Take the risk!

В час, когда пьянеют нарциссы И театр в закатном огне В полутень последней кулисы Кто-то ходит вздыхать обо мне.

      Медленно и постепенно город просыпался. Ночные огни, освещавшие темные улицы, гасли, предоставляя свою работу дневному светилу. Все больше и больше людей появлялось на тротуарах. Они спешили кто куда, не замечая ничего.       В квартирке на третьем этаже, на кухне, укрылись от всего мира двое влюбленных. Плотные жалюзи не пропускали свет с улицы, и единственным его источником была тусклая лампочка вытяжки. Давно остывший и нетронутый чай в чашках наверное, обиделся бы на парочку, для которой собственно, и был заварен, узнав о своей участи. К сожалению оба молодых человека сладко спали, сидя на угловом диванчике и не смогли бы подискутировать на эту столь увлекательную тему. Блондин уронил голову на сложенные руки на столе, а шатен раскинув руки по обе стороны от себя и откинув голову на спинку дивана так же звонко посапывал. Всю эту идиллию дополняло мурчание кошки, устроившейся клубочком на ногах хозяина.       За окном медленно начался дождь, осенний, непонятно как появившийся и откуда пришедший, но тихий и спокойный. Словно тиканье часов, он тарабанил по стеклам, отсчитывая секунды. Так же поднялся ветер, который в это время года никак не бывает в хорошем расположении духа и яростно пытается выхватить у прохожих зонтики или же сдуть их самих. Срывая последние листки с деревьев, он уносил их на тротуары, добавляя больше работы дворникам, и без того не радым осени.       Шатен проснулся первым спустя пару часов. Дождь еще не прекратился. Пытаясь не разбудить хозяина квартиры, он подвинулся к нему ближе и принял похожую позу, наблюдая за блондином. «Слишком уж он своеобразный, непонятный, и в тоже время, как открытая книга — бери и читай. Только содержимое на столько сложное, что не понять с первого или же со второго прочтения, хоть и написано простыми словами.»       Медленно, опасаясь разбудить молодого человека, шатен коснулся вытянутой руки своими пальцами. Мимолетность сцепления кожи отправила его сознание вновь бороздить воспоминания, связанные с блондином.       Очередное выступление подошло к концу и парни отправились в гримёрку. Костя шёл предпоследним, а за ним Валик, замедлив свой обычно быстрый и резкий шаг. Стоило только переступить порог гримерки, как Трембовецкий ссутулился и опустился на кресло. Не прошло и пяти минут, как парень уснул под всеобщий гул и говор. Сегодняшний день его знатно вымотал, и, прикрыв глаза, он отрубился. Заметив это, парни укрыли его пледом и поспешили покинуть гримерку в поисках другого места, только Валик остался. Сидя напротив, он очень внимательно изучал лицо спящего, разумеется, сквозь телефон — вдруг кто зайдет. Все это выглядело совсем невинно, но у каждого свои мысли на этот счёт. Очерчивая взглядом лицо, волосы, небольшие морщинки на лбу из-за того, что блондин часто хмурился, он видел в этом что-то новое, хоть и смотрел на парня минут пять назад. Что это? Почему? Непонятно. Да и если быть откровенным, а Валик любил быть с собой откровенным, то и не очень то хотелось разбираться в природе этого чувства, хотелось просто поддаться ему, позволить накрыть себя и просто наслаждаться им. Но это казалось таким невозможным и далеким, как Эверест. Черт бы побрал это чувство! Он ненавидел его в себе, ведь оно сжирало его изнутри, заставляя хотеть большего, когда был достигнут предыдущий рубеж. Хотеть того, что он не смел хотеть, ибо не имел даже права думать о подобном. Но каждый раз, когда парни здоровались, он специально произносил пару пустых выражений чтобы подольше не отпускать ладонь, которую хотелось поцеловать.       Открыв глаза, Костя увидел перед собой спокойное лицо Валика, и такую же улыбку спустя секунду, как шатен осознал его пробуждение. — Наверное, диван не самое удобное место для сна. —первым голос подал Валик. Мы так быстро уснули? Который час? — Не знаю, я бы еще поспал. Только не здесь, — блондин немного потянулся плечами и, взяв кошку на руки встал. — Я могу уйти, — Валик не хотел никуда уходить, но вдруг Трембовецкому захочется побыть одному или же еще что-то?       