***
Мистер Бу не был биологическим отцом Хэбёль. Мингю никогда бы даже не подумал о том, что он не был её настоящим отцом. Потому что на самом деле он был. Он — её отец. Он просто не принимал участия в её рождении. Хэбёль была ребёнком сестры мистера Бу, и Мингю точно не вдавался в детали, точнее, у него даже не было возможности об этом узнать, но мистер Бу удочерил Хэбёль, забрав её у своей сестры, после чего сменил её фамилию на свою. Как бы то ни было, Мингю не мог судить его за скептицизм в сторону его способностей заботиться о детях. Каждый раз, когда отец Хэбёль приходил, чтобы забрать малышку, что-то всегда шло не так. В первый раз Мингю ударился головой о стол, испугавшись внезапного гостя. В другой раз Мингю врезался в школьную доску, получив из-за этого здоровенный синяк на колене. Также был случай, когда он уронил на пол целый десяток яиц, которые предназначались для проведения научного опыта, и этот список мог продолжаться до бесконечности. Сегодня же Мингю катал на своих плечах одного из малышей своей группы, возможно немного выше, чем стоило бы. Весь ужас Мингю состоял в том, что мистер Бу приходил забирать Хэбёль каждый. Чёртов. День. И всегда в одно и то же время: когда урок Мингю подходил к концу. Но мужчина никогда не дожидался конца. Так как он не был биологическим отцом Хэбёль, он всегда приходил за ней самостоятельно, никогда не отправляя вместо себя кого-либо другого. Поэтому, за последние восемь с половиной месяцев, её отец повидал сотни различных нелепых трюков от Мингю, что заставило его усомниться в его компетентности как учителя. Поначалу мистер Бу отвечал на странные выходки Мингю, как правило, натянутыми полуулыбками-полугримасами, но со временем появились некоторые едкие комментарии о том, как он скрепя сердце доверял ему работать с детьми. Теперь Мингю был уверен в том, что мистер Бу ненавидел его. — Как прошел день? — спросил Минхао, школьный учитель физкультуры, чей рабочий стол находился прямо напротив стола Мингю в учительской. Мингю простонал, роняя свою голову на стол, и некомфортно согнул спину. Минхао воспользовался возможностью стукнуть Мингю по затылку одним из своих многочисленных блокнотов. — Снова? Я думал, ты говорил, что всё налаживается? — Я даже ничего не уронил в этот раз! — воскликнул Мингю, внезапно выпрямившись и выбив блокнот из рук Минхао. — Я спокойно говорил, не спотыкался, не чихал или типа того! — Тогда что не так? — Окей, так вот, я катал одного из малышей на своих плечах- Но это даже не представляет никакой опасности! Я катаю так всех детей! Я крепко держу их! Но он сказал, что собирается подать на меня жалобу. Подать жалобу, Минхао. Моя карьера окончена! — Если подумать, то это всё происходит потому, что ты становишься неловким перед людьми, которые тебе нравятся. Каково это: быть отстранённым от работы из-за мужчины, на которого у тебя краш? — Меня уволят! — снова воскликнул Мингю. — Станешь ли ты покупать мне еду, когда я стану безработным? — Да ладно, не будь таким драматичным. Я просто пошутил, окей? Он не станет жаловаться на тебя или добиваться твоего увольнения. Почему бы тебе просто не объясниться с ним на встрече с родителями в четверг? — О, уверен, она пройдет прекрасно, — Мингю закатил глаза. — «Здравствуйте, отец Хэбёль, не поймите меня неправильно, но я продолжаю спотыкаться о воздух перед вами, потому что я считаю ваше лицо и вашу задницу восьмым и девятым чудесами света. Поэтому пожалуйста, не переводите вашу дочь из этого детского сада. Я обожаю её, но также я мог бы обожать и вас». — Как по мне, звучит как отличное признание, — сказал Минхао, пожав плечами, словно настоящий сатана, коим он и являлся. — Ну конечно. Это ведь супер профессионально. Если до этого он и не хотел бы моего увольнения, то это признание точно забило бы гвозди в крышку моего гроба.***
