Лучшие времена

Опустив головы и сложив уважительно руки Хёнвон и Хосок, изредка шмыгая носами, стояли, как провинившиеся школьники, перед шефом, садящимся в машину. Вид у них был потрёпанный после многих падений и передряг, мокрые волосы спадали на лицо; они больше были похожи на брошенных несчастных котят. - Завтра с утра в отделе жду обоих, - придерживая дверь машины рукой, Сон наполовину залез в авто с видом очень грозным. Но когда на его слова, двое детишек послушно робко закивали головами, что-то дрогнуло в душе прожжённого копа. Уже более мягко он добавил. - Выспитесь хорошо и поешьте. Хёну сел в машину, и она быстро стала удаляться в неизвестном направлении. Наши горемыки смотрели ей вслед, пока она не достигла перекрёстка и свернула вправо. Скорее всего шеф вернулся обратно в участок, чтобы уладить кое-какие дела и контролировать оттуда своих людей, которые остались в "Моей звезде", чтобы собрать все улики, вещдоки, опросить гостей, персонал - в общем совершить все необходимые процедуры, а после отзвониться шефу и со спокойной душой отправиться домой. - Ребят, вас развести по домам? - обратилась к застывшим друзьям подошедшая приятная девушка лет около двадцати пяти. Она была коротко подстрижена, но женский шарм так и играл в её живых глазах и доброй спокойной улыбке. В руках у неё были блокнот и ручка. Услышав голос, напарники встрепенулись и повернули не него головы. - Нет, спасибо, не нужно. У вас и так теперь работы по горло, - начали отнекиваться друзья в один голос, жестикулируя руками, - Мы сами уж доберёмся, не стоит беспокоиться. - Ну как знаете... ээ, ничего руками не трогать, - последние слова были обращены к Чангюну, пытавшемуся засунуть потихому себе в карман вещдок, который случайно обронил "лимончик". Чтобы подкрепить серьёзность к своим словам, девушка замахнулась блокнотом. - Да ладно ладно, чего кричать, - быстро положил украшение на место Им, испугавшись грозного голоса офицера полиции, пряча довольную улыбку. Надо отдать должное ему, ведь это был единственный человек, который понял настоящую причину "пожара" и, лишь когда общий поток паникующих оказался на улице, Чангюн, не спеша, в гордом одиночестве спустился вниз. Он выпрямился, глубоко вздохнув, и засунул руки в карманы брюк. Иногда он бросал какие-то советы или разъяснения копошившимся вокруг полицейским, указывая махом головы на ту или иную улику, или на что-то похожее. Всё у него выходило так просто и легко, что ребята относились к нему по-дружески, непринуждённо, иногда отгоняя его и ругаясь, чтобы не мешался. В Чангюне всегда боролись две крайности: или помогать закону, или переступать через него. И то, и другое получалось у Има отлично. Он обладал высшими образованием в области экономики и юриспруденции. Но так же в нём время от времени просыпалась тяга к не очень прям серьёзным, но авантюрам. Чаще всего он принимал в них участие, косвенно, как советчик. Ему скорее больше нравилось следить за всем процессом, чем участвовать в нём. В преступном содружестве он был человеком второго плана, но такое положение вещей его, кажется, устраивало. Природная хитрость и ум позволяли ему существовать где-то посередине между светлым и тёмном миром, не отпуская ни один из них. Но так вечно продолжаться не могло. И однажды перед Чангюном всё-таки встал выбор, остаться в чистом мире или покинуть его безвозвратно. Он остался на поверхности, вошёл в мир, где жила она, знаменуя свой приход самым громким и нераскрытым по сей день преступлением этого города. Чуть меньше года назад за одну ночь были украдены все экземпляры цветов, хранившихся в большом ботаническом саду, занимающемся выращиванием редких и удивительных растений. Вывезенных растений насчитывалось около пятидесяти тысяч. Правда, в то же утро все до одного были найдены в целости и сохранности. Сотрудники полиции носились из одной части города в другую, находя хаотично расставленные горшки с цветами то в парке на дорожке, то в кафе, один был даже на первом этаже отделения полиции. Только позже, когда все пропавшие цветы были собраны, один из полицейских на карте отметил точками места, где их находили, и для наглядности соединил их линией. Получившаяся схема изображала сердечко. Сону и его детишки, они занимались этим делом, здорово тогда бомбанули. Буквально носом землю рыли в поисках шутника. Хотя и так все знали, чьих это рук дело, ни одной зацепки или улики против Чангюна не нашли. Дело засунули в ящик с надписью "нераскрытые", скандал умяли, премии лишился весь отдел, а Чангюн пусть и неофициально, но тоже получил