Самый ужасный муж на свете

Эндрю, знаешь ли ты, что я самый ужасный муж на свете? Конечно не знаешь. Я ведь так тщательно скрываю это за миллионным слоем лжи. Вообще, очень забавно, что в своём тайном покаянии я обращаюсь к тебе. Наверное, так я подсознательно хочу искупить свою вину перед тобой, пытаясь хоть в своей больной голове быть с тобою честным. Ах, а я ведь не упомянул, что этот странный монолог я веду в своём разуме, пока ты спишь в паре сантиметров от меня. Постараюсь перейти ближе к делу, ведь ты, мой обожаемый Эндрю, не любишь пустых разговоров. Ты предпочитаешь срывать пластыри резко и больно, как истинный сумеречный охотник. Но я так не могу, не столько из природной болтливости, сколько из-за навязчивого желания оттянуть неизбежное. Так бывало ещё в далёком детстве, когда я сбегал от рассвирепевшей матушки и шлялся до позднего вечера где-нибудь на окраине, чтобы всё равно вернуться к ней и получить заслуженные вдвойне нагоняи. Я когда-нибудь рассказывал тебе об этом? Нет. Я так много всего говорю, но так редко посвящаю тебя во что-то действительно важное. Увы, как сейчас. Но ты не заслуживаешь этого. Видит Бог, что ты, моё совершенство, достоин планет, звёзд и галактик, названных в твою честь. И это я не говорю о городах и морях. И это я не говорю о лучшем муже, чем являюсь я. Нет смысла оттягивать это ещё дольше. Дорогой, я тебе изменяю! И нет, не один раз! Нет, не в прошедшем времени! Умоляю, только не вини себя. Я знаю, как тяжело тебе дался разрыв с твоим бывшим — козлом. И это одна из причин, почему я никогда не скажу тебе это в реальной жизни. Я не могу допустить, чтобы ты принял это на свой счёт. Ведь, в том правда нет твоей вины. Просто, я всегда был таким. Как не было бы печально, признавать, но я — жиголо. Не в прямом значении этого слова, конечно же! Денег за секс я не беру! Но мои распутность и не привередливость в выборе партнеров ставят меня на уровень с знаменитейшими проститутками Венесуэлы*. Чтоб ты понимал, я изменил тебе в день нашего первого свидания. Помнишь, в конце я проводил тебя до института? Ты тогда ещё смущался, но поблагодарил меня на прощанье невинным поцелуем в щеку. Его и поцелуем то сложно назвать, просто прикосновение твоих губ к моей щеке. Просто прикосновение. Именно так я оправдал того парня из клуба в Вегасе, которого подцепил тремя часами позднее. Я говорил себе: «Мы ещё даже не встречаемся. Я всё ещё свободен. Я могу делать всё, что захочу, и какой-то нефилим мне не указ. Кто он вообще такой, чтобы я многовековой маг менялся ради него?» И это сработало… Я внушил себе, что сиюминутная влюбленность, не устоявшиеся отношения не стоят верности. Самое ужасное, что сейчас я понимаю. Я не верил в наши чувства! Я не верил в нас! Ещё тогда, глядя в твои светлые глаза, я не верил! Да простит же меня за это небо. Прости меня за это ты! Но несмотря на мое неверие, наша любовь расцветала. Медленно, как ты просил. Ведь тебе было сложно уходить с головою в новый роман, после причиненной твоим бывшим боли. И не пойми неправильно, я понимаю. Правда понимаю. Тяжело игнорировать опыт первой любви, особенно когда все уверяют, что охотники любят лишь однажды. Поэтому я тебя не торопил. Переходы от первого свидания к первому поцелую, к первой совместной ночёвке и к долгожданному первому сексу были долгими и тягучими. Я ждал твоей готовности, боясь спугнуть. Моё сердце выжидало тебя и только тебя, что я не могу сказать о своём грешном теле. Гораздо проще дожидаться обеда, когда успел перекусить бутербродом. Особенно, если их было несколько. Но наш первый раз состоялся, и он был восхитительным. Моё сокровище, ты был таким естественным, таким открытым. Я видел, как в твоих глазах плещутся страсть, желание и безграничная любовь, и не мог поверить, что это всё в тебе вызываю я. Ты думал, что я буду так же груб с тобою, как тот козёл. Буду думать только о своих потребностях и забуду позаботиться о тебе. Буду глух к стонам боли и мольбам… Ты помнишь, что я тогда сказал? Я пообещал сделать тебя счастливым, подарить удовольствие, заниматься с тобой только любовью, а не животным трахом и всегда быть с тобою нежным. За всю нашу совместную жизнь я даже