Спасти Командира

Отбросив тяжелого и так не вовремя перекрывшего дорогу Джека, Баки кинулся к огненной цели, движимый мучительным страхом и обжигающей ненавистью. Этот. Ублюдок. Напал. На. Командира! Одним молниеносным движением он отрубил голову твари, и пока она не упала, успел рассечь ее на шесть ровных частей, подоспевший Вэйго залил горящее тело пеной, но было поздно. Командира трясло в агонии. То, что от него осталось. То обугленное, изувеченное нечто. Тот, кто еще недавно был самым важным, самым нужным и необходимым Активу существом. Его светом, его смыслом, его спасением. Умирал. Зимний солдат видел достаточно много смертей, чтобы сомневаться в этом. А потом в его мозгу щелкнуло, и он рывком вздернул за шкирку женщину в белом халате… Вдох дался жуткой болью – подобного Брок не испытывал никогда. Он горел. Весь. Глаза горели огнем и слезились одновременно, только слезы не приносили облегчения, сжигаемые жаром, идущим от тела. Его корчило, орала и стонала каждая жилка, его тело словно распирало изнутри чем-то размером с весь земной, блядь, шар! Он бы хотел орать, но его зубы были намертво сцеплены от неимоверного напряжения и боли. Он бы хотел выть, но его голосовые связки были сожжены, а в легких не было воздуха, потому что в его теле рождалась сверхновая звезда, которая хотела пожрать весь мир, вовсе не заботясь о хрупкой человеческой оболочке. Но Брок все корчился, а сверхновая всё рождалась, а его тело всё еще оставалось целым. А потом он вдруг стал видеть. Схватившийся за голову Таузиг. Трясущийся лаборант. Бледный, как смерть, Джек. Всклокоченная Мэй с подбитым глазом, а ближе всех сосредоточенный и очень злой Зимний солдат со шприцем наперевес. Блядь. «Только не это» – хотел бы произнести Брок, но очередная сверхновая в его груди заставила немыслимо выгнуться в очередном непереносимом приступе боли. И почему же, блядство такое, он не мог отключиться от этой боли? Брок молил о сладком забытьи, но… Джек выгнал всех на периметр – пока ситуация не разрешится, им придется держать оборону. Парни встали взамен оглушенных охранников, Мэй с Троем продолжили потрошить сервер, зачищая все начисто, не оставляя ничего, во избежание, так сказать. Всю рекламу, все личные архивы, все упоминания. Всё. Лишь бы отвлечься на секунду от страшной мысли, что они проебали своего командира, который предупреждал их! И хоть они все, как один, пообещали дамочке отпустить ее, если она спасет командира, никто из них даже в мыслях не собирался выполнять это обещание. «Этому не место на земле», сказал командир, «это должно быть уничтожено», сказал он. Значит, это будет выполнено. Слово Звезданутых Колокольчиков. Прошли целые сутки. Мэй дисциплинированно отвечала на звонки, играя роль тупой секретарши, Трой прикрывал отсутствие Киллиана и Хансен фальшивой историей поездок и покупок. Состояние Рамлоу не улучшалось. Майя истерично орала, что экстремис всё еще на стадии отработки. Не каждый здоровый принимал его нормально, а уж умирающие вовсе не имели шансов и вообще, она просто ученый… после каждого такого ора Хансен получала новую оплеуху, еще сильнее лишавшую ее товарного вида, и на время затыкалась, пытаясь мыслить «более конструктивно», как того требовал Зимний. Брок пылал, его температура была близка к критической. Все уже выдохлись, даже угроза оторвать голову не помогала найти решение. В ярости Зимний солдат оттолкнул бесполезную женщину и прижался щекой к пылающей ладони командира. Его лучшего и единственного куратора, которого он хотел навсегда оставить себе. Запахло жареным. По щеке пошли волдыри. Второй номер попытался оттащить его, но сам обжегся. Забившаяся в угол Хансен завыла, что им всем следует убраться или укрыться в подвале – до взрыва оставались считанные минуты. От этого Зимний возмущенно вскинулся и развернулся к ней, готовый убивать, а Джек вдруг заорал как оглашенный: - Твою мать, Зимний, сука! Твоя кровь! Живо!.. Хансен не верила, но под чутким контролем провела гемотрансфузию. А потом восторженно перечитывала покрасневшими от лопнувших капилляров глазами данные с мониторов. Кровь действовала. Умирающий неожиданно стабилизировался. Его шрамы все еще пылали огнем, но взрываться он уже не собирался… Шрамы хоть и не исчезли, но истончились. Мелкие едва ли проглядывались, а крупные остались кружевом паутины с левой стороны, где состояние было хуже. Глаза пожелтели, уже не карие с золотинками в радужке, а практически золотые с коричневой окантовкой. Черты лица заострились, не имеющее лишней массы тело практически мгновенно потеряло десяток фунтов, превращая литые мышцы в сухие жгуты. Кожа слегка посветлела, став горячее, чем раньше. А вот голос сильно осип, передавленное и сожженное горло не прошло даром. Но все же он выжил. Не прошло и двух суток с их не совсем удачного набега на А.И.М. Хотя, по сути – задача была выполнена. Как только Баки убедился, что состояние Брока стабилизировалось, Майя Хансен лишилась жизни. Железная ладонь смяла позвонки в труху, Таузиг расчленил тело, Джек полил все огненной смесью, Мэй подожгла. Дело было сделано. Хотя нет. Визитка. Брок едва поняв, что его пытаются эвакуировать, тут же напомнил о необходимости запутать тех, кто начнет следствие. А то, что это произойдет, он не сомневался. Слишком много контактов А.