наказание; девушка, собственно ради которой всё это он провернул, назвала Има дураком и пресекла все его попытки приблизиться к ней. Встречаться получалось лишь на месте преступления, поэтому Чангюн и совершал некоторые попытки драки в общественном месте или что-то свистнуть, естественно не с целью поживиться, а с целью привлечь внимание дамы своего сердца и по совместительности офицера полиции. - Да ладно, Чунсук. Он и так несчастный уже третий участок земли купил, - заговорил Хосок, еле сдерживая хитренькую улыбку и подталкивая Хёнвона локтём в бок. - Ага, я как-то мимо проезжал, смотрю, Чангюн на кортохах ползает, цветочки сажает. И куда ему столько? - сдерживал уголки губ, которые так и поплыли вверх, Хёнвон, заговорчески подмигивая Шину. - Да, сейчас его редко увидишь в городе, он весь в делах. Чунсук бросила уничтожающий взгляд на друзей-идиотов. Потом уткнулась в свой блокнот, не спеша начала выводить какие-то узоры и не поднимая глаз, спокойно отбила подачу. - Благодаря вашей помощи, он всю ночь сможет крутиться рядом, пока мы будем доделывать вашу работу, - краем глаза она не без удовольствия наблюдала, как друзья снова понурились и как заклубились "грозовые тучки над головами детективов и пошёл дождь". Вид у них был очень подавленный, девушке стало их жалко. Она снова по-доброму улыбнулась и добавила, уже уходя. - Ладно, ребят, давайте домой, вид у вас, будто слон сдох, - она помахала им рукой и быстрым шагом направилась по дорожке обратно в отель. Проходя мимо Чангюна, она задержалась и перемолвилась с ним парой слов. Он закивал головой и робко улыбнулся. - Эх, любовь-любовь... - со смыслом протянул Хёнвон, развернулся и пошёл в неизвестном направлении. - Куда ты? - Тут мы сейчас такси не поймаем или ты домой не собираешься? - Ааа, подожди, - Хосок поравнялся с другом и пошёл рядом. Небольшой автобус с хорошей скоростью выезжал на шоссе, свернул в тоннель и выехав на дорогу, ведущую на пристань, сбавил скорость. - Чжухон? - скрестив руки на груди, "лимончик" смотрел на водителя в упор с видом крайне недружелюбным. Казалось ещё немножко и он убьёт эту булочку в круглой шапочке. - А? - не поворачивая головы, отозвался человек в костюме лифтёра. - Ты что устроил? Ты мог всю операцию сорвать своей выходкой, - возмущался пассажир, поправляя, украшения у себя под майкой. - Мин, а что мне ещё оставалось делать? Стою в коридоре, тут слышу чьи-то шаги, прячусь. Потом мужской голос. Как я понял, говорит по телефону: "мы нашли объект, ждём подмогу". Ну на кого кроме нас в этом отеле могли устроить облаву, мне и пришлось действовать по обстоятельствам , - торопливо оправдывался Чжухон. Наступила пауза и коллеги ехали молча. Мин достал одно ожерелье, сдвигая на нос очки, начал разглядывать его. Закончив осмотр, цокнул и отбросил его назад, устраиваясь в расслабленную позу. - Липа? - спросил Чжухон, заранее зная ответ, - Хорошо. Не находишь это забавным? - с какой-то весёлостью заговорил он, закидывая себе в рот конфетку, которую нашёл в кармане. Он проглотил её, не разжёвывая. - Неа, - Минхёк потянулся и уставился в окно. Снова тишина. Чжухон тихо постукивал пальцами по рулю, что-то подпевая себе под нос. Сначала едва слышно, потом начал всё громче петь мотивную песню. - Мару зёгель лисен каге пагыль пагыль, - Чжухон задвигался в такт своему пению. Он замолчал, ожидая, что его попутчик продолжит песню. - Сараги негимоле оньё, - Минхёк подхватил, хоть и не с охотой, тоже начал петь, делая руками волну. Понемногу атмосфера стала расходиться и настроение у парней заметно улучшилось. Вот они уже совсем разошлись, выполняя одинаковые движения "танца" и громко голося. - Ай лав ю бэйби, - закончил куплет Минхёк, набирая в лёгкие побольше воздуха. - ООО ЩИМИ ЩИМИ ООО ЩИМИ, - друзья весело затянули в один голос припев. Автобус двигался отличным ходом по прямой дороге. Вдали виднелась пристань, сверкающая огнями. Время близилось к полуночи, но городе по-прежнему шумела жизнь. В такси стояла тишина, иногда только Хосок обречённо еле слышно вздыхал, ведь до его дома ещё в отличие от хёнвоновского было очень далеко. Ему придётся ещё сделать две пересадки на метро, а потом двадцать минут пешком. Не, оно бы ничего, но ужасно хотелось спать, и запас сил сходил к нулю. Четыре дня назад его квартиру затопили, поэтому приходилось снимать апартаменты за тридевять земель от места работы и вообще от центра города. И то ему попалось единственно свободное жильё, находившиеся максимально близко. Такси подъехало к дому Хёнвона. Че поблагодарил водителя, пожелал спокойной ночи Хосоку