цветные картинки

ло от жестоких порывов ветра. Суставы Мэри, словно отвечая на этот печальный зов природы, посылали волны тягучей, разливающейся боли по всем конечностям и отдавались голосами в уже седой, уставшей от шума голове. С течением долгих лет Мэри научилась ИХ затыкать, она научилась вести себя хорошо и ей даже удалось обмануть врачей. Но ОНИ-то знали, что это обман. ОНИ знали всё. Между скрюченных артритом пальцев зажата подрагивающая и медленно тлеющая сигарета, которая словно отдавала все свои жизненные силы на то, чтобы выкинуть все токсины из себя, отравить всех вокруг. Так делают и люди, и нельзя их винить за это, ведь они просто оболочка из бумаги и яд внутри, они кем-то созданы, а для чего решать уже не нам, как и многое другое в жизни. Женщина позабыла о сигарете, до тех пор, пока фильтр, медленно тлея не обжег старческие пальцы. Сегодня было тихо, все сидят дома, никто не решится в такую погоду выглянуть из своей тёплой и уютной обители. Джо- хозяин заведения — сидел в своём старом, скрипучем кресле, которое за долгое время запомнило формы своего хозяина, который всё чаще дремал в нём, старость медленно уволакивала за собой. Мы не замечаем этого, но вещи имеют свойство всё запоминать, это наши молчаливые спутники, собирающие информацию. Дверь натужно заскрипела и порывы холодного, влажного ветра ворвались в помещение. Мэри вздрогнула и посмотрела на мутные остатки своего глинтвейна, давно постывшего. Зашёл мужчина сорока лет и скинул с себя пальто, оставляя его на вешалке обсохнуть. Он сел рядом с Мэри и заказал себе чай. -Почему вы здесь? Одна? — спросил он, изучая лицо собеседницы. Она помолчала и надела перчатки, какие носят люди, страдающие артритом- должны помогать, но это вряд ли, хотя, когда суставы воют и пальцы не гнуться, поверишь во что угодно. -А вы? -Сигареты не будет? -Конечно, — голоса в голове что-то взвыли и замолчали. Мэри протянула пачку сигарет и спички.- Сегодня особенно тоскливо, не находите? -Тоскливо, — согласился незнакомец, зажимая сухими, обветренными губами сигарету и чиркая спичкой по слою из красного фосфора и тёртого стекла. Красно — коричневая головка ярко вспыхнула и маленький огонёк осветил вокруг себя то небольшое пространство, что было ему подвластно. — Меня зовут Артур. — огонёк соприкоснулся с кончиком отравы и сизый дымок поплыл дальше отравлять всё вокруг себя. -Мэри, — женщина улыбнулась, сверкая абсолютно белыми, искусственно идеальными зубами, — знаете, а ведь это странно. Я поясню. То, что мы любим, то, что нам близко и то, от чего мы не можем отказаться отравляет наше сознание, наш организм, нашу душу. Вы курите, вас это расслабляет в то время, как в ваших лёгких зарождается смерть. Рак. Вам не страшно? -Нет, я не боюсь. Жуткая страшилка для школьника, но в этом что-то есть. Я многое потерял в своей жизни и потому… Пусть будет. Жизнь настолько быстротечна, что думать об этом — пустая трата того немногого времени, что отведено на наш век. А как вы считаете, Мэри? Вы ведь прошли больший путь нежели я. Расскажите мне. —Это будет долго. —Ничего. У меня есть время. Мэри взяла перевела взгляд в окно. По- прежнему ветви не милосердно хлестали окна вместе с дождём, тщётно пытавшимся очистить эту землю от всего людского. И она начала рассказ. Всё началось с детства. Мне было около пяти лет. Родители работали, рано утром уходили и поздно приходили. Я не ходила в садик, со мной сидела бабушка. Мама была твёрдо убеждена в том, что лучше, чем её мать быть никого не может и больше, чем она никто другой не сможет дать. Бабушка часто спала, либо вязала, а я могла гулять.где мне вздумается, но не выходить за пределы фермы. Это устраивало, места вполне хватало. Но это невероятно быстро наскучило. Казалось, что уже везде, где только можно побывать я побывала. Появился Томми, забавный мальчуган. Такой весёлый и безумно красивый. У него были голубые, как у ангела глаза и золотистые, как пшено, волосы. Они так здорово завивались. Никогда в жизни таких волос я больше не видела. Томми всегда приходили интересные идеи, всегда что-то новенькое. Яркое солнце освещало сочную зелёную лужайку. С самого утра трава была скошена, и пряный аромат всё ещё исходил от неё, поднимаясь в душную плотность летнего дня. Среди бескрайней зелени засверкали сначала красные сандалики, затем белые гольфы в цветочек, вафельное лёгкое платьице. -Томми! Догони меня, Томми! Детский весёлый смех зазвенел весёлым колокольчиком, и свежий ветерок подул, даря ненадолго ощущение лёгкой свежести. Девочка упала на лужайку и раскинула руки и ноги, прищуриваясь, смотрела в лазурную небесную даль. -Томми, ты мой самый лучший друг! — сияя, сообщила Мэри -А ты моя лучшая подруга! — в том же тоне ответил мальчишка. Лето пронеслось незаметно. Его сменила золотая осень, затем дождливая, плаксивая. Мэри пошла в детский сад, но ей не нравилось. Слишком шумно, много детей и Томми стеснялся приходить. Каждое утро девочка капризничала и просила не идти, но советов друга не слушала. Но она знала, что Томми лучше знает. Томми знает всё. Родители –Эрнест и Клавдия стали замечать, что Мэри разговаривает с кем-то. С пустотой. С воздухом. Никого не было. Грянула ужасная пора. -Мэри?..- тихо спросил Артур, напоминая о себе после пятиминутного молчания. Ему не слишком хотелось отвлекать собеседницу от воспоминаний, но живой интерес брал сверх. -Мама отвела к психиатру. Та женщина … она напугала Томми. А мама … она меня тогда первый раз в жизни ударила. И ещё… И ещё. Томми долго не возвращался, несколько лет, только показывал мне картинки и мне становилось страшно. Когда он вернулся…это был не Томми, кто-то другой. Он был злой