Леша успевает забыть обо всем - или ему так кажется - потому что он действительно позволяет Тошику скользнуть горячими пальцами под футболку, задрать её одним движением до груди. Он ещё помнит о Серхио, и его это беспокоит, беспокоит, что может случиться потом, но не настолько сильно, чтобы он отказался от удовольствия, - привычного, выученного, совершенно родного, - погладить Тошу по щекам, по вискам, а потом сомкнуть пальцы на его затылке, поворачивая голову, чтобы было ещё удобнее ласкать языком податливый мягкий рот.
Тоша тихонько стонет, этот звук потерянный и нуждающийся, и вот от него Лёша забывает действительно обо всём, окунаясь в нежность, в ни с чем не сравнимую близость с братом. Забывает о Феде и его дурацком поведении, забывает о своих заморочках насчёт отношений, забывает о мужчине, который не издает ни звука, но почти наверняка внимательно наблюдает за ними. Лёше так хочется проследить поцелуями изгиб шеи, провести линию до ключиц, уложить брата на диван, погладить везде, прижимаясь губами к тёплой нежной коже. Хорошо бы - раздеть, неторопливо и ласково, целуя плечи, поглаживая по лицу, по мягким, сладким губам, порочно-нежно приоткрывающимся от прикосновений.
Тошик, конечно, был инициативным и задорным, легко мог оседлать брата, перехватить инициативу, если было настроение, но стоило Лёше обнять ладонями его лицо, отмечая поцелуями прикрытые веки и приоткрытые губы - и младшенький совершенно таял.
Что это было изначально - поцелуи на ночь? Ласковый домашний ритуал, чтобы приободрить перед ответственной игрой? Всё в их жизнях давно переплелось, затянулось крепкими узлами, не разобрать, что из чего, но ритуалы остались - Лёша скользит пальцами по Тошиным щекам, а тот скользит ладонями по его бокам, послушно прикрывая глаза, прежде, чем Лёша мягко коснется губами тонких век.
Мгновение - соприкасаются лбами, следующее мгновение - Тоша умелым рывком стаскивает с брата футболку, подставляя губы, принимая поцелуй с негромким вздохом, погладив Лёшу по груди, подбираясь ладонями к шее.
Он плавно двигается Лёше навстречу, а Лёша в ответ ныряет ладонями под его майку, липнущую к влажному после душа телу - Тошик дышит еще чаще, мягко покусывает губы и жмурится - Лёша видит это, на мгновение приоткрыв глаза. Хочется и правда утонуть в ощущениях, хочется сделать их интенсивнее и ярче, напиться сполна нежностью и брата напоить, чтобы смотрел дурными глазами, нежно улыбался и путался пальцами в волосах.
- Братик, - почти неслышно мурлыкает Тоша отстранившись не больше, чем на сантиметр. Лёша даже не столько слышит, сколько угадывает, что он говорит, по движению губ, а мелкий, часто взмахивая ресницами, тянется стащить с себя майку, Лёшиными стараниями и так уже задранную почти до груди.
Избавляется от неё одним коротким движением, снова потянувшись к Лёше, зарывается пальцами в волосы, тянется вперед, и вдруг коротко болезненно охает, уперевшись ладонью в Лёшино плечо.
Лёша ещё пытается сообразить, что произошло - зарозовевший, растрепанный Тошик тянется за новым поцелуем, ослабив хватку, - когда слышит вкрадчиво-мягкий голос Серхио:
- Что с рукой, Джуниор? Болит?
- Что? - растерянно переспрашивает Тоша, потянувшись к экрану, словно никак не мог расфокусированным взглядом поймать Серхио. - Нет… Да… Я не…
- Плечо, - так же мягко подсказывает Серхио, и Лёша сам уже тянется мелкого за руку пощупать.
- Ты же на этот бок на тренировке свалился, - вспоминает он, нахмурившись сильнее, когда мелкий виновато морщится от легкого давления на плечо. Лёша всегда старался следить за такими вещами - не потому что Тошик был совсем уж безответственным, нет. Но иногда он пускал на самотёк вещи, которые казались ему неважными, и удавалось ему это куда проще, чем старшему.
Лёша тянет мелкого к себе, рассматривая руку - синяка, вроде, нет, но всё равно морщится.
- Ты же сказал, что всё в порядке, - вздыхает Лёша, отпустив мелкого только для того, чтобы тот вновь прижался, на этот раз плечом к плечу, умильно-нежно заглядывая в глаза, как всегда делал, когда думал, что Лёша будет его за что-то ругать. Надо бы, конечно, сделать какое-то внушение - не дело это, ничего не сказать, никому не показаться, но Тоша, глянув на Серхио и на брата, обезоруживающе вздыхает:
- Всё правда было в порядке. Весь день всё нормально было, просто потянул неудачно, честное слово, - Тоша смотрит большими честными глазами и тянется к брату - погладить по щеке. Ластится, как всегда, а Лёша млеет от этого и теряет бдительность, в отличие от Серхио.
