Dum spiro, spero

      Слава Мерлину и всем его любимцам, я оправилась от этого выброса довольно быстро: уже через неделю только и осталось, что мазать ожоги на ногах вонючим жёлтым кремом. — Опять растраты, — сокрушалась тётка, — следующей весной запасу ингредиентов побольше, и только попробуй до того момента чего учудить! — Прости, тётя.       Хотя ты, тётя, сама виновата — если уж у меня, взрослого человека, нервишки зашалили, то чего вообще было ожидать. — Мерлин простит. А заодно, уж надеюсь, воздаст мне за страдания.       Мне бы кто воздал, за прошлые и авансом — будущие. Особенно за будущие, ведь вряд ли я оказалась здесь для того, чтобы тихо прожить свою жизнь в достатке и помереть лет через триста, окруженная выводком пра-правнуков.       Снег начал сходить, и близился мой котелково-телескопический квест. А еще день рождения и, наконец, палочка. Интересно, какой суждено меня выбрать? Может, берёзовой, с отсылкой, скажем так, на происхождение? Главное, чтоб не ватной…       В середине апреля случился спонтанный выходной, вернее, половина выходного — из окна я увидела Дору, будто бы бесцельно бродившую по опушке туда-сюда. Она все ещё боялась почему-то, что я расскажу тётке о своём осеннем заплыве, и на наш участок не заходила. Может, настоящая Рута была той ещё ябедой, кто знает. В лучших традициях шпионских боевиков я улизнула через заднюю дверь, пока тётка спустилась в погреб; стоило спешить, пока она меня ещё каким-нибудь делом не озадачила; хватит и отдраеных окон. Без мантии было прохладно, но отдыхать тоже надо. А то мне и снится в последнее время только про руны да уборку, кошмар.       Мы с Дорой устроились на ветровале и сидели, подставляя лица весеннему солнцу. Воздух ещё был сырой (как и мои ноги от прогулки по подтаявшей грязи), но это были сущие пустяки. Подумаешь, не крещенские же морозы. — Тётя Рута мне обещала палочку скоро.       Я помнила по фильмам, что Гарри Поттеру письма начали приходить ещё до дня рождения, в июле. Видимо, именно летом перед первым курсом полагалось покупать палочку, но тётка была другого мнения — как исполняется одиннадцать, самое время начинать учиться творить настоящие заклинания. — Меня мамуля тоже сразу после дня рождения повела, — Дора, как старшая и оттого безмерно умудрённая, беззастенчиво хвасталась, — к Оливандеру, конечно. И в магический зверинец мы заходили, я так хочу жмыра себе… — Кр… замечательно. — Ты не простыла? Хрипишь чего-то, может, тебе мой шарф пока дать? Я уже согревающее заклинание выучила, не дура какая, но мамуля не разрешает палочку с собой брать. — Нет, просто в горле вдруг пересохло, прости. — Так вот, мне там три дюжины палочек пришлось перепробовать, пока не нашли подходящую. Это так… даже объяснить сложно. И котята в магазине были…мамуля обещала после третьего курса только, и то, если учиться хорошо буду. — Пойму, когда за своей пойду, — я улыбнулась, — тебе брат-то ответил? — Точно, — Дора качнула ногой, легонько стукнув каблуком зелёного сапожка по сухой коре, — в начале мая уже можно будет их из гнезда забрать. Третьего числа пойдём, папуля как раз на слушанье чего-то там в Визенгамот перенесется, а у мамули в Лондоне родня, она их при любой возможности навещает. Тогда и пойдём.       Я ещё долго слушала про её родителей, их многочисленных родичей и о том, как Гавейн ей будет вечно обязан. Можно было бы возмутиться, что это я собираюсь рисковать, но с меня и котла с телескопом хватит, вполне обойдусь без вечной благодарности. — Раз все равно в лес пойдём, может… там совсем рядом, помнишь?       Я виновато улыбнулась. Эх, Дора, мне и помнить-то нечего. — Ой, точно. В общем, там рядом кусачие подснежники растут. Соберём и повесим сушиться у меня на чердаке, а летом ты тётю попросишь отнести в лавку к аптекарю, она же бывает там? Сахарных перьев, наверное, целую гору можно будет купить…       Кому перья, а кому — по ушам за то, что в лес без взрослых бегала. Но лишние несколько сиклей не помешали бы. Хоть мне и неоткуда знать, почём там кусачие подснежники и, уж тем более, сахарные перья… разве две девчонки, что ещё в Хогвартс даже не поступили, смогут чего-то редкого да дорогого насобирать? Вот уж вряд ли. — Ладно. Только ты постарайся палочку взять с собой, хорошо? Мало ли, что. — Попробую. Знаешь, я в крепость тут с папулей ходила…       Крепостью тут называли замок лорда. Если подняться на чердак мистера Грина, то в южной стороне, за полем, можно было даже увидеть небольшой кусочек крепостной стены и верхушку донжона. В стене, правда, была огромная прореха — оттого и кусочек. Про состояние донжона с такого расстояния мало что можно было понять. Стоит себе. — У лорда младший сын тоже в этом году поступает, знаешь?       Глазенки Доры подозрительно заблестели, а на пухлых щеках выступил румянец. Да, рано тут детки взрослеют, я в её возрасте ещё крапиву палкой била. — А нам мальчиков обсуждать с тобой не рано ещё? — Так то мальчики, а это… ты бы его видела! Я у мамули как-то книжку взяла, там вот тоже, не поверишь, про лордова сына и дочку аптекаря… — Дора! — Да я на место потом вернула, чего ты? К тому же, он наверняка в Слизерин поступит, а мне с тобой в Хаффлпаф и ни за что с ним не подружиться. Эх.       Да, мне в Хаффлпаф прямая дорога. Для Гриффиндора — дури маловато, для Равенкло — неординарности мыслей, а для Слизерина…происхождением не вышла, да и коварства во мне не больше, чем в варёной картошке.       Темнело, и пора было возвращаться, пока солнце совсем не ушло — тётка считала, что шататься после заката можно только по уважительным причинам, а прогулки с подругой к ним не относились. Да и от разговоров ни о чем с одинадцатилеткой быстро можно устать, особенно, если трепется в основном она. Мамины любовные романы, помогай Мерлин! Лучше бы ей сказки братьев Гримм подсунуть, целее будет. Сыну лорда, небось, уже сговорили девицу породовитей, пусть он и не наследник; нам с Дорой и надеяться нечего. Особено мне, бастрючке.       Тётя как раз снимала с крюка над очагом котелок, когда я прошмыгнула обратно в дом. Пахло варёной в мундире картошкой и немного — луком. — Нагулялась? — она переложила в свою тарелку очередную картофелину, от которой паднимался лёгкий парок, — руки мой и садись, ужинать давно пора.       Как же хотелось вместо этой бесконечной вереницы варёных овощей какой-нибудь чизбургер или, на худой конец, чебурек. Да, чебурек, хрустящий после фритюра, с сыром и грибами… — Завтра к мистеру Грину пойдёшь, извинись да проси на эту субботу тебя от обязанностей освободить. Неправильно это, на именины в чужом доме работать.