Азбука Морзе для суперсолдат

Наташе требуется совсем немного времени, чтобы проникнуться симпатией к Стиву Роджерсу. Он и впрямь такой, каким его изображали во всех этих комиксах времён Второй Мировой: смелый, честный, в нём нет ни капли нарциссизма, он по-старомодному (а как ещё, если он прямиком из прошлого века?) вежлив со всеми и отчаянно верит в лучшее в людях. Немного больше времени ей требуется, чтобы понять, что не всё в нем так просто. Наташа удивляется, почему никто не видит того же, что она. А видит она то, что Роджерс буквально кричит своим видом о том, что ему некомфортно в этом веке. Она его понимает: если подумать, никто не позаботился о том, чтобы помочь ему адаптироваться. Они просто убедились, что он всё ещё способен сражаться, и бросили его на амбразуру во имя Родины и всеобщего блага. Неудивительно, что Стив по-прежнему чувствует себя чужим в этом времени. *** О бесящей привычке Роджерса сопровождать мыслительный процесс стуком пальцев знает, наверное, уже весь Щ.И.Т. Это выводит из себя всех, но никто не осмеливается возразить вслух: хорошая стратегия на миссии агентам важнее мимолётного раздражения. Романофф сперва не придаёт этому настукиванию никакого значения. Когда до неё доходит, она с трудом сдерживается от того, чтобы не расхохотаться. Ну конечно. Азбука Морзе. Она же шпионка до мозга костей и может переводить с морзянки почти на автомате, как она не заметила сразу, что всё это — шифр? Стоит ей прислушаться, и вот она уже различает слова. «Какая бессмыслица» — на особо занудном совещании у Фьюри. «Скорее бы прилетели, хочется вырубиться прямо здесь» — в джете после действительно выматывающей миссии. Капитан не подаёт вида, но всё же тоже очевидно очень устал, что подтверждают слова, спрятанные в постукивании по ручке кресла. «Тони сегодня бледный, ему бы поменьше на алкоголь налегать» — читает Нат, даже не слыша самого стука, а ориентируясь на движения, на вечеринке Мстителей в честь победы над обширной террористической сетью. «Ничего себе» — неожиданно выстукивают пальцы Стива, когда Наташа встречает его в лифте на базе ЩИТа, будучи в вечернем платье: ей предстоит задание под прикрытием в элитном клубе. Впрочем, практически сразу Стив и вслух говорит: — Потрясающе выглядишь, — и Романофф снова едва сдерживает смех от комичности этой ситуации, однако польщённо благодарит его. И всё же ни разу не говорит о том, что понимает его. *** «Как такое возможно?» — Стив сидит, прикрыв глаза. Наташе больно на него смотреть. Слышать его мысли — ещё больнее. «Разнесу ГИДРу по кусочкам» — обещает сам себе Стив, и Романофф не по себе от этого. «Что с тобой стало?» — Роджерс едва заметно хмурится. — «Господи, Баки, что, что они с тобой сделали?» В какой-то момент у Стива, похоже, заканчиваются силы на какие-либо другие мысли, и он лишь непрерывно выстукивает одни и те же слова. «Моя вина. Моя вина. Моя вина.» Наташа подходит и обнимает его на глазах у Фьюри, Хилл и Уилсона. Стиву это нужно. *** Наташа не слишком рада видеть Зимнего Солдата в башне Мстителей, но вот сержант Барнс кажется ей вполне хорошим парнем. Вполне хорошим парнем с непосильным грузом вины на плечах и вечной грустью в глубине серебряных глаз, но всё же. А ещё оказывается, что он точно также постоянно настукивает по всему подряд. Мстители активно закупаются мячиками-антистрессами, а Романофф продолжает внимательно слушать. — Посмотри на меня. — Чего, Стив? — Баки поднимает взгляд и внимательно смотрит на Роджерса через стол. — Ты в порядке? — Да. — Неправда. — Неправда, — Баки на мгновение усмехается, но даже в это мгновение из его глаз не уходит неизменная печаль. — Хочешь, уйдём? Никто не обидится. — Не стоит. — Уверен? — Не переживай так. — Ты же знаешь, не могу. — Придурок. — Тупица. Наташа чувствует щемящую нежность к этим двоим и честно признаётся себе, что завидует их любви. В такие моменты она почти готова повиниться и рассказать, что понимает их шифр, уж слишком личным кажутся ей эти разговоры. Получается так, что только она знает о чувствах этих двоих друг к другу: открыто они не признаются, поэтому остальные могут только догадываться, а вот в азбуке Морзе они не особо скрываются, хоть среди всех зашифрованных слов ни разу и не было «я люблю тебя». Наташе почти неловко, но всё же каждый раз, когда она уже готова рассказать им правду, она останавливает себя. *** — Стив, — выстукивает Баки, и тот со своим суперслухом не может его не слышать, но никак не реагирует, спрятав лицо в ладонях. Сегодня у Мстителей выдалась тяжёлая миссия. Захват