Коли ты беда, то я твоя Пандора

Талия его с рук жестокостью кормит, стирает с углов губ налипшие пятна и волосы ерошит, как любимому щенку. На деле бешенство у Джейсона в венах бурлит, лопается в сосудах, наполняя его всего до краёв. — Я убью его, убью их обоих, — он лихорадочно шепчет в ночи, пока лежит на коленях той, что выпустила разрушителя, не вняв предупреждениям отца. Вытащила со дна лазаревых ям и вдохнула жизнь, дав в руки величайшее оружие — месть. «Коли ты беда, то я Пандора, что выпустила её в мир» Талия перебирает ему волосы, задерживаясь на выбеленных прядках. В глубине червоточин её глаз концентрируется победоносное удовлетворение. — Ты мой палач, Джейсон, — говорит она. Могущественнейшая женщина, изъеденная собственной злобой и желанием выкорчевать сердце из груди Тёмного рыцаря, чтобы бросить ему же под ноги. Джейсон понимает, что её цели куда более прозаичны, чем желание отомстить за несчастного, забитого монтировкой сиротку. — Бедненький Джейсон, — шепчет она ему в губы, когда его ярость даёт трещины, обнажаясь горечью необходимости, чтобы всё происходящее оказалось ложью. Пожалуйста, пусть всё это будет сном. — Тебе ведь так обидно, так грустно? Неудивительно, что Джокер свернул птичке шею. Талия смеётся ему в лицо, пока Джейсон сжимает ей шею до хрипов и тёмных синяков, которые она не станет скрывать. Демонстрируя ему его же жестокость. Беспощадность. Весь некроз, тщательно укрытый под повязками, старательно наложенными Брюсом, чтобы не дать своему протеже помереть от сепсиса своей же злобы. Провалился, Брюс. Но кто помешает завести третьего? Тебе же так нравится нас ломать. Джейсон смотрит на снимки, на нового Робина и не замечает, как его губы шевелятся в страшнейшей из клятв. — Больно, что он так быстро нашёл тебе замену? Она его чёртов доппельгангер. — Не зли меня, Талия, — Джейсон исходит своим бешенством, срывается раз за разом, пока вновь не укладывает голову на её колени в смирении дикого зверя. Талия каждый раз перебирает его волосы. Напарник Бэтмена — оружие дочери Головы Демона. Её творение — его провал. — Твоя злость не пугает меня, Джейсон, — говорит Талия, накрывая пальцами один из многочисленных шрамов, скрытых футболкой. Она слишком хорошо знает все его болевые. — Но будет страхом для многих. Ей не нужно его сердце. Одна только агония да обесточивающая его всего ярость.