И.М. имело с военными, слишком много Киллиан наобещал и нарекламировал, чтобы этим делом не заинтересовались. А потому следовало замести следы, причем так, чтобы не пострадал кто-нибудь случайный или, не дай бог, они сами. Поэтому не один час перед нападением Брок провел в размышлениях не только о том, как убить накачанных экстремисом, но и как сбить со следа тех, кто окажется достаточно умным, чтобы вычислить их, если вдруг… И да, Броку тупо хотелось занять делом себя и остальных, лишь бы хоть ненадолго отложить осознание случившегося с ним и принятие последствий. Последствий того, что теперь он стал ходячей бомбой. В долгосрочность своей стабилизации очень хотелось верить, но разве кто-то мог это гарантировать?.. Так что визитка, да. Брок несколько подгрузился, когда перебирал варианты визиток. Сначала думал подставить гринписовцев, они ж без руля в голове, вечно устраивают бессмысленные, по сути, налеты на лаборатории, где издеваются над кошечками. Потом с грустью отказался, поскольку в А.И.М. гробят людей, а зеленые они ж любят всех и всё, кроме хомо сапиенсов. Потом мысль метнулась к сектантам, типа этим пиздюкам поперек горла любые попытки извратить суть человека богомерзкими экспериментами. Потом подумал, что это может нехерово спровоцировать проблемы с мутантами, а быть зачинщиком войн против людей Икс его не прельщало. Вариант уточнить послание божьих вестников, что те против ИСКУССТВЕННОГО изменения генома человека, запнулся об Роджерса – это стало бы откровенной подставой Кэпа, ведь того проапгрейдили Эрскин со Старком, которые хоть и умники, но не боги. Потом Брок припомнил Мандарина, представил, как оставить рисунок из десяти колец, типа послание и испытал дикое желание побиться лбом об стену. Потому что название он помнил, а точную картинку нет – там до хрена мелких деталек было в этих кругляшах, а если он накосячит, то это может нехило аукнуться, всё же эта тайная организация очень серьезная и опасная, и не менее древняя, чем та же Гидра. Сажать себе на хвост таких титанов, пусть даже Брок с командой официально уже не существуют – глупо. Ведь если имеется даже эфемерная возможность прокола, то она обязательно случится. Но поскольку никогда не помешает направить следствие по ложному пути, то без визитки крушить лабораторию нельзя. И тогда ему вспомнился впечатляющий успех Хоакина Феникса с новым мрачным «Джокером», отчего Брок зло ухмыльнулся. В этой вселенной все работало по Марвел лекалу, так что, как таковых, Джокера с Бэтменом тут не существовало, как и Супермена – он это специально проверял. А потому, не особо стараясь, и не заморачиваясь, нацарапал уебищно-зубастую ухмылку найденным на месте обломком стула. Отпечатков нет, «инструмент» взят с места преступления, а рисовали они всей толпой – и каждый раз улыбка выходила мало похожей на предыдущую. После заставил высоченного Джека тем же обломком размашисто начертать на так удачно закопченной после смерти Киллиана стене «Джокер против!» – и пусть теперь ищут секту психа-улыбашки… *** Первый выход оказался настолько неоднозначным, что планировать что-то еще Брок вполне закономерно опасался. Им реально повезло уйти незамеченными. Тому же Трою пришлось пахать в режиме нон-стоп, одновременно отводя электронные глаза от происходящего на данном участке Флориды, продолжая имитировать активные действия Киллиана, Хансен и попавшего в замес несчастного лаборанта. Конечно, как только за дело возьмется государственная машина, которая может и Старка привлечь, то подделку обнаружат, но фору это им обеспечило. А как только Брока дотащили до дома, то команда шустро рассосалась по лежкам – отсиживаться, пока командир не оклемается и не решит, чем они займутся дальше. Параноил только сам Брок, остальные были уверены, что сработали чисто. Все следы своих ДНК они вычистили, связать их с А.И.М. было сложно – до того, как их командир вдруг не озаботился этой темой, они и знать не знали об этой компании. А «Джокер», от имени которого они оставили знаки, и вовсе не существовал. Кстати, всем было очень интересно узнать, откуда у командира взялась информация и сама идея этой миссии, только вот спросить не вышло – состояние Брока к этому совсем не располагало. В любой другой момент все бы порадовались отсрочке, но не в данном случае – ибо знали, что напортачили, устроив глупое месиво вместо четкого исполнения плана, а значит, от командира им достанется по самое не балуй. Угрюмый Таузиг весь посерел, потому что всё, что произошло не так – случилось по его вине. А самое ужасное – никто не знал, сможет ли их командир выкарабкаться. Как только они вернулись, Рамлоу, словно уверившись, что все выбрались, тут же отключился. И скрутило его жестко – переливание от Зимнего помогло ему выжить, но от болезненного жуткого приступа на пороге дома не спасло. Мэй, как и остальные, хотела остаться и присмотреть, но