- Покажись завтра командному врачу, Джуниор. А Але проследит, правда? - испанец переводит взгляд серьёзных тёмных глаз с одного на другого, дожидаясь, пока близнецы не кивнут синхронно, словно игрушечные болванчики. Рамос усмехается, а затем и вовсе лучезарно улыбается. Лёше нравится забота в его голосе, бархатисто-мягком, красивом. Нравится внимание во взгляде и то, как легко он переключается с игривого настроения на серьезные вещи.
- Я его и сегодня чем-нибудь намажу… На всякий случай, - обещает Лёша, легонько толкнув мелкого в бок и прошептав “балбесина”.
Тошик в ответ улыбается счастливо-влюбленно, словно на всё согласен, даже быть балбесиной, лишь бы на него с двух сторон вот так заботливо смотрели. Лёше хочется его обнять, но в отличие от мелкого, чья беззаботность подкреплена парочкой коктейлей, решиться на это перед Рамосом у него не получается. А Тошик жмётся поближе, заверяя Серхио, что он завтра ему во всём отчитается и вообще будет “более ответственным котиком, прямо как Але”. Никто, конечно таким заверениям не верит, но это всё равно забавно и Лёша постепенно снова расслабляется, позволяя брату бездумно скользить руками по спине и плечам, пока он беззаботно треплется обо всём подряд.
- Мы через пару недель в Эмираты полетим, - делится мелкий. - Там недельку потусуемся, а потом совершенно свободны!
Это сущая правда, как и то, что Тоша уже пару (сотен) раз намекал брату, что было бы неплохо потом, после Эмиратов, смотаться куда-нибудь… в Испанию, например, а то чего дома киснуть? Лёша даже возмутиться не успевает, потому что он ведь не раз говорил мелкому не напрашиваться, а Серхио с довольной улыбкой возвещает:
- Я был бы рад увидеть вас у себя в гостях. Точно не помню, но, кажется, у меня будет несколько свободных дней. Лошадок своих вам покажу, - последнее он произносит совершенно серьезно и даже с затаенной гордостью.
- Офигеть, - радуется мелкий и, повернувшись к брату, интересуется: - Поедем смотреть испанских лошадок?
- Обсудите планы перед сном, - предлагает Рамос, чуть прищурившись, потирая шею - Лёша невольно залипает взглядом на татуированных пальцах, прослушав ту часть разговора, в которой мелкий обычно упирается и не хочет идти спать.
- Хорошего вечера, - желает Лёша на прощание, приобняв мелкого, подхватившего:
- И приятных снов!
Серхио, желающий в ответ того же, ещё и подмигивает.
- Эмираты - Москва - Испания? - воодушевленный Тошик ещё больше похож на щеночка лабрадора, чем обычно.
- Не стыдно в гости напрашиваться? - Лёша только и успевает выключить ноут и закрыть крышку, а мелкий уже валит его на диван, потираясь носом о щеку. Смешно, мило… интимно-сладко. Лёша гладит его по затылку, путаясь пальцами в мягких, чуть вьющихся прядях.
- Нет, если нам покажут лошадок и все эти роскошные и наверняка вкусные татуировки, - мелкий сияет, как золотая монетка. - Разве плохо? Ты сердишься?
- И как на тебя, балбеса, сердиться? - Лёша гладит дуги рёбер под задравшейся почти до груди футболкой, любуясь тем, как удовольствие от ласки освещает лицо брата мягкой, светлой улыбкой. - Как твоя рука?
Вместо ответа Тоша молниеносно выпрямляется, сдергивая с себя футболку, и снова наклоняется к брату, проворчав на ухо:
- Я же говорил, что всё в порядке, но вы такие перестраховщики, боже мой…
- Завтра посмотрим, - откликается Лёша с такими же ворчливыми интонациями. - Всё равно чем-нибудь намажу. Потом, - соглашается он, когда мягкие губы прижимаются к его шее. - Попозже, - уступает он ещё через секунду, почувствовав теплое дыхание на груди, прежде чем влажный, юркий язык игриво обведет сосок.
- Я весь твой, чем хочешь, тем и мажь, - посмеиваясь бормочет Тоша, не отрывая губ от тёплой кожи. Лёша гладит его по затылку, наслаждаясь ласкающими прикосновениями, медленно спускающимися всё ниже, но раньше, чем мелкий доберется до его шорт, Лёша тянет его наверх, осторожно перекатываясь на бок и вжимая Тошу в диванную спинку.
