***
Скорее всего, Куроо показалось. Но даже заскочив в общежитие и поёжившись от пробравшегося под куртку холода, он не отделался от навязчивой мысли. Выходя из душа, Куроо случайно поймал взгляд Акааши, оценивающе скользнувший по его телу. Всего лишь миг, но он до сих пор терялся в догадках — это был обычный, ничего не значащий взгляд, или тот самый? Но разум кричал, что уж кто-кто, только не Акааши. Ну не мог он, такой до одури правильный, смотреть на Куроо взглядом прожжённой шлюхи. Или мог? Не потрудившись включить свет и быстро раздевшись, Куроо занырнул к себе в койку и прислушался. Бокуто сопел и похрапывал, значит, можно спокойно продолжить и дальше размышлять, между делом уделяя внимание бетонному стояку. Кому скажи, засмеют — у него член встал на мифический, несуществующий, просто невозможный взгляд Акааши! С другой стороны, а вдруг под маской меланхоличного безразличия скрывается клубок страстей? Тех самых — самых лучших! — от которых сносит крышу и ноет в сердце, тяжестью порочного вожделения скапливаясь в паху. Интересно, как бы смотрелся на его члене стонущий Акааши: голый, с разведёнными ногами и блядским взглядом? Наверное, он бы упрашивал Куроо сжалиться над ним и прекратить пытку бессмысленными поцелуями, умоляя поскорее проникнуть скользкими от смазки пальцами в горячее нутро. Сразу двумя, напористо растягивая тугие мышцы и надавливая на упругие стенки. Резко, глубоко, заставляя Акааши изнывать от желания, пока он не захлебнётся отчаянием и не потребует от Куроо… члена в своей шикарной заднице. «Возьмите меня, Куроо-сан!» — Кричи громче, Акааши. — «Прошу, я так хочу…» — Чего ты хочешь? — «Вас… тебя… Ку-у-уроо». — Такой несдержанный, м-м-м. И таким ты будешь только для меня? — «Да-а, я твоя самая развратная фантазия». — О-о, вот он, тот Акааши, которого жаждал Куроо. — «Вставь уже и оттрахай меня наконец!» — О да. Куроо обязательно его трахнет. Натянет на себя, дразняще-долго тычась головкой в липкий сфинктер, а потом будет глубоко долбиться в покрасневшую от шлепков задницу, слушая бесконечные мольбы и признания задыхающегося от стонов Акааши. Такой горячий, гибкий, похотливый, бесстыжий в своём откровении и самый лучший — Акаа-а-аши! …Куроо прикусил ребро ладони, сдерживая всхлипы и позорно кончая на простынь, об которую ещё секунду назад как ненормальный тёрся ноющим от напряжения членом. Рядом в темноте заворочался Бокуто. Только этого не хватало! Но нет, тот просто развернулся и вновь захрапел. Уф, пронесло. Так позориться Куроо не хотел даже перед лучшим другом. Чёрт. Завтра у Акааши день рождения. Ну и как после такого Куроо сможет смотреть ему в глаза? Эти безразличные ко всему миру глаза, на дне которых тлеет жадность и страстность. Уй-й-й… Предложить ему встречаться, что ли?***
— М-м-м? — Акааши вопросительно уставился на голого Ойкаву, с похабной улыбочкой растянувшегося на их общей кровати. — День рождения у меня завтра. С чего бы такой, — тихий смешок, — сюрприз? — Я купил тебе подарок. — Довольный Ойкава покачал зажатым в руке вибратором громадных размеров. — Продавец уверял, что это самый лучший экземпляр. — М-м-м, мне? — вкрадчиво «мурлыкнул» Акааши, быстро раздевшись и присоединившись к согласно раздвинувшим перед ним ноги Ойкаве. — Теперь понятно, почему ты пропустил тренировку. — Он внимательно оглядел блестящие от смазки бёдра и пульсирующий сфинктер, пальцами проверив растяжку — идеально! Ойкава не стал отнекиваться, жмурясь от удовольствия и потягиваясь красивым телом, прекрасно зная, как Акааши нравится любоваться перекатывающимися под кожей мышцами. Но нетерпение прорывалось наружу, и Акааши прекрасно всё видел, насмешливым взглядом облизывая вздымающийся дыханием живот и медленно проталкивая член в готовый ко всему анус. Ойкава шумно выдохнул, поджал колени и притянул их к груди, широко расставляя по бокам и удерживая в таком положении руками. Акааши нравилось в Ойкаве всё: и внешность, и характер, и безудержность в сексе, и сумасшедшие идеи, которые они любили реализовывать на пáру. И сегодня очередь Акааши с вибратором. Но Ойкава и тут умудрился отхватить себе лучшее, с невинным взглядом и победной улыбочкой переложив доминирование