Да, Ким Мингю действительно запал на одного из родителей его учеников. По словам Джису, учителя английского языка, который работал в школе уже долгое время (дольше, чем Мингю), слухи об этом ходили уже давно. «Я слышал, после того, как одна из учениц пошла в первый класс, её папа и бывший учитель сходили на парочку свиданий». Мысли о подобном должны были подбодрять Мингю, но вместо этого они заставляли его мучиться угрызениями совести, потому что отец Хэбёль ненавидел его, и в календаре молодого воспитателя никогда не появятся никаких пометок о наступающем свидании, даже когда его любимая ученица пойдет в первый класс. Ему было больно признавать это, но Мингю — взрослый человек, питающий безответную страсть к кому-то, кого он видит каждый день. Это заставляло его чувствовать себя таким же юным и беззащитным, как детсадовцы, которые обмениваются кольцами из одуванчиков, произнося свадебные клятвы — совсем ещё зеленые и полные наивности.***
Сегодня на уроке математики дети изучали геометрические фигуры. После того, как все в классе назвали некоторые фигуры и нарисовали их вместе на классной доске, они разбежались, чтобы раскрасить каждую фигуру на листочке нужным цветом — зелёный для треугольников, жёлтый для квадратов и красный для кругов. — Когда вы закончите, подходите ко мне с вашей работой, чтобы я мог посмотреть и дать вам стикер! — объявил Мингю, прежде чем опуститься на колени у ближайшего стола и следить за работой детишек, чтобы в любую минуту быть готовым помочь. — О, Хэбёлли, ты уже закончила? — спросил он. Парень подошел к её столу, когда она что-то рисовала на обратной стороне листа. — Нет! — воскликнула она более пронзительным, чем обычно, голосом. — Тогда давай сделаем нашу работу прежде, чем рисовать, хорошо? Ты можешь порисовать чуть позже, в свободное время, — сказал Мингю, скрывая свое удивление её поведению. — Нет, я не могу! Не могу закончить! Мингю опустился на пол, скрестив ноги, стараясь сравнять разницу в росте. — Почему нет? — Потому что я сделала всё неправильно! — Хэбёль спрятала своё лицо в ладонях, и остальные, сидевшие за её столом, притворились, будто ничего не происходит. — Правда? Давай посмотрим, что не так? — Мингю взял в руки её лист только тогда, когда понял, что она не против, и перевернул его. В одном из кругов, который должен был быть красным, была жирная жёлтая линия. — Хэбёль, можешь посмотреть на меня? Она повернулась к нему, выглядывая из-под пальцев. — Мы можем исправить это! Какого цвета должен был быть этот кружок? — Красного! — воскликнула Хэбёль. — Но я начала раскрашивать его жёлтым карандашом! Я всё испортила! Мингю взял красный карандаш и закрасил жёлтую линию. Этот оттенок красного выглядел немного более оранжевым, чем остальные красные пятна на листе, но это было едва заметно. — Смотри! Теперь линия красная. Закончишь работу для меня? Хэбёль опустила руки и в удивлении посмотрела на её лист. Пока она не могла оторвать взгляда от её работы, Мингю быстро отвернулся, чтобы уделить внимание Намсуну и Санми, что терпеливо ждали своих голубых стикеров в виде звёздочек. В это время Хэбёль взяла красный карандаш в руку и закрасила круг до конца. — Учитель, он теперь красный, — она сказала тихонько, когда Мингю снова повернулся к ней. — Прекрасно. Хэбёль, совершать ошибки иногда — это нормально. Если мы делаем ошибку и замечаем её, мы всегда можем её исправить, прямо как сейчас. Или даже если мы не можем исправить её, мы можем начать сначала. Но никогда не стоит сдаваться и бросать работу, хорошо? — Да… — сказала Хэбёль, после чего прижалась к нему, уткнувшись лицом в его плечо. Мингю приобнял её одной рукой, а затем двинулся к следующему ученику. Честно говоря, занятие проходило прекрасно ровно до тех пор, пока на пороге класса не появился папа Хэбёль и Мингю не пырнул себя в руку зелёным цветным карандашом.***
