Я на твоей стороне. Честно. Я твой единственный друг. Да, я на твоей стороне. Честно. Alice Cooper - Gimme
Весть о том, что сучья тварь Гато подох, разлетелась со скоростью пожара, схожим с тем, что сжег его дом. Люди уже начали строить свои версии, начиная от самых безобидных, типа того что конкуренты напали на него, заканчивая тем, что в его жилище спустился сам демон, чтобы покарать его за грехи. И если бы последние знали, насколько они были недалеки от истины, их бы охватил ужас. А я что? Отмыла запах крови, от одежды избавилась еще по дороге, да и с подозрением на меня никто не косился. Лишь Хьюга обмолвился, как все удачно сложилось и нам не придется марать руки в крови. Ну да, удачно. С демонической помощью, так сказать. После вести о том, что торговец мертв, строительство моста будто обрело второе дыхание, и грозилось закончиться быстрее, чем через два-три месяца, на протяжении которых мы должны были охранять Тадзуну от одного мутного очкастого типа. И по сути, наше задание было выполнено, так как Гато мертв, но ни мне, ни остальным даже не приходила мысль бросить нашего нанимателя. Вот пусть мост достроят, вот там и поговорим. Строительство шло семимильными шагами и несмотря на то, что мы были здесь всего месяц, мост был уже более чем наполовину готов. Но меня подобное не устраивало. Чуть больше (а может меньше, я даже не знала какое сегодня число) чем через пять недель должен состояться экзамен на чуунина, поэтому в моих интересах было разобраться с мостом как можно быстрее, чтобы успеть увидеться со всеми ребятами до начала экзамена. Ну и тройка Песка должна приехать. Да и за оставшийся месяц надо было успеть смотаться в Туман, а потом вернуться домой. Поэтому я сливала почти весь запас на клонов, чтобы мы уложились в две-три недели. По идее, если очень поднапрячься, то за неделю мы успеем закончить все свои дела в Кири, да вернуться домой. А домой хотелось. Я соскучилась по ветренному и суховатому климату Конохи и по своим шебутным друзьям. Даже по всегда недовольной Цунаде и незатыкающемуся Орочи. По последнему, наверное, сильнее всего. Змей был для меня семьей, моим дорогим и трепетно любимым приемным отцом, который будет подкалывать тебя по любому поводу, но в случае опасности будет стоять за тебя горой, пусть и в последнее время у нас были напряженные отношения. Можно даже сказать, что они с Джи были как парочка родителей, что все пытаются наставить ребенка на путь истинный, но выходит так себе. Безумно соскучилась по Карин, такой маленькой и трепетной, что старается строить из себя грозную тигрицу клана Узумаки и ведь получается! В последнее время меня вообще одолевала меланхолия, и я не понимала с чем именно это было связано, с моей тоской по дому, которую периодически получалось заглушить моим сокомандникам, или же с моим психическим состоянием. Определенно, нельзя остаться нормальным человеком, когда твой лучший друг - Биджу. И мне абсолютно точно надо будет прогуляться до Кабуто. Вообще, я в процессе умудрилась даже промыть мозг Инари, вставляя протекающую крышу на место. Цунами очень обрадовалась подобным изменениям в сыне и Тадзуна выражал горячую благодарность за подобную психологическую помощь. На деле, мне просто надоело его постоянное нытье. Ну не любила я нытье и маленьких детей. А когда это объединилось в одном флаконе, то меня начинало тригерить, очень сильно. До желания бить людей головой об стену.***
