1672 год

Амуру чужды секреты, ему хочется, чтобы плоды его трудов были видны всем. Любовникам, пожелавшим сохранить отношения в тайне, удаётся это лишь на некоторое время, но настаёт момент, когда их планы рушит случайность или свидетель, на которого они не обратили внимания. Маркиз д’Эффиа и шевалье де Беврон изо всех старались, чтобы с ними такого не случилось. Они встречались глубокой ночью, когда Версальский дворец спал, а днём сторонились друг друга, словно давние недруги. Но мог ли предположить Беврон, что его невинный поцелуй, которым он попрощался с маркизом, прежде чем расстаться на целый день, будет подсмотрен лакеем, которому Беврон вполне доверял. Но лакей также был в плену любви, а потому все события, случившиеся с ним и вокруг него, поверял своей Жанетте, а та – герцогине Орлеанской, у которой служила горничной. - Вы говорите, что маркиз д’Эффиа провёл ночь у шевалье де Беврона? – уточнила Лизелотта. Поначалу Жанетта не понимала госпожу из-за её сильного немецкого акцента, но теперь привыкла. - Да, Мадам, именно так, - ответила она. - Но этого не может быть. Они друг друга терпеть не могут. У Беврона лицо кривится, когда он видит Эффиа. Жанетта пожала плечами. Мотивы господ, тем более таких великих грешников, ей были неведомы. И размышлять о них она не собиралась. Упаси боже! - Очень странно! – воскликнула Лизелотта. – И очень подозрительно! Я должна поговорить с мужем. Пусть знает, что у него делается под носом. Эти мерзавцы его объедают, поэтому пусть отчитываются перед ним за всё. За каждый чих! Вдобавок чутьё подсказывало Лизелотте, что Эффиа и Беврон скрывают свою грязную интрижку, иначе бы Месье и остальные его миньоны много говорили о ней. Понимая, что у неё в руках карта, которая может побить карты Эффиа, Лизелотта пришла в восторг. Наконец-то удача улыбнулась ей! Теперь она может отомстить за все ядовитые улыбочки и словечки, на которые горазд конопатый чёрт! Лизелотта летела через комнаты, как огромная птица. Слуги и придворные разбегались перед ней. Если уж удача обратила на тебя внимание, думала Лизелотта, то все обстоятельства будут вести тебя к победе. К примеру, прямо сейчас Месье навещает дочерей, он всегда приходит к ним в этот час и проклятых миньонов с собой не берёт. Иначе полное бесстыдство было бы. Если Лизелотта хочет с ним поговорить, лучшего времени не найти. - Месье! – зычно крикнула Лизелотта, стоило слуге распахнуть перед ней дверь детской. – Нам немедля надо поговорить! Когда вы узнаете, о чём речь, вы станете рвать и метать! Потому что с вами как распоследние сволочи обошлись те, кого вы к себе приблизили! Я обязана вас предостеречь! Филипп Орлеанский замер с куклой в руках и почти испуганно уставился на жену. Его дочери, Мария Луиза и Анна Мария, раскрыли рты. А потом Анна Мария ударилась в слёзы. До того её напугал громкий голос мачехи. - Что такое, ягодка моя? – всплеснула руками Лизелотта. – Зачем вы плачете? Но Анну Марию так просто было не унять. Пришлось Месье брать её на руки. - Кто любимый папин бриллиант? – просюсюкал он. – Конечно вы, дитя моё. Ваши чудные глазки покраснеют от слёз. Куда это годится? Утешьтесь скорее. Мадам не сердится на вас, она просто так разговаривает. Разве вы ещё не привыкли? Мария Луиза не могла вынести подобного. Она была оскорблена до глубины души. Без её ведома у неё отняли звание любимого папиного бриллианта и отдали этой мелюзге! Раз так, быть войне! Личико Марии Луизы скривилось, чёрные глаза полыхнули, а потом слёзы хлынули так, словно прорвало плотину. Не слишком достойное поведение для десятилетней принцессы, но кого волнуют такие мелочи! - Что вы натворили, Мадам? – спросил Месье спокойно. Сдерживать себя он был вынужден. Иначе слёзы принцесс обернулись бы истерикой. - Я? – удивилась Лизелотта. – Абсолютно ничего. Однако, зачем вы даёте понять, что Анна Мария – ваша любимица? Как некрасиво по отношению к Марии Луизе! - Ничего подобного! – возразил Месье и наклонился к старшей дочери, в то время как младшая продолжала громко рыдать рядом с его ухом. – Моё дорогое дитя, неужели вы могли подумать, что вас я люблю меньше? Я люблю вас так сильно, как Луна любит