Закрадывается почти безумная паническая мысль оглянуться на лежащий на столе ноутбук, убедиться, что он закончил звонок - но он точно помнит, что опустил экран, так что беспокойство быстро отпускает, зато возбуждение накрывает шумной приливной волной вслед за широкой ладонью, привычно-ловко скользнувшей в шорты. Лёша не так спешит, хотя умелая, выученная ласка и заставляет его жмуриться и стонать в поцелуи. Ему нравится сжимать упругую задницу в ладонях, гладить прогнутую спину, прежде чем сдаться (как и всегда, очень скоро), и приласкать мелкого всерьёз, сплетаясь с ним ногами и руками, дыша через раз одним и тем же воздухом.
Несколькими минутами позже, когда они всё так же лежат, вжавшись друг в друга, выравнивая дыхания и прислушиваясь к затихающей сладостной дрожи существующих, кажется, в унисон, тел, мелкий, прижавшись губами к Лёшиной переносице, спрашивает:
- Ты не сердишься?
- Ты должен быть внимательнее, Тош, - привычно ворчит Лёша, нащупав где-то в районе коленей Тохину майку и вытерев об неё руку, прежде чем обнять мелкого за пояс. - Это же всё серьёзно… сегодня руку потянул, завтра ногу потянешь и никому не скажешь?
- Угу, - повинно мурчит мелкий, устраиваясь в тёплом кольце рук поудобнее. Большие просторные кровати никогда не были их фетишем - вот уснуть в обнимку на узком диване, в этом да, им, наверное, и равных-то не было. Но ещё в душ надо, так что засыпать не вариант, хоть и хочется после насыщенного событиями дня и полученного удовольствия.
- То есть, ты только из-за руки сердишься? - осторожно уточняет Тоша, приподняв брови, когда Лёша вопросительно смотрит на него.
Лёша смысл вопроса понимает не сразу, а когда понимает - задумывается. Стоило ли сердиться на мелкого за то, что тот развёл его на поцелуи перед Рамосом? Пожалуй, нет. Лёша и не сердился. Смущался, скорее, но реакция Серхио располагала, он, кажется, ничего не имел против увиденного.
- Ага, - Лёша легонько щекочет брата под рёбрами, чтобы взбодрить, прежде чем потащить его в душ.
***
В Мадрид единогласно было решено лететь после Эмиратов - вернуться с командой в Москву, и уже оттуда рвануть в Испанию. “К солнцу, шмоткам и кэпу”, как заявлял Тоша.
Словно солнца ему в Дубаях не хватало - жарило немилосердно, но всё равно приятно. Основной задачей на этом отдыхе было, конечно, не сгореть, солнцезащитный крем уходил тоннами.
Серхио, разговоры с которым в последние пару недель стали чем-то само собой разумеющимся, план одобрял, белозубо скалился, дразнил Тошу, который воодушевленно трепался обо всём, что у них происходило, и как-то очень умело тормошил Лёшу, который то и дело проваливался в свои мысли, хотя что на экран, что на брата смотрел с явным удовольствием.
“Обязательная программа” в виде товарищеского матча уже была откатана, и теперь оставалось наслаждаться солнцем, морем, пляжем и отелем в компании команды - до конца недели. Потом в Москву, а потом в Испанию.
План меняется, когда на последнем матче Серхио получает красную карточку и выбывает с поля на несколько ближайших игр. За играми Реала близнецы следили даже с большим вниманием, чем за матчами своей лиги, так что и этот момент видели вживую - мелкий отреагировал тревожным вздохом, хотя придраться было не к чему - играл Рамос жёстко.
А той же ночью после игры мелкий подлез к Лёше в постель, бесцеремонно растолкав и подсовывая под нос экран мобильника. Серхио сообщал, что уедет на пару дней и будет недоступен. И что всё нормально. В последнее не поверил даже непроснувшийся Лёша, но здравого смысла ему хватило на то, чтобы утешить мелкого, тревожно ерзающего под боком:
- Ну это хорошо, что он предупредил, мелкий, чего ты. Переживает, понятное дело…
- Хочется что-то сделать, - тихо ворчит Тоша, устраиваясь поудобнее. Выметаться из постели он явно не собирался. - Как-то… подбодрить?
- Подумаем завтра, ладно, братишка? - Лёша почти сразу ныряет обратно в сон, несмотря на то, что Тошик ещё ерзает какое-то время под руками, вздыхая.
На самом деле, они с братом не так уж часто расходились во мнениях, но на этот раз Лёша правда думал, что, наверное, не стоит дергать человека, который хочет побыть один. Тоша был категорически не согласен, он искренне считал, что “никто не хочет быть один дольше пары дней”, уж Лёше этот довод был знаком.
