Посмертная встреча

— Усако? — спросил я чуть дрогнувшим от волнения голосом. Не знаю почему, но на какой-то момент мне показалось, что передо мной действительно стояла она — та самая Усаги с ее длинными светлыми хвостиками и скромной улыбкой на лице, которого я не видел. Я уж было дотронулся до ее плеча, но, быстро опомнившись, поспешно убрал руку. — Усако? — переспросила она тихим, но показавшимся мне очень знакомым. На секунду мне показалось, что ее глаза расширились от удивления, а голос тоже дрогнул.       Мисс Уайт повернулась ко мне лицом, и я заметил, что в ее изумрудных глазах стояли слезы. Ее плачущее лицо тут же отозвалось во мне воспоминаниями о моей школьной любви, которые больно сжали мои сердце и легкие. Такое же, точь в точь милое и грустное личико с сощуренными от раздирающей ее душевной боли глазами, из которых по ее щекам скатывались слезы отчаяния. Однако, стоило ей только заметить меня, она опомнилась и стерла дорожки горько-соленой влаги со своих щек. — Значит, вы — тот самый Чиба Мамору? — спросила она меня все еще дрожащим голосом. Я кивнул, понимая, что мой взгляд сейчас, наверное, самый обескураженный, чем когда-либо. Никогда мне не было еще настолько неудобно. Какой же я дурак, ну! Усако... Это ж надо! Аварии не было? Смешно, аж плакать хочется! — Что это значит? — осведомился я уже более окрепшим голосом. — Она постоянно о вас рассказывала, — тихо и спокойно произнесла Бетти, опустив взгляд на надгробие, а затем, поймав мой взгляд, в котором так и было написано, что я не понимаю происходящее вокруг меня, грустно улыбнулась. — Усаги была моей двоюродной сестрой. Когда она умерла, нам двоим было по четырнадцать лет. Я, конечно, жила в Австралии, но мы с ней постоянно переписывались. В последние полгода своей жизни она постоянно писала о вас. Усаги очень сильно любила вас, — рассказала брюнетка, плавно заправляя прядь черных волос за ухо. — Вот оно как... — выдавил я из себя, чувствуя, как внутри меня все обрушивается. Неужели я и правда рассчитывал встретить здесь Усаги? Ну не сумасшедший ли я? — Неужели вы приняли меня за нее? — поинтересовалась моя новая секретарь, наклонив голову набок. Увидев это выражение лица, я почувствовал, как мое сердце сделало кувырок в груди, а кровь приливает к моему лицу от испытываемого мной сейчас смущения. — Нет, конечно же нет! — воскликнул я, высокомерно задрав нос и скрестив около груди руки. — Да ладно? — едко ухмыльнулась Бетти, встав на носочки и не менее высокомерно придвинувшись к моему лицу. — Я что, сумасшедший, по-вашему? — буркнул я, отвернувшись от девушки и подойдя к могиле. Положив алые розы на надгробие, я закрыл глаза и дважды хлопнул в ладоши, помолившись о ее душе. Бетти последовала моему примеру и, судя по звукам, сделала то же самое.       Сверху на мою голову что-то капнуло. Открыв глаза, я понял, что заморосил слабый дождик, который потом перерос в полноценный ливень. Мы с Бетти ушли с кладбища в сторону парковки, на которой стояло две машины: моя черная иномарка и чья-то белая маленькая машинка. — Вас подвезти? — повернулся я к брюнетке. — Можете просто подкинуть меня до города? Дальше я сама как-нибудь, — попросила она меня, неловко улыбнувшись. — Могу и до дома подкинуть. Мне не сложно, — улыбнулся я ей, и она, непонятно почему, покраснела. — Е-если вам не сложно, — заикнулась она. Я, продолжая улыбаться, достал из кармана пальто ключ зажигания и разблокировал двери машины. Я сел за руль, а Бетти на переднее пассажирское сидение, и мы поехали в сторону города. — Где вы живете? — поинтересовался я. — Дзюбан, район Минато, — сказала брюнетка, не отрываясь от окна, за которым плавно двигались деревья и встречные машины. — Надо же, — удивился я. — Там же, где когда-то жила Усаги. — Вы ведь тоже там живете, Мамору, — ухмыльнулась она, искоса смотря на меня. — Откуда вы знаете? — резко спросил я, не отворачиваясь от дороги. — Усаги рассказывала, — вздохнула она, вспомнив о своей сестре. — Знаете, когда мисс Айно направила мое резюме в вашу компанию, я очень удивилась. Я помнила, как сестра рассказывала о вас, а тут... ваши фамилия и имя. До собеседования я все гадала, вы ли тот самый парень, о котором она постоянно писала мне, или же нет. Сегодня я в этом убедилась окончательно.       