Мы (с клонами и работой команды) успели достроить мост за две недели. Надо было с самого начала наделать своих ксерокопий и не насиловать мозг, гляди управились бы еще быстрее. Но мне не давал покоя Гато, да и Кушимару не вселял оптимизма, поэтому я использовала чакры по минимуму, чтобы на полноценный бой хватило. Я и так с Амеюри выложилась почти до нуля, все-таки беспечатные барьеры жрали прорву чакры, но с печатями, барьеры В и А рангов пока что получались крайне ненадежными и так рисковать в бою я не собиралась. Мост, кстати, по моему совету назвали Ниншу. Правда, пришлось долго объяснять суть изначально учения и то, насколько его извратили со временем. Что Ниншу это не просто путь ниндзя, а то, что это путь Рикудо Саннина и изначально он хотел чтобы люди через передачу чакры научились лучше понимать друг друга. И строителям, и Тадзуне понравилась эта идея, поэтому я была уверена что уже скоро на картах появится новая пометка. Рикудо же тихо посмеивался в моем подсознании (да, эта падла периодически наблюдала за мной, чтобы быть уверенным, что я не разрушу все к чертям собачьим), но комментировать данный жест отказался. Мы горячо попрощались со строителями и семьей Тадзуны, я на прощание щелкнула Инари по носу и напомнила ему, что герой не тот, кто жертвует собой ради других, а тот, кто готов до последнего защищать то, что дорого именно ему. На такой радостной ноте мы выдвинулись в деревню Тумана. Вообще, вся эта бумажная волокита напрягала. Нам пришлось уведомить Цунаде о том что нам надо в Туман, Хокаге уже составляла официальные документы, ждала подтверждения и только потом эти бумаги появились у нас. Гребаная бюрократия. И ведь не пустят без этих бумаг! Я-то думала, что будет достаточно заявиться с трупами отступников, помахать мечами Грома и нас пропустят, а оно все было вот так. Нам пришлось возвращаться на берег страны Огня, чтобы кораблем отправиться в Кири. Нет, конечно, можно было бы и по воде пойти, только вот этот переход выдержим только мы с Какаши и Обито, а в море как-то особо негде остановиться отдохнуть, несмотря на то что саму страну Воды окружали острова. Поэтому мы потеряли четыре дня на переправу кораблем. Корабль тема вообще отдельная. В прошлой жизни у меня была морская болезнь, да и в транспорте укачивало, поэтому я смотрела на судно как на свой личный котел в аду. Но, подумала что я шиноби, и меня не должно укачивать с такого. О-о-о, как я ошибалась! Мой вестибулярный аппарат позволял проделывать разнообразные трюки, но вот качка на корабле вызывала у меня дикую мигрень и я все четыре дня не вылезала из каюты, принимая болеутоляющие, которые не сказать что помогали (от мигрени был немного другой тип лекарств с другой дозировкой). Когда мы сошли на землю, я рухнула там же, где и стояла, поэтому добрый Обито тащил меня на своей спине, пока я закидывалась новой дозой лекарств, а Курама гонял по моему телу чакру, стараясь снять все последствия нашего морского путешествия. Нахер, обратно я иду водными путями, а эти пусть тащатся на корабле. Отчет по миссии в стране Волн уже был написан (так как я была не особо в состоянии, то это все спихнули на возмущенного Саске, что отчеты вообще не писал ни разу в жизни). Визит в Кири официальный, но Цунаде хватит и устного отчета. Ну, я на это надеюсь, а то, зная ее, чисто из вредности писать заставит. Честно сказать, Кири напомнила мне Суну, разве что сразу видно что здания из камня, да и выше они были. Так же отличительной чертой селения было то, что оно было построено в окружении водопадов. И это было бы красиво, если бы не полностью серые строения, сливающиеся цветом со скалой. Башня (а это была реально башня, ибо эта хренотень была самой высокой среди всех других зданий) Мизукаге встретил нас не сказать что гостеприимно, все-таки мы были нейтралами, хоть и не врагами, но и до союзников нам было далеко. Кабинет Мизукаге был выполнен из каменных плит, стол Ягуры стоял на неком возвышении, внизу же красовался темно-зелененький диван для посетителей, на который мне хотелось завалиться ничком. В кресле восседал юноша