your personal artist.

~

знаешь, мне бы хотелось быть твоим личным художником. личным художником твоего тела. очень несмело. совсем несмело. обхватив тонкими пальцами со множеством мозолей на них (что образовались, когда количество рисунков с тобой перевалило за отметку «тысяча». я считал каждый) жёсткий карандаш с твёрдым стержнем графита внутри (брать более мягкие карандаши сейчас опасно, пускай я и наработал руку. твой рисунок должен быть идеальным. каждая чёртова линия. как и ты сам), провожу уверенно полосу. боюсь, что дрогнет рука. боюсь испортить, хоть и знаю, что это бессмысленно. бессмысленно, ведь ты не увидишь. не увидишь ни один из тех рисунков, что я посвящаю тебе. что рисую, зарывшись в этом процессе с головой. зарывшись в твоих портретах, бесконечных образах, даже обычных тенях (рисую их, если это так можно назвать, размазывая мягкую материю по белоснежному полотну. даже из пятна получаешься ты, понимаешь?). зарываться всё же больше хочется своими пальцами в твои тёмные мягкие кудри. ты не позволишь. я и не трогал их, но уверен, что они мягкие. скулы. выделяю их аккуратно, чтобы не пораниться лишний раз (я безумно не аккуратен в этом плане), кожа и сердце уже и без того в бесконечных порезах от любви к тебе, в бинтах для вида (раны кровоточат периодически, а мне нравится… нравится смотреть на эти ярко-алые выделения). я их меняю, а толку, честно, никакого совершенно. я такой самоотверженный дурак, Антон. такой дурак и безумец, что влюбился в ходячую эстетику. влюбиться в произведение искусства вообще возможно? возможно, если оно в твоём лице. я не могу спать. это уже, кажется, третья банка (вру, пятая. хотя, кому какое дело?) энергетика. когда поток вдохновения охватывает тебя огромной волной, заставляет давиться вредным напитком, ему просто невозможно как-либо сопротивляться. я не могу. да и не хочу. закрываю глаза — ты. открываю — ты. недавно пришёл к выводу, что ты просто везде. в каждой мелочи, что важна для меня. потому что каждая связана с тобой. каре-зелёный цвет глаз сводит с ума. тебе свойственна мята. ты пахнешь мятой. она будто растёт у тебя внутри, пуская корни повсюду. завораживает своим запахом, душит, подчиняет. а ты подчёркиваешь этот факт, носишь аналогичного оттенка тёплую толстовку, не снимая её, словно боишься замёрзнуть (хотя и излучаешь самый настоящий холод). я бы хотел тебя согреть. я бы хотел о тебе заботиться, но какое тебе дело до парня из параллели? до парня, что ловит твоё каждое изящное и грациозное движение на футбольном поле. следит за твоим быстрым перебиранием длинных худых ног, за твоим азартом во взгляде, за тем, как ты облизываешь кончиком языка свои сухие губы (которые манят. я не могу сдерживать себя, когда ты делаешь так), за капельками пота, что бегут по твоему лбу, когда ты потеешь. это безумно красиво. не так красиво, конечно, как кубики пресса на молодом подростковом теле, но всё же (мне стыдно. я краснею и кидаю взгляд на отдельную стопку листов, что разложены, будто в определённом порядке: «без верха», «в нижнем белье», «нагота»)… иногда мне выпадает возможность увидеть тебя полуголым. всё остальное мой мозг додумывает сам, но я не могу с собой ничего сделать. ты считаешь меня сумасшедшим? тебе нет дела. нет, но ты, почему-то, продолжаешь держать меня рядом. продолжаешь держать рядом с собой сумасшедшего. но, кажется, тебе это нравится.