Может быть, мелкий был и прав. У него всё-таки была чуйка на такие вещи - подлезть брату под бок как раз в тот момент, когда Лёша решит, что сидеть в одиночестве второй час подряд ему невыносимо, например. В любом случае, вылететь из Дубаи в Мадрид в ближайшее время оказалось проблематично - максимум, что Тоше, развившему бурную деятельность, удалось нарыть, так это одно место в бизнесе, и то он до последнего не хотел признаваться, потому что Лёшка ожидаемо ляпнул:
- Может, тогда полетишь? А я попозже, из Москвы?
Лёше стыдно за свое предложение стало сразу же. Отпускать мелкого одного - и самому оставаться без него - не хотелось, да и Тоха таким желанием явно не горел - шутливо двинул кулаком под рёбра , спровоцировав недолгую и не слишком оживленную возню на гостиничной кровати, где они сидели, натягивая носки - хотелось немного побегать, пока не начался самый пик жары.
В общем, вариантов Лёша не видел.
А потом позвонил Модрич - было неожиданно увидеть его, приветливо улыбающегося, на экране.
- Вы только не обижайтесь на Чехо, если он пропал с радаров, - говорит хорват после короткого приветствия, не забыв назвать близнецов “котятками”. - Помедитирует денек-два со своими лошадками, и вернется.
- Да мы не собирались обижаться, - возмущается мелкий с поддержкой Лёши, который, правда, не ожидал, что брат продолжит:
- Мы вообще хотели завтра в Мадрид поехать, но из Дубая фиг вылетишь вот так… Мы бы в городе поболтались, если бы… ну… Мы, вообще, на следующую неделю договаривались…
Тоха неожиданно тушуется, заодно запутавшись в глаголах, и, в поисках поддержки поворачивается к брату, по привычке придвинувшись ближе.
- Просто поддержать, отвлечь, - объясняет Лёша, подбирая слова. - Ну или правда по городу бы поболтались, если что…
- Ребят, вы такие милые, - улыбается Модрич, покачав головой. - Офигеть просто. Я думал, вы дуетесь.
- Да не дуемся мы! - возмущается Тошик. - Передашь ему привет?
Лука весело фыркает, заявив, что вовсе не факт, что ему Рамос отзвонится раньше, чем им.
***
На следующий день полуденная жара была настолько изматывающей, что несколько часов на кровати под кондиционером казались Лёше хорошей перспективой. Мелкий сначала возмутился, что не затем они на отдых выбрались, чтобы с книжкой в номере болтаться, но после получаса у бассейна на жаре тоже вернулся в номер и завалился Лёше под бок, предварительно отмокнув под холодным душем.
- Ты мокрый, как лягушка, - сообщает Лёша, поморщившись, когда Тоша прижимается к его тёплой сухой коже холодным, влажным бедром. - Фу.
- Сам ты фу, - лениво отзывается Тошик, лежащий на спине. Препираться лень, так что Лёша возвращается к книжке, но не успевает найти взглядом нужную строчку, как раздается стук в дверь.
Тоха ближе к двери, так что после короткого сеанса нытья он идёт открывать, и через полминуты возвращается с Ведраном.
- Поговаривают, вы в Мадрид собрались? - уточняет он, усевшись на свободную кровать, смерив близнецов внимательным взглядом и уткнувшись в принесенную с собой папку.
- Ага, - получается как всегда синхронно. Лёша следит за перелистываемыми страницами, стараясь угадать, в чем дело. - Из Москвы.
- Сегодня же, вроде, хотели?
Удивляться Лёша не стал. Вот просто не стал - и так всё понятно.
- Мест нет на ближайшие даты. А там уже у нас и так билеты есть… А что?
Чарли смотрит на них несколько секунд, словно раздумывает, рассказать ли им то, зачем пришел, или обойдутся. Тоша под боком ёрзает от нетерпения, не выдержав раньше, чем Ведран откроет рот.
- Ну так что?
- Модрич там договорился кое с кем, - неторопливо сообщает Ведран, с явным удовольствием наблюдая за эмоциональной Тошиной реакцией - брови у него взлетают к кромке волос и весь он подается чуть вперед. - А я договорился, чтобы вас сегодня отпустили. Про тренировки не забывать. Режим соблюдать. Херней не страдать, - Чарли протягивает каждому по тонкой папке, в которой наверняка куча стандартных, давно выученных рекомендаций и программа домашних тренировок - тоже прекрасно известная. - Собирайте шмотки и в такси. Всё понятно?
Тоша оказывается висящим на Ведране с радостной улыбкой раньше, чем Лёша успеет ответить утвердительно.
- Вау. Спасибо, - добавляет он, искренне улыбнувшись Чарли, когда мелкий отлипает от него.
- Да мне особо не за что, - возражает Ведран, поднимаясь с кровати и поочередно потрепав близнецов по волосам. - Собирайтесь. давайте. Я так понял, задерживаться ради вас не будут.