В среду, после практики чтения и написания названий некоторых частей тела, класс разбился на несколько маленьких групп, чтобы поиграть в доктора, обозначая колени и локти на листке бумаги и указывая на свои собственные руки и ноги. В классе было так шумно, что Мингю даже не заметил того, что отец Хэбёль не пришел за ней ровно в два часа, пока на часах не пробило десять минут третьего, и Хэбёль всё ещё была в классе, махая на прощание своим друзьям. — Хэбёль? Всё ещё ждешь своего папу? Она кивнула головой. — Сегодня за мной придёт моя бабушка! Она немного опаздывает… — Всё в порядке, — Мингю сказал с улыбкой, вытягивая из-под стола два стула. — Почему бы тебе не показать, чему ты научилась сегодня, пока мы ждём? — Хорошо! — увлечённо сказала Хэбёль, подбежав к стулу, чтобы сесть и выписать новые слова её немного дрожащим почерком. — А ты уверена, что это нога? — простодушно спросил Мингю. — А вот это не нога случайно? — он указал на лицо куклы. — Нет, учитель, — сказала Хэбёль, смеясь над его глупыми вопросами. — Конечно это глаза! — Ладно, раз ты так уверена, — сказал Мингю довольно, с улыбкой глядя на неё. Когда она закончила, она осмотрелась вокруг, повернувшись всем телом. — Бабушка всё ещё не пришла. — Не переживай, я подожду с тобой, — торжественно пообещал Мингю. — Должно быть, сегодня какой-то особенный день, раз тебя забирает бабушка, правда? Обычно ведь папа приходит за тобой. Хэбёль кивнула. — В прошлом году меня всегда забирала бабушка. Папа приходил за мной только в первый день, или в мой день рождения, или перед праздниками. Но в этом году он изменился. Вероятно, потому, что Мингю показался ему полным недотёпой. Он старался не показывать Хэбёль, как переживал по поводу того, что его могут уволить. Его круг был не просто окрашен в жёлтый цвет, на его листе были огромные кляксы оранжевого, фиолетового и синего цветов, которых вообще не должно было быть. И чем больше Гю пытался всё исправить, тем больше всё запутывалось. Ошибка Мингю как раз была из тех, когда стоило начать всё сначала, но у него не было такой возможности. — Учитель, вы же не думаете, что моя бабушка заблудилась, правда? — голос Хэбёль заставил Мингю выйти из транса. — Определённо нет! — донёсся голос с порога. Хэбёль с Мингю подняли глаза и увидели пожилую женщину, держащую расшитую бисером сумочку в руках. — Бабуля! — взвизгнула Хэбёль, вскочив со стула, чтобы подбежать к женщине и обнять её. — Прости, что опоздала, — сказала она сначала Хэбёль, мягко гладя её по голове, а затем и Мингю, выпрямляясь. — Нет проблем, — скоро ответил он. — Мы с Хэбёль хорошенько повеселились, да? — Ага! — Хэбёль хихикнула. — Занятия с учителем Кимом всегда весёлые! — Она обожает вас, — сказала бабушка Хэбёль Мингю. — После ваших занятий дома всегда только и слышно: «учитель Ким то, учитель Ким это», — она засмеялась. Мингю такого не ожидал. Он ожидал какой-то неприязни в свою сторону, возможно, из-за жалоб мистера Бу. Но, может быть, потому, что Хэбёль — это радость бабушки, она, кажется, больше заботилась о мнении внучки, чем о мнении сына. — Бёлли, разве твой учитель не красавчик? Неудивительно, что твой папа всегда сам приходит за тобой, — продолжала бабушка, всё ещё смеясь. Мингю разинул рот. Хэбёль лишь кивнула бабушке, ничего не поняв, и, когда они ушли, Мингю не мог перестать смотреть им