***
— Проснись! Проснись! Голос сестры, разбудившей его посреди ночи, показался Ваасу взволнованным. Будущий главарь пиратов открыл глаза, резко подорвался с места, принимая сидячее положение, и заозирался по сторонам, будучи готовым в любую секунду принять оборону. Стояла густая тьма, не позволяющая разглядеть ничего даже на расстоянии вытянутой руки, что заставило Вааса полностью положиться на слух. Тишина. Они определенно одни. — Что случилось? — спросил он, даже не стараясь прикрыть досаду в голосе. Зачем тратить время, отведенное на сон, по каждому пустяку? Сегодня, еще до рассвета, он должен отправиться на охоту. Ваас расставил несколько ловушек и, если какой-нибудь зверь попался в них, то он должен отыскать его раньше, чем это сделают хищники. Если же добычи не будет, то ему опять придется работать в лагере белых поселенцев, чтобы раздобыть немного еды: разгребать собачье дерьмо из псарен, кормить людей, неизвестно за что посаженных в клетки, или с мотыгой наперевес возиться в конопляных полях. Белые, как казалось Ваасу, платили щедро. Иногда давали несколько фунтов крупы, иногда свиной окорок, живую курицу или несколько крупных рыбин. Работа тяжелая, но это было намного лучше, чем до изнеможения слоняться по джунглям в поисках добычи. Каждый раз после неудачной охоты Ваас все чаще начинал задумываться о том, чтобы перейти к ним на постоянный труд. — Успокойся, брат, — Цитра положила руку ему на плечо, заставляя лечь обратно под одело, сделанное из медвежьей шкуры. Они жили в хижине, которую соорудил сам Ваас. Это был первый и последний опыт, когда он пробовал себя в качестве строителя. Их жилище получилось дерьмовым: в некоторых местах бамбуковые прутья были расположены слишком далеко друг от друга, что не создавало особых препятствий для ветра; крыша протекала, как бы долго с ней не возились, из-за чего брат и сестра очень боялись сезона дождей. Но это был их дом. — Наш ребенок… Он шевелится, я чувствую это. — Правда? — улыбнулся Ваас. Он внезапно осознал, что испытывает радость только от того, что его сестра счастлива. Сам он, одолеваемый дурными предчувствиями, боялся появления этого ребенка. — Ты тоже можешь почувствовать это. Прикоснись ко мне. Ваас дотронулся до ее живота. Испытывая невероятный трепет, он даже затаил дыхание, готовясь испытать невероятное чудо. Но прошла секунда, две, три… — Я ничего не чувствую, — разочарованно выдохнул он. — Тебе просто показалось, Цитра. — Тише. Сестра накрыла его руку своей ладонью и замерла, пытаясь выровнять дыхание. Толчок последовал спустя полминуты, но Ваас не смог сдержать очередного разочарованного вздоха (он думал, что это будет более ощутимей). Прижавшись поближе к Цитре, он наслаждался близостью ее тела, вдыхал запах ее волос до тех пор, пока не услышал свое громкое прерывистое дыхание: она лучшая из всех женщин, она мать его будущего ребенка и она — совсем рядом.***
Ваас открыл глаза, проморгался, гоня прочь остатки сонливости. Он был в своей спальне, что находилась на втором этаже; Майя, повернувшись к нему спиной, спала рядом. И когда это он успел вырубиться? Странно, он почти ничего не помнит… Осторожно, стараясь не разбудить свою протеже скрипом матраса, пиратский главарь поднялся с кровати. Чувствовал он себя херово: в желудке пусто, в голове пусто, в штанах — стояк. Вот те на! Прихватив пару берцев, валявшихся на полу рядом с кроватью, отправился в душ (благо, что в его доме находилась отдельная ванная комната). Там помылся, передернул по-быстрому, снюхал пару дорожек, надел чистые штаны и майку, висевшие на бельевой веревке, и спустился на первый этаж. Картина маслом! Кругом срач: на полу пустые бутылки из-под выпивки, окурки, недобитые косяки и чье-то разбросанное шмотье. Вроде бы и беспокоиться не о чем (скоро придут шлюхи и разгребут весь мусор меньше, чем за час), но все равно неприятно. Васко напился так, что уснул все в том же кресле, стоящем в углу: ноги вытянуты, руки скрещены на уровне груди, голова запрокинута, а рот открыт. Сопит как младенец, даже не всхрапнул ни разу! Он, Гейте, как раз Ваасу и нужен. — Хей, амиго, — сказал Монтенегро, подавляя в себе дурацкий смешок, готовый вот-вот вырваться наружу. Он подошел к креслу, где спал Васко, и бесцеремонно похлопал его по плечу. — Амиго, просыпайся. Не время спать! Толстяк скорчился, что-то невнятно промямлил, но