Закаленная сталь

Это был самый странный пир из всех, на которых приходилось бывать Финдекано. Во-первых, он проходил в разных местах. Высокий Стол помещался в огромном шатре в лагере Феанорионов, окруженный дополнительно сколоченными столами; остальные находились в большом зале Нолофинвэ, заново обставленном, и рядом с ним, где тоже поставили скамьи и столы. Происходило постоянное движение туда-сюда: перемещался народ, переносились блюда. Еда, по большей части, попадала к пирующим в зале уже чуть теплой, но никто, казалось, не обращал на это внимания: все равно больше разговаривали и веселились, чем ели. Те, кто пропустил коронацию, восполняли пропущенное за счет рассказов счастливчиков, которые там были; рассказы, в основном, завершались громкой здравицей , поначалу лишь в честь нового (и единственно истинного) короля; затем рассказы обросли подробностями, и народ начал обсуждать, как могли стать возможными такие события, зазвучали и здравицы в честь Финдекано, и также в честь Майтимо, который, в конце концов, и послужил всему причиной. Финдекано ничего этого не слышал; он сидел, конечно, за Высоким Столом, хотя и не на том месте, которое полагалось занимать наследному принцу. Тут тоже была странность: они нарушили древние правила ради более разумного порядка. На месте супруги короля, которая отсутствовала, сидела его сестра Иримэ; справа от нее, где следовало сидеть принцу короны, сидел Руссандол, по правую руку от него - Финдекано, местом ниже (хотя он это место не променял бы ни на какое другое). Слева от Нолофинвэ, где обычно должны были бы сидеть его братья и сестры, расположился Финдарато. Итарильдэ сочли достаточно взрослой и разумной, чтобы она могла присоединиться к остальным за Высоким Столом. Она уселась между отцом и двоюродной бабушкой Ириэн, сияя от гордости и восторга. Далее за столом Финдекано видел Ириссэ и Тьелкормо, которые обменивались более или менее добродушными шутками, в то время как Карнистир предпринимал попытки вести беседу с Артанис. Судя по выражению лица Артанис, получилось у него не очень, но они оба старались вести себя вежливо. Беседа между Руссандолом и Иримэ, а также между Руссандолом и Финдекано была не слишком оживленной, после первой фразы: «Ты совершил чудо». - Я лишь продолжил то, что ты начал, Финдо, - заметил Руссандол с ясной улыбкой. Он много улыбался сегодня. Он сидел в непринужденной позе, глаза сияли - он просто излучал радость. А почему бы нет? Оказалось, что все обходятся друг с другом так, что лучшего и желать было нечего. Еще вчера Финдекано не мог и надеяться на такое. Никто теперь не хмурился, видя, как он нарезает для двоюродного брата мясо и преломляет для него хлеб, вместо того, чтобы ждать, пока это сделает служитель; он даже заметил благосклонные и одобрительные взгляды отца и родичей, как если бы он исполнял некую неприятную обязанность, а не потчевал лучшего друга, которого мог теперь снова открыто звать Другом. Поев и некоторое время понаблюдав за воссоединившимся семейством, Нолофинвэ заговорил с племянником. - Я должен извиниться за то, что ударил тебя, Нэльяфинвэ. Очень больно? Руссандол посмотрел на него блестящими глазами. Ответил он не сразу. - Моринготто меня тоже бил. - Прости, - проговорил Нолофинвэ, помертвев. Руссандол пожал плечами. - Там было иначе. Он мне нос сломал. Не беспокойся, дядя, я понимаю. Это было необходимое зло. Нолофинвэ кивнул, все еще морщась. - Мне нужно было знать, что ты искренен. Все же… - Неважно. Признаться, я ожидал худшего. - Ты ожидал, что я тебя ударю? - спросил Нолофинвэ, глядя на него во все глаза. Снова улыбнувшись, Руссандол объяснил: - Нет, насилия я не ждал. Я боялся, что ты можешь предъявить требования, которые я не мог бы удовлетворить, непосильную дань или еще что-нибудь в этом роде, или что ты просто выгонишь нас и слушать не станешь. - Он потрогал небольшой синяк на левой щеке. – Это гораздо легче. Во второй половине дня король Нолофинвэ собрал свой новый совет. Палата совета с белыми оштукатуренными стенами стала теперь маловата, некоторым советникам не хватило