Christmas time is here
Happiness and cheer
Fun for all that children call
Their favorite time of the year
— Один чёрный кофе и один с молоком, пожалуйста, — сделал заказ Луи у милой девушки в красном переднике с узором из белых снеговичков за прилавком. В кофейне было достаточно людей, но он нашёл местечко в углу заведения и сел ждать, предварительно расстегнув куртку с пушистым мехом. У него была минутка согреться и немного отдохнуть после целого дня на ногах. Вечер давно наступил, и прямо как Санта Клаус везёт в своих санях десятки тяжёлых подарков, так и он тащил за собой каждое суетливое движение, каждый торопливый шаг и восторженный возглас от встречи с идеальным подарком для кого-то из близких. Луи как раз сосредоточил свой взгляд на тяжёлом рюкзаке на его коленях и десятке небольших подарочных пакетиков у его ног. В них спрятаны будущие: «Вау, как красиво! Где ты это нашёл?» и «Ох, Луи, не стоило. Спасибо, ты самый лучший!» от сестёр и друзей. Луи устал, но устал той усталостью, которая означает: «О да, чёрт подери, этот день был дико насыщенным и счастливым. Твои ноги гудят от ходьбы, а голова от приятных впечатлений». Как сильно Луи сейчас хочется, чтобы день не кончался, хочется сделать и сказать ещё так много. Но ведь это ещё не конец, верно?Snowflakes in the air
Carols everywhere
Olden times and ancient rhymes
Of love and dreams to share
Обвешанный узорчатыми пакетами, с расстёгнутой курткой, рюкзаком за спиной и двумя большими стаканчиками, приятно греющими ладони, Луи вышел из кофейни и направился в толпу. Десятки снующих лиц: кто-то стоит около прилавка, спрашивая о чём-то продавца, кто-то улыбается, громко разговаривая по телефону, кто-то клянчит имбирный пряник, сидя у папы на шее. Но Луи быстрыми шагами приближается к конкретному «кому-то». Он из миллиарда узнает эти маленькие тёмные кучеряшки, торчащие из-под шапки. — Извините! — говорит женщина с кучей коробок в руках. Она быстро протискивается вправо между Луи и людьми впереди него. Он пошатывается и стаканы чуть не выпадают у него из рук. — Ничего… — только успевает сказать Луи. Он быстро восстанавливает равновесие и старается как можно скорее поднять взгляд выше, чтобы не потерять знакомую макушку. Но уже поздно. Там где ещё секунду назад возвышалось совершенство и ходячее вдохновение — его уже нет. «Чёрт!» — бурчит парень себе под нос. Вот так всегда, в жизни быстро теряется то, что кажется таким близким и досягаемым, ускользает из-под носа, растворяется в воздухе. Луи озадаченно вертит головой во все стороны и пробегает глазами каждую голову в радиусе 3 метров от него, но беготни и движений слишком много. Он подходит именно туда, где только что стояло совершенство. Быстрое решение развернуться спиной к прилавку и осмотреть толпу с этого ракурса прерывается полным перекрытием обзора с помощью плотной мягкой материи. Запах, текстура, сам характер действия — всё так знакомо Луи, что в эту же секунду нежная улыбка расплывается по его лицу. Луи разворачивается наконец спиной к прилавку. Совершенство прямо перед ним, стоит склонив голову, руки держат собственный шарф так, что средняя его часть закрывает затылок Луи, а оставшиеся концы натянуты по бокам, образуя две стенки, полностью закрывающие парню обзор справа и слева, оставляя лишь возможность смотреть вперёд, на того, кто держит шарф. — Потерялся? Как зовут твоих родителей, мальчик? Сейчас мы их найдём, только не плачь, — с лицом, выражающим искреннее сопереживание, говорит Гарри. Луи закатывает глаза и взрывается смехом. Гарри смеётся вместе с ним, глядя прямо на парня. — Хей, такой момент испортил! Я уже представил, как ты произносишь какую-нибудь цитату из «Дневника памяти»*, — прекратив смеяться, с лёгким возмущением говорит Луи. — Ну, ну, момент ещё не испорчен, — слегка улыбаясь произносит Гарри. Он тянет за концы шарфа, заставляя парня придвинуться ближе. У Луи по-прежнему стаканы, на одном из которых написано «Hazza», а на другом «Lou», так что его руки заняты и упираются прямо в живот Гарри. Они немного усмехаются из-за этой неловкости. Но это не мешает. Глаза Луи ярко блестят отражаясь в глазах Гарри. Голубое в зелёном. Сердце в сердце. Душа в душе. Вот уже между лицами не остаётся расстояния и улыбки отражающие любовь соприкасаются, передавая частичку себя, пытаясь отразить все чувства в маленьком нежном и тёплом поцелуе. Они спрятаны в «домике» из шарфа. В их домик никто не способен ворваться, никто не способен нарушить их счастье.Sleigh bells in the air