Зимний обшипел и выставил всех прочь, включая пытавшегося упереться Роллинза. И никакие увещевания на него не подействовали. Брок потерял сознание, а без него рычагов воздействия на Зимнего ни у кого не имелось. После почти месяц Роллинз пытался проникнуть в дом и не насторожить при этом соседей. Но всё, что ему дозволялось – это работать на доставке по многопунктному списку от молчаливого Зимнего. Медикаменты, продукты, тряпье – Зимний забирал доставленное и не пускал Роллинза дальше порога. Все вопросы игнорировались, и Джеку оставалось лишь догадываться о состоянии командира. Временами он слышал вой, чуял, как несет паленым, пару раз Солдат его встретил с закопченным лицом и сгоревшими нафиг бровями. Но все его предложения о помощи непреклонно игнорировались. *** Зимний больше никому не собирался доверять своего куратора. Эти бойцы не оправдали доверия. Пусть радуются, что у Зимнего нет времени для их наказания, и что куратор приказал их не трогать. Но как только его самый нужный и лучший куратор окрепнет, Актив найдет способ донести до этих распиздяев свое недовольство! И конечно, он больше не подпустит этих ротозеев, этих никчем к драгоценному и, как оказалось, очень хрупкому Броку. Пока сам куратор не встанет на ноги (в том, что это обязательно случится, он не сомневался – потому что куратор не может умереть и оставить Актива!), заботиться и присматривать за ним будет только он сам. Хотя, хорошо, что второй номер был под рукой – отвлекаться на доставку необходимых средств по уходу за командиром у Зимнего не было ни времени, ни желания… только именно второй номер, свалившись на него, заставил замешкаться на те решающие несколько секунд, когда огненная цель едва не уничтожила смысл существования Актива. Командиру было больно. Зимний хотел бы взять эту боль на себя, он привычный, но всё, что он мог, это делиться своей кровью и ухаживать. Когда куратор приходил в себя, то злобно рычал, заставляя всё вокруг воспламеняться. Хорошо, что подвал оказался достаточно укрепленным, и гореть там было почти нечему. В самое первое просветление Зимний предложил куратору вколоть добытую в Оймяконе сыворотку, последнюю и почему-то неиспользованную. Командир отказался, поминая какую-то мерзость и зеленого громилу, возмущенно просипев, что желает помереть человеком, а не «хренью с хуй его знает каким багом». Актив покорно кивнул, дождался, пока куратор отключится от очередного приступа и, не дрогнув, ввел ему сыворотку. Хрень там или нет, но жизнь командира в приоритете. А после постоянно переливал свою кровь. Не опасайся Актив врачей и всех, кто так или иначе связан с наукой и носит халаты, он бы рискнул согласиться на квалифицированную помощь. Но он не верил никому, усвоив одно жесткое правило – умники опасны, жестоки и не ценят жизнь. Стоит кому-то узнать о происходящем, как куратора отнимут, сделав его объектом для исследований. Актив слишком долго был таким объектом, до тех самых пор, пока в его жизни не появился драгоценный куратор. Подпустить кого-то к нему? Никогда! Первая неделя оказалась самой тяжелой в плане переживаний – Актив почти не спал, следя за дыханием и температурой корчащегося на обуглившемся матраце человека. Вторая стала самой жуткой – лишь благодаря ускоренной регенерации Актив умудрялся держаться на ногах. Куратор горел так, что в саду их таунхауза от жара, идущего из подвала, пожухли все растения. И что хуже всего, куратор ни разу не приходил в сознание в течение всей этой кошмарной второй недели. Третья неделя была проверкой выносливости. Актив почти не спавший две предыдущих недели, едва не валился с ног, карауля норовившего встать куратора. Ожоги практически перестали заживать – общая усталость вкупе с отсутствием отдыха и крайне нерегулярным питанием, поскольку ему еда в горло не лезла без командира – все же сказались и на его практически не убиваемом организме. Но больше всего огорчало то, что увидев состояние Зимнего, куратор отказался к нему прикасаться! Активу было плевать на ожоги, но то и дело наливающийся изнутри огнем самый важный в его жизни человек не хотел больше его трогать! Рациональная часть Актива понимала правильность и логичность этого решения, но… он так соскучился. Четвертая неделя завершилась позором для Зимнего. Он не уследил. Ослабленный постоянным напряжением организм не выдержал и отключился. А когда Актив испуганно вскинулся, куратора рядом не оказалось… *** Брок боялся, по-настоящему. Впервые в этом мире, в этом теле. До этого любое действие или ощущение всё равно казалось смазанным, казалось вот-вот и он или проснется или… Будто он не до конца присутствовал, словно прозрачная, но все же ощутимая пелена отделяла его от всего. Да – он уже привык называть себя Броком, да – он устроил побег, натянув нос Гидре, да – с азартом подбрасывал хлебные крошки Старку, да – жалел Зимнего, да – заботился о возможном будущем. Да – он играл по правилам этого мира, но всё же не чувствовал себя до конца настоящим. Даже на миссии, где имитация огнестрела оставила на его теле внушительные синяки, Брок всё еще играл. Когда устраивал налет на А.