***
В один из вечеров, когда Люциус уже собирался идти домой, закончив некоторые дела в Министерстве, дверь его кабинета открылась, и без приглашения вошел Лорд Гринграсс. За ним показалось виноватое лицо Мередит, секретарши Малфоя, чье присутствие было полностью проигнорировано гостем. - Лорд Малфой, простите… - пропищала девушка, смотря на босса. - Все нормально, – махнул ей Люциус. – Ты можешь быть свободна, Мередит, и никого ко мне не пускай. - Хорошо, Лорд Малфой, – кивнула секретарша и поспешила оставить двух Лордов наедине. - Мартин, прошу, проходи, – дружелюбно пригласил блондин, хотя в этом не было необходимости, Гринграсс и сам нашел, где кресло. – Чем обязан? – спросил Малфой, присаживаясь обратно за свой стол. - Просто хотел узнать, как поживает мой давний друг и соратник, – расслабленно улыбнулся Мартин, устраиваясь в кресле, словно это был его кабинет. – Ты ведь еще наш соратник, Люциус? – спросил он и впился внимательным взглядом в глаза оппонента. - К чему ты клонишь, Мартин? – нахмурился Люциус. - К тому, что твой сын лезет, куда его не просят, – ответил Лорд Гринграсс. – Что он делал в Тайной комнате? - Заблудился, – улыбнулся блондин, спокойно откидываясь на спинку кресла. - Твой сын явно не разделяет наших убеждений, Люциус. Может, на нем сказывается пагубное влияние чертового Гарри Поттера, в котором так некстати заговорили его гены? - Он больше Малфой и Блэк, чем Поттер, – пояснил Люциус. – И твои подозрения беспочвенны, Мартин. Тебе есть, что предъявить моей семье или это пустые угрозы? - Все должно было пройти четко по плану, – выпалил Лорд Гринграсс, вскакивая с места и, упершись ладонями в стол, наклонился к Малфою. Тот, прищурив глаза, с вызовом смотрел в его глаза. – Девчонка должна была стать жертвой, чтобы Темный Лорд вернулся. А твой сын вместе с дочкой Блэка все испортили. Мы сомневаемся, что вы так же наши соратники, как раньше. - Так это ты подкинул дневник девчонке? – догадался блондин. - Еще в начале года, – с охотой ответил Мартин. – В отличие от некоторых, я хочу возвращения Лорда. Я верен ему до сих пор. - Я тоже, – сказал Люциус. – Твои обвинения… - Обоснованы, – грубо оборвал его Лорд Гринграсс. – Второй раз план по возвращению Темного Лорда рушится. И опять вина на Поттере. Только в этот раз он и твоего сына потащил. И не надо мне говорить, что ты понятия не имел, что делает твой сын в школе. Ты и твоя семья очень нас разочаровывают. Вместо того чтобы помогать возрождению Темного Лорда, ты и твоя семья только мешаешь. Либо ты недостаточно четко донес своему сыну, на какой он должен быть стороне. И своей сестре скажи, чтобы она напомнила своей дочери и приемному сыну, что им лучше заниматься уроками и не лезть, куда их совсем не просят. Считай мой визит предупреждением, Люциус. – Сказал Мартин, выпрямляясь. – Если ты все еще на нашей стороне, то докажи. В противном случае, ты такой же враг, как и Орден Дамблдора. Окинув напоследок оппонента насмешливым взглядом, Лорд Гринграсс вышел из кабинета. За ней обнаружилась Беллатриса. Она с вызовом посмотрела на Мартина, и когда тот ее поприветствовал, коротко кивнула, поспешив скрыться в кабинете мужа своей сестры. Люциус едва сдерживал злость, сжав кулаки до побелевших костяшек. - Что Гринграсс тут делал? – прошипела брюнетка, подходя к столу Малфоя. - Спрашивал: верны ли мы еще Темному Лорду, – процедил сквозь зубы Люциус, рывком вскакивая со своего места и поворачиваясь лицом к окну. – Это он подбросил дневник Уизли. - Вот черт, – выдохнула Белла, опускаясь в кресло. – Откуда он узнал, что произошло в Тайной комнате? - Из первых уст, я полагаю, – ответил блондин. – Дух Темного Лорда никуда не исчез, когда был уничтожен его дневник-крестраж. И Гринграсс выразил сомнения относительно наших намерений, учитывая, что Драко и Алексис помогали Великому Избранному мешать Темному Лорду в очередной раз возродиться. Черт, я так и думал, что рвение наших детей не пройдет бесследно. Наша преданность подорвана, Белла, – сказал он, поворачиваясь к миссис Лестрандж. – Наша конспирация полетела к чертям. - Погоди, Люц, еще не все потеряно, – стала убеждать его