с русыми волосами, недовольно взирая на нас своими глазами, цвета пудровой фуксии. М-ма, в живую он был ничем не хуже, чем в аниме, даже с поправкой на условно юный возраст. — Приветствую, шиноби Конохи. — синяя шляпа Мизукаге сиротливо покоилась на спинке высокого стула, на который Каратачи облокачивался. Ну, радушного приема я и не ждала. — Приветствуем, Мизукаге-сама. — говорить вызвалась я, туманно объясняя джонинам что так надо для всеобщего блага. Да и вообще, вселенная велит делать так, поэтому не вмешивайтесь. Я достала из нательного хранилища огромный свиток с тремя запечатанными телами, расстилая исписанную фуин портянку. Перед мужчиной (а по другому мне было сложно его воспринимать, не смотря на то, как он выглядит) сразу же появилось три тела, но взгляд его остановился именно на трупе Амеюри. Интересненько. Достаю свиток поменьше, передавая его в руки Мизукаге. Ягура уже самостоятельно распечатывает Кибу, удовлетворенно кивая. — Пройдите на второй этаж в отдел обеспечения. Приказ на выдачу вашей награды уже там, поэтому вам не составит труда ее получить. — джинчурики прикрывает глаза, видимо показывая что разговор закончен. Да вот только нет. — Могу я запросить другую награду? — Обито тихо шикает на меня, но его действия не возымели должного эффекта. — В пределах разумного. — Ягура старается не показывать любопытства, но судя по тому, как он наклонил свое тело вперед (а еще по чувствам молодого человека), ему было весьма интересно, что же я попрошу. — Я прошу выйти мою команду, это приватный разговор. — Какаши с нехорошим прищуром смотрит на меня. Ох чувствую, Копирующий был в курсе событий с Казекаге, поэтому не спешил двигаться с места. — Да не сделаю я ничего, что приведет к международному скандалу! Это разговор как двух джинчурики, а не Мизукаге и шиноби чужого селения. — Просто для справки я напомню тебе: Хокаге-сама оторвет тебе голову, если случится похожая ситуация, вроде той, что случилась ранее. — от Каратачи повеяло еще большим интересом, и я чувствую, что расспросов мне не избежать. — Да помню я. И между прочим, перед Казекаге я извинилась, но это не мешает ему мстить мне по мелочи. — Хатаке недовольно покачал головой, но все-таки дал жестовую команду покинуть комнату. Мысленно представляю себе образ, в котором я должна предстать в подсознании. Подобный фокус подсказал мне Курама, поэтому мне без проблем удалось поговорить с Цунаде и Орочи в подсознании, даже не спалившись, что я из другого мира, и что в теле Наруто живет совершенно другая душа. — Я не доверяю вашим людям, поэтому весь разговор будет проходить в моем подсознании, дабы избежать утечки. — Ягура чуть улыбается и с вызовом смотрит мне в глаза, в то время как Курама силком втягивает их к нам, в Зону Отчуждения. Вау! А в подсознании Каратачи взрослый! Ростом примерно с Какаши, лицо потеряло детскую округлость, обнажая острые скулы и красиво очерченную линию губ. Ох, красавец, как ни крути! Ягура не совсем понял, к чему был мой восхищенный взгляд, поэтому с легким прищуром смотрел на меня. — Санби, он знает твое имя? — смотрю на огромную черепаху, что явно неуютно чувствовал себя здесь. — Конечно. — Вот и отлично. Кьюби ты скорее всего видеть не особо хочешь, хотя я думаю вы сами разберетесь, только переберемся к водоему. — сосредотачиваюсь на Затоне, после чего нас рывком выкидывает около старого порта. — Озеро глубокое, поэтому наслаждайся. — Ты забавная. — Исобу попытался полностью погрузиться в воду, но с его размерами это не особо получалось. Правда Треххвостый быстро понял, что он немножечко не по размеру озера, поэтому уменьшился, погружаясь в воду полностью, лишь глаза торчали. Недалеко от погрузочных кранов промелькнула рыжая шкура. О, наш социопат добровольно