И.М. – он тоже играл. А потом этот пиздец, когда чувствуешь, как обугливается кожа, как меркнет свет в глазах, как слабеют руки и… БОЛЬ! Что ж, свою вариацию самосожжения в Лагосе Брок ощутил во всей ее жуткой красоте, прочувствовав каждый нюанс и оттенок боли. И мучительное восстановление, хотя, блядь, какое нахер восстановление – воскрешение! Чертов отморозок все же влил в него заныканную со всем старанием сыворотку, которую Брок намеревался продать тому же Старку за хорошую цену. Не то, чтобы его волновала упущенная прибыль. Просто. Это было пиздец, как больно! Воскресать оказалось больно. Вначале, когда это сработало благодаря крови Барнса, он думал, что хуже ощущений и быть не может, даже успел порадоваться тому, как ему подфартило – р-раз, и он в дамках. Хрен там. Эффект оказался временным и, едва он добрался до дома, как получил жесткий откат. Всё, что он мог – это рычать от боли, до хруста сжимая челюсти и воя сорванным горлом. Он получил сполна за свою гордыню, наглость и все щедрые профиты, что сыпались на него дождем за последнее время. Брок оказался слаб, растерян и беззащитен. Брок умирал, малодушно желая отправиться на тот свет как можно быстрее – терпеть такую бесконечную боль просто не было сил. Даже понадеялся, что его свои же добьют, чтоб не мучился. Ага. Не надо было приручать к себе солдата – этот отморозок намертво вцепился в него и отпускать не собирался. Дальше была агония. Никакие лекарства не действовали – огонь в крови сжигал всё, но всё никак не мог добить его самого. В себя он почти не приходил, а когда это всё же случалось, то в ушах стучало, Брок толком не видел, не слышал и не соображал. Однако в один из таких возвратов в реальность как-то сумел уразуметь, о чем толковал Актив и успел отказаться. Лучше сдохнуть, чем стать монстром и продолжать мучиться. Только откуда ему было знать, что его слово для Зимнего оказалось не настолько весомо, как он думал. Чертов отморозок неожиданно проявил инициативу и вколол ему эту дрянь. И свою кровь продолжал постоянно вливать. Когда Брок приходил в себя, то откровенно ненавидел его. За непрекращающуюся боль, за невозможность освободиться от этой жуткой реальности, за этот несчастный и изможденный вид самого Солдата. Только Солдат переупрямил не только пытающегося сдохнуть Брока, но и саму эту реальность – он удержал своего куратора. Невесть, каким образом, но экстремис в крови все же стабилизировался. Что тут сыграло роль – кровь Зимнего, добытая в России сыворотка, или всё вместе? Но Брок выжил. Просто однажды он открыл глаза и понял, что всё еще в игре. Потом посмотрел на свернувшегося калачиком отощавшего и измученного Солдата, забывшегося в тяжелом мутном сне, и разозлился. Едва удалось обуздать желание пнуть этого несчастного, который несмотря ни на что сделал всё по-своему и спас его, хотя Брок об этом не просил. Черт подери, до нервной дрожи раздражало чувствовать себя кому-то обязанным. И вообще – всего этого слишком много. Он не хотел такой искренней преданности, Брок, честно говоря, уже опасался этой зацикленности на нём, всё прочнее связывающей его и Барнса друг к другу. Только вот время вспять не повернешь и ошибок уже не исправишь. Руки уже не светились огнем, и Брок осторожно попробовал поднять замученного Зимнего, удивляясь своей силе. Пока еще ощущалась сильная слабость, мешал думать голод, руки-ноги дрожали, но, тем не менее, вес тяжеленного Барнса оказался ему по силам. Кое-как вытащив свою преданную сиделку из закопченного подвала, Брок уложил того на постель, укрыл, и отправился инспектировать кухню. Жрать, мыться, Джек. Нужно прояснить некоторые вещи, а то с этим незапланированным огнем он как-то не вовремя выпал из жизни. Конечно, шанс того, что в любой момент его вдруг превратит в пылающую плазму, исключать было нельзя, но моментом просветления стоило воспользоваться по максимуму. И потом, Брок помнил фишку: контроль и спокойствие – вот гарантия стабильности экстремиса. ПТСР, который ломал подопытных, заставляя их взрываться, у самого Брока отсутствовал… ну… если не вспоминать только что пережитый пиздец. Подобного он никогда в своей жизни не испытывал – в той жизни, которую помнил. Да, ё-мае, ему тут даже повезло избежать личного присутствия при настоящем обнулении Барнса. Как он помнил, Фрэнка реально цепануло, как реалистично орал Стэн, изображая прожаривание мозга. Он тогда не удержался и обернулся не по сценарию. Потом думал, что заставят переснимать запоротый кадр или вообще уберут этот момент, но нет. Зато за эту его слабость очень быстро зацепились фанаты, породив целую кучу теорий о подозрительно тесных взаимоотношениях между ними двумя – куратором и солдатом. Чаще всего очень больных и странных теорий, впрочем, все они лишь добавили популярности его персонажу, и самому Фрэнку… Брок вздохнул, отметая лишние мысли и открыл холодильник. Жрать! Спустя пару минут настроение верно поползло вверх. Холодный контейнер с мясом в одно мгновение согрелся в покрасневшей руке, едва успел не спалить нахрен, но сам факт! Ё! Это