вслед. — Минхао, — задыхаясь, протараторил Мингю, когда наконец добрался до учительской. — Ты не поверишь, что только что произошло. — Мингю, — мрачно ответил Минхао. — После того, как ты случайно столкнул свою собаку с лестницы, а потом сломал ногу, прокатившись по лестнице за ней, ничто в твоей жизни меня больше не удивит. После того, как Мингю пересказал ему сбивающие с толку слова бабушки Хэбёль, Минхао положил руку ему на плечо и посмотрел в его глаза. — Мингю, я в целом не очень волнуюсь о людях, и мне плевать на тебя, потому что кому на тебя не плевать, но сейчас я реально забеспокоился. — Чего? — возмущённо спросил Мингю. — Ты слишком зацикливаешься на этом. Тебе нужно расслабиться, отвлечься от этого парня. Почему бы тебе не сходить со мной, Хансолем и Чаном на ужин на этой неделе? Это будет целое воссоединение, там будет куча народу из колледжа, и, возможно, если ты пойдешь, ты встретишь кого-то, кто поможет тебе забыть о всём этом. Когда лицо Мингю скривилось, как бы намекая, что идти он не очень хочет, Минхао нахмурился и добавил: — Будет алкоголь. И мясо. Много-много жареного мяса. К сожалению, этот парень действительно знал, как подобрать ключ к сердцу Мингю.***
— Ладно, Ким Мингю, ты сделаешь это. Всё получится. Это не первая твоя встреча с родителями. Успокойся. Ус-по-кой-ся. Ободряющая речь не очень то и помогала. Следующими должны были зайти родители Хэбёль, и это означало, что сейчас мистер Бу снова застанет Мингю за какой-нибудь нелепостью. Он был готов к скандалу. Учителя детского сада обычно получают лишь малую часть от родительского гнева, потому что те ещё не думают о поступлении в университет. Но Мингю всё равно чувствует, что сухим из воды выйти не получится. Тут уж ничего не поделаешь. Ему просто придётся действовать по ситуации. — Спасибо, что пришли, папа Хэбёль! — сказал Мингю, поклоняясь резче, чем стоило бы, из-за чего он чуть не ударился о голову мужчины. — О боже! — мистер Бу сделал шаг назад, чтобы избежать удара. Мингю опешил, не переставая извиняться, и всё это случилось прежде, чем интервью успело начаться. — Может, нам стоит присесть? — сказал мистер Бу с вымученной, но вежливой улыбкой на красивом лице. Мингю не был простофилей. Мистер Бу понравился ему не только из-за его блестящих каштановых локонов, изящных скул или острого подбородка. Он был очарован его воспитанностью и тактом, и если бы всё сложилось немного иначе, Мингю уверен, он смеялся бы над всеми саркастичными замечаниями, которые мужчина бубнил себе под нос, поднимая свою дочь на руки. И, в конце концов, мистер Бу любил Хэбёль так сильно, что Мингю был уверен — он хороший человек. Люди, пропитанные такой любовью и преданностью, которые были так добры к своим детям — они всегда хорошие люди. Но это не значит, что Мингю также не оценил то, как мистер Бу выглядел в тёмных брюках, кожаных ботинках и белой рубашке, застегнутую на все пуговицы. Серая куртка отлично сидела на нем, и весь его внешний вид буквально кричал профессионализмом, красотой и— — Учитель Ким? Можем ли мы начать? — О-оу, да, конечно! Проходите, пожалуйста, — сказал Мингю, пытаясь найти баланс, чтобы не упасть на ровном месте и подвести их к столу. — Итак, кгхм, как вы знаете, на этой встрече мы должны обсудить, пойдёт ли ваша дочь в первый класс в следующем году. Мистер Бу кивнул, и Мингю попытался сосредоточиться на стене позади него, чтобы не запутаться в словах, снова случайно отвлекшись на это лицо. Он готовился, он записывал всё, что хотел сказать о Хэбёль, и теперь ему было просто необходимо не облажаться. — Хэбёль — прекрасная ученица. Она хорошо справляется на занятиях, и я счастлив, видя её прогресс в чтении и