Хранители Земли

Сидящей у зеркала женщине можно было дать от силы тридцать лет, но на самом деле она перешагнула полувековой порог и, два года назад перестав быть Хранительницей, теперь считалась Старицей. Матово-белая кожа и почти что медные волосы делают любую даму «женщиной без возраста», а если к этому прилагаются серые глаза (пусть и в оправе темных, практически черных ресниц) на ум немедленно приходит прекрасный, полный романтики образ Мегген Клири, которая любила, когда ее называют Мэгги. Во времена молодости нынешней Старицы фильм с прекрасной Рейчел Уорд был настолько популярен, что ее саму порой звали Мэг, хотя имя у дамы было не хуже – Елена. Что же насчет молодости, тут крылся секрет, достойный другого, не менее популярного персонажа – Фауста. Лене было как раз двадцать четыре, когда, пройдя инициацию Хранительницы, она попалась на глаза одному демону, который немедленно попытался подбить клинья к молодой неопытной еще на данном поприще девушке. Чего, конечно «печальный дух изгнания» не ожидал, так это двух вещей: во-первых, он до потери сознания влюбился в человеческую девушку, а, во-вторых, она оказалась до невероятной степени везучей, не попав под его искушение. Увидев тогда демона (который, кстати говоря, был тем самым, что знаменитому Врубелю все мозги продурил), Лена от неожиданности ляпнула: «Демон? Не, не интересно, будешь Димон», и сразу же после этой фразы на руке у нее возник золотой перстень с огромным, закрывающим почти всю фалангу кровавого цвета рубином. Демон оказался закабален, став рабом прекрасной Хранительницы, и потому верный, как собака, нечистый дух сумел сделать свою любовь вечно молодой – такой, какой она была в тот самый момент. Полезное, вне всякого сомнения, приобретение. Лена относилась к демону очень неплохо, разговаривала всегда ласково и никогда не унижала, хотя в тайне и хотела бы избавиться как от артефакта подчинения, так и от самого чернокудрого и чернокрылого спутника. Ну не любила советская девушка ущемлять чью-то свободу, поскольку выросла на идеалах равенства и братства, тщательно культивируемых тогда родным и любимым государством. За перестройку Хранительница прокляла правителей России, но силу в проклятье не вкладывала – что значит благородство натуры, - а самому лучшему из президентов даже тайно покровительствовала. Отойдя от дел и переложив оные на Фису, Лена ныне просто жила в свое удовольствие. За спиной слева зашуршало, хотя в зеркале никто не отразился. Лена отложила тонкую кисть, которой рисовала стрелочки. - Дима, что случилось? - Перья повыдернули, - отозвался приятный голос. Повернувшись вместе с креслом, Лена воззрилась на порядком ощипанного демона, который, похоже, с трудом вырвался от студентов кулинарного техникума. Вечно печальные глаза цвета ночного неба смотрели на сей раз с какой-то детской обидой. - Как ты умудрился? – великолепно заломила тщательно выщипанную бровь Старица. Демон махнул крыльями. уронив еще пару-тройку черных перьев. - Цербер, - коротко ответил он. - Ктоо?! - Пес трехглавый. Лена почти зарычала: она прекрасно знала, кто такой Цербер по мифам, благо умеет читать, но нелепо же представить, что он настоящий! Или настоящий? В квартиру вбежала запыхавшаяся Анфиска и пискнула: - Простите нас, мы не нарочно! Так, комиссии все ясно. - А, так это вы Димку порвали? - Цербик разыгрался просто, - оправдывалась Фиса, - а головы-то три… - Ав-ав, - смущенно подтвердил севший у ее ноги здоровенный доберман. Демон скорбно воздел к потолку полуощипанные крылья и горестно провозгласил, что летать теперь точно с неделю не сможет. Лена не возразила словами, но в светлых глазах плясали чертики, потому что она-то уж точно знала – врет, перья к вечеру отрастут заново. Бедная Фиса так и впечатлилась, потому решила подмаслить: - Я варенье купила… Демон всплакнул, хотя и только для виду, жечь слезами ковры Лена ему не позволяла. - Черная шелковица, - уточнила Хранительница. Дима скроил обиженно-снисходительное личико: ну, ладно уж, так и быть, на сей раз прощу. но только за варенье. Фиса тотчас сгрузила с плеча кожаный рюкзачок, привычно щелкнула по носу лезущего внутрь Цербера и извлекала маленькую баночку из любимого «Куриного дома». Себе потом