Белла. – Мы скажем, что это просто был тактичный маневр, чтобы втереться в доверие к Дамблдору и его Ордену, чтобы шпионить, как и раньше. - Мы помешали Темному Лорду возродиться, а то напрямую испортило его планы, – возразил Лорд Малфой. – Так что никакие отговорки, что это была часть плана, чтобы на самом деле помочь ему, не прокатят. Черт, мы столько работали, чтобы водить за нос Волан-де-Морта так, чтобы он ничего не заподозрил, а теперь все труды кошке Филча под хвост. В третий раз нам этого не простят, Беллс. Нам нужно срочно реабилитироваться, пока нас не причислили к орденоносцам Дамблдора. - Как? - Не знаю, – вздохнул Люциус. – Но для начала поговорить с детьми, чтобы они не строили из себя героев, как в последний раз. В Гарри, к моему величайшему разочарованию, больше преобладает гриффиндорская кровь, раз он всех бежит спасать, не думая, чем его благородство аукнется всем нам. Вот далась ему эта девчонка, – в сердцах выпалил он. - Нет, черт побери, жаль ему ее стало. Ладно, я что-нибудь придумаю. Вполне возможно, что Гринграсс меня просто на испуг брал. Не будем раньше времени паниковать. - Может, попробовать выяснить через Нотта, что вообще мутят наши «друзья»? – предложила Белла. – У меня с его женой хорошие отношения. - Вряд ли Фиона в курсе, – засомневался блондин. - А вот ты, как и большинство, заблуждаешься, – усмехнулась женщина. – Фиона Нотт знает все и обо всех. Конечно, муж ей ничего не рассказывает, но она очень наблюдательна и умеет не только слышать, но и слушать. Так что если ее муж в курсе общих планов Пожирателей во главе с Гринграссом, то и Фиона одним ухом слышала. - Молодец, Беллс, – довольно улыбнулся Лорд Малфой. – Выясни у миссис Нотт все, что сможешь. Гринграсс не по собственной инициативе подбросил Уизли этот злосчастный дневник. Тут одно из двух: либо шайка Пожирателей, та, что на свободе, перешла к решительным действиям, чтобы вернуть своего господина, либо Темный Лорд как-то общается с ними, и приказал им помочь в своем воскрешении. Кстати, может, потому и вернулся из дальней ссылки Квиррелл, о котором мы не слышали более десятка лет. Диана права: нужно найти Петтигрю. Чувствую я, Волан-де-Морт подключает свои скрытые резервы из стана своих сторонников. И то, что мы пока в стороне от всего этого, меня очень напрягает. Значит, доверие к нам действительно подорвано. Темный Лорд нам более не доверяет, но пока лично нам предъявы выставить не может, вот и подсылает своих слуг, типа Гринграсса, чтобы тот напомнил, на какой мы стороне. - Ты, как всегда, прав, Люци, – согласно кивнула Белла. – А я займусь Фионой. - Белла, – окликнул ее блондин, когда она направилась к выходу из кабинета. – А ты зачем приходила? – спросил он, когда Беллатриса обернулась. - Северус сделал мне предложение, – немного грустно ответила брюнетка. - И когда торжественное событие? – обрадовался Люциус, довольно отметив, что друг-таки решился. - Я не уверена, Люц, – поникла плечами миссис Лестрейндж. – Он уже второй раз просит меня стать его женой, но я-то знаю, что он до сих пор любит Диану. - Но Диана никогда не будет с ним, – отрезал Лорд Малфой. – Северус это знает, потому и хочет попробовать построить семью с тобой. - Но я не хочу быть заменой, – вспыхнула Белла. – Я пыталась окружить его любовью, чтобы он переключился с Дианы и забылся со мной, но он все также вздыхает по ней. В конце прошлого года что-то произошло, окончательно отдалившее нас друг от друга. А, может, это мне казалось, что мы движемся навстречу друг другу, но все было не так. Ты не подумай, я никого не виню. Уж точно не Диану. Да и сам Северус не виноват, что никак не может ее забыть. Он однолюб. Я могла бы согласиться, и я хочу, я люблю его, но это обман. Не хочу быть с ним и знать, что мысленно он с другой. Я откажу ему и окончательно порву наши отношения. Это не может так продолжаться. - Белла, может, все же дашь вам с Северусом шанс? – с надеждой спросил Люциус. – Он же пытается, да и ты его любишь. Нужно просто время. - Сколько? – усмехнулась брюнетка. – Сколько еще времени ему нужно? Еще десять лет? Может, двадцать? Нет, Люциус, он никогда не разлюбит ее, даже