Боковым зрением я заметил, насколько печален ее взгляд, устремленный на дорогу перед нами. Я тоже вздохнул и повернул руль, свернув в сторону района Минато. Я ехал молча — мне нечего было ответить ей. Болезненное ощущение сдавило мою глотку и готово было вырваться наружу с криком и слезами, хоть я этого и не показывал сидящей рядом брюнетке. Но ее проницательный взгляд зеленых глаз был теперь устремлен на меня, и я догадался, что она все же чувствует мое состояние. — Вы все еще думаете о ней... — прошептала девушка, и ее голос сочувственно дрогнул. Я же, понимая, что у меня не получится сдержать свой плач, если я заговорю, просто кивнул. Изо рта девушки вырвался то ли сочувственный, то ли печальный вздох, и за всю дорогу она не проронила больше ни слова. Попросив меня остановить ей на пересечении третьей и четвертой улицы, она вышла, сказав, что отсюда ей недалеко. Я же, проехав еще пару минут, зарулил к своему дому и, припарковав машину, поднялся в свою большую квартиру.        Разувшись и сняв с себя влажное пальто, я плюхнулся на свою мягкую двуспальную кровать. Перевернувшись с живота на спину, я уставился в потолок, и слезы как-то сами собой полились из глаз. В чем дело? Почему появление Бетти в моей жизни так меня шокировало? И чем она так похожа на Усаги?       Обычно я не плачу, только если стою у могилы Усако, а слезы идут сами по себе. Сейчас ситуация была похожей. Мне не дали выплакаться на кладбище, поэтому я плачу здесь, у себя дома. Усако вспоминать всегда больно, и обычно, плача, я всегда гадал: почему так? Почему такой чистый и прекрасный человек, как она, ушел из жизни так рано? Она ведь, можно считать, почти не пожила — что такое четырнадцать лет? Она даже среднюю школу не успела закончить! А еще я обычно задумывался — почему жизнь так поступила со мной? Зачем судьба отняла у меня любимую? В таких тревожных мыслях, лежа на спине, я и заснул.

***

      Проснувшись, я понял, что чудом не проспал работу. Зайдя в ванную и посмотрев на себя в зеркало, я тихо ужаснулся. Ну и ну! Вот это синяки под глазами! Кошмар! Надо ж было так перенервничать! Вспомнив вдруг, что у меня мало времени, я быстренько включил воду. Поспешно умывшись, расчесавшись и перехватив что-то там на завтрак, я вылетел из дома и завел машину. До работы нужно было ехать около сорока минут — не так долго по меркам Токио. Доехав без особой спешки до небоскреба, в котором располагался наш офис, я поднялся наверх и около входа в рабочее помещение пересекся с Кунсайтом. — Эй, офисный планктон! — поздоровался он со мной в своей обычной манере, похлопав меня по плечу и широко улыбнувшись. Но, стоило ему только посмотреть на меня, его наглое выражение лица сменилось на обеспокоенное. — Мамору, все хорошо? — спросил блондинчик, отстранившись от меня. — Да, — ответил я, — просто не выспался. — Уверен? Если заболел, иди домой — сегодня никаких серьезных дел у нас нет. Будет что-то срочное — справлюсь сам, — сказал он мне, слегка подтолкнув в сторону лифта. — Я в порядке, Кун, не беспокойся, — заверил я его и открыл входную дверь в наше помещение. — Ладно, — мой друг слегка повеселел. — Зато у тебя теперь секретарь есть! Попросишь ее сделать тебе кофейку, — усмехнулся он, начиная снова слегка посмеиваться. — Еще чего! — возмутился я. — Бетти — секретарь, а не прислуга! — Так ее Бетти зовут? Интересненько, — ухмыльнулся парень. — И как она? Красивая? — Точно не уродина, — отрезал я, вспомнив невзначай ее чистое и искреннее выражение лица на собеседовании. — Правда? Так у нее что, улыбка искренняя? — едко спросил блондин, явно насмехаясь над моим вкусом к девушкам. — А тебя это так волнует? — взглянул я на него. — А не должно? — Не должно, — категорично заявил я, скрестив руки около груди и демонстративно отвернувшись от друга. — Зануда, — буркнул Кунсайт. — Ну, если что-то понадобится, то заходи, — сказал он и скрылся в своем офисе. Я же пошел к себе и, как только зашел, заметил стоящее в другом конце кабинета рабочее место, подготовленное по моей просьбе для моего секретаря. Сев за компьютер, я открыл нужные документы и принялся за работу.       