засоса на тебе не оставил. Ведь такие собственнические метки напоминают побои. Но правда в том, что я хочу этой грубости и жестокости в постели. Я хочу вбиваться в жар юного тела, хочу кусать, шлёпать, царапать и дарить удовольствие напополам с болью. Я хочу чувствовать власть над своим партнёром, хочу слышать его всхлипы и мольбы. Хочу, хочу, хочу… Но никогда не получу этого с тобой. Я тебя не виню. Это только мои проблемы. Я не ценю ту нежность, что ты мне даришь. Я — эгоист. Я знаю… Я знаю и всё равно трахаю того примитивного веснушчатого мальчишку в баре в Берлине. И мне не стыдно за то, что бросил его пьяного в том изгаженном сортире. Не стыдно за то, что не запомнил его имени и даже не спросил возраст. Может, ему и шестнадцати то нет? Но мне не стыдно перед ним. Мне стыдно перед тобой. И только перед тобой. Мне глубоко плевать, был ли это первый секс в жизни того незадачливого немца или нет. Но меня коробит от мысли, что ты шел тем вечером домой под дождём. Хотя я должен был встретить тебя и вызвать портал в наш особняк… Я тогда оправдался заседанием верховных магов. Ох, если б ты только знал, как редко они проходят на самом деле. В твоих глазах, я должно быть выгляжу карьеристом, так «тружусь» на работе. Но на самом деле я меняю секс -партнёров как перчатки. Их всегда было много в моей жизни. Очень много. И, увы, с твоим появлением их не стало меньше. Говоря о многочисленных партнерах, я должен признаться. Многих моих пассий ты знаешь из учебников истории. Я никогда не говорил об этом напрямую, но большая часть моих рассказов имеет возрастное ограничение 18+. А ты, моя нежность, так любишь коротать время за чашкой чая у камина под их цензурируемые версии. «Я вношу эти поправки, чтобы было интересней. Я просто не хочу его смущать,» — мои очередные оправдания. Если бы ты только знал, как многим я хотел с тобой поделиться, но молчал. Я так боюсь поднимать темы, имеющие хоть крошечное отношение к моему интимному опыту. Ведь очень легко проболтаться, спутать вчерашнего француза с закостенелым британцем семнадцатого века. А что? Внешне они очень похожи, а моё имя, кричащееся в пылу оргазма, на всех языках звучит одинаково. Я проверял. Что знать тебе, разумеется, не следует. И как не крути, мои измены вечно втыкают палки в колёса нашей любви. Я это знаю. Я виню себя за это, но остановиться, увы, не могу. Поверь, я пробовал. Я пробовал забыться в тепле твоих объятий, пробовал дышать тобой, пробовал желать лишь тебя. Пробовал, но не получилось. Как иронично. Люди всю жизнь ищут вторую половину, пытаясь найти кого-то более менее достойного. А мне посчастливилось влюбиться в божество, и более того добиться взаимности. Но я обмениваю твою любовь на ночь с шалавой каждый вторник. Я знаю, что ужасен. И в качестве возмездия, скрываю всё, неся груз обмана на своих плечах. Я сейчас не о неумелой лжи и глупых отмазках, к которым прибегают большинство изменников. Я о скорпулёзно проработанном плане с множеством вариантов отступления. Да, я слабак, потакающий своим желаниям. Но я решительно настроен уберечь тебя от суровой правды. Начнём с того, что все мои любовники не проживают в Нью Йорке. Как не было бы это расточительно, но я всегда открываю портал в другой город или страну, чтобы не встретить ненароком твоих или наших общих знакомых. Не говоря уже о том, что я никогда не приводил, и не приведу свои интрижки в наш дом. Наша постель только наша. Будь уверен, я не пятнал наше семейное ложе грехом. Я всегда использую гламур во время измен, и тщательно скрываю своё истинное обличие. Я не показываю своего лица, не стоит и говорить о метке мага. Так открыт и беззащитен я бываю лишь с тобой. Я не сплю со своими безделушками дважды, как бы они этого не хотели. Не хочу создавать привязанностей, что сделают моё предательство ещё большей наглостью. Я люблю лишь тебя, и нуждаюсь в связи лишь с тобой. Остальные — минутная слабость, имя которой я не просто не вспомню, я его даже не попытаюсь запомнить. Клянусь, что каждый раз прошу своих партёров не оставлять следов эротических похождений. Но если они глухи к просьбам, я тщательно залечиваю все засосы и царапины. Привожу в порядок одежду, чтобы