если будет пытаться сам себя убедить в обратном. Даже если у нас сложатся отношения и родятся дети, он все равно будет по ночам мечтать о ней. Нет, Люци, я не хочу ждать, когда и он пойдет навстречу ко мне. Я не вечна. Я буду строить свою жизнь отдельно от Северуса Снейпа. - Он дурак, раз не понимает, какую прекрасную женщину он теряет, – ласково улыбнулся Лорд Малфой. - Надеюсь, что и он однажды это поймет. Впрочем, это уже все равно ничего не изменит. Я хотела тебе все рассказать, чтобы, когда к тебе придет сетовать Северус о моем очередном отказе, ты знал, почему именно я это сделала. И Диане не говори. Она и так себя винит, что у нас не сложилось. Хотя именно она тут совсем не при чем. Я всегда втайне им с Сириусом завидовала. И хотела того же. И пусть меня так Магия не облагородила, я надеялась хотя бы какую-то любовь обрести, но, видимо, я не создана для нее. - Не говори так, Беллс, – сказал блондин, подходя к женщине. – Северус, конечно, наш друг, но на нем свет клином не сошелся. Тебе еще встретится человек, который оценит все твои достоинства и будет мечтать только о тебе. - Спасибо, Люци, – улыбнулась Белла и положила голову на его плечо. Люциус обнял ее в ответ за плечи и ободряюще сжал. – Ладно, ты домой? - Да. Давай к нам на ужин? Цисса будет рада. - Отлично. Я действительно не хочу сейчас одна оставаться. Лорд Малфой кивнул и, все еще обнимая брюнетку за плечи, вывел ее из кабинета.***
Гарри, оставив Драко и Алексис практиковаться с артефактами, отправился в гостиную Слизерина. Как он ни намекал, что время уже позднее и пора бы и на боковую, те были слишком увлечены и намеки не понимали. Махнув на фанатиков рукой, мальчик отправился в подземелья. Но, на полпути передумав, он направился в совятню. Там, поприветствовав свою белоснежную сову Буклю среди прочих пернатых, он подошел к окну и посмотрел в сторону леса. В мыслях всплыл последний разговор с приемной матерью, когда их с Алексис прямо после игры забрал домовик Нэнси. Элли досталось отдельно от отца за использование артефактов, а Диана Малфой-Блэк, отведя старшего сына в сторону, спросила: почему он отправился в Тайную комнату, да еще и прихватил с собой младшую сестру. - Мам, это не был порыв чертового Избранного, которому необходимо совершать подвиги, чтобы о нем говорили, – объяснял Гарри. – Уизли она или кто другой, все мы всего лишь пешки на шахматной фигуре, где нами играют Дамблдор и Волан-де-Морт. Я не хочу быть на этой доске, но меня никто не спрашивает. Я просто не хотел, чтобы кто-то пострадал. Прости, если я разочаровал тебя. - Наоборот, Гарри, – ласково улыбнулась Диана и нежно потрепала его по волосам. – Твои родители были такими же. Вечно они защищали бедных и убогих. Я не могу тебя упрекать в этом стремлении. Видимо, на роду тебе написано быть героем-избавителем. Я, как и твои настоящие родители, хотела, чтобы тебя миновала эта незавидная участь, но ты прав, мы не всегда выбираем свою судьбу. Чаще, увы, ее выбирают за нас. Но ты должен делать только то, что ты хочешь, а не чего от тебя ожидают. Просто, прежде чем что-то сделать, загляни в себя и спроси, чего на самом деле ты страстно желаешь. И, когда твое сердце откликнется, значит, ты поступаешь верно. И всегда думай о том, как то или иное действие повлияет на судьбы других. Твоих друзей и близких. - Прости, я не думала, что тут кто-то есть. Гарри, вырвавшись из воспоминания, обернулся к двери и увидел Гермиону Грейнджер. На ней не было мантии с нашивкой принадлежности к ее факультету, только белоснежная рубашка без галстука и школьная юбка. В ее руке был зажат конверт. - Я тоже не думал, что сюда кто-то придет в такое время, – ответил брюнет, разочарованно вздыхая от того, что его уединение было нарушено. - Не волнуйся, я только отправлю письмо родителям, чтобы они знали, когда меня встречать на платформе, – быстро сказала девочка и, подойдя к коричнево-черной сове, привязала к ее лапке письмо. – Все, не буду тебе мешать, – добавила она и направилась к выходу из совятни. - Погоди, – окликнул ее Гарри. – Я хотел сказать… - замялся он, когда гриффиндорка в ожидании посмотрела на него. – В