Только хардкор-2. The Show Must Go On

25 декабря 2253 г. Темнеющее небо над Сан-Франциско прекрасно. Бархатное полотно, усыпанное сияющими кристаллами звезд, притягивает неугомонных путешественников и вдохновляет мечтателей на новые иллюзии. Спок не может назвать себя мечтателем, а построение иллюзий считает не имеющим смысла и лишенным логики занятием. Но и он порой выходит на балкон своей квартиры на Юнион-стрит чтобы, глядя на вечерние небеса, обдумать распорядок предстоящего дня или привычно отыскать взглядом в сияющей звёздной вышине далёкий и родной Эридан. Снаружи довольно прохладно, и окна открыты нараспашку, но Спок как будто не замечает этого. Воздух чист и невероятно прозрачен, высоко над головой взрываются мириадами огней красочные фейерверки, и со всех сторон доносятся восторженные крики сотен людей, радующихся приходу Рождества. Земная традиция с неизменным размахом отмечать события, наступление которых не зависит от людей ни прямо, ни косвенно, — одно из ярчайших проявлений человеческой нелогичности. Ещё более нелогична привычка связывать какие-либо, по мнению Спока, рядовые даты, с субъективными надеждами и верить, что их приход будет способствовать изменению объективных обстоятельств в лучшую сторону. Но с недавних пор он больше не пытается найти всем человеческим поступкам логическое обоснование. Ему достаточно того, что этот праздник любит Джим. Джим. Обернувшись, Спок смотрит на него, сосредоточенно перебирающего струны акустической гитары. Джим увлечённо наигрывает новую мелодию и, как всегда, не пользуется «табами» , предпочитая подбирать партию на слух. Он сидит на разобранной, смятой постели, светлые волосы растрепаны, на нём джинсы и рубашка Спока. Мягкая ткань сползла с плеча, обнажая следы их общей недавней несдержанности. Спок знает, что под одеждой на теле Джима этих следов гораздо больше и предпочёл бы, чтобы на нём вообще ничего не было. Но в то же время Спок не против того, чтобы потом снять всё самостоятельно. — Не могу понять, какая здесь нота, — Джим смотрит на него почти обиженно, поджав губы. Они опухли и раскраснелись от поцелуев, — от его поцелуев – и Спок испытывает совершенно нелогичное и иррациональное удовлетворение от данного вывода. У Джима великолепный слух, но иногда ему все же приходится обращаться за помощью к Споку. В такие минуты он выглядит особенно привлекательно — слишком привлекательно для того, чтобы сохранять внутреннее спокойствие. — Тебе помочь? — подойдя к кровати, Спок берет из его рук гитару и садится рядом. Вблизи такой Джим — расслабленный и разомлевший от недавних ласк — являет собой весьма соблазнительное зрелище. Спок не может и не хочет удерживать себя от того, чтобы коснуться его. Он берет Джима за подбородок, прижимается губами к его губам, скользит по ним языком и ведет пальцами по ладони чередой чрезвычайно любимых обоими вулканских поцелуев. — М-м-м, ты, конечно, офигенно целуешься, но не пытайся сменить тему, — оторвавшись от него, Джим лукаво щурится. Спок несколько минут задумчиво перебирает струны и наконец вылавливает эту непослушную ноту. Джим доволен. — Сыграй мне что-нибудь, — просит он и, пристроившись за спиной Спока, настойчиво целует его в шею. Спок позволяет себе пару минут этим, а потом перехватывает гриф поудобнее и, вскинув бровь, смотрит на Джима. Такие его взгляды всегда понимаются однозначно — Джим придвигается ближе и устраивает пальцы на верхних струнах, а Спок зажимает нижние. Они частенько так развлекаются, играя вдвоем на одном инструменте. Спок утверждает, что это развивает память и помогает совершенствовать навыки музицирования, а Джим… Джиму просто нравится быть рядом с ним так близко, как только возможно. Ведь теперь он точно знает, кому Спок посвящает все свои песни. Если разобраться, не очень-то полезное знание, но приятное, что уж говорить. А еще он может вечность слушать голос Спока, ведь он поет: Ryan Star. My Life With You http://pleer.com/tracks/6208628n9Z6 — When I was a kid, I'd travel To all the different places inside my head. But nothing compares to my life with you. And I can build a million castles I can wish upon all the lucky stars. Nothing compares to my life with you. Они нечасто говорят о своих чувствах, но им больше не нужны вербальные доказательства, ведь у них есть гораздо более надёжный источник. Они чувствуют друг друга — каждый день, каждый час, каждую минуту и секунду, всегда. И Джиму не нужно других примеров того, когда двое, такие разные, такие непохожие друг на друга, несмотря на все преграды и трудности, смогли стать настолько близки. Ему достаточно их собственного. Теперь он знает, что возможно все. — Streetlamp's out, it's getting cold I told you I don't want your coat. I'm better off in your arms I can't believe we went so far that night Underneath the burning stars We saw light. Сейчас, по прошествии времени, он благодарит судьбу за всё, через что им пришлось пройти. Теперь он знает, что ничего в жизни не дается просто так. Он оставил решающую партию за собой — и главный приз теперь будет беречь как зеницу ока, ведь судьба предоставила ему отличный шанс убедиться в том, что без промедления заберёт то, что не хватило ума ценить, сил — удержать и желания – сохранить. Джим знает — если что-то случится, он будет стоять до конца. Он никому не отдаст