руки прочь от него

тарн принадлежит ему. рано-рано утром, когда они просыпаются от одновременно звенящих будильников с разными мелодиями, сливающимися в таком жутком противном звуке, что от сна не остается и следа. тарн мило щурится пробивающимся сквозь шторы лучам, не открывая глаз шарит рукой по кровати и ищет, пока не находит, пока рукой не натыкается на руку тайпа, чтобы как можно крепче сжать ее или переплести пальцы, чтобы проваляться так еще минут двадцать и опоздать, каждый раз повторяя, что оно того стоило. тайп наблюдает за ним внимательно, глазами прослеживает маршрут его руки, то, как его светлая кожа сливается с белоснежными простынями и тонет в них, как снегу. тайп снега никогда не видел, но уверен, что он не сравнится с руками тарна. о эти руки тарна тонкие пальцы с осторожностью обвивают запястье тайпа, в который раз заставляя заметить контраст его кожи с кожей тарна, его кожи с простынями и кожей тарна, его кожи. через пару минут тарн обязательно чуть приоткроет сонные глаза и найдет взглядом сначала такие же сонные глаза тайпа — который утром брови хмурить еще не начинает и даже выглядит не слишком злым — а затем их переплетенные руки. и улыбнется так завораживающие-влюбленно, что тайп несколько секунд не сможет оторваться, а затем возмущенно забормочет, высвободив свою руку и быстро клюнув тарна в щеку, уйдет в ванну первый. ждать его через пару минут. во время завтрака, когда за едой следовало бы молчать, но тарн обязательно вспомнит прошедшую ночь и скажет, как ему понравилось, чтобы тайп разрывался между тем, чтобы ответить «а как же» и пленительным желанием столкнуть тарна с табурета и забить ногами еще до начала занятий. перед тем, как разойтись по своим факультетам, когда тарн шуточно тянется поцеловать его прямо посреди улицы, но ограничивается лишь шумным выдохом в шею, у самой щеки, да так, чтобы мурашки пробежали по всему телу, а сердце болезненно покалывали острые уголочки ярких-ярких желтых звезд и лапки больших белых снежинок, которые тарн в его душе рассыпал и так и оставил, чтобы напоминать о себе. «увидимся вечером» но я хочу сейчас дома, когда один из них захватит ужин и спрайт, чтобы повторить утреннее тарн-заткнись-к-черту и один-нормальный-ужин-все-что-я-прошу, и поплатиться за свои слова, когда тарн с хитрым лицом зависнет в телефоне или отвернется к окну, ни слова больше не произнеся. и сразу снова хочется скинуть его с табурета или съесть его еду, завесить окно плотными шторами, глазами и действиями говорить «обрати внимание», но натыкаться снова на отрешенный взгляд, направленный в любую от тайпа сторону, но никогда на. хитрый, такой хитрый. принадлежащий ему, наконец, во время злых поцелуев, когда тайп обязательно прикусит ему губу, поцарапает спину и сильней, чем нужно, схватится за руку или бедро. чтобы не повадно было чтобы знал чей ты