ФАНФИК

Всю жизнь мне казалось, что смерть — это не про меня. Не ранняя смерть, точно. На свете около семи миллиардов человек, и очень многие доживают до глубокой старости. Или хотя бы до пенсии. Уж я-то не из тех, кому повезет меньше. Мой город достаточно большой, но спокойный. Да и я не любительница погулять по ночам по промзонам, где водятся всякие… Ну в общем те, кого зовут криминалом. Лично-то я не сталкивалась, поэтому точно не могу сказать, где искать встречи с ними. Вожу я по правилам, не лихачу. В жизни моей точно нет ничего непредсказуемого и опасного. Ни подозрительных знакомых, ни экстремального спорта. И я слежу за здоровьем! Правда, во мне чуть больше веса, чем положено. Хорошо… Во мне намного больше веса. Но не он стал причиной моей смерти. И-и-и-и… Мне уже пора начать говорить о себе в прошедшем времени?.. В торговом центре сегодня оживленно. Я не знаю наверняка, какой сегодня день недели. Но если судить по заполненному фуд-корту, то выходной. Зато я уверенно могу назвать дату. Запахи больше не сводят меня с ума. И даже память не подсказывает, каково это было — слышать их. Моё обоняние сейчас как во время гриппа, хотя умерла я не от него. Но я вижу почти как обычно. Разве что иногда фокус то становится резче, то размывается, когда я пытаюсь выхватить какую-то деталь. Слух тоже лишь слегка пошаливает: звуки порой кажутся то тише, то громче, как на плохо настроенной радиоволне. Хорошо, это не такие уж страшные проблемы… По сравнению со всем остальным. Я стою прямо перед чьим-то столиком. Молодая влюблённая пара уплетает с подносов фастфуд, и это будоражит во мне что-то, мои вкусовые рецепторы почти готовы вспомнить. Почти. А они, кстати, есть у меня теперь, эти рецепторы? Или только память о них? Но, Боже, до чего же прекрасно смотреть на тех, кто ест с аппетитом! Я пыталась следить за своей диетой, экспериментировала с разными продуктами. Только кефир на ужин, побольше шпината и зелёных яблок, или же добавляла разгрузочных дней в календарь. Но правда заключалась в том, что на моем планшете числился в закладках браузера сайт круглосуточной доставки еды и часто дело заканчивалось сочным бургером в час ночи. О, с каким стыдом я смотрела на себя в зеркало по утрам. Я сражалась со своими демонами как могла. Но если в жизни нет места маленьким удовольствиям, то зачем это всё? Теперь я тем более не жалею о принятых решениях, хоть и не могу вспомнить вкуса еды. Я ещё какое-то время брожу между столиками, наблюдаю за посетителями, заглядываю в лица, убеждаясь, что меня всё так же не замечают. Иногда я задумываюсь: а где остальные? Должны же быть и другие. Но я всегда сама по себе, всегда одна. Иногда я пугаюсь, что в этом вопросе со мной что-то пошло не так. Вдруг я отбракована? Тогда что дальше? Но потом вспоминаю, что вообще-то у происходящего есть смысл. Это могло бы стать почвой для хорошей шутки, может быть, даже анекдота, но в те последние секунды, когда драгоценная жизнь вытекала из меня, я вспоминала не семью и друзей, не самые яркие моменты жизни, не то, что в пустой квартире остался кот. Нет, мои последние мысли были о том, что я не увижу, не узнаю… Чем закончится моя любимая франшиза. Да-а-а-а… Была ли у кого-то причина тупее для того, чтобы задержаться? И именно поэтому я ещё не в панике и не обиваю пороги храмов (потому что если не они — пункты по сбору душ, то я не знаю, какие у меня ещё варианты), не прихожу на собственную могилу (вдруг проблема в том, что моя душа не подгрузилась на тот свет во время похорон, а значит, нужно попробовать снова). В общем, я сохраняю ещё уверенный оптимизм, ведь мне выпала возможность