купит. Демон воспрял и мгновенно накрыл поляну, на чаепитие расселись все присутствующие. Лена вообще-то собиралась на заседание литературного клуба, а затем в издательство, но плюнула на это – и завтра успеет, а тут более интересное происходит, настоящий Цербер в гостях. Переодеваться она тоже не стала, поскольку алый шелковый халат смотрелся как платье, а изысканные тканевые тапочки напоминали босоножки. Фиса всегда с восхищением смотрела на ухоженную Старицу – вот же истинная женщина, современным девахам до нее расти и расти, да не вырасти уже никогда. Именно в ее времена было самое лучше образование и воспитание, самая изысканная мода и самый лучший макияж, а значит, прежние модницы выглядели сошедшими с обложек журналов или с кинопленки. Актрисы же, вроде легендарной Элины Быстрицкой, и вовсе выглядели небожительницами – чисто греческие богини. Эх, жалко ей самой, Фисе, больше нравится динамичная жизнь в разъездах и спортивном стиле, а то бы тоже наряжалась и красилась, степенно выступая как манекенщица… впрочем, в ее задрипанной конторе много чести – в ЖЭКе посетители хамло, жалобщики мурло, а коллеги и вовсе мещане. Это сильно мешает любить людей. Лена – Елена Викторовна точнее, – в прошлом работала сначала машинисткой, затем кем-то вроде делопроизводителя, недавно же перешла в архивариусы. Увлекшись стихосложением, в дальнейшем дама планировала организовать собственное издательство и выпустить сборник стихов, хотя от предложений вступить в союз писателей отказывалась, непочтительно заметив, что в СССР такую бездарь, как она, вообще бы на литературное поприще не пустили, а ныне половина авторов ей в подметки не годится, ну что за деградация. - В отпуск собралась уже? – поинтересовалась Старица, ловко переламывая печенье, только посверкивали красные ноготки. - По твоему совету в Крым, - Лена терпеть не могла выканье, - вот только не знаю, едет ли Зилант. - Вряд ли, - изящно отмахнулась та, - по Казанке, небось, соскучился. Дракона она тоже любила и уважала, но подколоть не забывала, а то слишком много почтения есть либо неискренность, либо ханжество, либо занудство. С настоящими друзьями так не поступают. Фиса рассмеялась, представив Зиланта в отпуске: морда на берегу, пузо в воде, лапа лениво почесывает тщательно намазанный маслом и отполированный до блеска бок, а четыре маникюрши пилят когти. Хорошо, что среди их братии нет телепатов, а то подобные мысленные издевательства могут и обидеть. Хотя нет, у дракона здоровое чувство юмора. Она пересказала картинку вслух, Лена с Димоном покатились со смеху, Цербер в углу радостно завыл и затявкал, пришлось погрозить ему пальцем. Тут заскрипела входная дверь. - Анфисонька, я уже заждался… прошу прощения. Демон моментально набычился на вошедшего лощеного красавца, затянувшего идеальные телеса в сверкающую черную кожу, столь красиво оттенившую его собственную. Длинные рыжие волосы франт собрал в хвостик, но выскочившие у висков пряди все равно приятно контрастировали с черными бровями и ресницами. - Знакомьтесь, это Локи. Локи, позволь тебе представить Старицу Елену и ее друга демона Димона. - Вечность не видел столь прекрасных женщин, - обаятельно осклабился трикстер. Лена скептично вскинула темные брови, в отличие от ресниц не знающих краски, но промолчала, позволив облобызать украшенную золотым перстнем десницу. Кровавый камень отразился в изумруде колдовских очей, которые, казалось, аж вспыхнули, но руку ее маг не задержал, покорно разжав белые как молоко пальцы. Должно быть, со стороны они смотрели почти как брат и сестра, все натурально рыжие чем-то схожи. Да уж, нельзя отрицать, что асгардский озорник действительно очень красив и обаятелен. На заднем плане, привычно за левым плечом, зло сопел «мил сердечный друг» - Димон до черта не любил конкурентов, хотя и сам не мог реализовать давнюю любовь по той простой причине, что человеку даже поцелуй демона чрезвычайно ядовит. «Колдун нарывается», - был молчаливый приговор горящего прищуренного взгляда. «Цыть!», - мысленно припечатала Лена. Личный ее демон притих. Ухмыляясь, Локи присел за стол – потрескать он всегда был не дурак, особенно на халяву. В будущем соблазнении столь прекрасной девы рыжий паразит не сомневался.