***
Чуваки, поставившие здесь антиаппарационный щит, явно были сучками. Вместо того, чтобы обдумать чёртов план действий, Драко перелезал через западную стену замка Роули, располагавшегося на юге Франции. Трип становился ещё более мерзким, когда Драко с тревогой заметил, что поместье Малфоев в Арле явно уступает ему по масштабу и интерьерам, и с этим срочно нужно что-то сделать. По возвращении домой Драко запланировал излить весь свой гнев на риэлтора и дизайнера. Оттирая пот со лба, он с досадой признал, что руки и торс следует подкачать сильнее, и сделал еще одну мысленную заметку, чтобы поработать над этим с тренером. Несколько часов назад Тео сообщил о местонахождении Торфинна Роули, а поскольку Роули был одним из главных сторонников Лорда, охотой на этот объект они занимались давно. Драко как раз боролся со сном на очередном заседании совета «Малфой Инкорпорейтед», когда палочка в кармане завибрировала, и он вместе с самыми неубедительными оправданиями поспешил убраться прочь. Способы общения антисоциального Тео каждый раз наводили на странные мысли. Однако вчерашний ужин с родителями Гермионы прошёл на удивление без проблем. А потом, по каким-то причинам, которые он не понял (на самом деле, просто не слушал), ей пришлось остаться у них на ночь. Драко наконец-то смог поднять своими удручающе-недоразвитыми руками тридцатилетнюю тушу на крышу и теперь готовился к свиданию с Роули. Перебравшись в хозяйскую спальню, он за пятнадцать минут взломал все блокирующие заклинания, чему сильно удивился. Хотя, если так подумать, все Пожиратели никогда не были яркими светочами умных идей, а Роули даже среди них выступал в роли тусклой лучины. Он вошёл в комнату, накидал вокруг пару защитных и маскировочных и уселся в изнеможении на диван. Часы ожидания не протекали незаметно: с капризного его настроение изменилось на стабильно ужасное. Мысли Драко переместились к его удобной супружеской постели, и тёплому телу, которое он бы сейчас обнимал, если бы не подонок Роули. Несмотря на плотные графики обоих, они с Гермионой неизменно спали вместе, а по ночам в поисках тепла крепко прижимались друг к другу. В такие моменты отношения с женой были несложными. А сейчас ему и его телу явно не хватало её ночного аромата, холодных ножек и сопения. Должно быть, он задремал от этих мыслей, потому что утренние лучи солнца разбудили его. До него донеслись звуки грубой драки и брани. Драко напрягся. Большая светлая голова Роули прошла через дверной проём, и выглядел он так плохо, как будто с момента их встречи прошло пятьдесят лет. Драко сосредоточился, и мир вокруг задвигался в замедленной съёмке (при высокой концентрации всегда выходило так). Нити адреналина пробежались по венам, зрение обострилось, планы совместились в мозгу в один целый. В таком состоянии он не мог не заметить фигуру, вышедшую из тени противоположного угла спальни. Человек изящного телосложения и одет во все черное, сначала показался Драко лысым, пока тот не понял, что на голове у него плотно прилегающая шапка. Ну зашибись теперь. Драко настолько был зол и сердит, что даже на мгновение потерял контроль над защитными чарами. Роули успел заметить Драко и тут же напрягся, развернувшись к нему лицом, он тут же стал рыться в карманах. И конечно же оказался спиной ко второму злоумышленнику, который незамедлительно выстрелил в Роули сзади. То, что случилось дальше, Драко не сможет объяснить никогда. Этот подонок вызывал приступы неконтролируемого бешенства. Драко всю ночь провёл на гребаном полу, без жены и своей огромной кровати, протащившись в чёртову Францию, и теперь какой-то левый парень запорол всю его работу! Он прицелился в ублюдка, однако тот смог увернуться от заклинания. Драко был потрясён. Мало того, он ещё и отбил от Роули заклинания. К тому времени, когда Драко пришёл в себя и собирался собственноручно прикончить Роули, тот вытащил из кармана палочку и портключ, и исчез, самостоятельно выставив щит. — Чертов мудак! — Драко зарычал на пустое место, где только что находился объект. Он проверил наличие защитных чар и собирался сделать с ублюдком напротив всё, что должен был сделать с Роули. И тут же обнаружил чужую палочку, нацеленную ему солнечное сплетение. Однако он не видел Драко. Он бросил несколько легких отвлекающих заклинаний, и Драко побежал к двери. Драко нужно было как можно быстрее уйти из чёртового замка, потому что Роули мог вернуться в любой момент с подкреплением. Зачем же он так отчаянно, словно вся жизнь зависела от него, преследовал ублюдка, до сих пор понятно не было. Однако Драко надо было спустить свой гнев хоть на кого-нибудь, а его поимка однозначно решит проблему. К сожалению, ублюдок хорошо бегал, и Драко прилагал все усилия, чтобы не плестись в хвосте. Они разнесли несколько коридоров, сожгли мебель, которой в комнатах было избыточное количество. И Драко несколько раз чуть не свалился лицом вниз, потому что маленькое дерьмо продолжало сталкивать все вещи на своём пути прямо на него. Очередной стул взорвался от проклятия. Они повернули за угол к лестнице, и Драко почти дотянулся до него, когда парень оседлал перила и, спустившись вниз, оказался вне зоны достигаемости. Драко, прыгая через ступеньки, снова обматерил его. Почему-то ублюдок не пожелал выйти через парадную, бросившись к чёрному входу. Драко последовал за ним к кухне. Парень напугал всех домовых эльфов, которые тут же мерзко запищали, а Драко прибежал вовремя, чтобы увидеть спину парня, удаляющуюся к двери. В спешке тот толкнул эльфа, усердно кашеварящего у плиты, и опрокинул содержимое всей кастрюли в сторону Драко. Пока ублюдок прикрывал лицо, на грудь Драко вылился густой странный сироп, жгучий и раскаленный словно пекло. Прорычав, он попытался стряхнуть с себя массу, пока второй, открывал дверь, пытаясь привести в порядок обожженную руку. Драко на мгновение ослепило полуденное солнце. Когда его зрение наконец-то восстановилось, он увидел, как проклятие его миссий трансгрессирует на лужайке палисадника. Драко осознал преимущество выхода через чёрный ход, здесь барьер заканчивался раньше. Он видел, как тот исчез. Умный ублюдок. С новым приливом истощения и оглушительным треском Драко растворился в воздухе следом.***
