Подари мне мечту

Головная боль. Жуткая головная боль. Ноющая жуткая боль в висках, бьющая набатом, отражающая эхом по всему телу. Именно такая боль встретила Хари при пробуждении. Мелкие трещинки на потолке закружились в бесноватом хороводе, когда глаза изъявили желание раскрыться. Не выдержав давления комнаты, веки поспешили снова закрыться, утягивая сознание в очередной рваный, болезненный сон. Но этого краткого мига пробуждения хватило, чтобы переполошить гостей в комнате. — Очнулся! — первым обладателем голоса оказался Сецуно, который тут же залез на кровать. — Отойди, он может быть заразен, — Немото был освежающе суров, Куроно даже вздохнул с облегчением. Он всё ещё в поместье Чисаки. — Сколько я спал? — слабо поинтересовался Хари, пытаясь привести зрение в порядок. — Три дня, — не отрываясь от книги, ответил Тенгай. — Раппа, убавь звук. Мы уже думали, что ты в кому впал, но, видимо, ты просто устал. Хотя поволноваться ты нас заставил. — Простите… — парень с трудом сел на кровати, поддерживаемый Тойей. Его внимание привлёк репортаж по телевизору, который так и не убавил Раппа. На экране мелькали кадры с ужасным пожаром, журналистка уже без особой тревоги рассказывала о взрыве газа и количестве жертв как в доме, так и на улице. — Что это?.. — Это причина, из-за которой ты проспал трое суток, — Шин пожал плечами. — Здание сделало ба-бах! И ты такой бум! — активно замахал руками Сецуно. Куроно зажмурился и сжал виски, пытаясь восстановить картину ушедших событий. Они шли, встретили Кая, а потом, потом… Что было потом? Хари выдохнул, глядя на экран телевизора в попытках сосредоточиться. Здание, мелькавшее в сводках, казалось смутно знакомым и не только благодаря воспоминаниям хэллоуинского вечера. Точно! Осознание ударило по голове как дешёвое шампанское на выпускном. Руки мелко задрожали, сжимая край одеяла. Куроно стянул со лба компресс, снова и снова глядя на видео с места происшествия. Он был там. Был, пусть и совсем давно. — Этот дом… — Хари попытался слезть с кровати под протестные оклики коллег-товарищей. — Я знаю… Учитель… Айзава-сенсей… — Что ты заладил: «Сенсей, сенсей!», — Немото нахмурился, но не смог удержать болезненного студента. — Там жил… Айзава-сенсей, — выдохнул парень, стараясь унять дрожь по всему телу от жара и животного страха в груди. — Почему… вы так спокойны? Почему? Где Чисаки… Парни переглянулись между собой, как бы решая, стоит ли сейчас показывать его боссу или передержать в постели ещё день. Блондин сжал зубы, восстанавливая дыхание и собираясь с мыслями. В побитых тремором конечностях внезапно зародилась сила. Хари встал с холодного деревянного пола, в голове была чёткая мысль — ответы на все вопросы он получит только у самого Кая. — Тебе сейчас нужно… — начал было Сецуно в попытке уложить парня обратно на кровать. Но Куроно не дал ему этого сделать, резко сбросив с себя хватку жилистых рук. Он резко встал на босые ноги. Все силы уходили на то, чтобы дойти до раздвижной двери. Каждый шаг становился подвигом, пока мозг отрезала шумную действительность, где за Хари спешили новоявленные товарищи, от прямого коридора в сторону кабинета Кая. Перед глазами всё плыло как в тумане. Кто-то кричал ему вслед, пытаясь остановить, но всё сливалось в безумную какофонию голосов и возгласов, сопровождающую болеющего человека. Всё прервал глухой щелчок подвижной двери. Весь мир, казалось, замер, когда Куроно оказался на пороге кабинета Чисаки. Парни позади остановились, невербально пытаясь показать, что остановить курьера было невозможно. Босс медленно поднял голову, глядя на запыхавшегося и ослабевшего парня перед собой. Признаться, его это сильно удивило. — Я не принимаю никого сейчас. — Мне нужно сейчас, — пошатываясь, блондин прошёл в кабинет. — Я занят, — в противоположность своим словам, Кай отложил ручку в сторону. — А тебе нужно вернуться в постель. — Это вы… — Хари неуверенно подошёл к столу, из последних сил глядя на своего