написании хангыля. Она редко делает ошибки в сложении и вычитании. Если она захочет, она может больше поработать с английским дома— — Она занимается английским со мной. Её английский очень хорош, — перебил его мистер Бу, говоря по-английски, и Мингю чуть не свалился со стула. — Вот именно! Я и не хочу сказать, что это не так, — он попытался вспомнить, что уже успел наговорить. — Я имел в виду, что некоторые родители хотели бы пойти вперёд учебной программы, поэтому я просто подумал, что она могла бы… — он не мог точно подобрать слов, чтобы закончить это предложение, не задев папу Хэбёль снова, поэтому Мингю прервался и глубоко вздохнул, готовясь продолжить свою речь. — Она чудесная девочка, она хорошо ладит с остальными, она хорошо соблюдает правила, и я был бы счастлив, если бы мог оставить её ещё на год, чтобы увидеть её снова на своих занятиях. — То есть вы имеете в виду, что- — Нет-нет! Вы неправильно меня поняли. Я даже не думал оставлять её ещё на год или пытаться как-то умалить её способности, чтобы она провалилась. Она абсолютно точно готова к школе. Я просто хотел сказать, что мне так нравится обучать её, что я с удовольствием сделал бы это ещё раз. Тупица. Тупица Мингю, всегда лажающий в самый неподходящий момент. — Понятно, — сказал папа Хэбёль. Он откинулся на спинку стула, скрестив ноги и положив руки на колени. В каждом его движении проскальзывала утонченная элегантность. — Ну, в целом, это всё, — неловко сказал Мингю, борясь с желанием дотронуться до чужого затылка. — У вас есть вопросы? Мистер Бу чудесно улыбнулся, но его лицо не выражало никакой радости. — Думаю, нет. Мингю вздохнул. — Папа Хэбёль, я не думаю, что я смог показать вам лучшую сторону себя. — М? — мистер Бу наклонил голову, невозмутимо моргая. — Эм, — Мингю сглотнул, думая, не сделает ли он себе хуже, сказав это. — Я обещаю, что буду усердно работать для того, чтобы стать лучшим учителем в детском саду ради Хэбёль и её одногруппников. Мистер Бу встал, и Мингю тоже мгновенно поднялся со своего стула. — Она, кажется… Обожает вас, — выдал он, прежде чем поклониться и уйти.***
Как ни странно, к субботе Мингю был рад, что Минхао пригласил его на ужин. Он чувствовал, что ему было необходимо это, и, как выразился Минхао, ему, вероятно, следует пообщаться со взрослыми, которые время от времени используют сложные предложения. Большую часть его гардероба в последнее время составляли вязаные свитера в ромбик и вещи, с которых легко можно было вывести гуашь. Тем не менее, ему удается найти тонкий кардиган, который не кричит своим видом «учитель», и пару тёмных джинс. Он приезжает в ресторан-барбекю, думая, что это модно — опаздывать на пять минут. Но на самом деле до начала было ещё десять минут, и только двое человек помимо Мингю уже были на месте. Ни один из них не был Минхао. — Хён! — Хансоль помахал рукой, отодвигая стул для Мингю. — Давно не виделись! знакомься, это… Мистер Бу. Это был мистер Бу. Отец Хэбёль был на ужине друзей Мингю. — …Сынкван, он мой ровесник, но учился с тобой на одном факультете, на коммерческой специальности. Теперь у него есть своя компания и все дела, ну ты понял. Сынкван, это Ким Мингю, он учитель в детском саду. Вы встречались раньше? — Эм, — красноречиво выдал Мингю. — Возможно случайно пересекались где-то, — беззаботно сказал Сынкван, посмотрев на Мингю, а затем небрежно отведя взгляд. — Ну, чего стоишь? Садись, — сказал Хансоль, смеясь. Мингю не хотелось садиться. Ему хотелось сбежать отсюда прямо сейчас, но чья-то рука внезапно толкает его на стул, и, когда Гю поворачивается, он обнаруживает позади себя Минхао, приветствовавшего остальных с улыбкой на лице. Эта была улыбка чистого