Драко гипнотизировал отметину на груди взглядом, стараясь заставить её исчезнуть силой мысли. Ожоги сложно сводить, и профессиональный целитель справился с повреждением бы гораздо лучше, чем это любительское заклинание, оставившее после себя уродливую полоску бесцветной кожи, которая не исчезнет и в ближайшие несколько месяцев. На небольшом расстоянии от ключицы виднелось пятно шрама с несколькими капельками-отметинами. Он понятия не имел, как будет объяснять всё жене. Похоже, что любые мероприятия без одежды придётся проводить в темноте, а принимать душ без Гермионы, при этом всеми силами стараться избежать разговора. Но как раз в этот момент Драко подумал, что не может вспомнить, когда последний раз занимался сексом с женой с включённым или выключенным светом. Со вздохом он понял, что, вероятно, спрятаться и не будет так сложно. Терзаемый мыслями, он прибыл в кабинет, когда Тео вынырнул из Омута Памяти, где, очевидно, находился всё это время. — Я до сих пор не понял, кто это, — взволнованно начал Тео. — Ну конечно, — Драко плюхнулся на диван, разминая затёкшие мышцы, — может, в Министерстве наняли кого-то нового. Но, мне кажется, что всё дело в том, что мы не единственные, кто хочет замочить Роули. Всё очень странно, — он зевнул. Тео резко остановился перед ним. — Кто-то новый?! Как Министерство может так поступать, они же просто специально мешают нам работать! Драко сел и внимательно посмотрел на Тео. — Слушай, я знаю, что этот тип очень большая заноза в задни... — Чёртовы придурки! Они намеренно усложняют нам работу... вероятно, они считают, что нам слишком легко живётся, поэтому решили отправить к нам конкурентов! Они не могут так поступать! Драко не понял, когда потерял нить разговора, но сейчас услышать что-нибудь путное в словах Тео стало невозможно. — Тео, наша цель — уничтожать их, чтобы они не мешали жить нормальным людям, так? Это прикольно и довольно весело, но, по сути дела, нет никакой разницы, в каком виде всё произойдёт, — осторожно сказал Драко, — или кто будет этим заниматься. Правильно? — Нет! — лицо Тео покраснело, а сам он уже кричал, — Потому что мы должны это делать, Драко. Ты и я! — проницательный взгляд друга несколько приубавил его пыл, и Тео, уже менее уверенно, добавил. — Тебе не кажется, что мы должны это делать? Драко покачал головой, не сводя глаз с Тео. — Нет, приятель. Думаю, мы уже сделали достаточно, — мягко добавил он. — Но не думай, что я опускаю руки! Я иду к цели напролом, и буду косить любого, кто встанет у нас на пути... в первую очередь того ублюдка. Он указал на Омут памяти. — Хотя мы не сделаем ничего, чтобы исправиться. А это уже не месть. — он перехватил дыхание, взгляд помутнел, — Это снова беспорядок. Первой целью было желание убедиться, что ужасы навсегда остались в прошлом и никогда не вернутся. Но почему-то всё покатилось по наклонной. А жизнь не стала приятней. Тео рухнул в кресло и устало посмотрел на него. — Отдохни, Тео. Тем более что сейчас всё равно нет работы, — Драко поднялся с дивана и направился к камину, — я же должен провести этот вечер в львином логове. На его кислый тон Тео ответил усталым кивком, чувствуя, как напряжение покидает комнату. Исчезая в пламени, Драко заметил слабую улыбку друга. Размышляя о произошедшем, он вошёл в свою спальню мэнора, как раз вовремя, чтобы увидеть Гермиону, выходящую из душа. — Ой, ну и как прошла поездка? — начала она, подставляя правую щеку для поцелуя. — Хорошо. Портключ оказался паршивым, но хорошо. Как родители? — Хорошо, всё как обычно. — Хорошо, — добавил он рассеянно, доставая костюм. Каждый месяц проходил ужин в ресторане с друзьями Гермионы, естественно, их приходило такое количество, какое максимально мог в себя вместить самый большой стол. А это означало, что Драко оставался одиноким слизеринцем среди гриффиндорской шайки. Сначала было сложно. Потом он научился заказывать алкоголь в нужное время. А ещё было забавно показывать им Гермиону, разодетую в пух и прах. Но Поттер и Уизли, кажется, переросли все его детские подколки, не реагируя на них, поэтому все темы для разговоров иссякли, а при виде них Драко испытывал лишь приливы жалости. Кажется, всё. — Я хочу перекрасить спальню, — громко проговорила Гермиона, похоже, обращаясь к нему. — Зачем? — он зашёл в ванную, обматывая галстук вокруг руки. — Зелёный — цвет уставших стариков, — она скривилась, подкрашивая тушью ресницы. — Ну да, — он поднял подбородок, чтобы поправить воротник. А потом поймал в зеркале её сочувствующий взгляд. — Именно, — она выглядела так, как будто свершилось что-то феноменальное. У Гермионы имелась привычка во время споров перетягивать чужие аргументы на себя. И было время, когда Драко находил это восхитительно остроумным. Он расправил складки на одежде, меняя тактику. — И что же за цвет ты выбрала? — Жёлтый. — Мило, — пробормотал он, пытаясь прийти в себя от шока, что она считает, что он будет спать в Хаффлпаффской спальне. Он посмотрел на неё сурово, — Желтый? — Очень бледно-желтый. Как лютик. Но это только в спальне, а здесь… — А что здесь? — пробормотал он, глядя на ванную в оцепенении. Они, кажется, говорят на разных языках. — О, я думала, мы переделаем весь дом, — невинно ответила она зеркалу. Он перевёл дыхание и предпринял последнюю попытку заставить её одуматься. — Мне так это нравится, — его голос звучал твёрдо. Она опустила кисть в пудреницу, а потом постучала о край, чтобы отряхнуть излишки. — Тебе точно всё понравится, когда ты увидишь эти стены.***
Они умели произвести впечатление влюблённой парочки. Оказавшись на месте, Драко помог жене отряхнуться от каминной пыли, они переплели руки и направились к ресторану с улыбками на лицах. Он знал, что они были самой красивой парой даже здесь, когда пробирались через самый модный район Лондона, минуя всех представителей политической элиты, сливок магического сообщества и светских львиц. После стольких лет головы сплетников все ещё обращались к этой невероятной паре, а сегодня Гермиона выглядела особенно великолепно: бордовое коктейльное платье с открытой спиной цепляло взгляды о каждый изгиб ее тела, стройные ноги, дразнящие и изящные, привлекали внимание с каждым сделанным шагом. Гриффиндорская шайка уже заняла свой привычный стол: Поттер с женой, Уизли со своей безвкусной Барби, Лонгботтом с Ханной, Луна с мужем Саламандером, оставшийся близнец тоже с женой и Томас, одинокий холостяк, обнимавший кого-то, кого трахал в этом месяце. Когда они вошли, эти болваны рассуждали предсказуемо о своих расплодившихся выводках, а Драко, хотя и мог поклясться, что о рациональном количестве детей в семье знали лишь слизеринцы, был счастлив осознать, что его жена явно не торопится с расширением семьи. Он смутно догадывался, что нашёл единственную гриффиндорку, соответствующую ему уровнем и желаниям. Конечно же у них будет ребёнок. Но в лучшие времена. Гриффы следовали своим стандартным планам ведения разговора. После болтовни о личинках и работе (нет, конечно же они обсуждали только детей, о работе было вопросов лишь пара), мужчины перешли на квиддич, а после начались очередные дебаты без темы. Обычно обсуждалась политика или общественные скандалы, но сегодняшний вечер поразил Драко и Гермиону столь нестандартной темой. — Вы помните, что мы устраиваем вечеринку на следующей неделе?