ж, блядь, реальный чит! Да, теперь он прекрасно понимал это запредельное искрящееся самодовольством нахальство Киллиана: ощущать такую силу – сносило мозги почище любой химии. Хорошо, что самоконтроль, что у Брока, что у Фрэнка оказался на высоте, и буйство эндорфинов в крови удалось усмирить. Но вот унять разбушевавшееся воображение оказалось гораздо труднее: воспитанное на почти безбрежных возможностях кинематографа обнаглевшее воображение рисовало фантастические картины применения возможностей полученной фишки. Пришлось даже головой постучать о прохладную дверцу холодильника, чтобы привести себя в чувство. И тут же появился всклокоченный Зимний, с круглыми глазами и бледный до синевы. - Командир? - Блядь, ты чего подхватился, малыш, спал бы себе, - досадливо поморщился Брок, прекрасно понимая, причину такого внешнего вида, и зная, что сейчас будет… так и есть, Зимний пару секунд помялся рядом и осторожно скользнул вплотную. Брок прямо ощущал это болезненное и жадное желание коснуться, а также опасливую боязнь навредить. И, черт возьми, это и бесило, и подкупало одновременно: быть настолько нужным и важным. Хотя бесило больше. Потому что Брок не находил в себе сил оттолкнуть того, кто в нём так отчаянно нуждался и столько времени добросовестно выхаживал. Поэтому: - Иди сюда, дурило, что мнешься, как сдобная булка? – хмыкнул Брок и махнул рукой, подзывая к себе своего верного монструозного Санчо Панса, слишком зависимого от своего совсем не Дон Кихота. В один шаг Баки судорожно вжался в него всем телом, едва ли не дрожа и заполошно дыша. Броку не нравился настолько близкий контакт, но иногда просто не оставалось выбора. Всем, так или иначе, приходится идти на компромисс, и отвечать за собственные ошибки. Брок сам приручил бедолагу, прописался в его системе ценностей первым номером, завязал на себе смысл его существования и теперь просто не имел права оттолкнуть. К тому же, малыш и впрямь заслужил такое потакание – вряд ли у кого хватило бы столько терпения выхаживать его, да и крови в него Зимний столько залил, что имел полное право не только обжиматься, но и вообще делать всё, что его несчастной душе вздумается. Брок погладил сгорбившегося Барнса, поражаясь тому, как этот громила пытался уместиться в его руках словно недоласканный малыш… - Хей, булочка, ты как насчет пожрать? Да и помыться нам обоим не помешает, как и генеральная уборка: весь дом уделан в хлам. И где, блядь, носит Джека? – горбик спины замер и в шею недовольно буркнули: - Второй номер дважды в сутки пытается проникнуть в дом! - О, а ты, значит, не пускаешь? – хмыкнул Брок, хватка на его ребрах затвердела, Баки перестал горбиться и уже навис над ним во всей своей мрачной мощи. - Защита куратора в приоритете! Мы семья. Второй номер оказался не компетентен! Доступ к куратору запрещен! - Воу, полегче! Джек… - Второй номер перекрыл зону обстрела, замедлил на критические три секунды. - И он за это огребет, не беспокойся, - зло оскалился Брок, прекрасно понимая, что его парни налажали. Возможно, Брок и сам виноват, что не сумел ПРАВИЛЬНО донести до них параметры миссии. Понадеялся на Джека, отдав ему на откуп подготовку, оправдывая себя отсутствием реального опыта… идиот. Что ж. Парни расслабились и получили болезненный отлуп, а сам он едва не просрал свою новую жизнь и задание от того Нечто, что привело его в этот мир. Пора оправдывать свою репутацию, пусть у него есть лишь актерский опыт, но ведь этого немало, так что он от души звезданет всех своих так глупо расслабившихся Колокольчиков, - а лысую тумбочку с Джеком в первую очередь! - Состояние куратора еще… - заботливо начал Баки, но Брок его оборвал. - А ты мне на что? Да и я быстро оклемаюсь, так что устроим им полный прогон, подтянем дисциплину. Не я их звал, они сами подписались, вот пусть и ловят отдачу! – мстительно прищурился Брок и похлопал Баки по плечу. - Так, давай отлепляйся, а то жрать хочу – сил нет, дальше моемся и продумываем пиздюли для моих парней. Ну? – Брок недовольно поднял бровь на застывшего Баки и тот с тяжелым вздохом все же отлепился. Аппетит у обоих оказался пугающим – они опустошили холодильник в считанные минуты и остались голодными. Пришлось заказать доставку. Брок не стал мелочиться и заказал всё меню дважды. Душ принимали по-солдатски быстро. Не только потому, что курьер должен был быстро прибыть, но для того, чтобы хоть немного отлепить от себя Зимнего, что не сводил с Брока тяжелого взгляда. Да и напрягал не опадающий стояк Зимнего, тут уж не до расслабона в душе – ещё, блядь, мыло уронишь и привет, с разбегу… Ну… не то, чтобы Брок всерьез этого опасался, но вообще-то, мысль промелькнула. Черт бы побрал выверты суперсолдатского организма, едва на ногах стоит, а член по стойке смирно, дикость! И потом. Игнорирование проблемы ее не решает, рано или поздно с этим придется разбираться. И чем дольше Брок тянет… но в конце концов, он же только что буквально с того света вернулся, можно ведь дать себе передышку, да? Впрочем, дела насущные отвлекли от этих мучительных размышлений. В этом месяце Зимнему