Хороший мальчик

Юнги снова пришёл в универ не в погоне за знаниями, а в погоне за альфами. Нет, он не вешается на них как обычные подстилки, Мин их даже порой избегает, но это только до предпоследствий течки, которые немного странно сообщают о её скором начале. Самое частое и странное — звериное желание. Желание чего? Дикое желание быть хорошим мальчиком и давиться членом альфы. И вот он — идеальный вариант для этого: чертовски горячий, из-за жары мокрая челка липнет ко лбу, рубашка просвечивает подкачанное тело и рельефный пресс, а жилистые руки добивают до конца. Жестоко. Без пощады. Только есть одна причина, что немного мешает, ведь этот секс — его преподаватель. Совсем молодой, на четыре года старше омеги, уже стал достаточно популярным среди студентов, но оно и ясно почему, ради такого можно и прийти в универ больным. Именно поэтому Юнги сейчас сидит на его паре по литературе, с жаром, затуманенным рассудком и «небольшим» возбуждением, но продолжает спокойно слушать голос учителя Чона. Чон Хосок — так зовут преподавателя Юнги, который на самом деле только в голове омеги весь такой садист и альфа головного мозга. Хосок безумно добрый, веселый и с горкой придурковатости, но к работе он относится серьёзно, и это единственный контраст в нем. Сейчас Чон рассказывает что-то веселое из своей жизни, и как бы невзначай закатывает руки, а Юнги губы от такого зрелища до крови прокусывает, а руки нервно сжимают бёдра. Сейчас эти двое находятся в своём мире, пока остальные считают Мина поехавшим, а учителя Чона — придурковатым. Но Юнги плевать. Сейчас для него существует только его больное воображение, где его Хосок берёт на учительском столе и шепчет пошлости на ухо. До конца пары остается несколько минут, осталось их только спокойно просидеть и не сорваться на стоны. Возбуждение бьёт через край, а штаны изрядно промокли от естественной смазки, что неприятно липнет к ягодицам. Юнги почти воет от всего этого, но стойко держится до желанного сейчас звонка. Студенты один за другим спешат покинуть душное помещение и пойти по своим делам, только Мин остается в кабинете, стоя у дверей. Какая-то девушка советуется с преподавателем и убегает к друзьям, и сразу же дверь за ней закрывается Юнги на замок, хищно смотря на желанного альфу. — Юнги? Почему ты не уходишь? Или может ты что-то хотел? — Хосок собирает бумаги со стола к себе в портфель, поэтому активно не замечает того животного взгляда, которым пожирают его от головы до самого личного. А Мин с ума сходит от этого уставшего и немного охрипшего «Юнги». Медленно, как кошка, он подходит к столу и садиться на него, ловя непонимающий и удивленный взгляд учителя. — Я что-то хотел. Вас. — Юнги говорит последнее в самые губы, накрывая те своими, прикрыв глаза. Руки устраиваются на плечи Чона, что совсем ничего не понимает, и просто шокировано смотрит на своего студента, который смотрит в ответ, смотрит в самую душу и томно шепчет «Извините, я хочу быть хорошим мальчиком.» Хосок стоит в ступоре, в голове куча бессмысленных фраз и слов, но все они не связываются в логическое предложение из-за того, что омега бесстыдно пробрался руками под рубашку, кайфуя от ощущения этих рельефов под своими маленькими, холодными ладонями. — Что ты делаешь? Юнги, это неправильно. — Чон перехватывает миновы запястья, убирая те от себя, чтобы сохранять самообладание. Вот она — самая большая слабость Хосока. Еще немного, и он пойдет на поводу у инстинктов, и тогда его будут ждать проблемы. Не каждый день его соблазняют в университете. — Но я просто хочу быть для вас хорошим мальчиком. А хороший мальчик может получить подарочек? Разве лучший подарок это не взять мальчика грубо и прямо тут? — Мин не слушает Чона, он просто вслух обо всем думает и ведет носом вдоль шеи, пытаясь добиться своих скрытых и не очень желаний. — Да что на тебя нашло? Ты должен понимать, что проблемы за это будут у меня если кто-то узнает. — Хосок говорит это как будто не для того Юнги, что активно изучает шею альфы, а себе, чисто для справки ситуации, хоть и слышит в ответ немного неразборчивое «Дверь закрыта». Альфа уже дышит заметно тяжелее, а ментоловый аромат Мина точно отпечатается на его