждал. — Ты что делала? — Проигнорировала. — Что теперь надо делать? — Слу…шаться? — неловко спросила Курои, вжавшись в окно за ее спиной, рядом с которым стояла кровать. — Именно. — подтвердил парень, кивнув и повернувшись спиной к двери. — Ну, Итона, мне нужен воздух! Я скоро зачахну, как цветок на подоконнике! — Ты можешь безвылазно сидеть в доме в темноте, не нагоняй! — Не кричи на меня! — вскочив с кровати, девушка нечаянно наступила беловолосому на ногу, начиная быстро извинятся. — Прости! Прости-прости-прости! — Удивила, такого я не ожидал. — округлил глаза альбинос. — Я знал, что у тебя рука тяжелая, но чтоб нога. — Т-ты в порядке? — Нет. Я сейчас умру от боли. — «взвыл» парень. — Это… — вдруг замялся он. — Ты говорила, что твой отец безумно тобой дорожит… Похоже его любовь к тебе безмерна. — продолжал шептать он, склонившись над темноволосой, усевшейся на кровати. «Чего?» — Дыра в моем затылке горит куда сильнее, чем нога, на которую ты наступила. Глянув за спину Итоны, девочка увидела своего отца с сияющими от гнева голубыми глазами и прям кровавая надпись над ним: «Праведный отцовский гнев и негодование». — О, папочка, ты раньше! — улыбнулась Курои, маша ручкой. — Собирай свой материнский инстинкт в кучку и запихивай обратно. На сегодня с меня хватит твоей опеки. — иронично закончила девочка, морально ударив своего отца. — И-и тебе вечерка. — пропищал мужчина, чуть ли не падая на пол от этого «удара». — Я принес то, что ты просила. Будет лежать на кухне. — и поплелся на кухню. — Мне кажется ты его поломала. — немного ошарашенно изрек Хорибэ. — Серьезно? Ой. — приложив палец к губам, она наклонила голову на бок, раскрыв глаза шире, «удивляясь». — Ничего страшного, переживет. — махнула она рукой, вскакивая. — Хочешь сладкого? — Не отравленного? — ненавязчиво поинтересовался Итона. — Специально для тебя отравлю! — прикрикнула та, выбежав из комнаты, не завидев теплой улыбки. Вернулась Курои так же быстро, как и убежала, только с небольшим пакетиком, что-то говоря про то, что отец умирает в гостиной, так что пока лучше не заходить. Принесла она эклеры, которые еще с утра попросила отца купить по приезду домой, все-таки он услышал, ибо она кричала в тот момент, когда мужчина уже уходил. Наверное, с появления Токии в его жизни в самом сердце загорелась маленькая искорка, начиная расти и становится все ярче — это нежные и искренние чувства, что переросли в нечто большее. Видимо, нет, точно, Итона полюбил ее всем сердцем и всей душой. Она заставляет его улыбаться… — О, точно, Итона, ты же все время со мной провел, может, останешься у нас на ужин? — спрятав за спиной пакет со сладостями, вопросила девушка. — Останься у нас на всегда! — послышался голос из спальни бабушки. — Не надо! — а этот из гостиной. — С удовольствием останусь. — улыбнулся парень. — Расплата за утраченное время. — съязвил он в конце. — Итона!