звёзды. Однако я вынужден просить вас об услуге. Вы согласны меня выслушать? Мария Луиза с недоверием взглянула на отца, но всё же кивнула. - Мы должны успокоить вашу сестру. Анна Мария ещё несмышлёныш, поэтому нам следует быть с ней снисходительными и терпеливыми. - В её годы я была разумнее, - заявила Мария Луиза, шмыгнув носом. - Вы – феноменальная особа, - согласился Месье. - Ну, хорошо, - Мария Луиза постучала пальцем по плечу сестры. – Анна Мария, если вы умолкните, я позволю вам поиграть с моей любимой куклой. Той, у которой золотистые волосы. Однако не дольше десяти минут. Анна Мария сразу замолчала и обернулась. - Правда? – спросила она дрожащим голосом. - Клянусь усами короля, - заявила Мария Луиза, которой дофин по секрету рассказал, что его отец король может вечность укладывать свои усики воском. Месье от неожиданности чуть не уронил Анну Марию, но решил не выяснять, откуда у Марии Луизы такая манера речи. Он страшился узнать, что принцесса понабралась у его кавалеров. - Хорошо, - шмыгнула носом Анна Мария. – Папа, поставьте меня. Месье подчинился. Его старшая дочь взяла младшую за руку и повела в свою спальню. Но прежде девочки присели в реверансе перед отцом и Лизелоттой. - Что за срочный вопрос привёл вас сюда? – Месье обернулся к жене. Он казался недовольным. - Я хочу сообщить вам то, чего вы не знаете о маркизе д’Эффиа, - торжественно заявила Лизелотта и добавила, чтобы нагнести обстановку: - Неблагодарный изменщик обманывает вас. Месье поморщился. Он знал, что у Мадам изжога начинается стоит ей взглянуть на бедняжку маркиза. Мадам спала и видела, как Эффиа лишается должности при дворе брата короля и отправляется в дыру, из которой вылез. Речь, разумеется, шла о замке маркиза. - Тогда не томите, - велел принц со вздохом. – Уверен, что это пустяк. - Пустяк или нет решать вам, - Лизелотта приблизилась к нему и прошептала на ухо, выделяя каждое слово: - Маркиз. Д’Эффиа. Спит. С. Шевалье. Де Бевроном. - Какой вздор! – рассмеялся Месье. – Кто вам сказал такое? - Имена я не могу озвучить, - отстранилась Лизелотта. – Иначе Эффиа станет мстить этим честным людям. - Вы предлагаете поверить в анонимную клевету? – Месье смерил жену снисходительным взглядом, давая понять, что думает о её словах. Он не сомневался, что со стороны Мадам это нелепая попытка отомстить маркизу. - Устройте ему западню! И тогда увидите, кто говорит вам правду, а кто за нос водит! - Даже не подумаю, - фыркнул Месье. - Тогда ваши любимцы продолжат считать вас дураком, - высокомерно заявила Лизелотта. Месье только плечами пожал. Он не хотел, чтобы жена знала, что посеяла в нём зерно сомнений. И теперь принцу предстояло решить, позволить ли зерну прорости. С Лизелоттой он простился с весёлым видом и сохранял его, пока шёл к себе. Ему бы подумать немного в одиночестве, но это было для Месье роскошью. При нём всегда кто-то был. Он привык и иного не представлял, но сейчас ощутил досаду. Кавалеры, стоило Месье вернуться от дочерей, уловили, что в воздухе запахло грозой. Задумчивостью принца была характерным признаком. Они все сгрудились у окна и глядели, как принц рухнул в кресло и задумчиво вертел кольца на пальцах. - Дурные вести, ваше высочество? – рискнул подать голос Шатийон. Месье неопределённо взмахнул рукой. - Пойду за братом, - прошептал граф де Марсан. Кавалеры сочли, что это лучшее решение в данных обстоятельствах и закивали. Шарль, оказавшись вне поля зрения принца, почти побежал. Придворные, которых он встречал по пути, на молодого графа внимания не обращали. Они понимали, что Марсан бежит исполнять прихоть Месье или шевалье де Лоррена. Апартаменты шевалье располагались недалеко от апартаментов принца, поэтому Шарлю не пришлось запыхаться. Однако он помедлил, прежде чем постучаться в двери кабинета. От слуги он узнал, что шевалье именно там. Услышав, что шевалье крикнул: «Войдите», Шарль подчинился. Брата он увидел за письменным столом и с пером в руках. Шевалье часто использовал время, которое Месье проводил с Марией Луизой и Анной Марией, для разбора своей корреспонденции. Шевалье, увидев Шарля, недовольно скривился. Он сочинял письмо, а Шарль отвлёк его. Важная