Arma imperfectum

Это почти смешно. И твоя убийственная нежностью, безрассудная вера в меня, в мое благородство. Человечность… Чушь. Достаточно вслушаться в звучание этого слова, дабы понять, что оно не может иметь ко мне никакого отношения. Ты наивен. Нет, наивность это не остатки детства, не пережиток юности, давай же отбросим простые слова: это просто глупость. Ты так ничему и не научился. А любовь… Понимаешь, я не верю в это чувство. Любовь не продаётся, не покупается, не отдается безвозмездно… За все по настоящему важное мы платим кусочками души, а ты что, думал, что это лишь слова? Увы, мой друг, время красивых пышнословий уже давным-давно прошло. Смешно уповать на жалость и сострадание. И еще смешнее верить, что это может вызвать у меня больше, чем простое пренебрежение, презрение. Хотя нет… Разочарование. Ты был так сладок, неприступен, испорчен… И непорочен. С таким непритворным наслаждением, с таким экстазом ты пробовал на вкус чистую тьму, позволяя мне вести тебя дальше; так смаковал каждый грех, каждый порок твой пытливый, слишком любопытный разум, так пугливо сжималась еще живая душа, уже узнавшая предательство… Ты был прекрасен, такая замечательная игрушка. Такое разочарование. Смертные. Знаешь, а я ведь собирался сделать из тебя идеальное оружие. Холодное. Не ведающее сомнений, жестокое. Просто воздающее по заслугам, мстящие тем, кто этого заслуживает, и не умеющее прощать. Обозревающее все с позиции холодного разума, с нейтральной, безэмоциональной небрежностью. Научить тебя играть людьми. Ты мог бы стать равным мне, однако… Как же это по-детски наивно. Ты разочаровал меня, мой мальчик. Ошибся на самом элементарном… Сколько раз я зарекался иметь дело с людьми. Вы слишком слабы и не последовательны. Скажи, как же ты мог поверить в то, что демоны могут любить? Это чувство закрыто для нашего понимания. Смешно, не так ли? Мы можем познать все тайны мироздания, за исключением любви. И нет, мой малыш. Мы не ущербны. На каждое движение твоего уже наполовину скукожившегося сердца и на две третьи проданной души у нас есть свой аналог. Любовь мы заменяем похотью, дружбу – симбиозом и взаимовыгодным сотрудничеством, вынужденным союзом двух людей, существующим пока оба не удовлетворят свои потребности, красоту – прелестью, нежность и заботу – сюсюканьем, радость – бешеным торжеством, напоминающим по своей структуре пир во время чумы, вежливость и хорошее отношение – простым желанием получения выгоды от этого человека в дальнейшем. Достаточно простой расчет, не так ли? Щедрость – пижонством. И так до бесконечности. Глупо предполагать, что мы можем чувствовать что-то другое. Мои потребности уже удовлетворены. Как и мой интерес. Ты разочаровал меня, мой мальчик. Такая замечательная игрушка… Любовь. Все смертные рано или поздно попадаются на эту удочку. Даже интересно иногда, что же вы находите в этой любви? Впрочем, как я говорил раньше, мне не дано этого узнать. Я ни о чем не жалею. Мы ни о чем не жалеем. В отличие от людей. Мы не любим и не сострадаем. И ничего не делаем просто так. Забавно, что ты так и не смог этого понять.