своё таким трудом отвоёванное счастье. — When I was a kid, I'd travel To all the different places inside my head. But nothing compares to my life with you. And I can build a million castles I can wish upon all the lucky stars. Nothing compares to my life with you. Любовь заставляет его сердце биться иначе — чаще и радостнее, словно напоминая, что жизнь слишком коротка для настоящих чувств, и нужно успевать любить сейчас, каждый новый миг проживая с одной-единственной мыслью — быть рядом с тем, кто тебе предназначен. Пожалуй, это даже стоит того, чтобы жить вечно. Джим улыбается своим мыслям, переставляя пальцы на верхних струнах и слушая голос Спока. И нет, тот не стал менее вулканцем, чем был, и из него по-прежнему сложно вытянуть слова и чувства, поэтому Джим хитрит, но сейчас Спок и сам не против высказать — нет, не прямые признания, а что-то вроде: — It's getting late, your sisters call And we pretend our phones are off. Yeah, I can't stop the moving clock I never wanted us to part that night Dancing on your father's car We were so high. Спок поёт, глядя на Джима, и в его глазах — бездонная, притягивающая магнитом темнота далекого космоса. Космоса, в который они очень скоро отправятся вместе. Но Джим уверен — даже там, на расстоянии тысяч парсеков и миллионов световых лет от Земли, они не забудут планету, которая навсегда связала их и подарила им настоящее чувство — одно на двоих, но настолько необъятное, что они вряд ли когда-нибудь смогут познать его до конца. Он не знает, можно ли любить сильнее. — When I was a kid, I'd travel. When I was a kid, I'd travel To all the different places inside my head To all the places inside my head. When I was a kid, I'd travel To all the different places inside my head. But nothing compares to my life with you. And I can build a million castles I can wish upon all the lucky stars. Nothing compares to my life with you. — Ты в курсе, что ты лучший? — с улыбкой спрашивает Джим, когда Спок, положив гитару на пол рядом с собой, берет его за руку. — Если не ошибаюсь, ты говорил мне это не далее, чем 34,3 минуты назад, — отвечает Спок, притягивая его к себе и целуя. — Эй, это не считается, мы тогда занимались сексом, а я всегда тебе это говорю, когда мы занимаемся сексом, — Джим пересаживается к нему на колени и с удовольствием подставляется его губам. Они вместе уже давно, но Джим до сих пор тает в руках Спока как земной шоколад на обжигающем вулканском солнце. И он не хочет ничего менять. Нацеловаться — нереально, но почувствовав, что прикосновения Спока становятся все требовательнее и увереннее, Джим, с трудом отстранившись от него, хитро улыбается: — А я знаю, что мы сделаем, когда откроем кучу новых планет и станем героями Федерации. Спок смотрит на него с нескрываемым удивлением — и да, вулканцы, когда захотят, отлично умеют удивляться — и вскидывает бровь: — И чем же? — Снова соберем «Эридан» и устроим ему гастрольный тур по галактике, — торжественно объявляет Джим. — По-любому когда мы состаримся, у тебя все равно будет куча поклонниц. Только учти, я буду ревновать и устраивать сцены. Спок, одарив его скептическим взглядом, качает головой. — Во-первых, я весьма не уверен в том, что мы когда-либо станем «героями Федерации», Джим, — замечает он. Джим с видом «Спок, ты пессимист, но мы это исправим», сжимает его плечи. Спок целует его запястье и продолжает: — Но даже в том случае, если у меня когда-нибудь будет, как ты выражаешься, «куча поклонниц», в чем я так же склонен сомневаться, не думаю, что тебе придется прибегать к таким крайним мерам. Джим застывает в изумлении, а потом начинает смеяться. — Боже, нет, этого не может быть, неужели ты только что пошутил? — хохочет он, цепко обнимая Спока, который почти-не-улыбается, и снова утягивает его в сладкий и сочный, как весеннее утро, поцелуй. — Что я с тобой делаю, да? — Если это и была шутка, то, как мне представляется, весьма сомнительная, —с самым серьезным видом добивает его Спок. — Поверить не могу, это что, только что была самоирония? Спок, куда ж ты катишься! — укоризненно качает головой Джим, впрочем, не переставая улыбаться. Кажется, что его сейчас просто разорвет к чертям от нежности. — Это же нелогично, не находишь? Спок пару секунд раздумывает над его словами, а потом уверенно качает головой: — В данной ситуации считаю более приемлемым довериться чувствам. — Ну, ты даешь! — Джим все же находит в себе силы сквозь смех погрозить Споку пальцем. — Это не очень-то по-вулкански, знаешь ли. Спок ведет ладонью по его волосам и неожиданно серьезно отвечает: — В данный момент мне все равно. Единственное, что имеет значение — факты. Они таковы, что однажды я уже сделал выбор, руководствуясь чувствами. И не ошибся. Джим смотрит на него изучающе и очень долго, а потом тихо спрашивает: — И что же это был за выбор? В его глазах — чистая яркая синь Великих Американских озер, и Спок понимает, что эта улыбка теперь будет его путеводной звездой — единственной, но всегда указывающей в верном направлении. За распахнутым настежь окном взмывает в небо очередной фейерверк и рассыпается у них над головами сотнями разноцветных сверкающих искр. — Ты, — Спок касается его лица, и Джим зарывается носом в его ладонь, не говоря ни слова, но то, что связывает их, больше не нуждается в словах. — Ты, Джим.

THE END