Огненно-серебристые раны

      Эмма ненавидела соулмейтов. У каждого есть ссадины или шрамы, появившиеся неоткуда, у каждого… Кроме неё. Таких, как она, называют пустышками, бесполезными одиночками. Такие, как она, изгои и блюда для отвратительных монстров.       Мама лишь подбадривала девочку, гладя Эмму ладонью по голове. Этот жест был слишком нежен для бедного ребёнка, настолько, что хотелось плакать. Но мама говорила, что вскоре он родится, и Эмма получит первые неизвестные ей ссадины и боль. В те моменты вся обида и боль вырывалась наружу, и всё что оставалась делать девочке - это плакать и прижиматься к материнской груди.       Она верила, ей хотелось верить, но отвратительный демон растоптал всё её мечты и веру. Её маленький мирок постепенно рушился, и девочке казалось, что она сходит с ума. Ей было обидно. Почему именно она? Почему именно она стала кормам демонов? Почему? Почему?! ПОЧЕМУ?!       Нога, как тонкая веточка сломалась с хрустом. Громкий крик заложил уши. Всё напрасно - они проиграли. Им больше не спастись и, испуганные взгляды, направленные на Эмму, тому доказательство. Ей хотелось плакать и обнять маму, вернутся в детство и всё забыть. Ей хотелось разделить эту боль на двоих, хотелось почувствовать инородную боль и заплакать уже от счастья, но этого никогда не произойдет. Ведь она лишь корм для отвратительных монстров.       Эмма слёзно умоляла взять её в качестве пищи демонов, вместо Нормана. Но ответ был непреклонен. Отказ. Норман лишь обнимал Эмму и говорил, что в любом случае, он бы не смог встретится со своей суженой, но это лишь ломало её душу ещё больше. И он ушел, и Эмма заплакала, закричала, из её уст лились проклятья. Она хотела сжечь тут всё дотла, уничтожить все воспоминания и продолжать верить, что детей берут на усыновление.       Всё что она могла вспомнить - это испуганный взгляд мамы, плачь детей и нежное касание к тыльной стороне руки.       Первое, что она спросила после пробуждения, - кто схватил её за руку. Но раздосадованный Рэй ответил, что к девочке ни кто не прикасался. В тот день у неё появилась надежда и она опять начала ронять соленные слезы из глаз. Всё что она хотела сделать - это обнять своего суженого.       Впервые увидев Сон-Джу, девочке хотелось одновременно и убить, и верить в то, что он не попытается сожрать её, как и все прошлые демоны.       Необъяснимое чувство сводило с ума, а разум говорил, что надо бежать. Тело окаменело, но осознание того, что младшие уже мертвы оторвало её из оцепенения. В тот момент Эмме хотелось убить его и в тоже время обнять.       Сон-Джу ненавидел своего соулмейта. В тот отвратительный день на его теле появились маленькие ссадины, всего прошиб озноб, а в сердце неприятно закололо. Тогда Музика лишь выдавила смешок, и удивилась, что такому ворчуну вручили суженую. На это демон нервно улыбнулся. С тех пор на его теле начали появляться маленькие ранки и необъяснимая боль, но Музика лишь тихо смеялась и улыбалась, когда Сон-Джу шипел от боли. Те многие сотни лет скитаний показались ему раем, в сравнении с последними одиннадцатью годами его жизни.       Его тарелка с грохотом упала на пол. Недавно приготовившаяся еда была непоправимо утеряна, а испуганный взвизг Музики ещё больше портили ситуацию. Вся его нога болела так сильно, как никогда раньше.        Да он терял конечности, да он ломал их, но это было совсем другое. Не та боль, которая проходит через несколько секунд, а та, которая будет длится неделями. В тот день девушка, прижавшись к Сон-Джу, прискорбно сообщила, что, возможно, его суженая является едой. От этой мысли хотелось выколоть себе глаза. Но ни смотря ни на что, Сон-Джу хотел спасти эту невинную душу. Всё что ему оставалась делать - это сжать до боли свою тыльную сторону ладони и верить, что она не одна из детишек с фермы.       Её юношеская решительность поражала, ярко зелёные глаза выражали ненависть и отвращение к демону. В тот момент тело Сон-Джу ощущал, будто в него вонзились сотни маленьких игл пожирающие изнутри. Ему опять хотелось выколоть себе глаза.       В её хрупком теле была недетская решительность - он отлично это понимал. Но наивная улыбка, направленная в адрес монстра, сводила его сума. Он боялся навредить ей, но скрытое много лет назад потаённое желание сводило его с ума. Она сводила его с ума. Этот, на первый взгляд, невинный соловей.       Резкая боль в руке прошибла Эмму насквозь. Её зрачки расширились, а тело клонило влево. Но одна мысль сводила её с ума - у неё есть соулмейт и, возможно, это младший брат королевы демонов, которому сейчас оторвала руку его собственная сестра. Ей хотелось смеяться от осознания своей беспомощности. Но Норман и Рэй, подбежавшие на помощь Эмме, не дали ей это сделать.       Ей не давало покоя то, что Музика смотрела лишь на неё. Смотрела на неё, несмотря на то, что Сон-Джу сражается за её спиной. Несмотря на то, что он может умереть из-за неё. В тот момент ей хотелось разорвать Музику в клочья.       Всё кончено. Эмма впервые увидела, как у Рея катятся из глаз слёзы, он мог лишь опустить голову и пытался стереть влажные капли руками, а Норман стоял в ступоре, на его лице была улыбка, широкая улыбка, слишком дурацкая для нынешней ситуации. Но то, чего ей хотелось - обнять его, прижаться и заплакать, и больше ни когда не отпускать.       Тихие шаги раздавались по замку. Их заглушали радостные крики и смех. Ей было страшно, она боялась, что суженный её отвергнет. Эмма приблизилась к нему, к обессиленному демону. Его маска расколота в щепки и он безоружен. Она может с лёгкостью убить его и ни кто не заметит. Но Эмма не навредит ему. Её руки трясутся, ей страшно. Эмма слишком долго была одна. Она не боялась ни его лица, ни его тела, ни даже его отвратительных демонических глаз.       Он смотрит на неё, готовится к худшему. На его лице привычная дурацкая улыбка. Всё чего хотел Сон-Джу - это взглянуть в последний раз на девочку, его невинную и маленькую девочку. Прикоснуться к шелковистым рыжим волосам, прижать её к себе, не смея отпускать. Из её глаз катились слёзы, чистые как утренняя роса. Он больше не позволит ей плакать, даже если это стоит ему жизни.        Но девочка лишь вытерла слезы и достала осколок стекла. "Ну вот и всё" - подумал демон. Но Эмма поднесла осколок к руке. Возможно, она подобрала его рядом с трупом его старшей сестры. Секунда и из руки течёт кровь, а на пол падают капли бурой жидкости. Но он лишь зашипел и прижал левую руку к ране, из которой сочилась чёрная жидкость. Она не заживала, как все другие ранения. И из её глаз опять полились слёзы. Он понял, что теперь никогда не сможет отведать сладости человеческой плоти. —Я ждала тебя. —Я нашел тебя.