она не выглядела мятой и неопрятной. Смываю магией следы от помады, если такие остаются. А потом встречаю тебя в той же одежде, не вызывая подозрения. Я всегда принимаю душ после акта, смываю любые намёки контакты с кем-то чужим со своего тела. Но однажды, ты подходишь ко мне, обнимаешь, утыкаешься носом в мою шею и громко вдыхаешь. «Твой запах…» — говоришь ты. И мой мир рушиться. Я тогда так испугался, что въедливый аромат чужого одеколона остался на моей коже. С непомерным усилием сохраняя нежность на лице и сдерживая трясущиеся коленки, я взглянул на тебя, пряча страх в глазах. «Я так люблю твой запах» — говоришь ты, и мое сердце заново начинает биться. А ёщё был случай, когда мы отправились на внеплановые каникулы. Я спросил: «Куда мы поедем?». И ты решил отправиться на Гонолулу, погреться на солнышке. Но я так не хотел туда. И вовсе не из-за «раздражающих сёрферов», как тогда тебе сказал. Ведь, пару недель до этого я провел жаркую ночь с одним из здешних барменов. И местные пляжи ещё хранили память о неверности. Но ты настоял, и я не смел отказать. Представь, каков был мой ужас, когда ты привел меня именно в тот бар, а за стойкой оказался знакомый мне брюнет. И хоть он не узнал меня без гламура, я всё равно был против вашего общения. Мне плевать на дружелюбие и правила приличия. Хорошо, что ты принял мою нервозность и грубость за обычную ревность. Веришь или нет, но я знаю твоё расписание лучше тебя. Знаю, когда у тебя выходные, сколько времени займёт твоё возвращение домой, и во сколько быть готовым к твоим звонкам во время перерывов. Увы, но одна секунда может стать решающей, в моём беге по лезвию. И я знаю, как отвлечь тебя, чтобы получить столь ценное время. Сколько же во мне лжи? Честно, я даже и не знаю. Я вру тебе каждый день глядя в глаза. Могу соврать по мелочи, а могу придумать несуществующий случай, задержавший меня на пол часа. Ты так привык к моему вранью, что и не замечаешь его. Не отличаешь от правды. Но отличаю я. И я погряз во лжи. Весь мой обман тебе, тяжким грузом ложится на мои плечи. И медленно, но верно тянет меня ко дну. Я уже устал лгать, это причиняет мне почти физическую боль. Ведь, я смотрю в твои ясные глаза цвета мокрого асфальта и не говорю и слова правды. Это больно. Правда больно. Но это мой крест, что я избрал себе. И я лучше сгорю в пучине адских мук, но не признаюсь. Измена — мой груз. Мой, но не твой. Я сам повинен, в создании бескрайней чёрной тучи, что закрывает мне солнце. Я сам создал себе бездонную дыру, в которой пропадает всё хорошее. Я сам затянул веревку на своей шее. И я согласен на эти мучения, лишь бы она не коснулись тебя. Ты не заслужил той боли, что несёт в себе вскрывшаяся измена. Ты не должен проходить через это. Только не опять. Потому я продолжаю врать тебе. И не дай, Боже, мне опозорить тебя. Я буду лгать ещё потому, что не могу позволить поползти грязным слухам о тебе. Я уже говорил, но повторюсь. Ты заслуживаешь всего самого лучшего! И пусть я самый ужасный муж в мире, я хотя бы создам прекрасную иллюзию счастливой семейной жизни для тебя. И я заставлю всех поверить в неё, и никогда не опозорю тебя. Я плохой муж, но пусть буду хорошим актёром… И ещё кое-что. Эндрю, мне важно, чтоб ты знал. Ты для меня единственный. Правда, мне, наверное, недозволенно говорить это слово, я порочу его. Но это так. Ты — единственный властелин моего сердца, моей души. И сколько бы не было подстилок в моей постели, они никогда не заменят тебя. Хотя, такое успокоение как мертвому припарка… Но я люблю тебя. Люблю твой голос и твои шутки, даже если они не совсем смешные. Люблю, как ты забавно чихаешь, и как ты смущаешься, когда я говорю об этом. Люблю, как ты сильно зажмуриваешься во время моих рассказов, представляя себя на моём месте. Люблю, как по-детски ты ешь торт руками, пока никто не видит потому, что так вкуснее. Люблю, твои преданные, любящие глаза, которыми ты смотришь на меня. И это, должно быть, основная причина, почему я никогда не расскажу о своих изменах. Я люблю тебя и не хочу видеть боль в твоих глазах. Не хочу видеть, как любовь в них превращается в ненависть и презрение. Как это бывает, когда ты говоришь о своём бывшем…