было не до уборки, вот и пришлось на пару пидорасить весь дом. Правда, особого толка от Брока не было – его прилично шатало, а пару раз температура резко повышалась настолько, что он с дикими судорогами отключался. И каждый раз, открывая глаза, он видел над собой бледного, как смерть, Баки, со шприцом в руках. Кровь Зимнего остужала огонь внутри, возвращая Брока к жизни, но нервировало то, как тяжело давалось это Баки. В итоге они сами осилили лишь пару комнат, но от мысли вынести гигантские мешки мусора на улицу их обоих бросало в дрожь. Так что Джек появился как нельзя кстати. Оказалось, очень удобно припахать в качестве Золушки так удачно появившегося Джека. Впрочем, это не помешало Броку с порога расписать Роллинзу его невеселое будущее, твердо пообещав помочь осознать всю глубину заслуженного им пиздеца. Попытки слинять от приведения дома в приличное состояние были резко пресечены, как и старания изобразить глубоко раскаивающегося и уже достаточно пострадавшего. Поникший Джек выглядел забавно, но воспоминания о перенесенном кошмаре были слишком свежи, чтобы спустить на тормозах совершенный им косяк. Так что, устроив очередной бешеный перекус с очередной гигантской доставкой всего меню в двойном размере, Брок озадачил Роллинза подготовкой для вдумчивого и максимально убедительного осознания командой всех допущенных проебов прошедшей миссии. - Сам понимаешь, Джеки, вы все налажали. Таузигу дополнительно шкуру спущу, суке. Да и тебе, долбоебу, устрою горячее порево! Что за пиздец вы устроили? Расслабились, идиоты: эта тварь нас всех могла уделать, даже не вспотев, какого черта я распинался перед всеми, а?.. - Дык. Косяк. Да. – Джек вильнул взглядом и тяжело понурился. Брок видел, что тому прошедший месяц тоже дался непросто, но это не искупало вины – вот такой Брок злопамятный мудак. - Еще какой косяк. Не будь с нами малыша, все бы полегли, и я первым превратился бы в горсточку праха. И, - Брок хрустнул пальцами, демонстрируя дернувшемуся прочь Роллинзу засветившиеся ладони, - вот это, Джек, теперь со мной навсегда. Шанс выжить был нихуя и еще меньше, если бы не кровь малыша. – На самом деле, Брок не был уверен, но кто докажет обратное? А для наезда аргумент был очень хорош. - Еще бы знать, как этим управлять, чтобы однажды не взорваться и не превратиться в оружие массового поражения, и не рухнуть с дуба, получив сдвиг по фазе. Так что готовьте жопы, Колокольчики, я зол! - Я-то че, - вздохнул Джек, - согласен, че… только это. Наши охренели, вот и… - Насрать! – рявкнул Брок, - Охренели, не охренели, я дал четкие указания: рубить с ходу, никаких гладиаторских боев! Так что все на послезавтра, как штык. Ну? Задача поставлена, вали! Джек мгновенно исчез, а напряженно следящий за разговором Зимний, наконец, расслабился. - Все, булочка, сегодня и завтра восстанавливаемся, а после гоняем ушлепков по полной программе. - Принято, - согласился Баки, прижав ладонь Брока к своей щеке, - всех, кто не пройдет квалификационный тест, зачистить? - Кха!.. – поперхнулся глотком газировки Брок, и та пошла носом, - Малыш, что за… - Они подвергли жизнь куратора опасности, не справились с поставленной задачей! – заупрямился Зимний, и в его глазах ясно читался приговор всем, кто облажался. Брок вдохнул, выдохнул, унял плеснувший в крови жар, не позволяя себе сорваться, и крепко ухватил парня за челюсть. - Они – моя команда, мои парни. Раз налажали, то будут наказаны. Но только так, как Я решу! Никакой самодеятельности, никаких зачисток, случайных случаев со смертельным исходом или инвалидностью, ясно, злобная булочка? Я не для того выводил их и тебя из-под удара, чтобы вот так взять и потерять. Я своих не бросаю, понял, малыш? - Но они слабые, - насупился Баки, - неисполнительные. Их присутствие рядом не целесообразно. Куратору достаточно Актива. - Что за глупости, - закатил глаза Брок, - не ревнуй. - Требуется ограничение доступа к куратору, - упрямо заявил Баки, - требуется ограничение участия куратора в опасных миссиях… - Брок оборвал эту ахинею, ударив ладонью по столу и оставляя выжженный отпечаток на дереве. - Отставить, Солдат! – рык вышел достаточно впечатляющим даже для него самого, а дымящийся отпечаток добавил веса его возмущению. Брок даже сам шуганулся и испугался того, что прямо сейчас своим воплем похерил нахуй всё, чего добился с Баки, но к его удивлению, расшатанная психика Зимнего выдержала. Брови Зимнего сурово нахмурились, яркие губы недовольно поджались и… Брок едва удержал смешок. Смотри-ка: булочка обиделась. Вот на самом деле. На его вопль с хлопком по столу, Баки выпятил подбородок и отвернулся. Прямо как младшенький Фрэнка – одиннадцатилетний Рио Джозеф, озорной кудряшка… Брок с грустью оглядел испорченную столешницу, полюбовался на нарочито сердитого Баки и недовольно качнул головой. - Пошли спать, сердитая булочка. Надеюсь, не воспламенюсь ночью. - Брок смахнул с лица отросший чуб и, не обращая внимания на косящегося в его сторону Баки, устало зевнул. Это был слишком долгий день… За дневными заботами ему не удалось разобраться в собственном