работодателя. — Потому что я сказал… Сенсей… — Говори чётче или уходи, — грубо отрезал Чисаки, нервозно потирая руки в перчатках. Куроно прошёл ближе, практически заходя за стол к брюнету. В его глазах были беспомощность и страх перед тем, что за догадка появилась в его воспалённом болезнью сознании. — Тот взрыв не случаен, — блондин крепко сжал руки в кулаки, пытаясь из последних сил удержать взгляд глаза в глаза. — Потому что я сказал вам про Айзаву-сенсея… Этот взрыв принадлежит вам, потому что вы узнали от меня, что Айзава-сенсей — возлюбленный Всемогущего… Сказав это, ноги парня задрожали. Он совершенно запутался в том, что должно было называться чувствами. Чисаки повернулся в кресле к нему, закинув ногу на ногу. Его лицо… Увидев лишь одно его выражение лица, больше не было сил держаться. А голос… голос добил: — Даже если это так, то что ты сделаешь? Хари упал на пол, сжимая короткий ворс ковра. Он вперился взглядом в пол, чувствуя как заходится его сердце от бешеного ритма. Перед глазами всё поплыло то ли от жара, то ли от подступивших к глазам слёз. Жёсткая, но несправедливо тёплая рука в перчатке опустилась на светлые волосы. — Вернись в свою постель и послушно принимай лекарства. Я не буду угрожать, но ты сам понимаешь, что бывает, когда подчинённый не слушается своего босса, — золотые глаза блеснули чем-то заботливым. — Твой учитель жив. Именно поэтому я и спрашивал тебя о привязанностях. Избавься от них. Ты должен стать чистым листом, который я смогу расписать как хочу. Ты понимаешь? — Д-да… — глухо ответил Куроно, не поднимая головы, чувствуя лёгкие поглаживания. С каждым касанием внутри что-то ломалось с приятным, но болезненным хрустом. «Айзава-сенсей всё равно умрёт, — он поднял глаза на Кая, когда его ладонь оказалась на горячей щеке курьера. — И я буду тому виной. Я — убийца, а Кай — всего лишь исполнитель. Я знаю это. И я знаю… что попал туда, откуда нет выхода…» *** Тодороки Энджи был ветераном полицейской службы. Определившись с мечтой ещё в детстве, он точно знал, кем станет и всю жизнь стремился к этой цели. Его тернистый путь от средней школы при Полицейской академии Токио до первого настоящего задания был долог и мало кем замечен. Смышлёный и сильный, он мог бы многого добиться и зажечь звезду своей славы, если бы не одно «но». Это блондинистое «но» сейчас носилось по офису, обзванивая на перебой все отделы и службы. Тодороки Энджи добился бы всего, о чём желал, если бы в то же время на небосклоне не засветилась горячим пламенем звезда Тошинори Яги, которого мир нарёк «Всемогущим». Возможно, стоило бы смириться с вечно улыбающимся несносным парнем, что занял место под солнцем, и просто принять тот факт, что работа над собой не закончена, если бы шефы не поставили работать их вместе, словно так и должно быть. А потом к ним приставили юное дарование, что в свои двадцать два года добилось небывалых высот в карьере полицейского. Вот и оказался Тодороки заперт меж двух огней, в чьей тени ему оставалось лишь наблюдать и делать свою работу. — Чёрт! Снова ничего! — Яги с импульсивностью подростка бросил трубку телефона. Он порой мог действовать сумасбродно, но сейчас это переходило все границы. — Нам нужно больше работать! — Это уже не наше дело, а дело строителей по восстановлению зданий, — Энджи перелистнул страницу газеты, которую никак не мог прочесть из-за действий напарника. — Это был взрыв газа. Не ищи проблемы там, где её нет. — Взрыв газа сразу после обысков в компаниях двоих подозреваемых? — Тошинори подошёл к мужчине, опуская его газету. — Взрыв в доме, где живёт дорогой мне человек. — Твоя эгоцентричность просто поражает! — Тодороки отбросил газету в сторону, чувствуя, что закипает. — Не всё в мире происходит из-за тебя и для тебя! То, что ты начал расследование, и то, что дом твоего любовника подорвался из-за провала газовой службы, могут быть просто совпадениями. — Но это не просто совпадения и ты это сам понимаешь! — Яги подошёл к