общем… спасибо, – с трудом выдавил он из себя. – Ты помогла. На счет тоннелей. - Пожалуйста, – улыбнулась Гермиона, немного зардевшись. – Ты тоже молодец. Джинни спас. - Не знал, что вы дружите. Вроде тебя не очень жалуют на твоем факультете. - Нет, мы не дружим, – немного грустно ответила девочка. – И, да, меня совсем не жалуют. Просто она с Гриффиндора, да еще и Уизли. А ее семья не очень дружит с твоей. Вот я и удивилась. - Да уж, – скривился Гарри, засовывая руки в карманы. – Совсем не дружим. Даже враждуем. Но дело ведь не в фамилии. Просто не хотел, чтобы погиб невиновный. Хотя, если бы я знал, что мне теперь от них проходу не будет, я бы подумал, прежде чем спасать ее. - Это точно, – весело рассмеялась Гермиона, и брюнет неосознанно тоже улыбнулся. – Рон и Джинни теперь за тобой, как привязанные ходят. - Я уже не знаю, куда от них деваться, – сделал испуганное лицо Гарри, и они снова рассмеялись. Это немного разрядило обстановку, сделав двух студентов из вечно враждующих факультетов немного ближе. – Я, наверно, должен извиниться за свое поведение, – продолжил Поттер-Блэк, отсмеявшись. – Не буду обещать, что что-то изменится в нем, да и Драко с Алексис… - Гарри, я же все понимаю, – видя его нерешительность, Гермиона вздохнула и решила помочь. – И ты, и они будут видеть во мне всего лишь гриффиндорскую заучку, да еще и грязнокровку. Я не строю иллюзий, что когда-то такие, как ты, посмотрят на меня иначе. - Нет, на счет моей матери ты права, – признал мальчик. – Настоящей матери. Но ты должна понять. Я рос в таком окружении. Просто мы разные, Грейнджер. Мне жаль, что я был груб с тобой, но это все равно ничего не поменяет. - Ты скучаешь по ним? – вдруг спросила гриффиндорка, подходя ближе. – По своим настоящим родителям? - Конечно, – ответил Гарри. – Мне жаль, что я их не знал, хотя мама с отцом охотно делятся своими рассказами о них. Они были героями и защищали меня до последнего вздоха. Они были лучшими. Но моя семья Малфой и Блэк, и я ради них на все готов. Они воспитали меня, дали все, что сами имели, заботятся и защищают, как родного. И пусть все вокруг считают, что они враги, все это не правда, – с жаром выпалил он. – Мы семья и всегда друг за друга встанем горой. Это все Дамблдор. Все этот чертов Дамблдор, который очерняет имя моей семьи, словно они проклятые Пожиратели. А это не так. Их заставили. Им пришлось играть эти роли, чтобы подступиться к Волан-де-Морту и рушить его планы. Если бы не они, жертв в той войне было на десятки, а то и сотни больше. А теперь их причисляют к таким же верным соратникам Волан-де-Морта, как Гринграссы, Кэрроу и Креббы с Гойлами. Это все нечестно. Несправедливо. - О чем ты? – удивленно распахнула глаза Гермиона. Брюнет замолчал и как-то странно посмотрел на девочку, едва не стукнув себя по лбу за то, что наговорил и забылся, что он тут не один. - О том, что наш директор далеко не такой добрый дедушка, каким хочет казаться, – решив, что все запретное уже сказано, и поздно корить себя за порыв, продолжал Гарри. – Это из-за него я стал сиротой. Когда Трелони выдала то пророчество, по которому мне нужно убить Волан-де-Морта, Дамблдор сразу хотел взять меня под свой контроль и воспитать меня, как героя для убийства его бывшего распоясавшегося ученика. Но мои родители не хотели для меня судьбы чертового мессии. Дамблдор понял, что ко мне не подступиться, пока живы Джеймс и Лилиан Поттер, и сдал местонахождение их убежища через шпиона Волан-де-Морта. Он надеялся, что Темный Лорд сделает за него всю грязную работу, а он потом явится и спасет меня, воспитав как ему нужно в гневе к убийце моих родителей. Но Поттеры его обыграли. Словно зная, что за ними вот-вот придут, мои родители написали завещание, в котором отдают меня на воспитание своим лучшим друзьям, с которыми состояли в оппозиции против тирании Волан-де-Морта и лживого Дамблдора. Когда я вырос, и мне пришло сообщение о том, что меня зачислили в Хогвартс, мои родители рассказали, как все было на самом деле в тот роковой день. С тех пор я ненавижу Дамблдора, ведь это я ему обязан тем, что не знал своих настоящих родителей. И за все, что он потом сделал