— вмешалась Луна. — О, Мерлин, я бы забыл об этом, — буркнул Поттер, протирая глаза и опуская очки так, словно пытался спрятаться за дужкой,— И сколько же? Драко тоже забыл. Он до сих пор не понял, как на самом деле родилась эта идея, но Джинни, Луна и Лаванда похоже сговорились устроить вечеринку в честь десятой годовщины отношений Гермионы и Драко Малфоев. Они что-то болтали о "столь вдохновляющем примере крепких и страстных отношений", которым удалось даже после стольких лет сохранить "изысканную романтику". Да точно, они говорили об этом. Но Драко-то знал, что эти слова — полнейшая чепуха. Начать стоило с того, что несмотря на отчасти игнорирование женой этого факта, Драко прекрасно видел, что все её друзья с самого начала были настроены против них обоих. Пытаясь привести Гермиону в чувство (то есть отказаться от Драко), они боролись так, как не боролся никто из них в битве с Тёмным Лордом (вставьте здесь ещё любое из множества устаревших и уничижительных имен для Драко). Гермиону это обижало глубоко, с кем-то она даже прекратила общение вовсе. Но именно Джинни и Лаванда вели львиную часть воспитательных и вразумительных бесед с Гермионой. Единственной, кому этим заниматься ни разу не пришло в голову, была Луна, слишком великодушная, готовая видеть лучшее в людях, змеях и вообще во всём. Она, собственно говоря, и занималась подготовкой к этому торжеству. Гермиона сжала руку Драко под столом. Видимо так выражалось сострадание или сочувствие в её понимании. Её глаза блуждали по столу, и маленькая ухмылка изогнула губы. — Десять лет! — воскликнула Джинни с такой широкой и недовольной улыбкой, что позавидовал бы и маггловский Джокер. — Десятая годовщина, надо же, — вставила Анджелина. — Это не может быть правдой, это же было только через два года после того, как мы… — Десять лет они вместе, — поправила Лаванда. — А женаты только семь лет. Дин поперхнулся. — Твою мать, ты хочешь сказать, мы будем отмечать дату, в которую дорожки этих двух проклял Мерлин, и они пересеклись, а после стали трахаться, как кролики? — Тьфу, пожалуйста, — промычал Уизли с отвратительной гримасой. — Я заказал блюдо за пятьдесят галеонов и хотел бы сегодня его попробовать, не блеванув. Джинни вытянулась по струнке, а её улыбка стала более искренней. — Мы действительно отмечаем их десятую годовщину счастья наших друзей! Я поздравляю! — Да, они заслуживают наших поздравлений, — визгливо воскликнула Лаванда и подняла бокал. Был назван торопливый тост, и стол выпил за будущее счастье очаровательной пары. Из хора дружных "ура" и звона бокалов раздался голос близнеца Уизли. — Эй, Драко, Гермиона, как насчет... Драко не собирался более участвовать в этой беседе, он погрузился в размышления, пока Гермиона ловко и привычно говорила благодарности. Ему чертовски не нравилось, что кучка посторонних считает своим долгом влезть в их личную жизнь, которая и без них разваливается. Тем более, Драко был убеждён, что лишь неудачники празднуют годовщины. Им что, мало одной свадьбы? Вдобавок ко всему, он обнаружил в себе некоторые суеверные задатки, ведь как иначе объяснить, что он действительно поверил в кризис гребанного седьмого года. Еда, к счастью, наконец-то прибыла, и это жалкое подобие разговора прекратилось. Жена отпустила его руку, поднимая приборы. За годы совместной жизни у Драко и Гермионы выработалась привычка обедать вне дома, отказываясь от семейных ужинов, и именно поэтому, когда Драко довольно самоуверенно продиктовал гарсону заказ, к огромнейшей радости их недодрузей, Гермиона пришла в ярость от выбранных им для неё блюд. Когда чёртов заказ наконец-то прибыл Гермиона рассеянно потянулась к его тарелке, продолжая разговор с миссис Поттер, таким образом ее левая рука, таскающая стейк "филе-миньон", оказалась в поле его зрения. Драко не мог оторвать глаз от тыльной стороны её руки. Под этим углом в мягком желтом свете ресторана он особенно хорошо увидел, что в одном месте кожа тщательно запудрена и выделяется на фоне загоревшей кожи. Это был. Гребаный шрам. С тремя. Четкими капельными отметинами. Точно такой же, как и на его груди. Взглянув на него, пытаясь обработать информацию, непрошеные вопросы и выводы, циркулирующие и сжимающиеся в его мозгу, он не понял, когда его пальцы, держащие ее запястье, сжались в железной хватке. Гермиона раздраженно повернулась к нему, но когда она заметила, на что именно он смотрит, едва заметно напряглась. Она подёргала рукой, в попытке вывернуться из его хватки, но Драко не отпускал. Кусок холодного стейка "филе-миньон" вместе с вилкой с противным скрежетом приземлились на тарелку. — Драко, какого... — Дорогая, ты обожглась? — ласково спросил он. Она была совершенно спокойна и собрана, когда не менее ласково ответила. — Ах это... да, мы с мамой делали ириски, — видимо, у истории было продолжение, но стоило ей обернуться к нему, как конец весёлой истории застрял в горле, разбившись о резкий голос. — Роули. Это не вопрос. — Извини? Они смотрели друг другу в глаза, а остальной мир прекратил существование. Перед Драко сидела спокойная, уверенная в себе женщина. Женщина, которая семь лет называлась его женой, и о которой он не знал ровным счётом ничего. Но в её глазах таился дикий блеск. Она готова обороняться. Адреналин застучал в жилах, бросая вызов. — Да, любимая, давай потанцуем, — намеренно громко проговорил он, дёргая её на себя. Стол зашумел, Уизел, кажется, бормотал что-то об остывшей еде, остальные сочли своим долгом пошутить о том, что их медовый месяц никогда не окончится. Он вытащил её из-за стола и поволок на танцпол, маневрируя между столиками, когда заиграли тяжелую струнную