зла. Остальные могли даже не догадываться об этом, но Мингю знал наверняка. — Ты знал, — злобно прошептал Мингю на ухо Минхао, когда двое других начали говорить о чем-то своём, конечно же, после того, как они закончили необходимое наверстывание упущенного. — Ты точно знал, ты… Задница! — он работал в детском саду, поэтому продолжал бороться с невероятным желанием материться. Минхао даже не стал притворяться, будто не знает, о чем тот говорил. Он лишь посмотрел на него и нетерпеливо сказал: «Да», даже не дав времени Мингю подуться, наливая в их рюмки соджу, чокаясь и заставляя их выпить. — Нечестно, вы начали пить без меня! — сказал Джунхуэй, скользнув в кресло напротив Минхао. Затем, к счастью для Мингю, стервозность Минхао плавно перетекает к парню напротив, когда те начинают спорить о чём-то бессмысленном. Позже к ним присоединяются Сокмин и Чан, а также парень Чана, которого Мингю видел, возможно, один или два раза, по имени Вону. И теперь, когда все, наконец, пришли, они могли начать жарить мясо. Но в результате, конечно же, готовка легла на плечи Мингю. Сынкван вежливо говорит Мингю: «Пожалуйста, не сожгите ничего», и Хансоль смеётся, как будто это какая-то смешная шутка, но Мингю краснеет и сосредотачивается на том, чтобы перевернуть мясо щипцами, чувствуя, будто он обжег собственные пальцы, несмотря на то, что он не прикасался к грилю. Они жарили мясо (Мингю жарил), ели, пили, немного поиграли в музыкальные стулья, чтобы все могли поболтать друг с другом и узнать, что нового произошло в их жизнях с их последней встречи где-то месяц или два назад. Мингю не отходил от гриля, а Минхао продолжал порхать вокруг зала, так как они виделись каждый день и им не нужно было болтать больше, чем они уже. Каким-то образом всё складывается так, что Мингю и Сынкван вообще не пересекаются друг с другом, что, вероятно, является лучшим вариантом для Мингю, боящемуся случайно навредить себе. Но, тем не менее, он всё ещё мог слышать обрывки разговоров, такие как: «Должно быть, трудно находить баланс в жизни, управляя компанией» от Вону, единственного человека за столом, который плохо знал Сынквана. — Сынкван — отличный отец, ты бы видел его с Хэбёль. Она чудесный ребёнок, но это всё благодаря тому, что Сынкван такой замечательный родитель, — сказал Хансоль, откидываясь на спинку стула с пивом в правой руке. — Прекрати, — говорит Сынкван, шлёпая Хансоля по свободной руке. — Я просто должен помнить, каковы мои приоритеты, и моим приоритетом номер один всегда будет она. — Но ты справляешься один? Не было ли бы тебе легче, если бы у неё была мама, чтобы разделить бремя воспитания ребёнка? Сынкван наклонил голову. — Трудно найти кого-то, кому я мог бы доверить свою дочь. Этот человек должен любить её, и она должна любить его, но я даже не могу мечтать о таком, да и с моим расписанием у меня нет времени искать кого-то вроде этого. Мингю чувствует, как Минхао смотрит на него. Он хотел бы провалиться под землю или раствориться в воздухе, но, к сожалению, он человек, и должен был предупредить кого-нибудь, что отойдёт в ванную. Там он не мог перестать смотреть на свое отражение в зеркале и молиться всем ему известным богам о том, чтобы его лицо перестало гореть. Он мог бы сказать остальным, что виной этому был алкоголь, но он то знал, что причиной, по которой он так покраснел сейчас, был Бу Сынкван. Это несправедливо. Несправедливо, когда Хэбёль — идеальный ребёнок с идеальным отцом, а Мингю так по-детски влюбился в него. Когда Мингю снова подошел к их столику, он увидел, как Минхао и Сынкван склонили головы друг к другу, разговаривая немного громче обычного благодаря алкоголю. — Он — ходячий пример того, что