узреть последний фильм. Узнать, чем всё закончится, и упокоиться с миром. И это единственное, что по-настоящему меня волнует. Сегодняшняя дата мне хорошо известна. И хоть время для меня теперь относительно: оно может словно замедлить свой ход или, наоборот, я могу проморгать пару часов, а то и день-другой, — несмотря на это, я умудрилась не пропустить день премьеры. Сеанс должен начаться вот-вот. Если бы я была более материальна в данный момент, наверное, я ощущала бы сильнейшее биение сердца. Во-первых, вот он — финал. А во-вторых, для меня всё и впрямь может обернуться финалом. Моего существования, имею в виду. Ведь если это — единственное, что ещё держит меня здесь, то скоро всё должно закончиться. С фуд-корта к зоне кинотеатра начинает подтягиваться толпа: всё больше и больше. Очередь у касс тоже впечатляет. Некоторые в панике докупают билеты на оставшиеся места, другие пытаются выкупить бронь. В кои-то веки я проплываю мимо этих проблем. Неоспоримо, один — ноль в пользу смерти. Сейчас бы ведро попкорна и стакан газировки, но я даже понюхать не могу, а ведь в кинозале, наверное, пахнет просто обалденно. А если добавить сюда всеобщее воодушевление и гул взволнованных голосов, приглушенный стенами, то это просто праздник какой-то! Вокруг яблоку негде упасть, и я не решаюсь сесть никому из зрителей на колени. По правде говоря, я и не пробовала трогать других людей. Не хочу ни проваливаться в них, ни беспокоить их леденящим потоком… эктоплазмы? Так это вроде называется? Мои знания о загробном мире весьма условны и почерпнуты в основном из фильмов. В общем, я сажусь в боковом проходе. Несмотря на то, что теперь я, кажется, никогда не устаю и мои ноги не подогнутся под весом моего вовсе не легкого как пушинка тела, да и варикоз мне уже не угрожает, я всё равно опускаюсь на пол. Сидя смотреть привычнее. Я так взволнована! Огни в зале гаснут, и голоса становятся тише. Кто-то в последний момент вынимает мобильные телефоны, чтобы поставить на беззвучный режим. Предвкушение висит в воздухе, и я благодарна высшим силам за то, что мне позволили остаться и исполнить своё заветное желание. Если бы мне пришлось мучиться на том свете от безызвестности, это точно можно было бы назвать адом, независимо от того, куда бы я на самом деле угодила. Первыми начинают крутить трейлеры. И-и-и-и… Что-то я ничего не понимаю. Я оглядываюсь на людей вокруг, но, кажется, у них всё в порядке. Неужели я одна замечаю? На экране передо мной — размытое цветастое полотно. Я не могу уловить ни единого образа. Но хуже того: звук ужасен. Он просто громыхает надо мной, смазанный, громоподобный, и в нём для меня нет смысла. Я ещё на что-то надеюсь и жду сам фильм. Я даже толком не могу сказать, начался он или нет. Спустя минут двадцать, а может, и целый час, всё-таки можно утверждать, что фильм идёт. Я жадно вслушиваюсь и всматриваюсь, но не понимаю ничего! Это так несправедливо! Тогда зачем всё это?! Изрядно погрустнев, я выхожу из зала, впервые проходя через закрытую дверь. Ощущения… никакие. Их просто нет. Но мой оптимизм не убить одной неудачной попыткой. Я побываю во всех кинотеатрах города — вдруг только в этом у меня возникли проблемы с восприятием. Однако разумная часть меня подсказывает, что так будет на каждом киносеансе. И я решаю задержаться и подождать, когда первые зрители начнут выходить из зала. Их сегодня много, и они переживают за судьбы главных героев не меньше меня. Мне просто нужно найти тех, кто примется тут же в красках обсуждать сюжет с друзьями и не остановится, пока не проговорит каждую деталь. Это, конечно, не то же самое, что увидеть фильм лично, но