самочувствии. Приступы обошлись только нервотрепкой и небольшой слабостью, быстро сходящей на нет, словом, жаловаться ему было, можно сказать, не на что. Ну, подумаешь: временами экстремально светился, но ведь почти управляемо, разве что немного мебель попортил. Что ж, видать и впрямь пошел на поправку, теперь ему не помешал бы здоровый сон и более четкое и вдумчивое планирование будущего – он больше не испытывал никакого желания нарваться на еще какую-нибудь хрень! А Зимний… Ну, если начал капризничать, то значит, уже ожил. Но потакать ему было лень, да и вообще, Броку вредно нервничать, так что обойдется. Надо бы Старка подопнуть, чтобы быстрее Роджерса искал. А пока спать! Брок зевнул и отключился, едва оказавшись в постели. А спустя пару минут обиженный Баки тихо лег рядом. Несмотря на несогласие с решением куратора, Актив не мог находиться от него вдали. Совсем. Актив притерся поближе к куратору и только тогда сумел расслабиться. Этот месяц был ужасен. Куратор выжил, но шансов на это было так пугающе мало. Команда командира провалила задание и должна быть зачищена, даже вопреки приказу. Хотя… Актив проанализировал разговор и действия куратора. Экстремис прижился, возможно, этому помогла сыворотка вкупе с переливанием его крови. Вывод – незапланированный эксперимент успешно завершен. Куратор усилился, шансы на выживание в опасных ситуациях повысились. После тестирования будет точно известно, насколько возросли возможности, но если судить по уничтоженному образцу, перспективы можно оценить как превосходные. Вывод: куратор сам по себе становится мощной боевой единицей, сравнимой по силе с Активом и даже более. Уничтоженный образец до применения экстремиса был простым ученым, с инвалидностью, не имел боевых навыков и не владел своим телом в полной мере. Тогда как куратор и до получения этого улучшения являлся опытным солдатом с отличной физической подготовкой. С новыми возможностями куратор может обойтись без своей команды, которая его теперь будет лишь тормозить. Ему будет достаточно Актива, хотя… Актив нахмурился, вдруг поняв, что в его рассуждения закралась ошибка. Если куратор, и до этого являвшийся грозным бойцом, так усилился, то сможет обойтись не только без команды, но и без… Актива? Если поймет, насколько сильным и непобедимым он стал, то вполне может отказаться от... Зимний закаменел от ужаса. А если куратор, последовав его совету, захочет избавиться и от него? С трудом восстанавливающаяся память подбросила неприятное воспоминание. 1992 год. Когда он стал невольным свидетелем разговора обычно молчаливого куратора Карпова с благообразным на вид ученым в круглых очках о чем-то не относящемся к заданию и условиям миссии. ~~~~~ - Черт вас возьми, почему объекты неуправляемы? - Мы пытаемся разобраться с этим, но предварительные результаты неутешительны. - Что мы имеем? - Немотивированные приступы агрессии, отсутствие самоконтроля… - Когда вы найдете способ управлять ими? - В ближайшее время я бы не рассчитывал… - Так не пойдет! Ведь Солдат управляем, почему… - Вы не понимаете, программирование Солдата длилось много лет, методом проб и ошибок были получены впечатляющие результаты, но для потокового использования подобная тактика не подходит. Поэтому в качестве объектов были задействованы преданные идее бойцы, но мы просчитались. - Гипноз, электрошок, испо… - Прошу прощения, но в данном случае это не сработает, без обнуления сыворотка очень быстро вернет исходную матрицу. Но и обнуления тоже не вариант, ведь тогда будет потерян весь смысл – мы получим пустые исполнительные болванки вместо идейного оружия! Да и подготовка для правильного обнуления того же Солдата заняла не один месяц, и даже не год. А сколько эта процедура корректировалась, для получения итогового результата? Так что в нашем случае этот процесс не дает стопроцентной гарантии. Нам нужно найти другой способ получения контроля… - И когда же, вашу мать, это произойдет? - Москва не сразу строилась, товарищ Карпов, спешка хороша при ловле блох, но в таком серьезном деле я не стал бы ждать быстрых результатов. - В итоге мы лишь зря потратили ресурсы. Как мне объяснять этот провал высшему руководству, а? Хоть вывернитесь наизнанку, но мне нужен результат, док. У вас мало времени, если в течение трех месяцев не будет прорыва, то я заморожу проект, а вас спишу! - Но позвольте… - Не позволю. Идите работать, у вас осталось мало времени. Хайль Гидра! - Хайль Гидра… ~~~~~ Доктор, судя по всему, не выжил – поскольку пятерку бойцов заморозили. Даже воссоздание сыворотки для еще одного тестового прогона его не спасло. Карпов отказался использовать сыворотку, не видя смысла в получении еще одного неуправляемого суперсолдата. Сыворотка была спрятана в сейфе, а результаты неудачного эксперимента заморожены, как и Актив, которого вскоре передали американской стороне. Где его недавно забрал себе самый лучший куратор во вселенной. Куратор, которого удалось спасти благодаря той самой не опробованной сыворотке… И это пугало. Потому что сыворотка провоцировала «немотивированную агрессию», превращая