мысль, которую следовало записать, бесследно исчезла в голове. - Ну, Шарль, что такое? – спросил шевалье. - Месье не в духе, - сразу же перешёл к делу юноша. – Он молчит и погружён в себя. - Не может быть, - удивился шевалье. – После общения с их высочествами он всегда мил и весел до крайности. - Уверяю, Филипп, мне не показалось! – заявил Шарль. – Идите и сами убедитесь. Шевалье с тяжёлым вздохом отложил перо и спрятал бумаги в ящик, который закрыл на ключ. Что же могло случиться за тот короткий промежуток времени, который они с принцем провели раздельно? - Он вообще ничего не сказал? – уточнил шевалье на ходу. Он казался сосредоточенным, собираясь решить сложную задачу. На дам, которые обращали на него внимание, он внимания не обращал, словно они были деталями интерьера комнат, через которые братья проходили. Шевалье привык к восхищённым взглядам и перешёптываниям. Знал, что стоит ему поманить пальцем, как любая дама за ним пойдёт. Его скверная репутация никого не отпугивала. - Даже звука не издал, - подтвердил Шарль, стараясь не отставать. - Странно, - пробормотал шевалье, а когда переступил порог спальни принца, сказал громко: - Ваше высочество, мне птичка напела, что вы хандрите. Что такое? Какой негодяй вас огорчил? Кавалеры с облегчением выдохнули, а Месье поднял на него глаза, похожие на чёрный оникс. - Ерунда, Филипп, - вяло отозвался он. – Я сам себя огорчил. Шевалье нагнулся к принцу и упёрся руками в подлокотники кресла. Их лица разделяло только несколько сантиметров. - Полчаса без меня и такой итог, - сказал он насмешливо, но взгляд его был нежен. Месье изобразил подобие улыбки, но кокетничать и отвечать шевалье в том же духе не стал. Тогда шевалье убедился, что дело серьёзно. Но где Эффиа? Почему он допустил, чтобы Месье оказался в таком состоянии? - Где Эффиа? – строго спросил шевалье. Вопрос был адресован кавалерам. Те переглянулись и пожали плечами. Они понятия не имели, где маркиза носит. - Беврон тоже где-то пропадает, - заметил Шатийон, надеясь обратить внимание Месье на пренебрежение Беврона своими обязанностями. По старой памяти юноша Беврона не любил. Месье едва заметно вздрогнул, но больше никак не отреагировал. Однако шевалье это заметил. Он догадался, что дело либо в Эффиа, либо в Бевроне. - Оставьте нас с его высочеством наедине, - велел он кавалерам. Тем не оставалось ничего другого, как подчиниться. Тем более что Месье даже не думал возражать шевалье. Только один Шатийон нахмурил соболиные брови, выдавая своё недовольство. Он уже целую вечность не был с Месье как любовник и завидовал шевалье, который беззастенчиво демонстрировал окружающим, какие у него с принцем отношения. - Не заставляйте меня вытягивать из вас всё по крупицам, - сказал шевалье, когда кавалеры покинули спальню. - Нечего вытягивать, милый, - отмахнулся Месье. – У меня просто нет настроения. - Куда же оно подевалось? – удивился шевалье. – Утром было на месте. Месье неопределённо пожал плечами. - Вы поссорились с Эффиа? – не отставал шевалье. - Разве с Эффиа можно поссориться? – сердито спросил Месье. - Значит, с Бевроном? - Нет! Но к чему этот допрос, Филипп? Мне он наскучил, - Месье предпринял попытку встать, но шевалье положил ему руку на плечо. - Как вы со мной говорите? – сузил глаза шевалье. Месье в ответ надулся и скрестил руки на груди. Его разумная часть говорила ему, что срывать злость на шевалье – очень плохая идея. Но ведь больше никого не было рядом, а принц уже с трудом себя сдерживал. Шевалье это видел. В нём тоже вспыхнула злость, спровоцированная тем, что принц из-за пустяка готов испортить ему настроение. Шевалье тоже скрестил руки на груди и стал казаться отстранённым и высокомерным. Какое-то время любовники пронзали друг друга сердитыми взглядами. Первым сдался Месье. Вздохнул и опустил ресницы. Шевалье понял, что это белый флаг и сменил гнев на милость. - Что случилось? - спросил он ещё раз. – Я ведь пристаю к вам не из праздного любопытства. - Знаю, милый, - отозвался Месье. – Мадам мне кое-что сказала. - Ах, Мадам, - шевалье торжествующе ухмыльнулся. – От этой женщины столько проблем. А вы просите быть с ней полюбезней. - Кто-то нашептал