говорят о горячих людях. Знаешь, когда ты красив, ты бесполезен, потому что можешь положиться на свою внешность, чтобы продвинуться дальше в жизни. Это несправедливо, что он так хорошо выглядит. Я думаю, именно поэтому он такой плохой учитель. Минхао усмехается. — Мингю вовсе не красив. — Ты ослеп? Он секси. Два метра модельной внешности. — Знаешь, я не соглашусь ни с одним твоим утверждением. Он абсолютно точно не секси, а также он неплохой учитель. Я знаю, это звучит странно, но каким-то невероятным образом он хорош в некоторых вещах. Готовка это одна из таких вещей, а работа с детьми — вторая. Я клянусь, он творит чудеса, когда кто-то из детишек впадает в истерику. — Этот парень представляет угрозу даже для себя! Если он не может уберечь себя от боли, как он может уберечь от боли детей? На прошлой неделе я видел, как он чуть не выколол себе глаз кистью. — Обычно он не такой, — Минхао вздыхает. — Поверь мне, я видел его таким практически каждый день в течение последнего учебного года. Нет никакого объяснения тому, почему ему так не везёт, кроме того, что он неуклюжий. — Или, — громко перебивает их Мингю. — Я просто отвлекаюсь, когда ты рядом, потому что ты мне нравишься! Семь пар глаз устремляются на него, услышав его громкое заявление, и Мингю с ужасом затыкает рот руками. Прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, он развернулся и убежал из заведения.***
Мингю очень серьёзно рассматривал возможность залить свой утренний кофе в понедельник чем-то более крепким, но алкоголь уже был инициатором достаточно плохих решений в эти выходные. Ему не хотелось думать о том, что будет, когда за детьми начнут приходить родители. Может, Сынкван не придет? Может, он пошлет бабушку Хэбёль, и они смогут избегать друг друга до конца учебного года? Как назло, Сынкван не только пришел забрать свою дочь днём, но и дождался, пока Мингю закончит передавать остальных детей в руки их родителям и вытирать классную доску, чтобы они, наконец, могли поговорить как два взрослых человека. Иногда Мингю очень хотелось, чтобы он и сам был детсадовцем. Он держал Хэбёль за руку, так что Мингю и предположить не мог, что Сынкван хочет сказать ему. Он зубасто улыбался им обоим, поэтому Хэбёль даже не подозревала, что что-то не так. — Вы имели в виду то, что сказали? — спросил Сынкван с сосредоточенным взглядом и серьёзным выражением лица. — Я не сказал этого, так как был, кгхм, нетрезв, — тихо ответил Мингю, надеясь, что Хэбёль ещё не знает этого слова. Сынкван слегка кивнул, выпячивая подбородок и слегка покачивая головой, и Мингю жутко хочется обхватить ладонями это идеальное лицо. — В таком случае, я думаю, что смогу встретиться с вами завтра после занятий. Я попрошу бабушку Хэбёль забрать её, чтобы мы могли поговорить, если вы не против. — У меня неприятности? — тихо спросила Хэбёль, прижавшись к ногам Сынквана и слегка нахмурившись. — Нет! — одновременно ответили мужчины. Мингю присел до уровня глаз Хэбёль и взял её ручку в свои. — Конечно нет, Хэбёлли. Твой папа хочет поговорить со мной, потому что неприятности у меня, а не у тебя. Хэбёль захихикала и застенчиво вытащила свою ручку из рук Мингю. — Учитель! Разве вы можете попасть в неприятности? Мингю подмигнул ей, прежде чем подняться. Более серьёзным голосом он обратился к её отцу. — Увидимся завтра, папа Хэбёль, — сказал он спокойно. Должно быть, это был первый раз, когда он не сделал ничего глупого перед ним.***