веки все же разомкнул. Глаза у него были красными, а взгляд словно застекленел. Он был до сих пор пьян и даже не понимал, что проснулся. — Блять, да проснись уже! — пиратский главарь решил, что пара крепких пощечин его взбодрит. Бил не сильно, можно сказать в понарошку, но для Васко, имеющего феноменальную неспособность терпеть боль, хватило и этого. — Эй, хватит! Хватит, я уже не сплю! — Доброе утро, амиго, — съехидничал Ваас. Он направился к коридору, ведущему на кухню, жестом руки зазывая Васко следовать за собой. — Взбодрись, у нас сегодня еще много работенки, окей? Гейте ничего не ответил. Прикрывая зевок ладонью, он прошел на кухню, выпил воды прямо из литрового графина, затем опустился на стул и приобнял себя за плечи. Ему было херово, его знобило и клонило в сон. С таким-то много не наработаешься. К разочарованию Вааса в холодильнике оказалось пусто. Все смели под чистую! Даже яйца сырые и то вылакали. Блядство какое-то! Пришлось идти в столовую. Из дома пиратский главарь прихватил ноутбук, желая убить двух зайцев сразу: и брюхо набить, и проверить почту. Вдруг от Хойта будет письмо? Слово «почта», конечно же, было условным, для деловых переговоров пираты не рисковали использовать электронные ящики. Для подобных целей был создан специальный сайт — с виду обычный форум, посвященный каким-то расческам для волос (хваленая фирма Brillo plateado [9], которая производила их, не существовала и в помине), а на деле — это сборище зашифрованных сообщений, с помощью которых долгие годы поддерживалась связь между Южным и Северным Рук Айлендом. На сайте не было никаких обновлений. Большой папочка продолжает играть в молчанку. Ели медленно, никуда не торопясь, шутили и обсуждали вчерашнее, про Хойта старались не упоминать. К концу завтрака оба приободрились: Васко наконец-то протрезвел, а Ваас вдруг обнаружил, что пребывает в хорошем настроении. — День обещает быть дерьмовым, если не подтолкнуть его в нужное русло, — покончив с последним бургером, пиратский главарь почувствовал острое желание развеяться. — Не хочешь повеселиться? Гейте отодвинул пустую тарелку и пожал плечами. — Все зависит от того, что ты понимаешь под словом «веселье».***
— Только дернись — и твои мозги размажутся по стенке, — пригрозил Монтенегро и, в знак доказательства своих намерений, покрутил перед носом наемника Хойта Волкера зажатым в руке пистолетом. Они находились в полупустом ангаре: четыре бетонных стены без окон, тусклая подвесная лампа, три табуретки и стол. Ваас надеялся, что когда-нибудь у него хватит и времени, и упорства привести это место в более приглядный вид — хорошее, крепкое здание заслуживает большего, чем впитывать в свои стены вой и вопли тех, кого здесь пытают. — Я же говорил, что ничего не знаю! — орал наемник. Молодой, совсем еще мальчишка, жить бы еще лет сто, если бы не вздумал против пиратов крысятничять. — Я не знал, что вино отравлено! Клянусь! Умоляю, я умоляю тебя, ради всего святого, не делай этого! Ваас кивал, улыбался, но от задуманного так и не отступил. Притащил откуда-то стул, усадил на него парнишку, связал по рукам и ногам; Гейте в предстоящей пытке участвовать отказался, но и не пытался соскочить. Он сидел за столом, курил и читал книгу, делая вид, что крики наемника ничуть его не тревожат. К тому времени уже подоспел Хесус, неся в руках таз, заполненный водой чуть больше, чем наполовину. Он точно такое веселье пропускать не собирался. — Принес, что я просил? — кинул ему Ваас. — А как же! Все при мне. Черный Иисус подошел к парнишке, поставил таз возле его ног, стянул с него ботинки и окунул его голые ступни в воду. Затем достал из сумки, что была прикреплена к его поясу, четыре кипятильника и удлинитель с дополнительными секторами для розеток. — О, нет! Пожалуйста! Пожалуйста! — наемник задергался, завертелся на стуле, пытаясь освободиться от связывающих его веревок, за что тут же получил кулаком в нос. — Я думал, что мы договорились, — прошипел пиратский главарь, потирая ушибленные костяшки пальцев. — Заткнись, блять, и не дергайся! Ты понял? Мельком, словно бы невзначай, он посмотрел на второго наемника. Тот был рослый, матерый и вызывал у Вааса уважение. Серж «Сержант» Хоспис был первым, с кем он познакомился, прибыв на северную часть острова. Это было около четырех лет назад, когда Хойт вызвал его, чтобы с глазу на глаз