места за столом, и они стояли возле стены. Теперь они снова были союзниками, и Нолофинвэ проследил за тем, чтобы привилегия сесть досталась не только прежним соратникам или даже ближайшим родичам. Ириссэ, Ангарато и Айканаро пришлось стоять, так же как и Карнистиру, Куруфинвэ и Амбаруссе. Хотя это был, конечно, совет Нолофинвэ, на собрании главенствовал Руссандол, который, после вступления, сделанного Нолофинвэ, стал излагать планы и политику, разработанные им для его народа. Он осмелился также рекомендовать Нолофинвэ внести некоторые нововведения для своих сторонников; но самым потрясающим было предложение о том, что они должны двинуться дальше, создавая поселения по всем Хесельдамару*. - Пока мы сосредоточены на берегах этого озера, Моринготто сможет очень легко опустошить наши поселения. А многие земли сейчас ничем не защищены, - объяснял Руссандол. - Мы никогда не достигнем настоящих возможностей, если мы ограничим себя только этим узким пространством. Мы должны распространяться и наращивать силы, собирая как можно больше союзников - Авари, может быть, и дикий народ, но они тоже ненавидят Моринготто, и они смогут поддержать нас в борьбе. Того, что они ведут с нами торговлю, недостаточно: нам надо постараться сделать их своими друзьями как в мирных условиях, так и на войне. Мы должны сделать все, чтобы Моринготто было непросто захватить эти земли. Мы не можем вечно прятаться за каменными стенами, как это делают Валар. Настанет день, когда мы встретимся с Моринготто в битве; когда этот день настанет, мы должны быть уверены в своих шансах. Он не говорил ни о Клятве, ни о возвращении Сильмарилов; этому было не время. - Да, племянник, твои слова звучат разумно, - сказал Нолофинвэ. – Теперь, к вопросу о пошлинах… Когда совет закончился, Руссандол остановился в дверях, задумчиво глядя на круглый стол и белые стены . Финдекано хотелось подойти к нему, но отец задержал его и своих детей, чтобы обсудить вопросы, касающиеся непосредственно их семьи. Но он расслышал голос Руссандола: - Когда я решил ехать с посольством, закончившимся так ужасно, эти стены были еще не оштукатурены. Макалаурэ, остановившийся, чтобы выяснить, что задержало брата, прикусил губу. - Когда я решил, что мы не пойдем тебя спасать, их уже оштукатурили. Руссандол улыбнулся и обнял брата за плечи. - Ты оказался гораздо мудрее, чем я, - сказал он. - После сегодняшнего, я бы поставил это под большое сомнение. - Мне помогали, - ответил Руссандол. - А сейчас я хотел бы повидать целительницу. - Что случилось? Нога снова заболела? Или лицо? - Ничего подобного! Я себя чувствую так, что лучше не бывает. Нет, Кано, я просто хочу, чтобы ты познакомился с восхитительной Истимэ. Кроме Финдекано, жизнью я обязан ей. - Тогда почту за честь узнать ее, - сказал Макалаурэ с явным облегчением. Финдекано смотрел им вслед - они шли рядом, бок о бок. Ужинали тем, что осталось после пира, на этот раз отдельно: Феанорионы в своем лагере, а народ Нолофинве - в зале или в своих домах. Финдекано было предложено наслаждаться трапезой, сидя рядом с отцом; он выслушал множество похвал и восторгов. Сейчас, когда Руссандол все исправил, тогдашний поход не казался безумием, примером неуместной преданности и спутанных приоритетов - он стал вкладом в более справедливое будущее. Конечно, это было очень приятно. Тепло и радость, наполнявшие Финдекано, не уходили, и он, чувствовал себя на седьмом небе. Но в то же время ему не терпелось побежать к Руссандолу, обсудить с ним, наконец, наедине, события этого дня: Финдекано очень хотелось узнать, что чувствовал Руссандол, лишившись короны; как отнеслись его братья к этому поразительному решению, и что Руссандол думал по поводу дальнейшего. Финдекано также не терпелось поблагодарить его, он не мог бы сделать этого при свидетелях. Он, как и остальные, вел себя так, точно все было, и вправду, так естественно, как говорил Руссандол: что корона должна была принадлежать старшему из ныне живущих сыновей Финвэ, так что Феанорионы всего лишь возвращали то, что не принадлежало им по закону - но , в глубине души , Финдекано знал, что все было далеко не так ясно и просто. Он надеялся, что Руссандол, забирая припасы, не вызвал слишком большой неприязни у своего народа, ведь они, без сомнения, давно считали все это своим, и что теперь, когда он больше не король, они все-таки будут идти за ним. Он не надеялся ускользнуть сразу после ужина, поскольку это был вечер в его честь. Но оказалось, что отец очень хотел, чтобы он пошел и поговорил с двоюродным братом. Когда все тарелки опустели, и последние кувшины с вином и водой прошли по кругу, Нолофинвэ поднялся, чтобы произнести короткую речь. - Какой же это был день! - сказал он. - Не знаю, как вы, а я должен сказать, что очень устал после всех этих потрясений и сюрпризов. - Последовал смех. - Посему я должен просить у вас прощения, если я назову это время «ранней ночью». Если желаете, то продолжайте праздновать, а я пойду. – Он улыбнулся и кивнул. Под общие аплодисменты, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться с кем-то из присутствующих несколькими словами, он вышел. Финдекано вскоре тоже объявил, что он тоже слишком устал, и попросил Турукано занять его место. Турукано закатил глаза, услышав столь явную отговорку , но пожелал ему хорошего отдыха и приятных снов. В коридоре Финдекано обнаружил ожидавшего его отца. - Я так и думал, что ты захочешь пойти к нему, - сказал Нолофинвэ. На мгновение Финдекано подумал, не изобразить ли ему недоумение, но решил, что не имеет смысла. - Если позволишь, - ответил он. - Конечно. Ты передашь ему то, что я не сказал? Лицо Финдекано выразило смущение. - Не сказал? - переспросил он. Отец улыбнулся. - Кто бы что ни говорил, мое право на корону всегда было слабовато - в лучшем случае, оно основывалось на обычае, - проговорил он. – До сегодняшнего дня - когда Нэльяфинвэ сделал его действительностью. Конечно, я мог бы быть достойным вождем и без королевского титула; но для моего народа, уверен, важно следовать за законным королем, и знать, что всегда следовали за ним. - Да, - подтвердил Финдекано. - Для меня - это очень важно. Нолофинвэ положил руку ему на плечо. - Ну, тогда иди. Теперь все стало гораздо проще. Но эта жертва, может быть, обошлась ему дороже, чем он готов признать. Скажи ему, что я благодарен - больше, чем я готов признавать. - Да, отец, скажу. - И мы поддержим его планы, конечно, всем, чем только сможем. Он по-прежнему связан Клятвой и, если мы попытаемся им помешать, опять начнется раздор; Клятве они изменить не смогут, а потому изменят нам, пожелают они того или нет. Этого не должно произойти. Ему нужно узнать, что я осознаю этот риск, и что я сделаю все возможное, чтобы помочь им, и ничего, чтобы помешать. Несколько мгновения Финдекано стоял с открытым ртом. - Это огромный вклад, - сказал Финдекано. – Мы могли бы тогда принести и Клятву. - В каком-то смысле, я ее и принес, - ответил Нолофинвэ с тяжелым вздохом. – Помни, я поклялся, что последую за Феанаро, куда бы он ни повел. За стенами поселения, в лагере, Майтимо тоже ушел к себе рано. Теперь, когда они остались одни, веселье оставило их. Макалаурэ знал, что корону просто отдавать, когда считаешь, что есть голова, более ее достойная, Тьелперинквар не придавал особого значения титулам, а Амбарусса убедился в правильности решения, когда увидел, как легко они примирились после отречения Майтимо. Но остальные братья считали, что Майтимо не должен был отдавать ни перечисленного в списках, ни короны. В конце концов, народ Нолофинвэ и так принял их просьбу о прощении. - Приняли, да, - сказал Майтимо. - Но не простили, нет. Разве они могли это сделать так легко? Нет, мы должны были доказать свою серьезность… - Ты позволил ему ударить тебя, и не возразил, и не сопротивлялся! Майтимо отмел этот аргумент взмахом руки. -Это было испытание, и я его прошел. Но все же, это лишь заставило их признать, что мы сожалеем о содеянном. Это было хорошо, но это было лишь начало. Дав им больше, чем то, на что они смели надеяться, я помог им преодолеть собственный праведный гнев в одно мгновение. Иначе на это ушли бы годы, если не десятилетия. - И