музыку. Каблуки Гермионы громко щелкнули о паркет, Драко развернул ее лицом к себе. Он сжал ее руку, поднимая к своей жесткой. Другая рука крепко сжала ее бедро. Приподняв бровь, он твердо ухмыльнулся, готовый к резкому танго. Гермиона закатила глаза и тяжело вздохнула, не отрывая напряжённого взгляда от его глаз, грациозно опустив руку на плечо Драко. Даже сейчас не обошёлся без выпендрёжа. Если и решать семейный вопрос, то только в ритме танго. — Драко, я понятия не имею, что на тебя нашло, но я бы хотела закончить… — Это ты следила за мной, верно? — грубо прошипел он в такт первым аккордам танца, передвигая ее назад по скользкому полу длинными элегантными шагами. Она изобразила непонимание. — За тобой? Зачем мне... — Ты не доверяешь мне, — он сильнее прижал ее к себе, рука скользнула между тоненьких лопаток. В этом крепком захвате он коротко и быстро сделал ещё несколько шагов назад. Резко остановившись, и всё также сильно обнимая Гермиону, Драко медленно отклонил её назад. Гермиона отвернулась, прикрыв глаза, и со вздохом выдавила. — Я не понимаю, о чем ты. Драко не оставлял ей попыток вырваться и, не меняя позиции, наклонился к ушку. — Может, моя отговорка была не слишком убедительной, а ты решила её проверить? Её лицо снова вспыхнуло, но взгляд изменился. Она смотрела на него слишком вызывающе. Ни намёка на покорность больше. Глаза опасно сузились, отгоняя поволоку притворства. Она незаметно пнула его, но он молниеносно среагировал, разворачивая ее, чтобы продолжить танец. Гермиона зашипела, обвивая его ногу своей. — Действительно, очень оскорбительно. Твоя жена не поверила в очередную ложь. Есть на что обидеться, — она выдержала новую позицию и его взгляд. Сощурив глаза, добавила. — Впрочем. Это не имеет значения. Он выпустил её, выпрямляясь. — Уверена? — она начинала бесить. Перехватив её талию, он вернулся к первым фигурам. — Да,— зло выдохнула она. Гермиона наклонилась к нему так близко, что он смог разглядеть рыжие наплески искр в ее безумных глазах. — Я пришла туда первой,— прошептала она в его губы. Внутри у Драко что-то оборвалось. Он застыл в середине зала, не разжимая рук. — Ты пришла... Что? Её тон снова стал насмешливо-нежным. — А ты думал, что я тебя не замечу, сладкий? Ты грохотал прямо как василиск в посудной лавке. Мозгу Драко требовалось слишком много времени, чтобы переварить её слова. Бред какой-то. Почувствовав всю абсурдность происходящего, он снова ощутил уверенность. Драко разжал пальцы, отталкивая её от себя. Покачав головой, он расхохотался. — Так значит, ты выслеживала Роули, малышка? Улыбка Гермионы не поддавалась расшифровке, когда она схватила его за галстук, притягивая к себе. Она смотрела в пол невинным взглядом, отбивая медленную восьмерку правой ногой. Он пнул ее по голени, заставляя поднять горящий взгляд. Драко прижал её к стене, чувствуя острую шпильку, впивающуюся в его ногу. Он ощущал каждый изгиб её тела, крепко прижатого к нему, ее рука обвила его шею, перебирая волосы на затылке, а пылающее лицо находилось в нескольких дюймах от его собственного. Гермиона хрипло оборвала. — Ты сильно расстроился, когда понял, что я убью твоего дружка? Драко, сквозь пелену чёртвого возбуждения, пытался справиться с ней. Возможно, она смогла прочитать на его лице разочарование. Гермиона усмехнулась, царапая его шпилькой, и медленно опустила ногу на землю. Сучка специально тёрлась о него. Не моргая, они, синхронно прищурившись, смотрели друг на друга. — Моего дружка?— его голос сорвался. — Черт... Да я сам был там для того, чтобы убить его! Драко схватил её и круто развернул, подхватив у самого пола. Хрупкие позвонки, казалось, согнулись под его рукой. Когда она смогла подняться, то, сбросив руки Драко, снова попыталась улизнуть, пинаясь своими каблуками. Даже сейчас она пыталась сбежать от него! И это раздражало даже больше, чем все её утверждения. — О нет, любимый,— продолжая извиваться, сплюнула Гермиона,— для этого там была именно я!— она заломила его руку, проскользнув сбоку, смогла выбраться из-за него. Придвинувшись к его плечу, она прорычала в ухо, протыкая шпилькой кожу дорогих ботинок,— А кажется, ты тот, кто пытался мне помешать! Жалко только, что всё запорол. Впрочем, как и всегда... Драко скинул её пальцы со своего плеча, и резко обернувшись к ней, не дал ни сбежать, ни закончить фразу. Он вернул её на место. Они снова стояли в паре, а его руки впились в нежную кожу бёдер. Драко потащил ее через самый темный угол танцпола. Сбросив руки Гермионы со своей шеи, он завел их за спину, крепко сжимая вывороченные лопатки. Их дыхание смешалось. — Ты действительно так думаешь?— он мысленно уничтожал себя за эту боль, сквозившую в голосе,— После всех этих лет. Ты... ты, мать твою, действительно можешь такое думать?— он качнул головой и выпрямился. Все еще сжимая ее руки, он продолжил, — Ты, которая, черт возьми, знает меня лучше всех! Она вырвала свои запястья, и вернулась к исходной позе танго, желая продолжить танец. После тягучей паузы Драко дёрнулся, возвращаясь к остальным парам. — Возможно, я никогда не знала тебя, Драко, — жестоко обронила она. Именно эти слова взбесили больше всего, гнев схватил за грудь, не давая адекватно мыслить. Чёрт, спокойно. — Значит, ты была там, чтобы... хм, дай угадаю? Отыскать компромат на меня? Доказать всему миру, что я тот мудак, которым они меня рисуют? — он бормотал быстро и хрипло. Руки снова железным захватом притянулись к талии, пальцами впиваясь в бедро. Гермиона сощурила глаза, презрительно оглядывая его. — У меня нет ни малейшего желания знать о том, чем ты занимаешься в свободное время, Драко. Но если в это свободное время ты занимаешься защитой своих драгоценных Пожирателей Смерти, которых я уничтожаю, то, поверь, появляется не желание, а обязанность! — Да? — прорычал он, — Единственное на что ты способна — мешать и портить всё, к чему прикасаешься! Он развернул её, и их каблуки, синхронно отбивающие ритм, смешались с каблуками других пар. Драко вывел её в центр. Новая волькада. Он снова заставил её низко прогнуться в спине, удерживая в нескольких дюймах от пола. Уголки его губ дёрнулись, когда он задал новый вопрос. — Позволь поинтересоваться, почему ты меня тогда не убила. Большой, плохой, опасный незнакомец, скрывающийся в темной, страшной комнате? Она попыталась пожать плечами, но в этой позе, единственное, что смогла — цепляться за него, чтобы