Атраксис

Моя история началась задолго до встречи с тем незнакомцем. Меня зовут Итан Крайт, и родился я на планете Атраксис, во вселенной Култран. Мое детство было не самым радостным эпизодом всей жизни: я как сейчас помню тот ужас, который испытал, когда к нам в дом вломились бойцы Вердэка и увели меня от моих приемных родителей. Когда меня выводили из дома, я увидел, что с соседних домов также уводят детей, а им вслед бросаются безутешные матери, которые не могут перенести такой тяжкой ранней утраты. Уводили только мальчиков. Помню, когда охрана царя вела меня за руку, я увидел любопытную девочку, которая во все глаза взирала на эти ужасные сцены и порывалась пойти с нами, но ее грубо отпихнули рукой. Как-то я спросил у отца, забирали ли его в детстве, но он лишь промолчал, угрюмо уставившись в пол. Мама сказала, что они живут на отшибе Вердэка, только потому, что отца посчитали недостойным быть в Союзе и с позором выгнали. Союз. Еще в детстве меня отвращала только лишь мысль об этом месте. Я считал всех, кто там числится низкими и подлыми людьми, которым чуждо все человеческое. Но я четко для себя уяснил, что обязан туда попасть, не потому что хочу стать таким же, а наоборот, попытаться сломать его изнутри. Мама всегда говорила, что во мне живет странствующий мятежник и бунтарь. Меня и еще два десятка детей привели в Академию меча. Разделив нас по командам и пройдя испытания, из двадцати детей осталось только три. Что было с остальными, я не знал, да нам никто и не собирался это рассказывать, просто суть того, что с ними могло произойти, я не пожелал бы даже злейшему врагу. Меня обучали великие воины Вердэка; готовили из меня головореза, подготавливали к великим битвам, в которых сражались до последнего дыхания наши предки. Обучение не прошло даром, к 16-ти годам я окреп и возмужал и был вполне способен на то, чтобы тягаться с воинами Союза, так как мыслил я иначе. Они приняли меня. Это не стоило каких-то особых нечеловеческих усилий, просто усердные и упорные тренировки, пара бессонных ночей и вот, я у порога великого Союза – элитарного подразделения, обучающего ведению бою, не имеющее жалости, разжигающее гнев, ненависть и алчность. Вступивший в Союз, должен был чтить свод правил и никогда не забывать одно единственное, то, ради чего и случаются все эти войны – убивать непокорных. Вы скажете, что это глупо и неправильно? Я с вами полностью согласен, в Союзе не чтят справедливость и второй шанс. Все те, кто в кровавые годы Атраксиса пали от моей руки, были навечно погребены в Дароке, складе костей. Жуткое, пустое и безысходное место. При вступлении на землю Дарока, по коже пробирается ледяной отвратительный ветер, неся с собой смрад и гнилость. Мародеры, набегающие сразу после побоищ, снимали с тел все, что можно продать на рынке. Иногда в ход шли зубы и глаза, для более темной стороны Атраксиса. Мясо и внутренние органы оставлялись для Марустов – жадных, крысоподобных тварей. Они безжалостно срывали кожу с уже давно мертвых тел и с невообразимым аппетитом пожирали ее своими острыми, как лезвие бритвы, клыками. После битв нас, в крови, с разодранными доспехами и поврежденным оружием, вели к старейшинам, чтобы мы снова произнесли клятву о верности Атраксису. И так, каждый год. В Священный день – Клинто – нас, бойцов Союза, собирали на площади перед замком. В этот день мы должны были встретиться со своим царем, предводителем старейшин и Союза, владыкой всего Атраксиса и повелителем Вердэка – Фарлахом III. Кажется, ни на день, не постаревший царь, он обвел своими молочно-белыми глазами, собравшихся. - Воины Союза! Вы прошли долгую подготовку к этому дню. Вас обучали лучшие из лучших. Все, чем вы владеете, станет вашим союзником в борьбе с неравными, с теми, кто позволил себе пойти против Союза, изгнать себя за пределы Атраксиса, лишить себя привилегий почетных жителей Вердэка. Они захотели свободу, - он ухмыльнулся и, клянусь Фолтоном – богом всех божественных созданий, что его слепые глаза воззрились на меня. – Но что значит свобода для головорезов Вердэка? Лишь пустой звук и жалость к себе. Вы сильнее, быстрее и умнее их. Так не дайте же мне усомниться в собственных словах и покажите все, на что вы способны! Толпа воодушевленно загудела и по рядам, проносились одобрительные возгласы. Так началась война с Другими. Каждый раз в походы уходили тысячи, а возвращались десятки. «Неверные», как выражался Фарлах, превосходили нас количеством. Я дрался до последнего, превозмогая боль, пока