Dream

Винценц открывает глаза и начинает заново разглядывать прикроватную тумбочку. Сон не идёт. Которую уже ночь по счёту. Кифер садится на кровати и смотрит через плечо на жену — Маша крепко спит. Мужчина тихо выходит из спальни и босыми ногами ступает в зал. Он так больше не может.        Сегодня.        Прямо сейчас. Винценц включает ноутбук и быстро находит расписание авиарейсов. Пробегает глазами по строчкам. Ближайший самолёт в Россию через полтора часа. Мужчина в считанные секунды заказывает себе билет, захлопывает ноутбук и бросается к шкафу. Достаёт с верхней полки свой загранпаспорт — ещё не просрочённый, но неумолимо приближающийся к критической дате. Ему должно хватить.        Бросает в рюкзак ноутбук, документы, деньги и натягивает на себя джинсы и чёрную футболку. Хватает куртку с вешалки и бросает последний взгляд в сторону спальни. Маша даже не проснулась. Натягивает ботинки и безмолвной тенью выскальзывает из квартиры. У него всего час, чтобы добраться до аэропорта.        По зданию аэропорта бежит мужчина. Вот он перемахивает через стойку, не снижая скорости, в мастерском вираже заворачивает за угол и вскальзывает в немногочисленную группу у кассы, на ходу вытаскивая паспорт.        — К девушке опаздываешь что-ли? — усмехается престарелый джентельмен в шляпе, подмигивая молодому человеку.        — Даже не представляете, насколько, — Винценц улыбается в ответ, забирая билет и документы.        Кифер перехватывает рюкзак поудобнее и взбегает наверх по ступеням эскалатора. Падает на своё место у окна и поворачивает голову к иллюминатору. Мужчина рассматривает ночное небо родного Берлина, и на секунду ему вдруг кажется, что это всё — неправильно и совершенно зря. Но только на секунду. «Так надо», — говорит себе Винценц и бросает взгляд на часы. Пять минут до взлёта.        Все эти три часа он молча наблюдает за белоснежным одеялом облаков, изредка отмечая про себя всё более светлеющий край неба. Он думает — а подумать ему действительно нужно о многом. Почему он бросает свою жену посреди ночи и летит в далёкую страну, которая стала для неё родиной, а для него — пристанищем? Как он будет объяснять свой поступок позднее? Ждёт ли его там кто-то, ради кого он совершил свой по-детски необдуманный поступок? Пожалуй, он знает ответ лишь на один вопрос — было ли ему, для кого совершить свой поступок? Было.        Винценц смотрит в окно внимательно, не отрываясь, кажется, даже не моргая. Сон всё также не приходит, несмотря на спокойную обстановку и приглушённый свет. Прямо перед ним спит мальчонка, летящий в Россию вместе с родителями. Кифер улыбается своим мыслям. Как бы выглядел его дьяволёнок?        Самолёт идёт на снижение и Винценц видит ночные огни Москвы. Черни, всегда летающий только ночными рейсами, не врал — хотя бы раз в жизни стоит увидеть Москву ночью. Пара минут после посадки, заполнение всех необходимых документов — и он уже в древнем, но в то же время вовсю молодящемся городе, пережившем и видевшим столько, что не сможет описать ни один учебник истории. Спустя минуту он ловит такси и называет знакомый адрес.        Машина останавливается перед простой пятиэтажкой. Кифер выходит и пару минут стоит неподвижно, слушая, как машина мягко шуршит колёсами по асфальту. Сердце ударяется о рёбра не в такт, когда он замечает свет в таком знакомом окне на четвёртом этаже. Пролёты проносятся перед глазами за считанные секунды. Он робко, будто неуверенно, звонит в дверь. Как будто напрасно были все эти километры, дороги, полёты.        Она открывает дверь в простом халате поверх нелепой, совсем детской пижамы. На кухне в свете бра остывает чашка с недопитым чаем. Он скидывает рюкзак в прихожей, и в следующую секунду она бросается в объятия, обвивая руками его шею и зарываясь тонкими пальцами в волосы на затылке. Винценц прижимает её к себе, чувствуя, как горячий шёпот опаляет ухо.        — Я так скучала…        Ира плачет, уткнувшись в его куртку и комкая в кулаках чёрную кожу под пальцами. Винценц не говорит ничего. Он тоже скучал.        За окном четыре утра и, казалось бы, там рождается новый день, но не для них. Кифер ложится на кровать, оставаясь в одной футболке и джинсах, Старшенбаум опускается рядом. Винценц обвивает руками её талию и прижимает к себе, крепко-крепко, будто боясь, что ещё миг — и она исчезнет, развеется, словно туман по утрам. Он обнимает её и засыпает — впервые за долгое время.