обсудить предстоящий захват заложников. Серж тогда проторчал Ваасу две штуки за игру в покер. Платить не захотел и обвинил пиратского главаря в мошенничестве. Оба, конечно же, психанули — завязалась драка. Побили друг другу морды — отвели душу, затем выпили, потолковали за жизнь, снова выпили, оприходовали на двоих одну шлюху и на утро расстались едва ли не лучшими друзьями. Было это давно, но Ваас надеялся, что сможет переманить Сержанта на свою сторону. Главное — прийти с предложением в нужное время. А пока пусть посмотрит, что бывает с крысами. Для профилактики, так сказать, чтобы глупостей не натворил. Хесус, тем временем, вставил удлинитель в розетку, подключил к нему кипятильники и запустил их в таз. — Думаю, минут десять-пятнадцать у нас все же есть, — сказал он, довольно потирая ладони. Ваас улыбнулся, а Гейте тяжело вздохнул и, не отрывая взгляда от книги, потянулся за очередной сигаретой. — Хей, дай и мне, — не дожидаясь ответа, пиратский главарь, ловко извернувшись, выхватил сигаретную пачку из его рук. — Если не поддерживаешь общего веселья, то хотя бы скажи, что читаешь? Васко не отвечал до тех пор, пока не дочитал до конца страницы. — «Целуй девочек», — засмеялся он. За десять минут успели потрепаться о многом. Скакали с темы на тему: сначала о книгах, о кино, затем прикалывались над Хесусом с его помешательством на фильмах про Джона Рэмбо. Снюхали по три дорожки на каждого и снова говорили, на этот раз уже насчет пленниц, вступивших на службу в бордель с сегодняшнего дня. Время пролетело, словно пуля. — Блять, я уже заживо варюсь! — стонал пленник. Он пытался поднять ноги, но веревки, намертво удерживающие его, не позволяли этого сделать. — Суки, что вы делаете со мной? Я ничего не знаю! Вообще не в курсах был насчет этой подставы! Отпустите меня! Слышите вы, пидоры вонючие? Даже не пытаясь спрятать злорадную ухмылку, Ваас подошел к парнишке, присел на корточки рядом с ним и окунул палец в таз с водой. — Не так уж там и горячо. Мог бы и потерпеть подольше. — Умоляю, прекрати это! Если бы я только знал, то все бы уже рассказал. Даже если против вас и был какой-то заговор, то, богом тебе клянусь, я не приделах! Ай, сука! Я горю заживо! — Я знаю, амиго, — Ваас доверительно похлопал пленника по колену. — Я знаю. Но фишка в том, что за тебя уже все решили, окей? Твой босс пустил тебя в расход в тот момент, когда отправил сюда. Догоняешь, о чем я? Ему насрать на тебя. Всему миру насрать! Надеюсь, ты понимаешь, что я оказываю тебе услугу? Спустя еще пару минут пленник, имени которого никто так и не удосужился узнать, начал дико орать, чувствуя, как его ступни практически варятся в кипятке. Ор стоял такой, что у всех присутствующих закладывало уши. — Мертвый груз. Кончай его, — не выдержал Хесус. Монтенегро лишь отмахнулся. — Пусть еще поживет. — Да я оглохну нахер! Кончай его! — Оке-е-ей, — протянул Ваас. — Рано или поздно, это перестает быть забавным. Многие из тех, кто оказался в пиратском плену, в последние минуты жизни умоляли о смерти. Звук выстрела прозвучал подобно грому. Благословенная, звенящая тишина, как же тебя недоставало!***
Ужинать решили тоже в столовой. Народу было меньше, чем обычно. Шумно, но не очень — достаточно говорить вполголоса, чтобы быть услышанным. Ваас сидел за одним столом с Майей; неподалеку Васко разговаривал с женой по скайпу: сюсюкал, обещал, что приедет через неделю. Хесус решил пропустить ужин, направившись в бордель, чтобы опробовать новых девочек. Ну что ж, берегитесь, красавицы! Ваас чувствовал себя вполне сносно. Дневное развлечение с пленным подействовало на него исцеляюще: он часто улыбался, был весел, заигрывал с Майей больше, чем обычно. Он слушал ее рассказы о новых девушках, поступивших в бордель, хотя мысленно решил, что история Хесуса получится для него более интересной. Ему нравилось проводить с ней время. Майя была умной: знала, что и кому говорить, понимала, когда нужно промолчать, а когда необходимо ответить. Ее присутствие рядом не вызывало у него раздражения, а ее отсутствие рано или поздно порождало тоску. Отличный вечер. Просто замечательный! И первый, кто попытается его испортить, получит пулю в лоб. — Ваас! — проорал Гейте. Он выглядел растерянным и, сам того не осознавая, тыкал пальцем в монитор ноутбука, словно бы показывая важность того, что он там увидел. — Письмо от Хойта.