— Можете войти, папа Хэбёль! — Сынкван. Ты знаешь, что меня зовут Сынкван, поэтому ты должен называть меня так, я имею в виду, так как здесь больше никого нет, — он засунул руки в карманы. Мингю кивнул. Он не знал, что сказать. С одной стороны, Сынкван сказал Минхао, что считает Мингю горячим. С другой стороны, он говорил о неспособности Мингю заботиться о детях. Кроме того, Мингю признался Сынквану в ресторане, полным других людей, прежде чем убежать. У него кружилась голова. — Ты должен был использовать восьмое и девятое чудеса света, — внезапно выпалил Сынкван, глядя куда-то в сторону. Мингю удивлённо посмотрел прямо на него. — Что? — Минхао… Передал мне твои слова. Я подумал, что это очень забавно, — взгляд Сынквана переместился с боковой стены на его ноги, обутые в дорогую кожаную обувь. — Оу… — Знаешь, я ведь не всегда забирал Хэбёль раньше. Но когда я увидел тебя, я подумал, что ты — плод моего воображения, поэтому я вернулся, чтобы проверить, действительно ли её учитель в детском саду — чёртов Адонис, и ты оказался настоящим, а потом я не мог остановиться, и ты всё время спотыкался о что-то, и я почему-то нашел это таким милым и о боже, пожалуйста, останови меня, разговор становится таким неловким! Мингю проморгался в шоке. — Я… вам нравлюсь? — Нет! В смысле да! Ты такой высокий недотёпа, но также ты очень красивый, и Хэбёль любит тебя, мы говорим о тебе шесть раз на день, поэтому мне трудно не доверять её тебе, окей? — раздражённо сказал он, будто сердился, что Мингю вызывал в нем столько эмоций. — Я тоже люблю Хэбёлли, — честно сказал Мингю. — А ещё… Я думаю, что её папа действительно привлекателен. — Восьмое и девятое чудеса света! — воскликнул Сынкван. Мингю покраснел. — Так вот, — начал Сынкван, а затем остановился, чтобы глубоко вздохнуть. — Я попросил о встрече, чтобы спросить у тебя кое-что… Не хотел ли бы ты сходить со мной на свидание? — Я согласен! — сказал Мингю, а затем быстро покачал головой. Это же не было предложением руки и сердца! — Я имел в виду, что я бы с удовольствием, но, думаю, мы должны подождать, пока Хэбёль пойдет в первый класс. Это будет неправильно, если… Напряжение от неоднозначного ответа в теле Сынквана ушло, он облегчённо выдохнул. — Знаешь, именно поэтому я и выбрал тебя. Ты действительно ставишь на первое место Бёлли. — Для меня это большая честь, — Мингю ухмыльнулся. — Спасибо, что выбрали меня. — Не умничай. — Прости. — Полагаю, мы переносим наше свидание на февраль? Мингю кивает в ответ, неуверенный, что это действительно происходит с ним. Свидание? С мистером Бу? С Сынкваном? Он ему нравился? Это, несомненно, была альтернативная вселенная, где он не спотыкался о собственные ноги и не ронял ничего из того, что держал в руках. — Тогда я лучше пойду, иначе не увижу Хэбёль до того, как придётся возвращаться на работу… Мингю прочистил горло. — Да, точно. Хорошо. — Но есть ещё кое-что… — Сынкван посмотрел прямо на Мингю. Подождав две секунды, чтобы ещё раз обдумать следующий шаг, он большими шагами подошел к Мингю, оставляя между ними считанные сантиметры. Он поднялся на носочки, желая дотянуться до его лица. Мингю нашел это ужасно милым и сократил расстояние между ними, очарованый острыми скулами и блестящими губами Сынквана. Их губы встретились где-то посередине в самом коротком прикосновении. Они тут же отстранились, не веря в происходящее, но убедившись, что это не сон, Мингю протянул руку, чтобы приподнять лицо Сынквана за его острый подбородок, как ему всегда и хотелось, и они снова поцеловались, на этот раз значительно дольше и с большей страстью. — Чтобы ты не забывал обо мне, — сказал Сынкван в губы Мингю после. — Я буду приходить за Хэбёль каждый день, так что не смей думать ни о ком другом. — Не знаю, смогу ли дождаться февраля, — задыхаясь, ответил ему Мингю. Сынкван самодовольно улыбнулся. — Терпение, Ким Мингю. Это то, чему большинство людей учатся в детском саду.