Beauty everywhere
Yuletide by the fireside
And joyful memories there
Две стройные фигуры идут рядом вдоль торговых лавочек. Одна фигурка пониже, другая повыше. Обе обвешаны подарками, держат в руках по стаканчику. Обе счастливы и устали. Обе любят. Любят друг друга. Они идут не спеша, прогуливаясь, болтая о чём-то понятном только им двоим в целом мире, наслаждаясь обществом друг друга, наслаждаясь этой поездкой, этой жизнью рядом друг с другом. Им так редко удаётся побыть вместе. Редкие свободные деньки подаренные менеджментом и суровым графиком — являются праздниками. А праздники они всегда проводят с семьёй. Это традиция, это правило. На праздники всегда стремятся домой, и сейчас Финляндия их дом, завтра это может быть Лондон или Лос-Анджелес. Для каждого из них дом — это быть рядом, быть здесь и сейчас, целовать холодные носы друг друга и желать спокойной ночи глядя в глаза. До рождества ещё больше недели, и всё это время им не суждено быть вместе. Планы разделяют, разрывают, забирают, но лишь на время. Конечно, им это не впервой. Они привыкли уезжать поодиночке, привыкли обязательно возвращаться. Но сейчас они рядом, они вместе, они здесь и сейчас, и это всё, что важно. Это правило, это традиция. — У меня есть подарок, Лу, — невзначай говорит Гарри, когда они наконец выходят с ярмарки в более тихое место. Скамеечки стоят вокруг большой ёлки, саму зелёную красавицу окружили дети, задравшие головы к небесам, стараясь разглядеть звёздочку наверху. Родители фотографируют их со всех возможных ракурсов. Парни же стоят в отдалении от ёлки, около самой дальней скамейки, сошедшиеся во мнении о приземлении на неё на пару минут. Здесь меньше людей, но они всё ещё на открытом пространстве. Пока Гарри смахивает снег с сиденья для себя и Луи, изображая Фею Крёстную из «Золушки», Луи отвечает: — Сейчас не время, Солнце, ты же знаешь. Мы договаривались, помнишь? Рождество совсем скоро, подожди немного, мой нетерпеливый ребёнок, — он улыбается глядя на Солнце, его руки заняты всеми пакетами, что они несли, поэтому он просто стоит и смотрит как Гарри расстилает свой запасной шарф на скамейке. Тёплый, с оленями, и стоит наверное сотни долларов («Нам нужен второй шарф, милый. А что если тебе станет холодно? Или нам срочно понадобиться одеть снеговика? Вот, вот, я-то об это сразу подумал».). — Ооох, — жалостливо скулит Гарри, — всего один, пожалуйста, — просит он, пока они садятся, близко друг к другу. Когда Луи освобождает правую руку от пакетов он берёт руку Солнца в свою. Взгляд Луи устремлён куда-то дальше глаз Гарри, он смотрит на него изнутри, на весь его внутренний мир, все желания и переживания сквозь бездонные зеленоватые зеркальца. Парень может и пытается быть непреклонным с Кудряшкой в такие моменты, но кто он такой, чтобы противостоять сердцу? И кто мы такие, чтобы его судить? Всё буквально написано у старшего на лице, и Гарри стремительно достаёт из кармана коробочку и с самой честной и детской улыбкой преподносит её Луи. Луи принимает подарок с видом польщённого родителя. Маленькие карманные часы. На циферблате, вместо цифр, написаны сокращения разных фраз, вроде: «ily», «miss u», «thinkin' 'bout u», «adore u»* и т. д. Луи улыбается уже с видом, счастливого мужа. — Это, чтобы я никогда не забывал, что ты рядом? — спрашивает он глядя на Солнце. — Это, чтобы ты никогда не опаздывал на самолёты, как тогда, в Нью-Йорке! — шутливо отвечает Гарри. Луи целует его, не дожидаясь пока они закончат смеяться. Целует говоря и «спасибо», и «эй! Это был единственный раз!», и «я всегда знаю, что ты рядом», и «я люблю тебя до луны и обратно».Christmas time is here
We'll be drawing near
Oh, that we could always see
Such spirit through the year
Oh, that we could always see
Such spirit through the year…