заложников, погибло более сорока человек, ещё больше получило травмы и сейчас борются за жизнь в больницах. Среди погибших — одиннадцать детей. В джете стоит гнетущая тишина, нарушаемая только практически неслышной морзянкой Барнса — Наташа снова читает лишь по движениям. Они все подавлены, но Стив, кажется, особенно тяжело переживает случившееся. — Стив, Стив, Стив, Стив, — повторяет и повторяет Баки. — Пожалуйста. Наконец Роджерс смотрит на него. — Это не твоя вина, — просто говорит Баки. — Это не так. — Прозвучит жестоко, но всех не спасти, пойми. Ты сделал всё, что мог. Мы сделали всё, что могли. — Не всё, раз они погибли. Какое-то время стоит тишина, а потом Барнс выстукивает: — Как это двулично. Роджерс недоумённо и даже возмущённо хмурит брови. — Что? — Ты сам так долго внушал мне, что все мои убийства — не моя вина, а теперь… — Это другое, — перебивает его Стив. — Да. И то, что сделал я, гораздо хуже. — Ты не мог это остановить, а я мог. — Я убивал людей, а ты лишь не смог спасти немногих. — Баки, пожалуйста, — по лицу Стива можно отчётливо прочитать, что ему больно от этого разговора. Наташе хочется врезать Барнсу, но она пока сдерживается. — Дерьмо случается, мелкий. Иногда это просто нужно принять. Баки встаёт, пересекает в два шага джет и садится рядом со Стивом, обнимая его за плечи живой рукой. И Стив глубоко вздыхает, как-то расслабляется и вдруг кладёт голову на плечо Баки, закрывая глаза. Барнс ничего не говорит, лишь целует его в светлую макушку и устраивается поудобнее. Все с удивлением смотрят на них и пытаются осознать произошедшее, а Наташа мгновенно перестаёт хотеть ударить Баки. *** Даже после такого открытого признания Стив и Баки не особо стремятся показывать свои чувства на виду у всех. Но вот азбука Морзе остаётся неизменной, и всё, что они не могут сказать вслух, немедленно появляется в шифре. Наташа уже и не знает, как признаться в том, что она их понимает. Она молчит потому, что признаваться в столь длительном обмане (ладно, не обмане, а недоговорке, но это не сильно лучше) не хочется, а чем дольше она молчит, тем глобальнее становится этот самый обман. Замкнутый круг, как ни крути. Всё решается до смешного просто. Мстители снова собираются на что-то вроде вечеринки, и все уже порядком пьяны, даже суперсолдаты: Тони изобрел для них супералкоголь, который берёт даже Стива с Баки. Правда, синтезировать это адское зелье чертовски сложно, так что Старк не может раздавать его налево и направо, но в этот раз они напиваются, как самые обычные люди, и чувствуют себя, похоже, просто прекрасно: Барнс каждую минуту лезет к Стиву целоваться, а Роджерс (подумать только!) возражает только для приличия и только на словах, а на деле сам придвигается всё ближе. В какой-то момент Наташа ловит взглядом то, как Стив выстукивает по бедру Барнса очередную морзянку, но стоит ей начать переводить, как она краснеет (только мысленно) и стремительно отводит глаза. Даже в том обрывке фразы, что она уловила, не было почти ни одного приличного слова, зато было подробное описание, что, куда и в кого. Романофф чувствует, как всё же заливается краской вполне буквально, хотя ей казалось, что она давно уже потеряла способность к этому. — Стив, Стив, нас же слышат, — бормочет Баки, и тот непонимающе смотрит на него. — Я молчал, — отмечает тот. — Романофф — шпионка, — растягивая слоги, сообщает ему Барнс. — Вот это ноооовость! — Стив явно его не понимает, как и сама Наташа. — Шифр. Она, — Баки указывает на Нат (вернее, пытается, а по сути его металлическая хваталка, явно слабо контролируемая пьяным мозгом, машет куда-то в сторону Клинта), — его знает. Роджерс трезвеет прямо на глазах, а у Наташи появляется отчётливое желание уйти. — И давно? — он смотрит на неё взглядом грустного щеночка. И да, ей становится стыдно, боже, ну вы посмотрите в эти щенячьи глазки! — Давно, — отвечает за Романофф Баки. — Ты что, знал всё это время? — негодующе восклицает Нат. — Узнал позднее, чем должен был, — поразительно трезво отвечает Барнс, ухмыляясь, — но да, я знал. — Баки! — хором возмущаются Стив и Наташа. — Ты всё это время подслушивала, а теперь на меня стрелки переводишь? — Ты должен был хоть намекнуть, что знаешь! — Уж хотя бы мне, Баки, откуда мне было знать, что все мои мысли слушает кто-то посторонний! — Мелкий, если ты попал в двадцать первый век, это не значит, что люди совсем забыли морзянку, это твоя собственная вина. — Барнс! — Романофф! — Да что вы оба, в самом деле! Они переругиваются ещё долго, но, конечно, не всерьёз. Всё идёт своим чередом.