Пышка Варя и лавка наслаждений

Варя чувствовала себя теперь уже не скованной, нет, а просто нежной и застенчивой. И в этом было несказанное наслаждение. Сергей сам направлял ее тело, и Варе оставалось только поддаваться. Сначала она видела его целиком – широкие плечи, живот, на котором тугие мускулы уже покрыл едва заметный слой жирка, и в этом было что-то настолько живое, настолько настоящее… Сильные руки – правое предплечье опоясывала татуировка – кельтский орнамент. Широкая грудь, покрытая тонкими светлыми волосками. Потом Сергей закинул ее руки себе на плечи, решительно раздвинул языком ее губы – его язык властно, как насильник, проник ей в рот. Варя обхватила себя за локти, как ярмом, охватив его крепкую шею. Налитые, тяжелые груди вдавились в его голое тело. Теперь он держал ее за ягодицы, мягко переминая их. Варя слышала их общее сопение, и на миг ей показалось, что они оба – невольники с кляпами во рту. От этой мысли стало невыносимо стыдно и сладко. Ее воображение нарисовало какого-то старого пашу, наблюдающего за своими голыми рабами, которые занимаются любовью перед ним прямо среди тенистого сада, под журчание фонтанов и крики павлинов. Открывая глаза, Варя встречалась с глазами Сергея, видела внимательный плутоватый взгляд сквозь светлую прядь. Казалось, он улыбается даже сейчас, когда его губы заняты. Тем временем Сергей освободил ее рот. Она почувствовала его губы у себя на шее, руки – на грудях. Он так же властно и мягко мял их, перехватывал снизу, взвешивал на ладонях, словно спелые плоды. Сама же она, как во сне, лохматила его волосы, тихо постанывая и вздыхая. …Паша смотрел на них, сощурив хитрые глаза. Клубы сизого дыма вырывались из его растянутых в улыбке губ, путались в седой бороде. …Похотливые руки покупателей сновали по белоснежному, полному, соблазнительному телу пленницы. Сквозь слезы и туман близкого обморока она видела Сергея… нет, в этом мире его звали иначе – обнаженного, с заведенными назад руками, которого так же бесстыдно осматривали. А он щурил усмехающиеся, недобрые, плутоватые глаза. Пленный корсар, бестия… Он опустил руку и властно, уверенно погрузил пальцы в ее лоно, встретившее его вязкой влагой, отозвавшееся каким-то странным, легким покалыванием. Варя больше не могла сдерживать стон – всхлипнула, закусив губу, и, почти бесчувственная, стиснула его запястье – то ли стараясь остановить, то ли направляя. А он продолжал властно и ласково изучать ее пальцами. …Так же властно и ласково он зажимал ей рот губами там, в саду паши, когда она сначала противилась его ласкам. Подчинял себе так нежно, так медленно. Двое голых рабов – два тела, обреченные друг на друга – они странным образом становились свободными, занимаясь любовью по принуждению. Потому что делали то, чего не делал ни один свободный европеец. Однажды он шепнул ей: «Эй, красотка, неужели ты предпочла бы мне нашего старика господина?» Она вспыхнула, хотя в душе готова была рассмеяться. И вдруг Варя почувствовала, как в бедро ей уперся его крепкий, горячий приятель. Пальцы Сергея исчезли, а сам он ловко высвободился из ее объятий и внезапно закинул ее себе на спину. Ее груди, тяжело качнувшись, ткнулись в его крепкую спину. От неожиданности Варя рассмеялась, неловко обняла его сзади, с наслаждением прижав ладони к широкой разгоряченной груди. Сергей деловито подкинул вверх ее задик, подхватил Варю под коленями и понес. Они оказались в спальне, где будто бы сам по себе вспыхнул яркий свет – Варя не уловила момент, когда Сергей отпустил ее ногу и нажал на выключатель. Он игриво, но осторожно сбросил Варю на кровать. Навис над ней и мгновение смотрел в смеющиеся и как будто испуганные глаза женщины своими – сощуренными, лукавыми. Потом медленно погладил ее по щеке сухой горячей ладонью, задержал руку, одновременно засунув ей в рот большой палец – Варя слегка сжала его зубами, покусывая и щекоча языком. Он опустился ниже и приник губами к ее правой груди, к тугому набрякшему соску, описывая вокруг него языком крошечные влажные орбиты. Его рука тем временем продолжала ласкать ее лоно. Варя больше не могла сдерживаться – начала ритмично поднимать бедра ему навстречу и стонать уже во весь голос. Движения ее языка стали редкими и прерывистыми. Он осторожно высвободил из ее рта увлажненный палец и принялся водить им вокруг левого соска. Его дыхание стало тяжелым, почти угрожающим, но он все еще сдерживался. Варя почти потеряла связь с реальностью. И тогда он поднялся над ней на вытянутых руках и, наконец, вошел. Она вскрикнула радостно и благодарно. Он на миг замер, давая ей возможность почувствовать в себе его плоть, а потом начал двигаться, постепенно наращивая темп. Варя вертела головой, кусала губы, готовая вырваться из собственного тела от этого неимоверного наслаждения. Тело потеряло вдруг вес и объем, стало целым миром, слитым воедино с другим, таким сильным, таким непохожим. И Варя обхватила этого другого руками, обняла ногами, чтобы только удержать в себе… Сергей двигался мягко, сильно, и она каждой частицей сознания чувствовала, как его живот прикасается к ее животу – мягкому и шелковистому, как раскрываются самые сокровенные глубины ее тела перед сильным, напористым гостем. Она вся была теперь только тело. Все, что казалось ей ею самой, растворилось в этой полной, голой, чуткой плоти и думало, чувствовало, жило теперь только через нее. Волны наслаждения все быстрее омывали ее изнутри – снизу и до самых тайных уголков естества. Варя кричала. Кричали павлины в тенистом саду. Смотрел прищуренными глазами старый паша… В миг наивысшего наслаждения Сергей запрокинул голову, коротко и яростно застонал. Варя не могла бы сказать, одновременно ли они кончили – времени больше не было. Они лежали, обессиленные, в тенистом саду, и над ними стоял седой вельможа, улыбаясь, смотрел на разгоряченные, красивые, свободные тела. Тела Мужчины и Женщины.