на Акааши. Хитрожопая сволочь! Ленивым засосом смакуя ягодный вкус на губах Ойкавы — блеск или сок? — Акааши упивался его несдержанностью и нервными гримасами недовольства. Да-да, Акааши двигался слишком медленно, а Ойкава терпением никогда не отличался. Но это месть — за отсутствие у будущего именинника выбора и несвоевременный подарок. Кстати, о подарке. Акааши выскользнул из Ойкавы, позволив тому расслабить ноги, и потянулся за вибратором. Толстый, телесно-розовый, рельефный и с закруглёнными шипами у основания имитации головки. Встретившись с затянутыми поволокой карими глазами, он демонстративно высунул язык и широко и влажно провёл им по всей длине искусственного члена, смочив слюной головку и с пошлым чмоканьем поцеловав самый кончик. Ойкава задёргался, скосив взгляд на тюбик смазки. О да, понервничай немного, а то вдруг он решит обойтись только слюной! Но долго играть в провокацию не хотелось, Акааши чувствовал, что и сам уже возбудился настолько, что даже лёгкое трение членом о бедро Ойкавы больше не помогало. Подушка под спину, вновь согнутые в коленях ноги и капающий излишками смазки вибратор — кра-со-та. Акааши подхватил капли пальцами, растёр по сфинктеру и приставил туда же едва слышно загудевшую игрушку. Беспрерывный нажим Акааши не сменил на постепенный и подстроиться под размеры вибратора Ойкаве не позволил, настойчиво проталкивая его внутрь и пристально наблюдая за малейшими искажениями на покрытом испариной лице. Пальцы Ойкавы вцепились в простынь, сминая и стягивая, щёки раскраснелись, а бёдра приподнялись, меняя угол проникновения. Хорошо, Акааши тоже его изменит и надавит вниз, увеличив скорость вибрации. Ойкава застонал — протяжно, возбуждающе, сла-а-адко. Акааши облизнул пересохшие губы и склонился к его члену, дразня обещанием и лишь самым кончиком языка проталкиваясь в уретру. Пальцы Ойкавы запутались у него в волосах и в одно нажатие заставили заглотить член. Игра не по правилам ещё больше распалила, Акааши хмыкнул с членом во рту и почти до конца вытащил из ануса вибратор, мгновенно толкая его обратно до упора и выжимая на максимум. Ойкава больше не стонал. Он чуть ли не рыдал в голос, всем телом двигаясь — то ли пытаясь избежать проникновения, то ли подставляясь под безжалостные манипуляции Акааши. А тот вовсю наслаждался. Властью, страстью и обоюдным кайфом. Он чувствовал, как под языком взбухли вены на члене Ойкавы, как вкус естественной смазки заполнил рот, как вязкая сперма растеклась по нёбу. И как жалобно захныкал Ойкава, когда Акааши и не подумал вынуть из задницы вибратор. Ещё чего не хватало! Он собирался основательно подрочить на это дело: томного и растраханного Ойкаву, поскуливающего от невозможности окончательно расслабиться. Вибратор под воздействием руки Акааши так слаженно выскальзывал из ануса и проталкивался обратно, что на это зрелище хотелось смотреть вечно. Наверное, внутри Ойкавы всё горело и сжималось. Как и член Акааши, и судорожно подёргивающиеся пальцы на гладком стволе. Чуть быстрее и крепче — на члене, чуть медленнее и увереннее — в упор по стенкам ануса. Так, чтоб Ойкава прогнулся в спине, а Акааши кончил ему на мошонку, размазывая сперму головкой вынутого из задницы вибратора, равномерным гудением смешивающегося с их дыханием и облегчёнными стонами. — День рождения начался удачно, — довольно заметил Акааши, посмотрев на показывающие за полночь часы на стене. — Правда свой самый лучший подарок я уже получил. — Он лизнул сосок Ойкавы и уткнулся носом ему в шею, вдыхая аромат пота и кожи. — Ну-у-у, если хочешь, — засмеялся Ойкава, заставив сердце Акааши дрогнуть в нехорошем предчувствии, — можем устроить тебе пикник. Пригласим кого-нибудь… на барбекю для снятия пробы, м-м? Акааши неожиданно для себя не смутился, а задумался. Очередное безумие от Ойкавы? Но… Какая замечательная иде-е-ея! Секс на троих? — А у Куроо ничего так агрегат, — наконец-то отозвался Акааши, незаметно улыбнувшись и поцеловав Ойкаву в подбородок. — Может, его? — Тогда уж и Бокуто позови, — хохотнул Ойкава, откровенно загораясь от явно пошлых мыслишек. — У него агрегат тоже что надо. Как раз в нашем вкусе — самый лучший! Понятно. Значит, на четверых.