не упасть. Однако подобие безразличного выражения на её лице было очень убедительным. — Министерство не платит специалисту за лакеев, охраняющих Пожирателя смерти. Бешеная ярость, пробивавшая его вены, стала почти успокаивающей. Он медленно выпрямился, подтягивая её наверх. Элегантно поддерживал ровно до тех пор, пока она не встала на свои шпильки. Отступив назад, он мягко сжал руку Гермионы, сбрасывая ее с талии. Чуть-чуть подождал, когда дыхание выровняется. Он смог тягуче процедить. — Слушай, а ведь это не ново. Очередная громкая, напыщенная и совершенно нелогичная речь. Он смог её задеть. Драко это знал. По лицу Гермионы пробежала тень. — Я ведь уже слышал нечто подобное... когда? ах точно, в то прошлое Рождество с твоей тетушкой... что-то из-за того, что я не пришёл в экстаз от её дерьмового пуддинга, кажется, — сладко декларировал Драко. — А потом ещё Министерский Бал! Именно! ведь я был непозволительно груб! Вспоминаю! Её кудряшки задрожали от гнева. Гермиона сжала губы в тонкую полоску, прошипев. — Ты пытаешься оправдаться, обвиняя меня... — О нет! Я просто говорю, что уже давно сросся с твоими дикими выдумками, нападками и фантастическим историям, — покровительственно заметил он. Драко дал волю своей злости далее. — Но не волнуйся, любимая, у меня выработался иммунитет на подобную чушь. Он осторожно поднёс её руку к губам, задержавшись на белёсой полоске ожога. Изогнув бровь, он пробормотал. — Когда найдёшь новое обвинение, пришли сову. Или... или мне суждено полечь сегодняшней ночью новой жертвой моей безжалостной жены, а, грозный охотник за головами? Он мрачно расхохотался. Гермиона практически побелела от негодования, но ему было уже наплевать. Повернувшись к ней спиной, он быстрыми шагами удалялся. Домой. Но ещё во время аппарации, Драко увидел ледяной сгусток света. Не трудно догадаться, что она помчится по горячим следам. Он рассчитывал на это.***
За столом их исчезновение заметили нескоро, отреагировав отработанной порцией шуток и раздражения. Джинни покачала головой и, не обращаясь ни к кому, пробормотала. — Мерлин, надеюсь, с этими двумя всё в порядке. Рон, уже закончивший стейк Гермионы, добавил. — Никто не будет мясо Малфоя? Передайте мне. Его речь была лишь немного невнятной.***
Атриум мэнора осветила яркая вспышка. Драко бросился к парадной лестнице, считая секунды. Пять... три... чёрт. Ощутив лопатками неровную стену, он вжался в нишу. Гермиона появилась как раз вовремя, чтобы успеть отразить первое проклятие. Мгновенно среагировав, она метнулась в противоположный угол и, занырнув под огромный мраморный стол, ответила целым залпом заклинаний. — Умница, дорогая! — донёсся отскакивающий от мрамора голос Драко, — Замечательная разминка! Он отбил последнее. — Ну уж кому, как не мне знать, что ты медленно разогреваешься. Не волнуйся, со всеми бывает! — прокричала она, надеясь, что до него донесётся её сахарный тон. — Дай знать, когда будешь готов, детка. Драко зарычал от ярости, и три мгновенных Экспульсо вырвались из его палочки, практически против воли. Заклинания разнесли половину стены, часть пола, несколько балясин и стол, взрывной волной отбросив Гермиону, которая кубарем полетела вниз по огромной лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. Прежде чем она успела прийти в себя, Драко перемахнул через кованые перила, однако преимущество по-прежнему было на её стороне. Гермиона силилась встать на верхнем пролёте, пока он стоял в самом низу. Прыгая через ступеньки, Драко бежал к ней. Прохрипев проклятие, Гермиона всё же встала на ноги, однако неудачно — вовремя выпущенная подножка Драко перевернула её в воздухе, и она преземлилась на спину, проскользив по незащищённой ковром части гладкой мраморной площадки. — Ублюдок! Впрочем, Гермионе хватило сил на антигравитационный туман, выпущенный с такой искренней яростью, что Драко вылетел с лестницы, пробив старинные перила. Прошипев контрзаклятие, он завалился на бок, отползая под лестницу, пока оскорблённая и разъярённая жена осыпала его самыми дерьмовыми заклятиями, которые только можно было придумать. Драко выругался, пригнувшись ещё ниже, когда сверху посыпалась очередная порция осколков (кажется, венецианского хрусталя) и кусков красного дерева. Достаточно, милая Вытряхнув куски стекла из волос, Драко уцепился за край полуразрушенной лестницы, подтягиваясь к неповрежденной части перил. Сжав палочку зубами, он уже почти выбрался на лестницу, когда десятью дюймами правее заклятие разнесло плинтус. Драко, не надеясь на успех, бросил мощное взрывное, одновременно с этим подтягиваясь на заветные ступени. Когда он был наверху, то столп пыли и упавшей штукатурки уже начал рассеиваться, открывая удаляющуюся фигурку Гермионы. Тут же в Драко полетел целый столп огненных искр, но она плохо прицелилась, и легко миновав проклятие, Драко бросился вслед за ней по темной галерее. О её маршруте он мог судить по жгучим проклятиям, выпущенным из-за двери библиотеки. Укрывшись от очередного сглаза за широкой колонной, поддерживающей бюст Абраксаса Малфоя Первого, он дал прапрапрадеду принять заклятие на себя, а после с помощью комбинации из парочки занимательных заклинаний отсканировал её положиние. — Левикорпус. Ну, судя по раздраженному ворчанию и почти мгновенному удару об пол, он всё правильно рассчитал. Драко бросился к двери. Внутри было тихо. Судя по всему, она спряталась где-то между длинными рядами высоких полок. Он прокричал в пустоту, не рискнув зайти. — Собираешься заняться этим в своём святилище, Гермиона? — Прекращай трепаться, детка! На её голос было наложено маскировочное заклинание, так что определить местонахождение было невозможно, до тех пор пока не окажешься внутри. Драко сжал палочку покрепче и прошёл через дверной проём. Тот шквал проклятий, который ему пришлось отразить за первые три секунды, исходил, кажется, из всех углов и щелей одновременно. С боем он сумел добраться до дубового стола и пригнуться под крышкой. Последние десять заклинаний в щепки искромсали любимое кресло Драко, оставив после себя красную струю искр. Развернувшись, он выстрелил в противоположный конец, оживляя средневековые доспехи. Заклинание заставило их двигаться в её сторону. Мерзкий скрежет металла был отвратителен, но Драко отметил, что они направились к дальней части, поворачивая к правой нише. Он последовал туда. Тем временем, из-за стеллажей вырвалось