Поток мыслей прервал тихий голос: — Ты хочешь? — сопровождающий выразительный взгляд и приподнятая бровь.       Склонив голову, парень тихо засмеялся и, отрицательно покачав головой, ответил: — Нет, Кость, нет. Конечно же, я хочу остаться. — Тогда пойдем со мной, —парень последовал за медленно плетущимся блондином в комнату, где была расположена мягкая постель.— Мне кажется, я ещё сплю, —проговорил Костя повернувшись к Валику лицом. — Вот так коснусь, — щеки шатена коснулась теплая ладонь. — И ты исчезнешь, а я останусь сходить с ума один. — Но я же не исчезаю, — Валик накрыл своей ладонью руку Трембовецкого и, прикрыв глаза, прижал её к щеке сильнее, а после поцеловал, чем вызвал недоумевающую, но радостную улыбку собеседника. Сократив расстояние в шаг между ними, он обнял любимого и уже шепотом продолжил говорить: — Я не хочу исчезать из твоей жизни. Я люблю тебя до помутнения рассудка. Запер бы в квартире и никому бы не показывал. Я боюсь, что ты испугаешься меня и уйдёшь, боюсь, что все это не правда. Боюсь и не хочу верить в это. — Нет, нет, нет… — ладони блондина легли на плечи Михиенко, — Я не боюсь, и тоже очень сильно люблю, правда… — замявшись на секунду, он приник губами к губам. На секунду замешкавшись, он уже стал пленником ситуации, которую сам для себя создал. Валик взял все в свои руки и повалил его на кровать, а его язык уже умело орудовал во рту Кости. Такой напор сбил Трембовецкого с толку, но и отказываться он не горел желанием. Почувствовав напряжение, Валик отпрянул и взглянул на растерявшегося парня. — Тебе не нравится? — заискивающая интонация в голосе Михиенко толкала Трембовецкого в легкую растерянность. Всегда он (Валик) такой решительный, кажется, нет вещи, которую он не знает, уверенный и холодный, а здесь вдруг стал как мальчишка, но ему льстило то, что только перед ним он такой. — Нет, нет, нравится… Даже очень, просто все так быстро и неожиданно… Как будто мы с тобой напились и теперь страшно трезветь… — Я понял, тогда не будем спешить. У нас все еще впереди. Так? — легкая улыбка тронула его губы. — Спасибо и прости. Я. Просто… — Я все понимаю, все нормально. Следующие несколько часов парни провели в легкой дреме в объятьях друг друга. Наслаждаясь теплом и растягивая мгновения. Стрелки на циферблате отсчитывали минуты и часы, но в комнате ничего не менялось, лишь иногда кто-то из них просыпался и засыпал, глядя на другого. Для этих двоих это было прекрасное время. Утро неумолимо перетекло в день, и дождь прекратился, а небо, очистив себя от туч, явило свою красоту различных оттенков голубого. Также показалось и солнце, лучами отдававшее свое последнее тепло. Город, омытый дождем и высушенный солнышком, засиял, как новая монета, выблескивая чистыми аллеями и хвастаясь золотыми лужайками. И ветер, немного успокоившись, играл на голых ветвях и проводах электропередач свою неповторимую мелодию, которая безусловно подходила к данному случаю. — Знаешь, в течении долгого времени я искал Тебя, но не знал об этом. Я был с многими девушками, но на душе не было подобного ощущения… Как будто вернулся в детство. Беззаботность, легкость, радость и беспечность. Я не знаю, почему говорю тебе это, но я не могу не говорить. Наверное, хочу, чтобы ты тоже почувствовал эту смесь чувств, — заговорил парень, когда они оба лежали и перебрасывались взглядами. — Я чувствую, Кость, я чувствую. Веришь мне? — Да, верю. Конечно, — парень закивал головой. — Ты такой интересный, —Михиенко провел пальцем по подбородку блондина и улыбнулся. — Голодный? —получив утвердительный кивок в ответ, кивнул тоже. — И я. Есть предложение что-нибудь приготовить. Как ты на это смотришь? — Я только за, но у меня в холодильнике мышь повесилась. Нужно сходить за продуктами. —И чего мы лежим? Голод — не тетка, знаешь ли. — Поднявшись с кровати, он протянул руку наблюдавшему за его действием Косте. Тот принял её и встал, притянув шатена к себе, мимолётно поцеловал и пошел одеваться.       Улица встретила их напором своей жизни и теплыми лучами света, что пришлось жмуриться. Не теряя времени, парни забежали в ближайший продуктовый и, переводя дыхание, медленно стали ходить между рядами, наполняя корзину необходимыми продуктами.       