пришел проведать собрата? — Надеюсь вы драться не будете? — Ягура хотел сделать пару шагов в сторону Кьюби, чтобы лучше рассмотреть Биджу, но я быстро пресекла эту попытку. — Здесь все в ловушках, умрешь здесь, умрешь в реальности, поэтому стоять на месте. Мне на плаху не хочется. — Итак, я тебя слушаю. — мужчина скрестил руки на груди. Я аж залюбовалась. Хорош, чертяка. — У меня три просьбы. Мне нужен отпечаток вашей с Исобу чакры, чтобы знать, если с вами что-то случится. Также, я хочу установить печать, что не позволит извлечь Биджу из носителя. — наклоняю голову на бок. Ох, предчувствую поток вопросов. — Существует организация, что пытается собрать всех Биджу, для того чтобы восстановить Десятихвостого и таким образом воскресить Кагую. А воскреснет Кагуя и этому миру настанет большая жопа в виде вечного Цукиеми где мы все станем компостом для божественного дерева. — И откуда такие сведения? — светловолосый постукивает пальцами по сгибу локтя. — От Рикудо. — видя вспыхнувшее раздражение во взгляде, спешу пояснить: — да не отговорка это, мне реально сказал это Рикудо Сеннин. Забавный летающий мужик с рогами. — Можно было и повежливее, ты все-таки о нашем отце говоришь. — Исобу недовольно выплескивает воду. — Вот когда он будет жить в твоем подсознании, просто потому что ты реинкарнация его сына, вот тогда и поговорим. Это вы видели его только при создании, а я стандартно вижу его пару раз в неделю, когда ему становится скучно за мной наблюдать и Ооцуцуки нужно живое общение. — прикрываю глаза ладонью. — Я-то думала, что мы с ним больше никогда не увидимся, но реальность оказалась сурова. — Итак, ты действительно думаешь что я поверю тебе? — взгляд Каратачи становится холодным, а я обреченно вздыхаю. Ну и падла же ты, дорогой Мизукаге. — О великий и ужасный Хагоромо Ооцуцуки, пожалуйста, появись перед своими грешными детьми. — делаю голос как можно более трагичным. — Я слушаю тебя. — Каратачи аж посох уронил, который зачем-то держал в руках. — Можете объяснить ему, что я не вру и что нас действительно ждет конец света и печать на джинчурики обязательна? Мудрец кивает, а я делаю пару шагов, плюхаюсь прямо на песок. Курама посмеивается, но ложится рядом со мной, отчего я тут же заваливаюсь на его мягкий бок, зарываясь лицом в рыжий мех. Ну вот почему мужчины такие сложные? Фуу сразу прикинула возможные последствия (а возможно там еще и Чоумей развел бурную деятельность, словесно описывая насколько все плохо может быть. Нанаби паникер, Нанаби может) и без раздумий согласилась поставить печать, чтобы избежать подобного развития. Ох черт! Мне же еще эту печать и на Гаару ставить нужно! Я тихо взвыла, от чего Исобу странно оживился, с неким интересом наблюдая за мной. Оторвавшись от пушистой шкуры Курамы, я смело зашла в воду, останавливаясь от Треххвостого на расстоянии вытянутой руки. Хвостатый, видимо понял, что я от него хочу и толкнулся своей гладкой головой в мою руку. Приятно. От него веяло спокойствием горных озер, такой же тягучей и мирной. — Хорошо, маленькая джинчурики, я согласен на первые два условия. — Ягура стоит на берегу, но уже в одиночестве. Вид у него был слегка ошарашенный (как и у меня, когда Рикудо впервые пришел и спросил про плащи что я ношу), но все равно довольный. — Третье? — Хочу увидеть печать. Если получится, то исправить досадный фактор, касательно взросления тела. — еще раз провожу по прохладной морде Санби, от чего Черепаха довольно жмурится. — Не думаю, что вам нравится находиться в детском теле. — Не нравится. — Каратачи покачал головой и задумался о чем-то своем. — Но только под присмотром печатников моей страны. — Без проблем. Неприятно, конечно, что меня подозревают в попытке диверсии, особенно когда мне это нафиг не