ещё одно мощное заклинание, горчично-желтое на этот раз, мгновенно превратившее второй рыцарский костюм в пыль. Всё разом затихло, и Драко чувствовал стук собственного сердца, грохочущего в ушах. Он точно знал, где она. В этой секции высокие книжные стеллажи и шкафы были расставлены в длинные ряды у каждой стены, образуя между собой проход. Именно там была Гермиона, и ей уже некуда было отступать. Усмешка растянула губы Драко, когда он отметил, что она оказалась в разделе со своими самыми любимыми книгами, посвященными магической теории и истории. Именно сейчас она опиралась на полку с настоящими бесценными жемчужинами этой библиотеки. Он лучезарно улыбнулся ей и отправил серию относительно безобидных заклинаний (которые, тем не менее, сопровождались ужасным грохотом) по книжным полкам вокруг нее. Гермиона повела себя предсказуемо. Она бросилась к шкафам, где хранились фолианты по Темной магии, а также коллекция редчайших оскорбительных (но очень ценных) текстов, полностью посвящённых родословным чистокровных, а также превосходству этих волшебников над остальными. Драко повернул в проход, наградив её ещё одной подножкой по левой лодыжке. Она отбила заклинание, не нарушая бега, просто поднимая правую руку, через плечо выбрасывая проклятие, не оборачиваясь. Рука изящно согнулась в локте, очень знакомо прицеливаясь. И очень успешно. Обскуро Гермионы попало прямо по нему. Но вовсе не внезапная слепота остановила его. Тьма, напротив, помогла ему переосознать нечто очень знакомое , именно то, что доводило его белого каления последние несколько месяцев. Драко прекрасно помнил это движение. Эту гребаную технику. Чёртовы заклинания через плечо! Он вернул себе зрение, и откинулся на стопки книг, пытаясь отдышаться. По лбу стекала струйка крови, попавшая на глаза, пот жёг многочисленные порезы, мышцы подрагивали, растянувшись в притоке адреналина. Драко выдохнул поглубже и оттолкнулся от полки, продолжая наступление в сторону дальнего маленького эркера, где укрылась Гермиона. — Кыргызстан, — выкрикнул Драко твёрдо, и его голос отгремел от каменных стен. Из-за кожаного кресла вылетели ещё два заклятия, которые он стремительно отклонил. — Киргизия и Сидней, твою мать.... Он пробормотал несколько удивлённо, а после, не маскируясь, прошёл внутрь. Протего Драко отразило ещё несколько ударов, прежде чем Гермиона сама выпрыгнула, наконец, из-за дивана, сталкиваясь с ним лицом к лицу. Её выход сопровождался сильным оглушающим, однако Драко увернулся. Похоже, она действительно находилась в смятении. В её маленькой умненькой головке бешено вращались воспоминания, бесконечная вереница из тех многочисленных встреч и боёв, в которых они уже успели невольно встретиться. Гермиона стояла перед ним. Маленькая. С дикими и лихорадочно сверкающими глазами, искусанными губами и этим совершенно потрясающим смятением на лице. Напряжённая, словно тетива. Драко не отфиксировал секунды, когда все мысли из мозга выветрились, за исключением той, в которой он, наконец, ловит её и ощущает знакомые изгибы маленького упрямого тела. — Так. Киргизия, Сидней и, вероятно, даже чёртова Шри-Ланка. Ты дерьмо в маскировке. Гермиона перешагнула низкий столик с газетами, разделявший их. Очень предсказуемо. Но тихий Экспеллиармус Драко прозвучал на долю секунды раньше её разоружающего. Гермиона яростно зашипела, поднимаясь на ноги. Он стоял почти рядом. Она сморгнула. Драко протянул руку, обхватывая её шею, намеренно сильно сдавливая. Он толкнул её к стене, прижимая ближе к себе. Гермиона вздрогнула, ощутив открытой спиной холодный камень. Зависшее в воздухе непривычное молчание нарушить не решился никто. Глаза Драко внимательно изучали её лицо, пылающее от ярости проигрыша и быстрого преследования. Он отметил растрепавшиеся кудри, выпавшие из сложного пучка, который она долго делала к обеду, раскрасневшиеся щёки, капельки пота на лбу и широкую царапину, прошедшуюся по скуле. — Ты, чёртова... проблема, — он задыхался. — Устал бегать за мной, получая жалкие объедки, Драко? — ласково спросила она. Тон был мягким, но сощуренные глаза, пылающие негасимым пламенем, и плотно сжатые губы выдавали её. И это Драко тоже было знакомо. Тот самый огонь, разгоревшийся между ними столько лет назад, и медленно затухающий в жалкие угольки сейчас, взорвался с новой силой. Он накрыл её губы своими, завлекая в единственный правильный поцелуй, полный страсти, сжигающей грубости и просто до абсурдного идеальный. Драко нагнулся к её шее, терзая губами кожу, его пальцы опустились по спине к низкой застёжке платья, дразня прикосновениями и излишне резкими движениями. Но Гермионе не хватало терпения. Она наугад дёргала его одежду, требуя немедленного удаления. Его галстук, пуговицы рубашки и сама рубашка оказались на полу раньше, чем он отыскал молнию платья. Они упали на толстый ковёр. Гермиона, на которой к этому моменту остались лишь подвязки и чулки, нетерпеливо боролась с ремнём его брюк, оседлав бёдра. Драко зарычал, отбрасывая её руки и переворачивая под себя, опускаясь на колени перед ней. Внезапно он, вздрогнув, остановился. Гермиона вздохнула и приподнялась на локтях. Драко, скорее с беспокойством, а не с раскаянием смотрел на огромный, почти чёрный синяк совершенно дикого размера, расцветающий на её бедре и животе. Когда его глаза встретились с пристальным взглядом Гермионы, она потянулась к нему, нежно дотрагиваясь до торса. Её рука прошлась по гематоме, образовавшейся после падения с лестницы, и надавила на что-то, сильно напоминающее пару сломанных рёбер. Гермиона вопросительно изогнула бровь. Драко выдал себя лишь нервным вздрагиванием, ощутив острый взгляд. Он снова грубо оттолкнул её вниз, навалившись всем телом. Его пальцы боролись со спутанными кудряшками, пока она отвечала на резкий импульсивный поцелуй, болезненно отзывающийся в каждой клетке. Теряя терпение, она дрожащими пальцами стягивала его брюки, извиваясь под короткими поцелуями Драко, исследовавшего её тело. Он улыбнулся, легко потянув её за волосы, чтобы заглянуть в глаза. Драко не смог прочитать это взгляд. — Когда-нибудь видел Долохова после Коста-Рики? — низко прохрипела Гермиона. — Потерял след, — покачал головой он, бросив на неё заинтересованный взгляд. Она медленно перебирала шелковистые волосы на загривке с хитрой ухмылкой. Гермиона повернула его голову к себе, наклоняясь к уху, и горячо прошептала. — Я убила