исполнительных и послушных бойцов в неуправляемых психопатов, бешеных одиночек, не имеющих никаких моральных принципов, не ценящих ничью жизнь. А вдруг Актив испортил куратора этой сывороткой? И если подумать: экстремис тоже не добавил ученому благородства. Да еще Актив пытался вынудить куратора уничтожить команду, а что, если Брок, прислушавшись к нему, станет таким же, как те модификанты? И избавившись от команды, решит избавиться и от него, Актива? Но они же семья, он сам так сказал! Подарил Активу настоящее имя! И разрешил звать себя не куратором, а Броком! Они семья, а семью не бросают, да? Акти… Баки уткнулся носом в горячее плечо ку… Брока, пытаясь совладать с напавшей на него неприятной холодной дрожью. Они семья. Баки и Брок Барнсы. И даже если Брок стал сильнее, он ведь всё равно не бросит Баки, потому что… Баки глубоко вдохнул теплый, вкусный запах куратора и повторил про себя слова Брока: «Я не для того выводил их и тебя из-под удара, чтобы вот так взять и потерять. Я своих не бросаю, понял, малыш?»… да. Брок сам сказал. Он своих не бросает. Даже если они провалили задание, даже если он не будет в них нуждаться. Командир не бросит свою команду. Куратор не бросит Актива. Брок не бросит Баки. Дышать запахом Брока помогало: дрожь отступила и в мыслях появилась ясность. Команда получит наказание от командира. Баки проследит. И никого не убьет. В этот раз. Но еще одной ошибки он им не простит, а то вдруг Брок решит, что ему не нужны такие слабаки и захочет избавиться от бесполезного балласта. Такого нельзя допустить. Сначала Брок бросит их, а потом может решить, что ему и Баки не нужен? Нет. Команда останется – на их фоне Зимний солдат всегда будет выглядеть в глазах куратора более полезным и умелым. Оставить команду Командиру – правильное решение. А тех из команды, кто в следующий раз окажется слабым звеном, Зимний солдат нейтрализует на месте, уж обставить это случайностью он сумеет. Да. Протокол дополнен. Присматривать за командой – ее присутствие полезно. Баки закрыл глаза и впервые заснул нормальным сном за весь этот мучительный месяц. *** Пробуждение заставило Брока осознать очередные неприятные реалии – Зимнего не отпустило. Эта двухсотпятидесятифунтовая деточка предпочитала использовать Брока в качестве мягкой игрушки, совсем не опасаясь взрывоопасности обновленного командира. И ведь даже злиться как бы стыдно, не после того, как это отмороженное чудо его выхаживало целый месяц, забыв о нормальном сне и питании. Если в ближайшее время не решится вопрос с Роджерсом, то… Брок недовольно поерзал, пытаясь выкрутиться из объятий, но добился лишь того, что ему в пятую точку уперся внушительный стояк. Блядь. Надо бы поторопиться с решением ЭТОЙ проблемы. Пора социализировать парня и познакомить его с миром удовольствий… черт. Парня с сывороткой, железным скелетом и бионической рукой. Ага. Кажется, тут с «нормальным, естественным» разрешением проблемы возникают нехилые сложности. Такому, как Зимний солдат, в любовницы разве что Романоф можно позвать, но приплетать сюда бывшую русскую шпионку с очень неоднозначными моральными принципами и верностью одноглазому интригану? Блядь, ну почему бы сейчас не появиться Роджерсу, а? Пусть бы у звездно-полосатого об этом голова болела, а может и не только голова… Брок попытался сместиться и вздохнул – Зимний в него клещом вцепился, еще и тереться начал. Как бы ни хотелось дать парню выспаться, но пора будить: еще немного и Брок напрудит в постель. - Малыш, расцепил грабельки, – в ответ Баки лишь плотнее прижался к нему. Брок вдруг подумал, а может: ну его. Возьмет и спалит этого парня, типа случайно. Неожиданное возгорание, вроде как и не виноват. Локальненько возгорится, потом просто новую кровать прикупить придется, а Зимний… ну был, и не стало. Пока о нем и горевать-то некому, и проблем никаких ни с кем. Все эти планы по приручению Зимнего – нахера они ему? Малыш – сплошной пиздец, и впереди с ним хлопот еще немерено, а профит от использования супербойца, как подручного, уже не так актуален. Ведь если Брок выживет, то и сам станет той еще вандер пушкой, а если не выживет – то ему уже будет поровну, что с этим Баки произойдет. И вообще, не подписывался он быть борцом за светлое будущее – это дело Роджерса и Ко, а Брок простой, блядь, наемник и вообще его цель просто выжить! Как-то немало аргументов нашлось, чтобы избавить мир и одного уставшего наемника от Зимнего солдата… Брок прищурился, чувствуя, как в груди мощно забухало сердце и начала закипать кровь. Может, это и мерзко, но... Тут Баки сладко причмокнул, потерся щетиной о его плечо и довольно засопел дальше. Брок поджал губы, подумав, что еще немного его мочевой пузырь вытерпит. И потом. Он уже столько тянул этого парня за собой. Как там, в «Маленьком принце», ага. Приручил – должен отвечать. И вообще, не привык он бросать дело на полпути. И быть неблагодарной скотиной. Парень его с того света вытащил, а за это пусть хоть сколько использует его вместо подушки и трется членом – это не такая уж высокая цена, и Броку она по карману.