нему почти вплотную. — Я должен доказать это, понимаешь? Чтобы больше никто не пострадал! — Не хочешь, чтобы люди страдали, то займись преступлениями из списка! — Энджи взял планшет со списком заданий. — Это сейчас важно, а не поиск иголки в стогах сена Детнерата и Шие Хассаикаи! — Но ты признаёшь, что иголка есть! — Яги снова отошёл к бумагами и телефону, забирая их с собой. — Я добьюсь правду и защищу то, что мне дорого! — Что-то вы рано начали кричать, господа. Ещё даже не полдень! — в кабинет, словно поджидая критического момента, вошло то самое юное дарование — Таками Кейго — с подставкой, на которой стоял кофе. — Кажется, мне не стоило выходить за кофе, ха-ха! Яги и Энджи смерили друг друга взглядами, пытаясь донести что-то, что было в самой глубине души. Что-то важное, что могло бы им помочь понять напарника, но это так и осталось не высказанным. Кейго вздрогнул от громкого хлопка двери. — Опять что-то не поделили? — он опустил стаканчик с кофе перед старшим товарищем. — Странно, что вы — напарники. Может, я стану вашим постоянным напарником?! — Проваливай, мелочь, и без тебя дел по горло, — Энджи повернулся к рабочему столу, берясь за бумаги. — Какой же вы бука, Тодороки-сан, — с наигранной обидой произнёс Кейго, отходя от стола. —…а ведь Тошинори-сан может быть прав про иголку и про взрыв, вы не думаете? Тодороки-сан? Энджи упорно молчал, разглядывая фотографии и доклады с места преступлений. «Они оба правы: я нутром чувствую здесь подвох. Но пока Тошинори бегает в панике из-за любовника, а Таками строит из себя таинственного всезнайку, расследование будет стоять на месте. Нужно что-то предпринять…» — Вам нужно заняться этим, Тодороки-сан, — вкрадчиво произнёс Кейго, глядя через плечо на мужчину. — Без вас никак. — И без тебя знаю, — Энджи встал из-за стола и взялся за трубку телефона. — Алло? Куда ушёл Тошинори Яги? Да. Скажите ему, что я его догоню сейчас. — Удачи! — Таками помахал рукой ему вслед, даже не надеясь на ответное прощание. Когда дверь захлопнулась, улыбка слегка поутихла. — Вот так, Тодороки-сан… Простите, но так надо. Есть что-то, что выше нас всех. Мне жаль. *** — Я всё сделал, как ты сказал, они не подкопаются! — Шигараки уже начинал злиться, видя ледяное спокойствие Чисаки перед собой. — Ты сомневаешься во мне, ублюдок?! — Не кипятись. Лишние нервы ни к чему, — Кай закинул ногу на ногу, внимательно глядя на парня. — Но и лишняя передосторожность тоже. Мы вступили на скользкий путь… — Мы уже давно на нём, хорош строить из себя невинную овечку! — огрызнулся Томура, сев напротив парня. — Просто сейчас тебе придётся реально замарать руки, а не травить людей со временем. — Мои руки останутся чисты, — брюнет чуть нахмурился. — Зато мои замарать хочешь, — лидер Лиги отвернулся в сторону. — И моих людей. — Все мы кого-то или что-то хотим защитить, — Чисаки сложил руки в замок. — Поэтому сейчас важно не строить из себя обиженку, а помогать и работать сообща. Мы выясним наши отношения после. Почему я постоянно должен об этом напоминать?! — Когда ты сможешь пожертвовать кем-то своим… — алые глаза вспыхнули гневом. — Тогда и поговорим про равное сотрудничество. «Однако, сложно с ним работать, — думал уже по пути домой Чисаки, в очередной раз обрабатывая руки антисептиком после пребывания в гостях у Шигараки. — Если бы не я, эти идиоты уже давно бы попались полиции, а Йоцубаши вряд ли решил бы себя закопать вместе с ними…» — Куда едем, босс? — дружелюбно поинтересовался пожилой водитель. — Домой или… — Я хочу сам сходить в магазин, — немного задумчиво произнёс Кай. — Я хочу что-нибудь испечь, но пока не знаю что. На месте решу. — Хорошо, господин. Яркий свет супермаркета неприятно слепил непривыкшие к этому глаза. Чисаки долгое время недовольно щурился, проходя мимо стеллажей с журналами и утварью для сада. Постепенно глаза адаптировались к мелким назойливым изменениям и стало проще выбирать. Парень медленно прохаживался меж стеллажей, где, к его