Набрав все, что нужно, парочка двинулась к кассе. Удивительно, но за все это время парни не проронили ни слова. Говорить было о чем — смысла говорить об этом не было. Расплатившись за покупки, они с пакетами вышли из здания, увешанного разноцветной рекламой. Направились обратно в тихую и теплую уютную квартирку, ставшую за ужасно короткое время их личной крепостью.       На кухне вновь запахло тёплой и вкусной едой, как когда-то давно. Костя уступил права хозяина Валику и степенно помогал ему, подсказывая, где что находится типа ножа, вилок, полотенец и т.д. Иногда они смеялись какой-то комично сложившейся ситуации, иногда, когда Валик ждал, когда что-то вскипит или сварится, Костя обнимал его со спины, утыкаясь носом в лопатку. Они проводили вместе время и явно наслаждались этим. Они уже не были, вчерашними друзьями и коллегами по работе, нет, они были уже чем-то новым. Как два соединённых химических элемента создавали реакцию между собой и новое вещество. Тишина служила им лучшей музыкой, дополняли которую сопутствующие звуки кухни.       Еда получилась очень вкусной, вдвойне вкусней её было есть в компании друг друга. Переглядываясь и улыбаясь друг другу, они ели в сопровождающей уютной тишине, которая, к слову, дополнялась звуками с улицы. Мимо многоэтажки проезжали машины, во дворе бегали дети, радуясь хорошей погоде. Всё это было слышно и не могло не вызывать улыбку. Покой. Вот что было в квартире и в каждом из молодых людей. Это прекрасное светлое чувство, после стольких месяцев недосказанности и переживаний они нашли покой друг в друге, в этой квартире, в своём мире.       Через некоторое время вновь на небосводе появились тучи несущие тяжёлые холодные капли, ветер вновь поднялся с новой силой, стараясь загнать людей по домам. Чья-то модная дизайнерская шляпа взмыла в воздух, и не удержавшая её хозяйка наверняка долго будет носиться за ней в попытках поймать, но, откровенно говоря, затея безнадёжная. Стали падать первые капли покрывая едва высохший асфальт новым слоем воды, окрашивая его в более тёмный серый, почти чёрный цвет. Из-за туч потемнело быстрее, чем ожидалось, и по тротуарам забегали прохожие под зонтиками, спешно пытаясь покинуть холодные улицы.       В квартире были слышны тихие фразы. Парни решили прервать затянувшееся молчание. Не то, чтобы оно было не приятно, ни в коем случае, просто… — Скажи, ещё раз, — с улыбкой проговорил хозяин квартиры. — Я тебя люблю, — чётко, твёрдо и тихо ответил гость. — Я люблю тебя, — повторил он. — Спасибо, — помолчав некоторое время, блондин снова задал вопрос. — Чего бы ты хотел сейчас? — Ничего или тебя, — повернув голову шатен взглянул в глаза собеседнику и счастливо улыбнулся. — А ты? — Хм, не знаю, наверное никуда не идти в понедельник, — Парни засмеялись, и вновь повисла тишина. Каждый думал о своём, но в тоже время они думали об одном и том же — друг о друге.       Я счастлив сейчас? С ним в одной комнате, на одном диване. Его руки тёплые и на удивление грубые, хотя он не работает ими, может, спорт? Как много ещё я о нём не знаю, а если никогда не узнаю? Чужой человек в твоей квартире, Костя, в твоей жизни. Но я же знаю о нём достаточно, чтобы любить? Или всё это лишь пыль? — Ты занимаешься спортом? —вопрос с последовавшей улыбкой заставили улыбнуться и Валика. — Да, иногда хожу в зал, побить боксёрскую грушу. Не профессионально, —получив кивок в ответ оба опять затихли.       Ты, твоя рука в моей ладони. Кто мы теперь друг другу? Мы уже не друзья, но ещё не любовники… Ты рядом, но я не смотрю на тебя, в голове твой образ. Улавливая в нём неповторимые черты лица, голубые большие светлые глаза, светлые волосы, пухлые губы правильной формы и твоё улыбчивое выражение лица. Всё это создавало впечатление застенчивого и элегантного небрежного красавца.       Со свойственной ему откровенностью, шатен всё обдумывал, искал новые причины и следствия. Он полностью ушёл в себя и даже не заметил, как на его плече удобно устроилась светловолосая макушка, и Костя непроизвольно сжал его руку во сне.