Дичь

       Это странное чувство, когда тебя все достало.        Надоело все.        Когда ты по 11 часов изображаешь радость, хотя вовсе ее не ощущаешь, это нелегко.        Когда работа не приносит ничего, кроме зуда в одном месте и ненависти, когда ты ясно и четко осознаешь, что она тебя бесит.        Раздражает, нервирует, не вызывает никаких положительных эмоций, за редким исключением.        Нелюбимая, нежеланная, ненужная, не радующая работа — что может быть хуже этого?        Только полное отсутствие работы вообще.        А мне нужно платить по счетам.        Хочется, как же до зуда в руках, до скрипа в зубах хочется плюнуть на все и уйти в туман с гордо поднятой головой.        А не играть в интерес, к черту эти актерские этюды, не получилось из меня хорошего актера.        Так уж вышло.        Ненавистная. Надоевшая, Отвратительная.        Работа.        На которую я хожу, как на каторгу.        Я пишу все эти слова, и меня нисколько не трогает, что это правда.        Чистейшая.        Мне становится чуть легче, когда я выплескиваю свою ненависть безропотному телефону, отчаянно мечтая бросить это.        Уйти.        В никуда, в небо, в деревню Гадюкино, только бы не возвращаться день за днем в одну и ту же трясину.        В теплое, мерзко хлюпающее шизофрениками болотце, уже начавшее затягивать в свою трясину и меня…        Я возвращаюсь домой, снова оттрубив на галерах положенное время и хмуро разглядываю лица собратьев по совместному досугу.        Лица попутчиков не радуют, и я отлично знаю, что и у меня такое же ледяное забрало из популярной московской серии «Не подходи, убью!»        Пока не замечаю один странно живой взгляд в череде смертельно уставших работяг.        Мужик, голубоглазый, лет тридцати, с ленинским прищуром, не стесняясь, рассматривает меня в упор.        Так и тянет подойти к нахалу и гаркнуть в ухо:«Господин хороший, чего уставился? На мне узоров нет, и трава не растет!».        Я злюсь, не желая служить предметом такого непонятного и дурацкого интереса.        Пока не слышу где-то рядом тихий шепот:«Приятель, потерпишь еще минутку? Торжественно клянусь в ближайшие пять минут не изучать твое недовольное лицо!».        А это что еще за дела?        Я начинаю крутиться и озираться, ища источник звука, но все впустую.        И вдруг утыкаюсь в лицо наглеца, так и впившегося в меня своими синими фонариками.        «Успокойся, это я с тобой разговариваю! Хочешь, докажу?».        Я в полном ауте киваю, чувствуя себя как минимум героем фантастического фильма, окончательно загипнотизированный темноволосым.        «Супер, загадай любое число от единицы до миллиарда!» — весело продолжает голос в моей голове.        «Офигеть вообще, ну, допустим, 530.162.» — не задумываясь, ляпаю я, уставившись на него, как полный болван.        Ответ приходит мгновенно, мое число возвращается ко мне, не прожив и секунды без своего создателя.        Вот черт, по ходу, мне так запросто попался телепат?        «Не совсем так, скажем, что мой диапазон намного шире, чем просто чтение мыслей.» — он не смущается, разговаривая со мной так, как будто мы давно знакомы.        «Я понял, а можно вопрос?» — я знаю, что это глупо, но не спросить не могу.        «Валяй!»        Я слетаю с резьбы:«Слушай, а зачем ты все это делаешь?».        Ответ прилетает даже быстрее, чем я думал:«Мне интересно.»        «Интересно что?».        «Ты.»        Я нервничаю и переминаюсь с ноги на ногу, как заблудившаяся лошадь.        «Знаешь, это очень удобно, ты свободно общаешься, и никто, кроме собеседника, не слушает твои излияния.» — раскрывает мне секреты магов мой озорной мужичок.        «Парень, ты в порядке? Смотри, в обморок только не рухни тут, ты мне живой нужен!»        Очень успокаивает, прямо мотивирует.        Вот куда-куда, а в мир с профессором Ксавьером я ни разу еще не попадал.        «Чарльз Ксавьер? Ты серьезно? Я покруче буду!»        Неужели я умудрился обидеть волшебника, хотя собирался вроде как польстить…        Спустя пять минут тишины в эфире прорезается тихое:«Я не обиделся, просто я реально круче!».        Я в принципе, не возражаю, кто я такой, чтобы оценивать паранормальные способности, даже не Башаров.        «Ты же не хочешь сказать, что смотришь эту муть?»        О как, задета честь магической гильдии.        «Нет, я не смотрю такой откровенный бред.» — я хмыкаю, пожимая плечами.        Признаться, не думал, что телепаты настолько чувствительные.        «Ага, и мы боимся света и дождя!» — телепат смеется.        Вслух, задорно и весело.        Вагон с любопытством озирает одного придурка, не зная, что через минуту нас будет двое.        И вот мы хохочем вместе, радостно взмахивая руками.        «Идиотизм сближает!» — думаю я, забывая, что думать уже небезопасно.        «Я никому не скажу!» — отклик получен тут же.        И мы с ним заливаемся безудержным ржачем, как два сломанных сувенирных мешочка со смехом...