удивлению, сегодня было мало людей. Счастливое совпадение? Кай в это не верил, но принял как данное. «"Хороший знак!" — так бы сказал отец на моём месте…» — выдохнул брюнет, разглядывая на витрине свежие овощи. Всё казалось таким посредственным и обыденным, словно он лицезрел картину магазина десятки, если не сотни тысяч раз. Руки были передусмотрибельно убраны в карманы, но желания трогать что-либо не возникало. «Ужасная грязь! И это магазин?!» — Чисаки брезгливо поморщился и уткнулся в маску, видя разводы грязи на полу и пыльные полки. Он ускорил шаг, всё меньше желая здесь находиться. Остановившись у стойки с зеленью, Кай немного задумался, взяв в руки небольшой пучок мяты. «Мятное печенье? Немото давно говорил, что стоит питаться правильнее даже в десертах, — брюнет прислушался к своим чувствам. Ничего. В груди даже не шевельнулось ничего. Ничего не отозвалось на когда-то любимое имя. Он стал просто фактом в биографии. На миг парню даже стало жаль Шина. — Интересно, а Куроно любит мяту?» Пучок мяты, а следом мёд, овсянка, крахмал, яйца и разрыхлитель с маслом упали на дно корзинки. В этот раз себя слушать Чисаки не хотел, но сердце против воли забилось сильнее, залезая куда-то под горло, заставляя руки нестерпимо дрожать. Чувствуя жар, приливший к щекам и ушам, Кай остановился у кассы, чтобы отдышаться. Взгляд его невольно упал на стеллаж с глупыми, но милыми мягкими игрушками. «Бесполезный пылесборник…» — решил про себя парень, глядя на серого пушистого зайца с грустным стеклянным взглядом и плюшевой морковкой в руках. — С вас 2300 йен, — улыбнулась продавщица, словно она только и ждала, что к ней на кассу придут расплатиться. — Спасибо за покупку! А, забыла спросить… Вам зайчика упаковать? У нас есть в продаже подарочные коробки, пакеты… — Ничего не надо, — Чисаки затолкнул игрушку в пакет, чтобы лишний раз не касаться её. — Это не подарок. — А что же это? — глупо моргнула ресницами девушка. — Это «пряник», — Кай ухмыльнулся в маску и вышел из магазина под недоумённый взгляд кассирши. Дома было довольно тихо. Чисаки кивнул сам себе, зная, что большинство из них сейчас занимаются работой, которая приведёт их на вершину. Деревянные половицы уютно скрипели, пока Кай медленно шёл по коридорам дома, вслушиваясь в каждый вздох старой постройки. Поместье говорило с ним на никому неизвестном языке, а брюнет отвечал ему ледяным молчанием и редкими касаниями стен. Сейчас он был хозяином дома, но… почему тогда шёпотки в тенях так осуждающе смотрят своими невидимыми глазами? Прежде, чем зайти на кухню, Чисаки остановился у двери в свою комнату. Пушистая игрушка яано утяжеляла пакет, так что парень зашёл внутрь, чтобы избавиться от нелепого груза. Хари неспокойно спал, сжимая край одеяла в руках. Жар постепенно спадал, но болезнь мучала его изнутри, заставляя содрогаться с каждым вздохом. Кай аккуратно провёл по лбу блондина, слегка ероша отросшую чёлку. Он снова поглядел в пакет и достал из него серебристую игрушку. — Он похож на тебя, — Чисаки усадил игрушку прямо в руки Куроно. — Грустный и беспомощный. И куплен мною. Брюнет разогнулся, оценивающим взглядом рассматривая парня. Пижамная рубашка была расстёгнута сверху, позволяя лицезреть острые как нож ключицы, с которых сорвалась крохотная капелька пота. Она резво побежал вниз. Кай мог себе представить, как она плавно скользит меж грудных мышц, ниже очерчивая тонкий силуэт пресса и далее исчезая в светлых волосах паха… «А они там действительно светлые?» — данный вопрос вдруг взбудоражил статичное тело, заставляя протянуть руку к одеялу. Пальцы очертили мягкую линию бёдер под одеялом, но ещё трезвый рассудок одёрнул их. Чисаки поглядел на свою руку, словно она предала его в самый важный момент. Он спешно покинул комнату, на ходу избавляясь от перчаток и бесстыдных мыслей. Торопясь уйти от сдавшей его слабости, Кай не заметил, как щёки Хари покраснели на пару тонов, а губы сжались в тонкую нить. «Что это… было?»