его в Сенегале ржавыми ножницами. Драко дёрнулся, судорожно сглатывая. Всё испытанное им когда-либо разочарование, раздражение, бессильная ярость и страшная несдержанность грозили выплеснуться прямо сейчас и прямо на его жену. Гермиона продолжала прожигать его взглядом триумфатора, бросая новый вызов. Вихрь всего невысказанного и недосказанного, вихрь недоверия, скуки и любви кружился и пульсировал в воздухе и магии между ними. И Драко был уверен, что никогда ещё в жизни не испытывал такого возбуждения. Перехватив оба тоненьких запястья в одной руке, он чуть не порвал чёртовы штаны, пока стягивал их. Гермиона застонала, блаженно выгнувшись, когда почувствовала первый толчок. Драко задел кончиками пальцев её синяк, оглаживая талию, сильнее сжимая грудь. Словно желая слиться с ней в единое, он отпустил запястья, опираясь обеими руками на её предплечья. Было то, что о Гермионе Малфой, в девичестве Грейнджер, лучшей подруге "Мальчика-который-выжил", "Героине войны", "Главной защитнице магических существ" и "Золотой девочке", не знал никто. Ей нравилось чувствовать себя побежденной. Конечно, она всегда желала бороться, сражаться, рваться в бой, никогда не допуская, чтобы с ней обращались, как с представительницей слабой половины. Но мало кто мог бы решить эту задачу. Мало кто смог бы сразиться с ней в равном поединке, но те, кто смогли... после всего этого, она действительно хотела ощущать себя побеждённой. И буквально жаждала быть подавленной и оттраханной. Хотя, возможно, сама не осознавала этого. Когда Драко впервые понял это, то чётко решил, что никто кроме него не будет владеть ей. Никто иной никогда не увидит её побеждённой и слабой. Он поклялся. Драко медленно вошёл в неё, не приближаясь к ней слишком близко, чтобы не быть вовлечённым в новый поцелуй. Он видел бездонные чёрные глаза, закатившиеся поволокой почти мучительного экстаза, он наслаждался длинными, высокими стонами, пробивающимися из самой глубины души. Толкнувшись снова, он услышал слабый хихикающий голос Гермионы. — Сенегал, — вырвалось из её горла. И Драко знал, Гермиона его. Он требовал ее снова и сильнее с каждым ударом: его дерзкую, страстную, яростную, забавную, жестокую, одержимую, любящую, прощающую, блестящую и совершенно сумасшедшую жену.***
— Эта забитая сиротинушка? Да ты прикалываешься? — Эй, вообще-то она чертовски хорошо шарит в этих вещах и просто прирождённый гений маскировки! Кроме того... Тео? — она многозначительно изогнула бровь. Ну да. Конечно его друг не ходил с табличкой на груди "Я — тайный убийца вашего Министерства" и не обладал романтическим амплуа грязного мальчика, но слышать, что Гермиона вместе со своей совершенно неприметной серенькой секретаршей ( с которой она, помимо всего прочего, все эти годы в любое время могла связаться через двустороннее зеркало прямо под его носом) являются их партнёрами... ещё более дико. У него до сих пор ничего не укладывалось в голове. Драко перестал об этом думать только, когда Гермиона, устроившаяся на его коленях, начала кормить его мороженым. По пути из библиотеки они проигнорировали разрушенную входную залу и с молчаливого согласия обоих оказались на кухне ( в конце концов, Уизел наверняка уже расправился с их ужином). И прямо сейчас состоялся самый занимательный разговор за всю историю их семейной жизни. Разговор... о тонкостях их, оказывается, общего ремесла. Однако Драко несколько отвлёкся, наблюдая за Гермионой, облаченной в его огромную белую рубашку. Половины пуговиц на этой рубашке не хватало. Но Гермиону, кажется, это совершенно не тревожило: обхватив его шею рукой, в которой она сжимала ложку, другой она кормила их обоих из огромной коробки клубничного сорбета. И, чёрт возьми, каждое её движение заставляло выпуклость штанов Драко увеличиваться сильнее. Драко моргнул, встряхнув головой. Необходимо сосредоточиться ещё немного, чтобы не забыть следующий и самый важный вопрос. — Но почему и зачем? Я имею ввиду, как Кингсли мог давать подобные задания тебе!? Гермиона встряхнула растрёпанными волосами и, наклоняясь через его плечо к столу сзади, выбросила пустую коробку. — Хм. После войны я проходила лечение у Целительницы Разума. И она предложила это, — Гермиона передёрнула плечами. Встретившись глазами с недоверчивым взглядом Драко, она поспешила добавить, — Конечно, она не говорила об этом напрямую, но речь шла о встрече лицом с лицу с моими демонами, восстановлении моей внутренней силы... ну знаешь, они всегда несут подобную муть. Но подразумевалось... это... и мне действительно помогло. Драко неожиданно рассмеялся, и руки скользнули под её огромную рубашку, сжимая тонкую талию в кольцо. Улыбка, осветившая лицо Гермионы, нашла отражение и на его губах. Драко наклонился вперёд, обнимая её крепче, и, избавляясь от мешающих пуговиц рубашки, он медленно целовал ключицы, поднимаясь губами выше в поиске чувствительного места за ушком. Гермиона застонала, прижавшись ближе. Он зарычал, поднимая её на широкий кухонный стол. —Дра... черт, подожди, — Гермиона потянула его за волосы, — Драко, прежде чем я забуду, я хотела поговорить о юбилейной вечеринке... Драко оскорблённо застонал, закатывая глаза. Он вдруг почувствовал себя обделённым. — Это то, о чём ты сейчас думаешь? — пробормотал он тоном обиженного ребёнка . Гермиона сделала вид, что не заметила. — Я знаю, что этот праздник пройдёт отвратительно, но нам придётся, ты слушаешь меня, улыбаться и проходить через все круги этого торжества, только потому что с Джинни нельзя шутить, поверь мне... Итак. Я могу рассчитывать на некую... сдержанность или солидарность в этом вопросе? Драко передёрнул плечами под едким взглядом Гермионы. — Почему эта дурацкая вечеринка тебя так беспокоит? Он снова пожал плечами. Укрываясь от её нетерпеливых глаз, Драко опустил взгляд на свои руки, поглаживающие её бёдра. — Потому что, как минимум, это даже не юбилей. Гермиона выглядела удивлённой. — Разве есть разница? — Есть, — раздраженно ответил он. — Если наша настоящая годовщина седьмая, то нет абсолютно никакой причины делить её с кем-то ещё. Это... сложно и очень интимно. Гермиона сморщила нос, скептически заёрзав. — Мерлин мой, Драко! Ты что, веришь в эту астрологическую ересь о семилетнем кризисе? Или как там его называют шарлатаны. Он медленно поднял руку и попытался пальцами разгладить морщинки на её нахмурившемся лбу. В конце концов она