любой шаг к примирению мог быть сведен на нет опрометчивым словом или поступком со стороны любого из наших сторонников, - добавил Макалаурэ. - А того, что произошло сегодня, уже никому не забыть. - Все это прекрасно, - сказал Куруфинвэ., - но все же это была наша корона, а теперь из-за тебя, кажется, что она никогда и не должна была принадлежать нам. Майтимо пожал плечами. - Она была бесполезна, поскольку только малая часть Нолдор считала носившего ее своим королем. Теперь она снова обрела смысл. И совершенно неважно, считаете вы или нет, что Нолофинвэ, в самом деле, имел на нее право: вы принесли ему присягу верности, и поэтому право его действительно. -Да, да, - согласился Тьелкормо. - Честно говоря, я не понимаю, почему вы так беспокоитесь, - продолжал Майтимо. – Для вас-то едва ли что-то изменится. Вашим владыкой, главой вашего Дома остаюсь я: вы несете ответственность передо мной, а несу ли я ответственность только перед самим собой или же перед кем-то другим, для вас, собственно, ничего не меняет. - Меняет - придется нам теперь уговаривать только тебя, или еще и дядю Нолофинвэ. - Вам придется уговаривать только дядю Нолофинвэ - и он отменит мое решение. Макалаурэ усмехнулся. - Случись так, что ты погибнешь в одной из битв, в которых, как ты говоришь, там предстоит сражаться, нас утешало бы, что у нас остается корона, которую можно унаследовать, - глухо проговорил Карнистир. Майтимо посмотрел на него обиженно. - Чтобы корону унаследовал ты, Морьо, недостаточно только моей смерти; придется умереть еще и Кано, и Тьелко. Да пощадит нас судьба, пока мы не исполним Клятву - но, если ты лишишься троих братьев, простой золотой обруч, полагаю, твоей боли не утолит. - Карнистир пожал плечами. - Кажется, мое терпение на сегодня закончилось, - сказал Майтимо. - День был долгий. Братья, Тьелперинквар, желаю всем вам доброй ночи. Надеюсь, что сон поможет вам смириться с моим решением. - Не с чем здесь мириться, - отозвался Куруфинвэ. - Что сделано, то сделано. - Тогда почему мы до сих пор об этом спорим? - с усталой улыбкой спросил Майтимо. - Доброй ночи, господа. -Доброй ночи, Нэльо, - сказал Макалаурэ. Майтимо стоял молча, пока Варнаканьо помогал ему снять верхний наряд, прочие одеяния и нижнюю одежду. Мастер Энкайтар славно потрудился; многослойные облачения казались непривычными и слишком сложными, но были вполне удобны, их было даже приятно носить, если не обращать внимания на их излишество. Он молчал, пока Варнаканьо расплетал и расчесывал ему волосы, массировал ему спину и усталые ноги. Варнаканьо тоже ничего не говорил, пока, наконец, не принес Майтимо ночную рубаху. Тогда он сказал: - Не думал я , что ты действительно пойдешь на это, пока не увидел, как ты возвращаешься без короны. Майтимо поднял брови. - Ты же меня знаешь. Я упрямый. Раз я решил, то своего добьюсь. -Да, я тебя знаю, - согласился Варнаканьо. – Но все-таки, это же корона твоего отца… - Я знаю, ты всегда мечтал служить королю Нолдор, - сказал Майтимо, беря его за руку. - Прости. Если хочешь, я спрошу у дяди, может быть, у него найдется место для тебя. Последовал момент молчания - Варнаканьо помогал ему облачиться в рубаху; в это миг Майтимо усомнился, слышал ли его вообще Варнаканьо. - Поверить не могу, что ты до сих пор помнишь мои детские мечты, - ответил потом Варнаканьо.- Тогда все было по-другому… а я был так юн и глуп. - Он склонил голову. - Я послужил королю Нолдор некоторое время. И это было то же самое, что служить Владыке Майтимо. Если позволишь, я с ним и останусь. - И он поцеловал Майтимо руку. Майтимо обнял его. - Я рад, что есть те, на чью поддержку я могу положиться - особенно такого надежного эльфа, каким оказался ты. Послышался звон доспехов, предупредивший их о приходе посетителей. Последовало тихое покашливание, и голос Ворондила спросил: - Господин мой, желаешь ли ты принять посетителя? - Кто это, Ворондил? - Наследный принц Нолдор, господин мой. - Конечно, впусти его! - воскликнул Майтимо. Ворондил отступил, и в шатер вошел Финдекано. Шаги Ворондила стихли в отдалении, слившись с затихающими