одежде. Ему ведь правда ничего не мешает взять и трахнуть омегу сейчас, дверь закрыта да и к нему редко приходят по делу и просто так. Чужие руки уже по-хозяйски изучают спину и медленно пробираются к органу Хосока, чей мозг уже отказывается вырабатывать адекватные идеи и просто выдает ошибку, но тормоза не срывает и Чон просто подходит к расставленным ногам Юнги, сокращая их расстояние к минимуму. — Я так понимаю, ты не уйдешь просто так? Жалеть об этом потом не будешь? — Хосок ставит руки по сторонах, ограждая пути отступления и смотрит. Смотрит прямо в глаза. — Только скажи мне, для чего это? Сомневаюсь, что для балла по моему предмету. Юнги уже не может просто сидеть и даже ответить хоть что-то, особенно тогда, когда он чувствует чужое возбуждение. Из уст слетает сдавленный стон и омега снова льнет к чоновым губам, но уже в этот раз Хосок берет на себя инициативу и ведет поцелуй в своей манере. Языки сплетаются в хаотичном танце, с покусанных губ капает слюна, а дыхание становится невероятно жарким и возбужденным. Чоновы руки перебираются со стола на бедра Юнги и медленно поднимаются вверх, оголяя впалый живот и розовые соски на фоне бледной кожи. Хосок про себя подмечает, что Мин всегда прятал свою фигуру под мешковатой одеждой и ему посчастливилось увидеть его прелестные формы, которые встречаються далеко не у каждой девушки, а про парней можно даже не заикаться. Почти сразу же брящит пряжка ремня и Хосок видит взгляд Мина, что облизывает припухшие губы и снова вторит — Я хочу быть хорошим мальчиком. Я же хороший мальчик сейчас? Безобидный текст, который можно еще больше тысячи раз опошлить и сделать из этого сценку из порнофильма, что вызывает у зрителя тонну мурашек по коже. Таким зрителем сейчас себя чувствует Чон, что повторяет действия Юнги и стягивает с него узкие рваные джинсы, под которыми красуются черные колготки в сетку и отсутствие белья. Хосок даже усмехается как-то неестественно, когда Мин, будучи в одной футболке и колготках, спрыгивает со стола и становиться перед ним на колени с фразой «Учитель покормит хорошего мальчика?» Чон от такого не то, что теряется, а просто выпадает прочь со вселенной, сдерживая себя от воплощения самого жестокого БДСМ-порно в реальность, но гладит Юнги по его выкрашеным в усмерть волосам и направляет его лицо к ширинке. Мину тех самых слов и не надо, он расстегивает ширинку, как в элитной эротике стягивает хосоково белье зубами, и приятно удивленно охает от размеров члена, который еле умещается полностью в руку Юнги. Омега проводит языком от основания до головки, пошло причмокивая на последок, и так несколько раз, пока на его голову мягко не надавливают, прямым текстом намекая на то, что пора бы уже прекратить издеваться над Хосоком, что держит свое самообладание на последних цепях, что вот-вот разорвутся, и он будет грубо насаживать Мина на свой член, слушая болезненные стоны и всхлипы. Вот вроде бы добрейший учитель, которого сравнивают с солнцем и даже шутят на эту тему, а на деле скрытый садист, что уже на пути того, чтобы воплотить свои желания в реальность и выебать из омеги все жизненные силы. Он ведь сам пришел, сам попросил и сам соблазнил, но Чон очень порядочный и воспитанный, поэтому до последнего держал себя в себе, но не сейчас, когда этот чертов Мин Юнги глотает его член до предела своих возможностей, болезненно стонет, что вибрацией отдает Хосоку, а в глазах скапливаються слезы, но даже так в этих чертовых глазах видно тот озорной огонек, и становиться ясно, что ему это приносит удовольствия не меньше. Альфа скрытый садист и омега с замашками мазохиста — идеальное сочетание. Юнги старается. В силу своих возможностей он старается делать все качественно: языком проводит вдоль каждой выступающей венке и большое внимание уделяет головке; двигается медленно, плавно и смотрит своими глазками наверх, невинно хлопая ресницами. Хосок впервые получает такой кайф от неумелого минета, впервые толкается бедрами, стонет от удовольствия и кажется вот-вот дойдет до оргазма, но вовремя отстраняет Мина от себя за волосы, что пошло причмокивает на последок и громко выдыхает. — Что ж, ты и вправду хороший мальчик. — Чон улыбается той садистской улыбкой, проводя ладонью по щеке, стирая небольшую дорожку слез.