смягчилась, ухмыльнувшись. — Сейчас больше, чем когда-либо, — твёрдо ответил он. — Ну я имею в виду, худшее уже позади, — улыбнулся он, запуская руки обратно под рубашку, — Но даже не вздумай отрицать, что он был. — Также как и ты, что десятая годовщина ненастоящая, — добавила Гермиона самодовольно, наклоняя голову набок. — Конечно нет, но, — Драко безупешно пытался избежать этого разговора с самого начала, — ... те три года не в счёт, — её оскорбленный взгляд и попытки заёрзать он пресёк следущими словами, — те три года были беспорядочной страстью... и мы не в чём не были уверенны... и ты не была моей. Да, Гермиона, не спорь. Ты стала моей только после того, как встала перед всеми и согласилась принять моё имя. — О, прекрасно, — она стиснула зубы, — А когда же ты стал моим? Его глаза едва заметно потемнели, а на щеках появился румянец. — Это нельзя сравнивать, — пробормотал он. Гермиона победно выпрямилась, легко улыбаясь и прекрасно понимая, что этот раунд остался за ней. Это сводило с ума (но, по правде говоря, это всегда его заводило). Обхватив его голову своими руками, она приподняла её, серьёзно заглядывая в серебряные глаза. — Драко, мы принадлежим друг другу с той самой дурацкой ночи в ураган. И так случилось ровно тогда, когда мы плюнули на них всех и остались вместе, не оглядываясь назад. Конечно не обходилось без колебаний, ссор и постоянной нервотрёпки, но это обратная сторона той рутины, в которой мы завязли последние два года. А отмечать эту годовщину значит прежде всего отмечать... хм... наше нескончаемое противостояние. На эти пафосные слова он ответил фырканьем и закатыванием глаз. Гермиона улыбнулась, хотя говорила предельно серьёзно. — Даже эта ночь изменила нас, но, Мерлин, все эти эпизоды и фрагменты нашей жизни всего лишь фрагменты и эпизоды. Гораздо важнее тот первый день, благодаря которому стало возможно всё остальное. Он слегка дёрнулся. Гермиона, как никто другой, знала, что Драко всегда ненавидел обсуждать с кем-то свои чувства, особенно те, что были связаны с всеми надеждами и опасениями их отношений. — Тогда скажи мне, как вообще можно отметить годовщину чего-либо? Юбилей воспринимается как... переломный фрагмент нашей жизни? Тогда зачем делить его с остальными? Гермиона быстро дотронулась губами до его лба, продолжая покрывать поцелуями нос и щеки. После она вовлекла его в долгий поцелуй. Его неуверенность была понятна ей. Как и все мысли о том, что причина их разногласий во многом скрывается в столь сумбурном начале. Что они знали о друг друге десять лет назад? До чего всё это могло довести? Откуда взялась та идиотская уверенность? Она провела пальцами по его волосам, по широкой линии челюсти, по шее и груди, оставляя их там, чувствуя глубокое биение его сердца. Гермиона нежно улыбнулась. — Ммм, единственное, что буду отмечать лично я, так это открывшиеся мне перспективы. Драко... я никогда не испытаю подобного больше.***
Драко одёрнул галстук, внимательно рассматривая отражение, в котором Гермиона подпрыгивала, пытаясь нацепить свои шпильки и подтянуть чулки. Гости уже начинали заполнять отремонтированный внутренний дворик, однако они с женой несколько увлеклись ранним празднованием своей годовщины. Со слов Гермионы их новые жёлтые апартаменты нуждались в срочном тесте качества. На счастье. Ещё никогда Драко не было так легко в чём-то убедить. Тем более, когда она надевала подвязки. Поэтому они припозднились. — Драко! Хватит копаться! — Гермиона ворвалась в комнату, одновременно пытаясь одёрнуть своё платье и поправить размазавшийся макияж. — Мама и папа уже на месте. И я уверена, что твоя мать прямо в эту секунду отдает приказы эльфами передвинуть мои сервировочные столы. — Заметь, любимая, не мои ягодицы сейчас вываливаются из платья, — ухмыльнулся он, посмотрев на огромный вырез на спине Гермионы, оголяющий несколько больше, чем принято в светском обществе. — Да иди ты! — зарычала Гермиона в ответ, яростно пытаясь подтянуть пояс платья выше. — Чертов новый дизайнер у Малкин! "Я использую новую технику сшивания тканей", — передразнила она, — Вот же сучка. — Шшш... я всё понял, — улыбнулся он, и простым заклинанием уменьшил вырез до лопаток, нежно коснувшись пальцами её кожи. Гермиона вздрогнула, ощутив на своём плече лёгкий поцелуй. Он наблюдал за ней в отражении зеркала из под полуопущенных век. Она прижалась ближе. — Хм. Если мы хоть немного хотим не опоздать.... тебе следует начать носить чуть больше ткани на своём теле. — Думаешь, я не знаю этого, любимый, — хмыкнула она. А после быстро чмокнула его в щёку и выбежала из спальни. Драко догнал её уже на парадной лестнице и, прежде чем переплести их руки, поднёс её кисть к губам. Они завернули за угол и торжественно начали спускаться вниз. Собрались почти все, поэтому их выход огласился приветственными аплодисментами и выкриками. Рука Драко нервно дрогнула, когда он заметил огромный плакат, паривший над входом. Драко и Гермиона. Десяток спустя (но это не точно). Как обычно это происходило на приёмах, они разделились. И каждый двинулся в противоположные стороны. Драко направлялся к Нарциссе, чьи глаза выражали глубочайшее потрясение от вида новых перил и отсутствия её любимого мраморного стола, пока Гермиона приветствовала стадо, которое называлось её друзьями. Спустя час ситуация не поменялась, они находились так далеко друг от друга, как это только возможно на подобном приёме. Примерно тогда Драко и почувствовал, что его палочка начала гудеть и вибрировать. Ощущение было таким странным, что он подпрыгнул и расплескал шампанское. Тео не пришёл на вечеринку, занудно уведомив его, что занят мониторингом прошедших событий. Значит, если он прерывает его прямо сейчас, то случилось действительно нечто грандиозное. Драко просканировал взглядом комнату, обнаружив жену за цветочным кашпо прямо перед тем самым зеркалом. Его сердце остановилось. Это может быть только... Лестрейндж. Прочитал Драко по губам поймавшей его взгляд Гермионы. Они долго смотрели друг на друга. И даже сквозь многие ярды, разделявшей их приёмной мэнора, между ними буквально трещали всполохи магии. У Драко закружилась голова. Он никогда раньше не страдал мигренью. Жена опустила руки на бедра и высоко задрала подбородок. Они пристально смотрели друг на друга, сузив глаза, почти не дыша. Ровно до тех пор, пока прямо со своих мест не исчезли во вспышках трансгрессии. Со своей же годовщины.