вечерними звуками. Майтимо улыбнулся. - Господин мой наследный принц! Как хорошо, что у тебя нашлось для меня время. Варнаканьо низко поклонился. Финдекано снова почувствовал, как запылали его щеки. - Не называй меня так! - сказал он. - Так ты и есть наследный принц - впрочем, как хочешь. Я тебя все равно рад видеть. - Твой народ больше не считает тебя предателем? – спросил Варнаканьо, и подмигнул. - Нет, конечно, нет, - ответил Финдекано со смущенной улыбкой, и обратился к Руссандолу: - А твой - тебя? - Боюсь, что считают. Скоро я узнаю, простят меня, или мне в будущем придется выпрашивать себе место за столом у дяди. - Уверен, что, если понадобится , место мы для тебя найдем, - сказал Финдекано, и тоже подмигнул. Потом он сделался серьезным. – Ты сегодня был таким счастливым - скажи мне кто-нибудь год назад, что я когда-нибудь увижу тебя снова настолько радостным, я бы не поверил. Ты просто светился. Горько слышать, что твоей радости уже убыло. Руссандол улыбнулся, и на мгновение глаза его снова засияли. - Нет, лучший из двоюродных братьев, я все же счастлив. Это был великий день. Посмотри, чего я добился - почти что одной левой, - добавил он вскользь. Финдекано тяжко вздохнул, а Майтимо продолжал: - Нолдор - снова один народ. Финдекано с удивлением кивнул. - Никогда бы не подумал, что это возможно. Как долго ты вынашивал этот план? Последовала еще одна мягкая улыбка. - Сам план? Пару недель. Но кусочки его были у меня уже давно. Думаю, что я с самого начала знал, что мне придется передать корону твоему отцу… - Когда ты еще только начал поправляться, ты говорил что-то по этому поводу - что ты теперь действительно Нэльяфинвэ. - Ну да, вот видишь! Части этого плана стали приходить мне в голову еще до того, как я сам понял, к чему все это. Финдекано снова кивнул. - Возникает одна сложность, раз наши семьи снова разговаривают между собой, - сказал он. - Понимаешь, моя семья знает правду… - Какую правду? - спросил Руссандол. Финдекано посмотрел на Варнаканьо. Тот насупился, но все-таки отошел к выходу из шатра и отвернулся, чтобы не слышать их разговора - или, по крайней мере, притворился, что не слышит. - Я имею в виду - про твою руку. - Я все рассказал им еще до того, как узнал, что ты захотел сохранить это втайне. Полагаю, все может усложниться, если они услышат друг от друга разные истории. Прости… Руссандол какое-то время смотрел в пустоту. Потом пожал плечами. - Думаю, мне все равно пришлось бы раньше ли, позже ли, рассказать им правду. Теперь придется сделать это раньше. Может быть, мне поможет Фумелла - помнишь, поэтесса, которая так напугала тебя на нашем зимнем празднике? - Вовсе она меня не напугала, - возразил Финдекано. - Просто вывела из равновесия, и все. -Тебе лучше знать. Но ее песня может помочь рассказать подлинную историю. Она ее еще не закончила, насколько я знаю. Я с ней поговорю, как только мы вернемся. Не волнуйся, все уладится. - Если ты так считаешь… - Считаю, - сказал Руссандол. - По-моему, незачем нам оставаться здесь. Ночь такая приятная, хоть и сыровато - не посидеть ли нам на воздухе? Варнаканьо и Финдекано вытащили из шатра походную лежанку. Они уселись. Майтимо накинул на себя одеяло. Они смотрели на холщевые стены палаток, и на факелы, освещавшие проходы между ними. - Отец попросил меня передать тебе то, чего он не мог сказать сегодня, - проговорил Финдекано после недолгого молчания. – Он хотел, чтобы я поблагодарил тебя за то, что ты превратил его неосновательное право на корону в неоспоримый факт, и спрашивает, было ли это для тебя очень тяжело. Майтимо пожал плечами. - Твой отец, как и я, знает, что корона может быть очень тяжела - особенно, когда вокруг нее ведутся споры. Мне пришлось бы тратить больше сил, чем оно того стоит, на защиту собственного титула, и ваш народ, возможно, все равно никогда бы с ним не согласился. Теперь же я - лишь один из многих, что всех устраивает, и ответственность - как раз по мне. -Ты, господин мой, никогда не будешь просто владыкой среди владык, - подал голос Варнаканьо. - Я тоже это хотел сказать, - поддержал