нужно. — встаю напротив мужчины, протягивая ему свой сжатый кулак. — Джинчурики - это семья. — Джинчурики никогда не смогут быть семьей. — Ягура морщится, но мой жест с кулаком игнорирует. Ладно, возьмем отпечаток чакры позже. — Биджу друг другу братья, значит и их джинчурики своеобразная семья. Это моя позиция, но я никого насильно на свою сторону не склоняю. Выныриваем из подсознания от чего Мизукаге хмурится. Ну неприятно, ну потерпишь, ничего страшного с тобой не случится. Молодой мужчина жестами показывает что-то своим АНБУ, а помощника отправляет за печатниками. Мне же оставалось только сидеть и ждать указаний Каге другой страны, где я находилась полулегально, ведь основная часть моего навязанного задания уже была выполнена. Ягура действительно оказался весьма любопытным и был любитель задавать каверзные вопросы. Но что самое главное, ему было по-настоящему интересно знать ответы на свои вопросы, а не просто для галочки. Это чувствовалось. А я просто была любителем поболтать. Молодой мужчина не стеснялся смеяться при мне, несмотря на свою высокую должность. Он очень искренне проявлял эмоции, хоть и пытался быть отстраненно деловым, подражая другим, более старшим Каге. Но по сути, он все еще был молодым человеком, запертым в теле подростка. Так же Каратачи был весьма интересен случай с Казекаге и я, не вдаваясь в личные детали, рассказала суть конфликта. Мизукаге расстроился, хоть и не показал этого. В слух только и сказал, что ему очень жаль что у многих джинчурики судьба похожа на судьбу Гаары, или его собственную. Историю семьи Каратачи я не знала, так же как и не знала как именно молодой человек стал джинчурики, но счастья это ему не принесло. Неожиданно, он стал расспрашивать обо мне, сам рассказывая забавные истории из своего прошлого, как действующего шиноби. И их было весьма много, потому что Ягура, оказывается, был крайне неуклюжим в детстве, но суровая академия Тумана быстро исправила это. Молодой джинчурики сожалел о том, что ему пришлось пройти тот ужасный экзамен, но он слишком хотел выжить и прилагал для этого все усилия. Он, кстати и отменил тот мерзкий экзамен и старательно развеивал репутацию Кровавого Тумана, поэтому был в ярости, когда узнал о побеге двух мечников. Я обмолвилась о владельце Нуибари и где его видели в последний раз, в надежде на то, что Кушимару поймают и желательно убьют. Вообще, я понимала светловолосого джинчурики, но не жалела. Потому что Каратачи был сильным человеком. Все джинчурики сильные личности, иначе ты просто сломаешься под гнётом всеобщей ненависти окружающих, а стоит Биджу почувствовать слабину в тебе, как ты сразу же перестанешь существовать. Наконец, появились печатники и молодой Мизукаге неохотно водрузил себе на голову синий головной убор, поднимаясь из кресла. Он сказал следовать за ним в подземные этажи, где есть небольшой зал для подобных манипуляций. Печатники сверлили меня недовольным взглядом, акцентируя внимание на хитай-ате на плаще, да и на его капюшоне с ушками. Ну и конечно моя боевая раскраска им тоже не нравилась. Они вообще не понимали, какого хрена происходит. Зайдя в помещение, Ягура тут же скинул с себя верхнюю часть одежды и присел на стул, облокотившись грудью на его спинку. На светлой коже спины была печать, тоже что-то модифицированное, но не настолько радикально, как в случае с Однохвостым. Я, для приличия, сняла свой плащ, от чего пара человек с опаской на меня уставились, видя уши и хвост. Не обращая на них внимания, я распаковала свой маленький блокнот, перенося печать на чистую страницу. Это уже стало чем-то вроде привычки, копировать любой фуин что увижу, а потом, в свободное время, разбирать его на составляющие. Я осмотрела спину джинчурики, просчитывая количество