я буду благодарна даже за эти крохи информации. Пока я жду, замерев у эскалатора, — и этот тот случай, когда время реально тянется очень долго, — я с трепетом перебираю в уме все возможные варианты развития событий. То, что кто-то из главных героев умрёт, отметаю сразу же. Да точно не будет такого. Мне до чёртиков любопытно, как же герой справится со злодеем, потому что концовка предыдущего фильма была уж слишком непредсказуемой и потому что злодей, убитый во втором фильме (и тогда он вообще казался не злодеем, а просто слегка неоднозначным), так внезапно оказался живее всех живых. И что там с магией? Сумеют ли они возродить её, или она ушла окончательно? Но главный для меня вопрос — любовный. Стыдно, конечно, признаться, но больше всего я мечтаю увидеть засос крупным планом. И то, что теперь всё моё существование сводится к тому, будет поцелуй или нет, — даже как-то не приличествует ни моему уму, ни возрасту. Но чёрт возьми! Это должен был быть самый жаркий поцелуй из всех, что я видела. Если никого из них не убьют, конечно же. Магическая история в декорациях условного постапокалипсиса в альтернативной вселенной. Я всегда предпочитала читать классические романы, так что было странно заинтересоваться историей, подобной этой. Но так уж случилось, и это стало одним из самых сумасшедших путешествий в моей жизни. Воистину, кинематограф волшебен! И я не только ждала с нетерпением каждый фильм на протяжении десяти лет! Нет, в последнее время, подогреваемая накалом страстей перед финалом, я ещё и читала. Читала фанфики. Вообще, всё начиналось невинно. Я даже и не знала, что существует подобное явление, что фанаты сами дописывают финал истории. И не только финал, а что угодно. Некоторые интерпретации мне не нравились, некоторые — заставляли ждать выхода каждой новой главы с нетерпением. Но были и те, которые просто выворачивали мне душу, сердце замирало через каждый абзац, и я уже вовсе не была уверена, что дело в давно полюбившихся героях. Дело было в авторе. И, кстати, концовки этих историй мне тоже не суждено узнать! Они не закончены, в отличие от моей жизни. Неужели трудно писать быстрее? Столько людей следят за твоим творчеством, столько волнуются за твоих героев, от тебя столько зависит, а ты публикуешь главу раз в два-три месяца. Ну что ты за человек?! А теперь я не то что фильм не смогу посмотреть, я даже альтернативный финал не получу. Раздосадованная пуще прежнего, я наблюдаю, как со стороны кинотеатра начинают выходить зрители: сначала редкими, небольшими группами, но по мере того как всё дольше плывут титры, всё больше людей устремляется к эскалатору. Я ловлю каждое их слово. — …Не будем здесь есть. Рядом есть отличный ресторан японской кухни… — …Попкорн дорогой. Дороже билетов вышел… Не то! — …Ну не знаю. По-моему, могли закончить эпичнее… — …Да не верю я, что это последний фильм. Наверняка подождут пару лет и снимут продолжение. Финал-то располагает! Да что там такое?! Я сную в толпе, охваченная почти что паникой. Сейчас они все разбредутся, а я так и не узнаю, чем же всё закончилось! — …Просто потрясно! И я же знала, что они найдут источник магии. Помнишь, я говорила? Я всё предсказала! — Ага, точно. Я тут же кидаюсь вслед за двумя девушками и стараюсь не отставать от них, когда они спускаются вниз, этаж за этажом. — Завтра ещё раз пойду! Хочу в деталях пересмотреть каждый момент с Криссом! Я просто вся горю! Вместе пойдём? — Не, завтра пары. Боже, да что там с Криссом?! Женщина, больше подробностей! Но её подруга немногословна, и это мешает продуктивному обмену впечатлениями. — А тебе что, не понравилось совсем? — Да