— Хорошие мальчики заслуживают того, чтобы их трахнули? А в ответ только судорожные кивки. Хосок поднимает Юнги, укладывая того животом на стол, и прижимается пахом к манящим ягодицам, что до сих пор обтянуты сетчатыми колготками. — Но я, как учитель, уже поступаю неправильно, — Чон говорит эти слова на ухо Мину, раздвигая его половинки руками в подтверждение своим словам. Сейчас его тон полон серьезности, нежели предыдущие реплики чисто ради поддержания атмосферы. — но ты, маленькая шлюха, довел меня до того, что я сейчас выебу тебя настолько жестоко, что ты ближайшую неделю не появишься в университете, а меня и мой предмет будешь активно избегать, хочешь, чтобы я это сделал? В ответ Хосок получает протяжный стон и мелкую дрожь омеги. Он удивленно хмыкает, но до последнего отказывается верить своим догадкам. — Черт, да ты уже кончил. Я ведь даже ничего не делал. Или стой, ты представил мои слова? — на Чона в полуобороте смотрят глаза полные похоти и вины? — Боже, да ты ужасный извращенец. — Пожалуйста… — Юнги всхлипывает и через силу маняще двигает ягодицами. — Учитель Чон… Возьми меня. Терпеть упирающийся орган сил уже не хватает, хочется чтобы ему уже наконец-то вставили, но его только мучают заманчивыми речами, от которых Мин позорно кончил, но готов признаться, что ему это нравится. — Только запомни, что ты сам этого хотел, чтоб потом ко мне не было претензий. — Хосок подставляет головку к узкому входу, загоняя член по самое основание, пропуская мимо ушей крик Мина, что извивался как тонкая ветка во время сильного ветра. Чон сам шипит сквозь стиснутые зубы, ведь внутри Юна было чертовски узко, так эта чертовка сжимала в себе орган сильнее. Альфа делает пробные толчки, и сжав в руках бока Юнги, переходит на более плавные и быстрые. У Мина в глазах туман, а в ушах звенят тысячи будильников. Почему-то именно сейчас он вспоминает жалкие попытки альфа-самцов заставить омегу хотя бы более натурально стонать от их «больших» размеров, но Хосок задевает ту самую точку и желание думать о чем-то другом беспросветно пропадает, заполняя разум бессмысленной кашей. Звуки шлепков двух тел друг о друга, вместе со стонами, эхом ходит по комнате пропитанной сексом и феромонами, что прийдется потом проветривать точно больше часа, но ни Хосока ни Мина это не волнует. Юнги раз за разом повторят «еще, пожалуйста» и стонет так сладко, что эти стоны можно сравнить с карамелью или сахаром, пальцы цепляются за край стола, а ноги сгибаются в прямой угол от неудобного положения, но это волнует меньше всего, ведь Чон делает все то, от чего омега готов еще раз кончить: сжимает бедра так, что синяки точно появятся, двигается медленно и осторожно, а потом срывается на быстрый и рваный темп, целует и осыпает спину засосами, нашептывая Мину на ухо то, что он чертовски узкий, но стонет как опытная шлюшка. Юнги подстраивается под движения Хосока и двигается навстречу, местами выстанывая имя преподавателя, что уже откровенно втрахивал его в стол, от чего тот начал немного пошатываться. Оба парня уже почти на пределе, Чон ускоряется так, что омега не стонет, а даже кричит, а стол под ними ходит ходуном в разные стороны. Хосок всегда выкладывается на полную, будь то его любимое хобби, работа и даже тот самый секс. У него было не так много партнеров, что его можно было назвать секс-машиной, но каждого из них альфа доводил до состояния эйфории, которое оставалось с ними надолго. Сейчас Чон вколачивает член в податливое тело так, что все прошлые его разы — это просто нежности. Мин кончает второй раз, а через несколько толчков на его спину изливается Хосок, который после падает на неподалёку стоящее кресло, откинув мокрую челку назад и шумно дыша. Юнги же пытается подняться на ноги, забирая с пола свои штаны, стирает руками сперму с живота и спины и кое-как одевшись направляется к выходу. — Знаете, я действительно эту неделю не появлюсь в стенах университета, но потом от меня вы не избавитесь. — бросает на последок Мин, прежде чем покинуть кабинет, оставляя Хосока с его довольной улыбкой и мыслями о том, что теперь его будни станут веселее.