Минут через десять в помещение зашла секретарь в строгом женском костюме серого цвета. Хоть вчера я и не замечал этого, я подметил, что пиджак и карандашная юбка очень идут ей и хорошо подчеркивают ее формы. И что это, интересно, со мной? — Бетти, вы опоздали, — сделал я ей строго замечание. Действительно, на часах было уже девять - ноль пять. — Простите, проспала, — извинилась девушка, поклонившись мне, и поставила свою сумку рядом со столом и быстренько выйдя из кабинета. Вернулась она через несколько минут с двумя чашечками кофе. Одну из них она поставила на край своего стола, который стоял ближе ко входу, вторую — на край моего. — Я вроде не просил, — посмотрел я на нее, искренне не понимая, чего это она делает мне кофе. — Знаю, — лучезарно улыбнулась девушка, да так, что у меня аж сердце екнуло. — Это чтобы загладить вину за свое опоздание в первый же день. — Спасибо, — улыбнулся я ей в ответ. — Не за что, — кивнула она, развернувшись и порхнув за свой стол. Краем глаза я заметил, как румянец тронул ее щеки, да и сам я, стараясь терять невозмутимость, аккуратно взял в руки чашку и отглотнул из нее горький напиток. Меня удивил его вкус. Точь в точь такой, какой я люблю. Кофе, разбавленный холодным молоком и без сахара. Я глянул поверх монитора своего компьютера на Бетти, которая, закинув ногу на ногу, довольно попивала свой напиток. Откуда она узнала, какой кофе я люблю?       Поймав мой удивленный взгляд, она снова улыбнулась мне, только не так лучезарно, как в прошлый раз, а уже с хитрым выражением лица. Как будто прочитав мои мысли, она ответила: — Интуиция, Мамору, интуиция.       Я покраснел, сам даже не знаю, от чего. То ли от возмущения, то ли от того, каким тоном и голоском это было сказано, то ли от выражения ее лица. Бетти надула щечку и покачала пальцем, а затем, заметив мою реакцию, слегка хихикнула. — Работайте, Бетти, — строго произнес я, допив кофе и продолжив работать с документом в компьютере. Девушка снова хихикнула и, включив компьютер, принялась за работу, которую наши работники переслали ей на рабочую электронную почту. Я же, проверив несколько документов и поставив на них свою подпись, отлучился поговорить с парочкой моих сотрудников, однако, когда я вернулся, то застал Бетти, стоящей около тумбочки за моим столом и разглядывающей фотографию меня и Усако в школьные годы.       Я окликнул ее не сразу, а наоборот, тихо зашел и захлопнул дверь так, чтобы она меня не видела и не слышала. В ее глазах я заметил сочувствие и непреодолимую грусть. Девушка тяжело вздохнула и оторвала взгляд от фото, устремив его на район Минато, который было видно в огромное окно от пола до потолка.       Вдруг, неожиданно вздрогнув, она обернулась на меня, а ее лицо озарилось тенью беспокойства. Бетти медленно поставила фотографию на место и уставилась на меня, ожидая, что сейчас я наору на нее. Но я не люблю орать. Каково же было ее удивление, когда вместо того, чтобы наругать ее, я печально улыбнулся. Ее глаза взволнованно расширились, а щеки покраснели. — Мамору... я... — начала уж было она, но я жестом остановил ее. — Не стоит, Бетти. Я прекрасно вас понимаю, — заверил я ее, подходя поближе. — Но все же в следующий раз спрашивайте у меня разрешения. — Х-хорошо! — воскликнула она и быстрым шагом вернулась на свое место. Вскоре начался обед, и мы разошлись по разным помещениям: я пошел поесть с Кунсайтом, а Бетти пошла заводить новые знакомства среди своих новых коллег. Остаток дня у нас с ней прошел в напряженном молчании, и ровно в пять мы оба сорвались со своих мест и уехали по домам, даже не попрощавшись друг с другом.       Уже перед сном я думал о ее поведении. Все это немного странно. Прошло уже десять лет, а Бетти не может забыть свою двоюродную сестру. Нет, я-то, конечно, знаю, что такое терять близких: сначала родители, потом Усако. Даже знаю, что на всю жизнь я обречен быть один. Но я уже давно не плачу по родителям, хоть иногда и вспоминаю о них. Может быть, Бетти привязалась к Усаги так же точно, как и я? Я же плачу по ней иногда. Но я был к ней ближе. Или мне только так кажется?       С другой стороны, ее поведение вполне понятно мне. Она же сама говорила, что они переписывались. Может, Усаги и Бетти и вправду были близки? Не зная, что и думать, я перевернулся с правого бока на спину и, подложив руки под голову, закрыл глаза. В голову снова пришла та же безумная идея, что и вчера. А что, если аварии не было? А Бетти и есть Усако?       Ну вот, опять! Опять лезет в голову этот бред! Глупости все это! Усако мертва, я видел то, что осталось от тел ее и ее родителей, я видел их разбитую машину, ведь приехал тогда туда, на место происшествия. Эти страшные картины никогда не сотрутся из моей памяти: раскоряченная машина, лужи крови под ней и изуродованные тела ее родителей и ее самой. — Она мертва. Я должен жить дальше, — громко произнес я, а затем, повернувшись набок, погрузился в глубокий и беспокойный сон.