кровь поверженных не смешивалась с грязью и не окропляла их доспехи, пока их тела вокруг меня не начинали напоминать одно сплошное кровавое месиво, пока кто-то из бойцов не хватал меня за плечи, говоря, что пора остановиться. Я стал тем, кого ненавидел всем своим естеством, безжалостным убийцей, потерявшим счет своих поверженных. Возвращение домой не сулило ничего хорошего, мне не нужна была похвала или какая-то очередная побрякушка, под коими трещат полки в сокровищнице замка. Я возвращался опустошенным; всякий раз оставлял на поле частичку себя, своей человечности. Спать по ночам не представлялось возможным. Гиперреалистичные кошмары острой жгучей болью пронизывали меня насквозь, насаживая на свою пику смерти. Еда, казалось, тоже потеряла для меня всю свою привлекательность. Я смотрел на блюда с кабаньими головами, а вместо них мерещились «неверные». Я прожил так 7 лет и понял, что схожу с ума. Я не пожалел о своем поступке тогда, и не жалею сейчас, я пошел в замок к Фарлаху. Царь восседал на своем троне из чистого бартрита, единственного и неповторимого металла на всем Атраксисе. Перед тем, как подойти ближе, я вдохнул и выдохнул чистейший воздух, и чуть не захлебнулся, уловив в нем нотки агрессии и ярости, столь не присущей царю. Фарлах улыбнулся уголком губ и по-собачьи склонил голову в бок. - Зачем ты пришел во дворец, Картер? – его голос с небольшой хрипотцой и вечным раздражением, заставил съежиться в комок, а в голове вертелась мысль «Картер, еще не время». - Мой царь, я доблестно воевал для Вердэка и Атраксиса долгие годы, я принял решение покинуть Союз. – Набрав в легкие побольше воздуха, я собирался продолжить речь, но Фарлах меня прервал: - Ты осознаешь, на что ты себя обрекаешь? Думаешь, перед войной с Другими, я просто так рассказывал об изгнанниках Союза? Это поняли все, кроме тебя. Чем ты лучше остальных воинов? - Я быстрее, сильнее и выносливее, повелитель. – Я безошибочно отчеканил эти слова и понял, к чему клонит царь. - Если ты именно такой, каким себя считаешь, то не хочешь ли ты доказать это? Клинто совсем скоро, и я и моя царица были бы очень довольны, увидев тебя на арене. Это не было приказом, но и дружеским предложением тоже. Я не знал, как мне быть. Недолго думая, я выпалил первое, что пришло мне в голову. - Я отказываюсь. Фарлах долго и внимательно изучал меня слепым взглядом и, наконец, произнес: - Что ж, это твое дело. Но попомни мои слова, Картер, бегство с Атраксиса обойдется тебе слишком дорого; у тебя никогда не будет семьи лучше, чем она могла быть здесь, да и если ты уйдешь сейчас, то обратной дороги не будет. А теперь, будь добр, покинь дворец, Картер. Да прибудет с тобой воля Фолтона. - Да прибудет со мной воля Фолтона. Я покинул дворец в совершенно смешанных чувствах, я знал, на что иду, когда шел к Фарлаху, так почему же мне сейчас так паршиво? Вернувшись в бараки, в которых мы, воины Вердэка должны были жить чуть ли не всю жизнь, я встретил Олкина, моего давнего приятеля по битвам с Другими. Рассказав ему свой разговор с царем, Олкин выпучил глаза, и немая фраза слетела с его губ: - Ты точно рехнулся. - Ты не понимаешь, Олкин? Я устал от всей этой жизни, я хочу чего-то нового, того, что находится за пределами Вердэка и пустынь Нимхара и Букат. - За их пределы еще никто не выходил, а если и делали это, то не могли вернуться. Ведь Нимхара и Букат полны Марустов и мародеров, а это значит, что ты добровольно обрекаешь себя на гибель. – Олкин говорил спокойно, но то и дело посматривал на дверь. - Чего ты боишься, Олкин? Гнева царя? Или того, что эти самые обученные головорезы убьют меня раньше, чем я доберусь до горных равнин Занднета? – Я старался держаться ровно и не повышать голос, но его поведение относительно сложившейся ситуации, могло взбесить любого воина. – Как только я доберусь до Занднета, я тут же сообщу тебе. Олкин молчал. Слишком долго и мучительно для обычного диалога двух приятелей. Он явно что-то скрывал, но пытать его так, как я пытал пленных, я не стал, не велика беда, если я потеряю друга, обида будет лишь в том, что он не поверил в меня. Мой план был прост, но не идеален. Я не знал, как мне добраться до родителей и предупредить их. - Ты должен согласиться, - вдруг подал голос приятель. – Если ты хочешь сбежать, то Клинто самый удачный способ это сделать. Я помогу тебе, но не думай, что пойду с тобой. Моя свобода здесь, в этом городе и на этой планете. О чем он думал так долго, что, в конце концов, решился на помощь мне?