против моих приемных родителей и остальных членов семьи. Моя семья с его согласия пошла к Пожирателям, чтобы шпионить для Дамблдора и помочь победить Волан-де-Морта. Но, когда победа была одержана, все заслуги моей семьи были забыты и их причислили к прочим Пожирателям. Дамблдор даже выступал в суде, чтобы посадить тетю Беллу и дядю Люциуса с тетей Нарциссой. Они были вынуждены принять метки, отличительную черту принадлежности к группе Пожирателей. Моих родителей он не смог уличить, потому что у них этих меток не было, а суду были нужны веские доказательства. Но папа с мамой смогли убедить суд благодаря своим связям, что мои родственники были под принуждением. Дамблдор потом извинялся, что ошибся и оклеветал, но моя семья поняла, насколько лживы были его намерения. С тех пор, как я пришел в школу, директор постоянно пытается настроить меня против моей семьи и навязать мне свое общество и общество своих друзей. Теперь вот Уизли приказал со мной подружиться, а те и рады. Хотят за счет дружбы со мной занять более высокое положение в обществе. Только они такие же вероломные и лживые, как и Дамблдор. Я их всех ненавижу. Думаю, что и это похищение девчонки Уизли было на руку нашему директору. Тот сразу смекнул, что было бы здорово, если бы именно я ее спас, и все снова стали бы говорить обо мне, как о герое-избавителе, а потом ему можно подсунуть мне своих прихлебателей в друзья и настроить меня против людей, которые по-настоящему любят меня и всеми силами пытаются уберечь от этой чертовой судьбы Великого Избранного. Вот такой наш добрый дедушка директор на самом деле. - Я просто не могу поверить, что все это правда, – пробормотала Гермиона. – Значит, то, что нам о тебе рассказывали, ложь? И в тот Хэллоуин все было иначе? - Мне незачем тебе врать, Грейнджер, – усмехнулся Гарри. – Для меня тоже было шоком, когда я узнал насколько вероломны и двуличны могут быть люди. Они могут тебе улыбаться в лицо, а стоит тебе отвернуться, и они готовы нож в спину воткнуть. Мои настоящие родители были великими людьми и они любили меня без памяти, но они выбрали для меня семью так называемых Пожирателей Смерти, а не Дамблдора с его увещеваниями о великом пути Света. Это о чем-то говорит, правда? - Я слышала и читала совсем иное, – виновато посмотрела на него девочка. - Конечно, – фыркнул брюнет. – Ты, как и другие, слышала то, что хотел Дамблдор. - Твои приемные родители выкрали тебя, чтобы потом отдать Тому-Кого-Нельзя-Называть, и тот либо убил бы тебя в назидание другим, либо воспитал своим приемником, чтобы вместе поработить мир, – пересказала гриффиндорка историю, придуманную директором. - Теперь понятно, откуда поползли такие слухи, когда я был определен на факультет Слизерин, – усмехнулся Поттер-Блэк. – Наверно, все подумали, что я уже пошел по стопам Темного Лорда. Дамблдор, наверно, рвал и метал от злости, что я попал на единственный факультет, который ему контролировать не получится. Не переживай и не кори себя, – сказал он, подходя ближе. – Ты просто, как и другие, была введена в заблуждение. Дамблдор всегда славился своими ораторскими способностями. Он легко может очернить любого даже самого невинного человека. Ладно, поздно уже, спать пора, – спохватился Гарри. – Надеюсь, доберешься без проблем. А на Драко и Элли не обижайся. Просто мы росли среди тех, кто таких, как ты, не жалует. Так уж получилось. Но я не считаю тебя просто гриффиндорской заучкой-грязнокровкой. Уже нет, – добавил он и быстро вышел за дверь. Гермиона, смотря ему вслед, улыбалась. Его последние слова вспоминались ей, пока она шла в гостиную своего факультета, и растягивали ее губы в счастливой улыбке, пока она засыпала. Теперь и она не будет относиться к Гарри, просто как к зазнавшемуся слизеринцу, ненавидящему таких, как она. Зато на Дамблдора ей открылись глаза, и было больно от того, что она уважала и благоволила ему, считая величайшим волшебником, который поведет всех магов на противостояние Волан-де-Морту. Получается, директор далеко не такой хороший, каким хочет казаться. Ей стало жаль Гарри, чья судьба могла бы сложиться совсем иначе, если бы в нее не вмешался Дамблдор.