Может начнем все сначала?

      Время пролетело незаметно, и вот, 14 февраля. Ровно год прошел после их расставания. Девушка заходит домой и смотри на фотографию. Там они счастливы. Там Леви впервые позволил себе улыбнуться, а девушка целует его в щеку. Казалось, давно это, два года тому назад, а такое ощущение, что только вчера.       Девушка подумала о том, что она могла. Она могла сделать так, чтобы так не повернулось, она могла тогда промолчать, она могла усмирить свое упрямство, она могла. Но гордость не позволяла. Казалось бы, мелочь. Всего лишь пролила вино на платье, всего лишь испортила костюм молодого человека. Леви бы не обратил на это внимание, однако она, испортив костюм, испортила еще одну вещь, маленькую коробочку, лежавшую у Леви в кармане.       Леви и сам не понимает, что на него нашло, от чего он так взбесился, всего лишь костюм, всего лишь коробочка. Однако это его не волновало, он продолжал, продолжал, продолжал отчитывать девушку, пока девушка не крикнула ему: «Проваливай, я тебя знать не хочу, уходи!», и вот, Леви стоит на пороге, руки он засунул в карман, он до боли в руках сжал это коробку, хотел было выкинуть ее на нее, но не стал. Он обулся, обернулся на прощание. Кинул эту коробочку на пол и громко хлопнув дверью вышел к лифту. Девушка присела, она посмотрела внутрь коробочки, там лежало аккуратненькое колечко, по середине с тремя бриллиантами. Она примерила. В самый раз. По ее щекам потекли слезы. Она хотела побежать за ним, как поняла, что упрямство ее не пускает. Она стоит как вкопанная, снимает кольцо, откладывает его далеко на полку, по ее лицо продолжают стекать слезы. Она села на кровать и хотела уже избавиться от той фотки. Но не смогла. Она сохранила эту фотографию.       И вот, 14 февраля, она впервые встречает одна, без Леви. Ханджи выходит на улицу и начинает напевать песню. — Темно-оранжевый закат на фоне потресканных домов! — девушка не успела допеть следующую строчку, как сзади кто-то подхватил ее песню. Она узнала этот голос. — Ты так хотела рассказать ему насколько тяжело. Ты так хотела показать ему прокуренный балкон. У тебя слезы на глазах, у него целый горизонт! — мягко пропел мужчина, подходя ближе к девушке.       Девушка замерла. Она уже не могла поверить. Она слышит. Она слышит его голос, это был он. У нее потекли слезы. Парень подошел к ней и мягко положил ей на плечо руку. — Не плачь, прошу, я тоже не вывожу, — пропел молодой человек, глядя на спину девушку, — держи… — Держу, — мягко произнесла девушка и схватилась за его теплую ладонь.       Ханджи не может решиться обернуться, ее ладонь вновь почувствовала давно забытое тепло, она старается успокоиться, по ее щекам все так же льются слезы. Ей до боли в груди хочется обернуться, однако она не может. Гордость говорит ей: «Забери ладонь, забери, забери, он тебя не заслуживает, это он во всем виноват, он!», а сердце говорит обратное. Девушка протирает рукой слезы, оборачивается, смотрит на него. Она вновь может видеть его глаза. Не на фотографии. В живую.       Аккерман любуется ее волосами, как обычно растрепанными, прошелся ладонью по ее щеке. Рука девушки схватила его, она задержалась на ее щеке. Девушка потерлась. — Как же это было глупо, Леви… Как же было глупо… — у девушки вновь пошли слезы, она смотрит в Аккерманские, как всегда холодные, глаза. — Может мы сможем начать все… — сказал Леви. — Сначала… — проговорили они в унисон.