Финдекано. - Не разрушайте так быстро моих иллюзий, - произнес Руссандол, делая недовольную гримасу; Финдекано громко расхохотался, и Руссандол присоединился к нему - просто потому, что мог. Когда они снова стали серьезными, Финдекано сказал: - Отец также говорит, что поддержит твое стремление вернуть Сильмарилы, и твоя Клятва не встанет между нашими домами. Руссандол издал долгий, тяжелый вздох. - Да, все равно мне пришлось бы, в конце концов, обратиться к этому вопросу. - Ну, теперь ты знаешь позицию отца. - Да. Твой отец великодушен и мудр. - Знаю, - ответил Финдекано. – Но и ты тоже. Майтимо не обратил внимания на этот комплимент. - Надеюсь, что и братья мои, наконец, поймут это. Может быть, будет легче, если король последует моему совету, и они получат собственные княжества. Это пойдет им на пользу - они будут заняты своими обязанностями, и у них не останется времени тосковать по красивой, но совершенно бесполезной короне. Туман удерживал дневное тепло, укрывая поселение, лагерь и лес подобно уютному серому одеялу. Но Финдекано вдруг пробрал озноб. - Значит, ты действительно собираешься сделать то, о чем говорил - уйти из этих мест. - Да, - ответил Руссандол. - Знаю, как это звучит, но, думаю, это необходимо. Мы сейчас сидим, как рыбы в садке. Кругом столько неисследованных земель, столько возможностей, а мы жмемся к этим берегам, точно боимся собственных сил. Вы лишь недавно пришли, я знаю; но мы не можем надеяться на то, что Моринготто будет сидеть в Ангамандо, удовлетворяясь лишь тем, чтобы травить наши урожаи и омрачать наши дни. Мы должны сделать так, чтобы он не смог легко добраться до сердца нашей земли. ЕГО сила огромна; мы должны постараться, чтобы наши силы стали не меньше, или хотя бы заставить его сделать ошибку. Для этого нам нужно больше пространства. - И далеко ты собираешься уйти? - спросил Финдекано, обхватывая себя руками. - Скорее всего, да. Думаю, что ближайшие к этому месту области отойдут тебе и твоим братьям. Я же буду доволен, если мне достанется какая-нибудь неудобная местность, имеющая стратегическое значение. - Так и знал, что ты это скажешь. - Потому что это, надеюсь, разумно. Финдекано наморщил нос и высунул кончик языка, точно маленький ребенок, выражая свое неудовольствие. - Наверное, да. Просто… так чудесно, что мы, наконец, воссоединились. Я очень скучал по тебе, Руссо, и я думал, что теперь все позади. А сейчас выясняется, что мы скоро снова расстанемся. Даже думать об этом не хочется. Руссандол опустил голову ему на плечо. - Ну так не думай, - сказал он. - Понадобится еще время, чтобы разведать и разделить эти обширные земли. И отец твой, может быть, еще будет возражать. Финдекано вздохнул. - Не будет, если это так разумно, как ты говоришь. Он посмотрел на покрытые туманом небеса; ощущение покоя исчезло, и вновь вспомнилась угроза с севера. - Почему все так быстро проходит? Как только приходит радость, тут же что-нибудь ее омрачает. И не только Моринготто - это оказывается то разум, то долг, то твоя злосчастная Клятва. - Да, - серьезно ответил Руссандол. – Но тут мы не можем ничего поделать; такова вечная судьба Арды Искаженной. И проклятие Намо тоже не в помощь нам. - Не понимаю, почему мы всегда должны страдать от него, - настаивал Финдекано, не стыдясь, что рассуждает так по-детски: может быть, это было и глупое чувство, но искреннее. Руссандол укутал его в свое одеяло, и обнял. - Ах, лучший из двоюродных братьев, перед нами - будущее. И сегодня - все хорошо. - Да, - отозвался Финдекано. - Сегодня все хорошо. ________________________________________ Примечание автора. * Хесельдамар - одно из квенийских названий Белерианда. Не была уверена, годился бы в данном случае один из других вариантов: слово «Валариандэ», того же корня, могло уже существовать, но, возможно лишь среди народа Феанора или как обратный перевод слова «Белерианд»; «Инголондэ» (буквально, «земля Нолдор») не годится здесь, так как Нолдор обитают лишь на малой ее части. «Хесель(да)мар, название «используемое в языках мудрых Амана», кажется самым правильным выбором