и, уже вылезая из машины, замер. - Хосок, оставайся у меня. Завтра рано в отдел, а тебе пилить до дома далеко, - повернулся к другу Хёнвон, наблюдая, как после его слов, у него глаза наполнились слезами счастья и благодарности. Шин кивнул. Оба покинули машину и оказались в уютном пустом дворе. В немногих окнах дома горел свет. Друзья вошли в подъезд и стали подниматься на третий этаж, за всё время так и не сказав ни слова. Остановившись у двери квартиры, Хёнвон нагнулся и вытащил из-под коврика ключ. Хосок лишь беззвучно ухмыльнулся. - Чего хмылишься, ты вообще под цветочным горшком прячешь, - не оборачиваясь, проговорил Че. Он открыл дверь, жестом приглашая войти. Шин вошёл внутрь квартиры и оказался в небольшой прихожей. Пройдя чуть дальше, он достал из обувнушки тапочки с кроликом и стал снимать обувь. - И мои подай, - указал Хёнвон рукой на зелёные тапочки с изображённым на них котом. То ли рабочие изготовившие эти тапочки решили посмеяться и на всю партию отличных домашних тапок с милыми котиками сделали одну пару с рыжим страшным котярой на правом тапке. Изображённое животное имело толстенную морду с нахальным выражение. Кот то ли подмигивал, усмехаясь, то ли, прищуриваясь, настороженно обследовал обстановку, держа в левой лапе рыбку. Хосоку эти тапки никогда не нравились, особенно правый, где и рисовалась эта мордень, а вот Хёнвону скорее наоборот. Эти зелёные тапочки были куда заношеннее, чем остальные три пары домашней обуви. В некоторых местах были видны свежие следы от швов - это хозяин подштопывал свои ненаглядные тапотушки. - И когда ты их только выкинешь? - брезгливо придерживая за края, протянул обувку Хосок. - А зачем мне их выкидывать? Они удобные, - удивился Хёнвон, стягивая ботинки. Он любовно прижимал своих котиков к груди. - Да я на этого кота смотреть не могу, морда у него такая надменная, - нахмурил брови Шин. - Он мне тебя напоминает, когда хмуришься, как сейчас, - широко улыбнулся Хёнвон и, уворачиваясь от ударов тапкой по пятой точке, проскользнул на кухню. Он открыл холодильник и встал в задумчивую позу, прикидывая, что из содержимого годится в еду. В морозильной камере можно было только поскребыхать лёд, на средней полочке лежали две пустые коробки из-под печенья, кефир, срок годности которого истёк три года назад и недоеденный уже фиолетовый банан, на нижней - лежала одинокая сжуренная морковка и пожалуй больше ничего. - Ну? Чего думаешь? - спросил, заходя, уже переодевшийся в чёрные спортивные штаны с одной белой полоской на боку и белую майку Хосок. Штаны кстати принадлежали ему. Он забыл их ещё месяц назад и всё никак не может забрать. Вообще много его вещей было у Хёнвона, так же, как и хёнвоновских у Хосока. Их дома были похожи на комнаты в общежитии, обустроенные и удобные для обоих. - Да вот думаю, что из съедобного здесь есть только таракан, который умер от голода ещё пол года назад, - Че ковырял несчастной морковкой застывшее тельце насекомого, до последнего не хотевшего смириться со своей судьбой. - Надо будет его похоронить. Не хочу повторить его судьбу, давай как обычно, - Хосок подошёл к висячим кухонным шкафчикам и открыл один из них. Он был полностью забит рамёном с разными приправами и вкусами. Потом Шин открыл соседний шкафчик, который был так же забит сверху донизу, только уже сушённымм креветками. Два, грубо говоря, продукта, которые никогда не переводились в домах друзей. Друзья почти что единственные, кто ходил к друг другу в гости, поэтому и еда была привычная для них двоих. В принципе им этого вполне хватала по той причине, что оба большую часть времени проводили на работе и питались в кафешках, закусочных, поэтому сухой паёк держали только на самый экстеренный случай, как сегодня. - Сегодня просто лапшой обойдёмся, - Хёнвон доставал посуду, пока Хосок ставил чайник на газ. Че поменял свой чёрный обалденный костюм на огромные висячие штаны-шаравары и не менее просторную серую футболку. Ужинали молча, изредка обмениваясь короткими фразами. Закончив трапезу, они ещё посидели просто так за столом в раздумьях. Думали в разных направлениях, но об одном и том же. Хосок подпёр голову рукой и указательным пальцем ковырял крошки на столе, Хёнвон поджал под себя ноги и, обхватя их руками, облокотился спиной о стену, пялясь в одну точку. Так они просидели около часа, пока один из них не сдался. - Пойдём спать, сегодня мы уже ничего не придумаем, - тихо позвал Хёнвон, вставая. Хосок кивнул, собрал в горсточку крошки и встал следом за другом. Не раздеваясь, они улеглись на одной просторной кровати и сразу же уснули.