понравилось. Но я думала, что… ну не так банально закончат. — Кому не пофиг? У нас есть хэппи-энд! Хэппи-энд! Я едва не прикладываю руку к сердцу. Теперь бы узнать все шокирующие детали. Был ли поцелуй?! — Ага, но я типа ждала, что хэппи-энд будет небанальным. — Ещё скажи, что тебе не понравилось, как они целовались. Мы и рассчитывать не могли, что будет настолько горячо! Они целовались! Аллилуйя! — На самом деле, если бы не было поцелуя, было бы круче. Нет, я прямо-таки хочу взглянуть на эту мадам. Что значит — «если бы не было поцелуя»? Она вообще зачем на фильм шла? На первом этаже я обгоняю парочку и могу, наконец, их разглядеть. Это две молодые девушки. Две «русалки», как я их называю. Мода сейчас пошла такая: длинные распущенные волосы, штаны, оголяющие щиколотки в любое время года, грубые ботинки или кроссовки, бесформенные куртки. У них могут быть даже и короткие волосы, но они всё равно «русалки». На той, которой фильм понравился, будто бы мужское пальто с белыми кроссовками. И у неё каштановое каре. А на недовольной — чёрная дутая куртка и ботинки на толстой подошве с лакированными носами. И её волосы развеваются русыми прядями, словно она только что вышла из озера. У обеих губы подкрашены одним оттенком красного. Я уже подумываю вновь подняться к кинотеатру и дождаться следующего сеанса. Снова попробую посмотреть на экране, а если не получится, буду подслушивать чужие разговоры. — А ты хотела бы, чтобы как у тебя в фанфике было? Боль и тлен? Едва заслышав это, я вновь преследую девушек. — Да при чём тут это? Просто понимаешь, очень тупо вышло. Слишком ба-наль-но! Бла-бла-бла, все спаслись, все поженились, и даже никто не погиб… Из второстепенных персонажей, я имею в виду! — Короче, я тебя, наверное, не пойму. Они выходят из торгового центра. Должно быть, апрельский вечер ещё по-настоящему холоден, потому что обе ёжатся. Но тем не менее — останавливаются и закуривают. — А ты бы как закончила? — спрашивает та, что с каре, затянувшись. — Допишу, и узнаешь, — отвечает негативщица. Хорошо, что я больше не чувствую запахов, а то весь дым летит в меня. Моим лёгким теперь тоже ничто не угрожает. — Спасибо. Представляю, что у тебя там за финал будет. Если ты уже Крисса сделала темнокровным. Первая будто бы жалуется, но вторая в ответ на её слова улыбается, мрачно и довольно. Крисс — темнокровный! Так я же читала это! Я точно помню эту работу. Это её главы выходят так редко, но бьют так метко, что я буквально откладываю все дела, даже если сижу на работе, и читаю запоем. А потом перечитываю ещё раз. И ещё много-много раз до того момента, как выходит новая глава. Я несколько раз обращалась к автору, умоляла писать быстрее, но не получала ответа. И вот теперь автор передо мной.

* * *

На улице темно. Я не уверена, сколько времени прошло, но, должно быть, уже поздняя ночь. «Русалка» спит, разметав локоны по подушке. Перед сном она много курила в форточку, затем обрызгивала комнату духами, на родительский стук в дверь кричала, что готовится к парам, а на деле сидела уткнувшись в телефон. У неё на столе лежит ноутбук, но к нему она не прикасалась. Не написала даже строчки. Спать легла за полночь. Я, наверное, несколько часов стою над ней. Она посмотрела фильм, она недовольна, она не пишет продолжение сей же час, она просто забила! — Где прода? — шёпотом произношу я, удивляясь тому, что мой голос звучит очень даже обычно. — Где прода? — повторяю я, представляя себя зловещим призраком. Я тихонько вою, а потом повторяю уже в полный голос: — Автор, где прода? Она резко перекатывает голову по подушке, распахивает глаза и визжит, глядя прямо на меня.