ей, что у Эффиа интрижка с Бевроном, - на одном дыхании произнёс Месье. - И что? – не понял шевалье. - Это возмутительно, милый! – воскликнул Месье и ударил кулаками по подлокотникам. - Вы кого-то из них ревнуете? – спросил шевалье, сразу вообразив нехорошее. - Не в этом дело! – Месье в пылу не замечал, какое у шевалье сделалось лицо. – Эффиа когда-то обещал любить только меня одного! И Беврон обещал! - А вы.. – начал шевалье. - Зачем же обещать такое, если не думаешь исполнять? – перебил его Месье. – Особенно гнусно, что они объединились! Это предательство в двойном размере! Шевалье молчал, не зная, что и думать. Ревность сжала ему горло. Хотелось отвесить принцу оплеуху. - Чувствую себя так, будто меня использовали, - пожаловался Месье, всё ещё не замечая состояния шевалье. – Смогу ли я верить сладким речам впредь? - Правильно ли я понимаю, ваше высочество, что в будущем обзаведусь развесистыми рогами? – сухо поинтересовался шевалье. – Или я уже обзавёлся ими? - Ах, нет, милый, - Месье вдруг осознал, что несёт. – Но вы знаете, как я люблю комплименты. В этом же нет дурного? Шевалье не ответил. Он был в курсе, какая у его любовника самолюбивая натура. Месье нуждался в обожании и восхищении, и перестань кавалеры выказывать их, Месье бы зачах, как растение без воды и солнца. - Поклянитесь мне, что не любите Эффиа или Беврона, - потребовал шевалье. – Поклянитесь жизнью дочерей. Месье заёрзал. Ему сделалось страшно. Он посмотрел на шевалье с мольбой, но тот ответил холодным взглядом. - Разве это необходимо? – спросил Месье. – Конечно, я не люблю их. Я люблю вас! - Поклянитесь, - стоял на своём шевалье. - Ну, хорошо! – сдался Месье. – Клянусь жизнью дочерей, что не люблю Эффиа и не люблю Беврона! Затем он замер, словно ожидая, что пол под ним провалится, и он полетит прямо в ад. Но когда этого не произошло, Месье вскочил и метнулся к шевалье. - Филипп, прошу, не думайте, что делите с кем-то мою любовь, - зачистил он, молитвенно складывая руки. - Я просто не терплю, когда мне лгут. - Вы ужасный друг, вы понимаете это? - Отчего же? – Месье сначала удивился, а в следующую секунду обиделся. - Вам ведь прекрасно известно, что Мадам склонна к преувеличениям, и она ненавидит каждого из вашего окружения, - сказал шевалье, глядя как меняются выражения на нежном лице принца. – Вместо того, чтобы поговорить с Эффиа и Бевроном, вы легко поверили ей. - Я не поверил! – запротестовал Месье. – Я просто допустил такую возможность! Однако ему сделалось совестно. Шевалье попал в точку. - Если я спрошу Эффиа, он станет всё отрицать, - добавил он после паузы. – Если спрошу Беврона, он станет всё отрицать. Как мне узнать правду? - А надо ли? – шевалье взял принца за подбородок. – Вы всегда знали, что Эффиа с кем-то спит. И Беврон не отказывался от плотских утех с другими. Если теперь они спят друг с другом, какая разница? - Разница есть! – стал горячиться Месье. - Объясните, - велел шевалье. Месье открыл рот. Закрыл. Сердито насупился. Он чувствовал, что разница есть, но чувство в слова не желало облекаться. - Какой вы эгоист, - сказал шевалье, но это звучало не как упрёк, скорее походило на восхищение. – Поразительно. Подобного вам не встречал. - Я не.. – запротестовал Месье, но шевалье прервал его поцелуем. Ноги Месье подкосились, и шевалье пришлось удерживать его за талию, чтобы принц не сполз на ковёр. Шевалье был доволен. Он всё ещё оказывает на Месье сильное воздействие. И если подумать, подозрения принца в адрес его дружков, шевалье на руку. Эффиа в любом случае выкрутится, а вот Беврону конец, если слухи окажутся правдой. Месье будет до того зол, что позволит шевалье выставить Беврона из Пале-Рояль. Беврон ведь в самом деле неблагодарный предатель и ему пришла пора получить по заслугам*. - Я придумаю, как узнать правду, - пообещал шевалье после поцелуя. Ресницы принца дрогнули, он открыл глаза и чуть отстранился. - Если за дело взялись вы, милый, оно обречено на успех, - промурлыкал он, его пальцы зашагали по груди шевалье. – Мне так стыдно, что я был с вами гадким. Как я могу загладить свою вину? - Лучше залижите, - сказал шевалье и заставил Месье опуститься на колени.