символов, мимоходом отмечая что и как работает. Интересно, что именно дает сбой, из-за чего взросление шиноби замедлилось на возрасте запечатывания? Вроде стандартный набор: подавитель ярости, контроллер чакры, защита сознания, о, даже защита тела есть, видимо, чтобы не так сильно воздействовал покров. Все контура замкнуты, но не факт что правильно. Притаскиваю себе другой стул, начиная разбирать каждую связку по отдельности, чтобы понять есть ли ошибки во взаимодействии. Ну, вроде нет, все должно работать правильно, так почему? Ладно, зайдем с другого бока. Попробуем ту фишку, что я недавно нашла в дневнике Четвертого. Кушина показала ему специальную технику клана Узумаки, которая позволяла подсветить места ошибок, указывая на то, где именно была допущена ошибка и что работает не так, как нужно. Так как я новые печати не создавала, техникой я особо не пользовалась, но посчитала нужным изучить. Складываю шестнадцать печатей из неиспользуемого реестра и тыкаю указательным пальчиком в середину печати. Ага, защита тела. Ну это было логично, я и без подобных подсказок грешила именно на нее. Но вся структура со всеми элементами была вписана правильно, тогда что? Снова набор печатей, но уже на проверку связей и взаимодействий фуин между собой. Взаимодействуют нормально, ошибок нет. Задумчиво потираю подбородок. Защита тела. Ну и? Внезапно бью себя по лбу в смачном фейспалме. Защита полная. ПОЛНАЯ! А нужна частичная! Ох и да. Такая очевидная ошибка, а в глаза сразу и не бросается. Ну что ж, пора блеснуть всеми моими знаниями по ковырянию в фуине в целях его улучшения. Снова печати, на этот раз почти пятьдесят. Прикасаюсь обеими ладонями, от чего фуин становится блеклым и дает безграничное пространство для манипуляции. Достаю свои чернила и любимые кисти. Конечно, можно выжигать фуин и так, но корректировка — дело очень тонкое, и любое твое неверное движение повлечет за собой огромную кучу проблем и дальнейших исправлений. Складываю печати одной рукой и двумя пальцами нажимаю на защиту, вытаскивая ее за пределы печати. На освободившемся месте рисую новую, частичную. Ну да, после покрова со снятием кожи придется дольше восстанавливаться, но оно того стоит. После вписывания нового элемента, замыкаю контуры на новую деталь, будто ставлю ее на место. Снова проверяю функциональность и общие ошибки, но фуин все еще светло-серый и не один элемент или связь не засветилась. Значит и ошибки нет. Рассеиваю технику, после чего печать снова приобретает привычный черный цвет, а Ягура вздрагивает. — Ну, около года хватит, чтобы тело подросло. Вау эффекта не гарантирую, чтобы возраст тела стал таким, каким он должен быть, может пройти от трех до пяти лет. — убираю все принадлежности и передаю футболку абсолютно спокойному Мизукаге. — Я бы посоветовала вытрясти с медиков витаминные добавки, либо обратиться к Орочимару-сану за индивидуальным комплексом. Мне самой часто приходится пить подобное, если использую покров свыше двух хвостов. — Хорошо, я уведомлю Пятую. — Каратачи завязал белый шарф на шее, с затаенным удовольствием глядя на меня. — Ставь печать. Пожимаю плечами и просто прикасаюсь к спине мужчины открытой ладонью. Тут была важна циркуляция чакры самого джинчурики, ведь именно она выстраивала защитную печать, пусть и по моему желанию. Когда было закончено, мы вернулись обратно на верхние этажи. Мизукаге - в свой кабинет, я к своей команде. Но в какой-то момент Ягура развернулся и направился обратно ко мне, под настороженные взгляды моей команды. Я поначалу не особо поняла что он от меня хотел, но после того как молодой мужчина выставил вперед кулак, я улыбнулась. Стоило нашим кулакам соприкоснуться, как я услышала чужой голос в своей голове: “— Спасибо тебе, маленькая джинчурики.”