The falling ash.

Другие виды отношений
G
Завершён
22
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
22 Нравится 3 Отзывы 7 В сборник Скачать

Прах на руках.

Настройки текста
— Я не знаю, что у тебя на уме, но так уж и быть, — Даби вздыхает, скидывая с плеч куртку, обнажает изуродованное ожогами тело. Его кожа, словно отражение всего, что их окружает — такое же сломанное, выжженое боями и распрями. — Я буду их сдерживать столько, сколько тебе нужно, Босс. Он уходит, оставляя за собой пустоту и запах праха, уходит, ступая по останкам некогда высотных домов, трупам ранее живых и счастливых людей. Но ему безразлична вся эта лирика, он сделал все, что хотел — сжёг все до тла. А Шигараки стирает большими пальцами струйки крови с лица парня, что лежит у него на коленях и едва дышит. Кажется, ещё один судорожный вдох и всё — так и застынет на веки-вечные. Томура бы хотел облегчить его муки, вдохнуть в него немного жизни, забрать всю боль себе. Но не может. Ведь давным-давно, когда-то и где-то, под покровом темной-темной, тихой-тихой ночи обещал, что несмотря ни на что, будет жить, пройдет эту жестокую войну. И лишь сильнее прижимает пепельноволосого героя к себе, пустым взглядом обводя точёные линии лица, что сияют в синем пламени безжизненным блеском. Он приоткрывает свои рубиновые глаза, заходясь мокрым кашлем. Томура думает, что обязательно обратит весь этот мир в прах за него, пусть только он живёт, рядом с ним просыпается каждое солнечное утро, не покидает никогда, ни на миг. И Томура продолжает сжимать друга в своих смертоносных объятиях, поглаживая по щекам и волосам, и мечтая, чтобы его смертоносные объятия были даром врагам. — Т-тенко… — хрипит Бакуго, захлебываясь в собственной кровью. Шигараки шикает на него и вспоминает, как Тога так же лежала у него на коленях, радостно щебеча что-то про праздничный торт на день рождение Кацуки. Теперь же она лежит в земле под префектурой Сидзуока, поедаемая червями. За нее Томура убил чуть больше сотни. — Не затыкай меня… придурок… Кацуки недовольно морщится, переводя мутный взгляд на небо. Оно затянуто свинцовыми тучами, а ведь раньше в этой местности всегда было лазурно-голубое — прямо как глаза у Даби — даже зимой. Жалко, что он больше его не увидит. Шигараки, если бы узнал, о чем сейчас он думает, прибил бы, не задумываясь. — Слушай… — блондин вновь смотрит на своего лидера, но не так, как раньше, не с усмешкой и неповиновением. Сейчас — с уважением, глубоким почтением, словно на свет божий. И Шимура еле сдерживается, чтобы не завыть в голос от нестерпимой боли в груди. Там что-то медленно надламывается. — Я знаю, что не был примерным подчинённым… Хорошим соратником. гребаным товарищем для всех вас… Тенко хочет его заткнуть, накричать, отвесить душевного подзатыльника и велеть идти спать, но не может, ведь голос будто пропал, связки одеревенели — ни слова не вымолвить. Руки начинают мелко дрожать из-за этой несправедливости. Как ни странно, Бакуго смолкает сам, завороженно смотря на яркие всполохи голубого пламени. Смертельная красота. Даби явно выполняет свое поручение со всей серьёзностью. Кацуки жалеет, что сам далеко не всегда отдавал всего себя приказам Шигараки. Но сейчас уже ничего не исправить. Тога бы сказала, что он просто страдает херней. В своей манере, конечно же. Но Тога более не скажет ни словечка. В сердце что-то болезненно щемит. — Я вообще дерьмовый человек… — с надрывом смеётся он. В уголках глаз щиплет от влаги. — Спасибо, ну, за то, что наставил на путь, который был предназначен мне… Томура сам уже почти рыдает, но перед подчинённым держит лицо. Думает, что зря вообще похищал этого солнечного парня, пустил по этой скользкой дорожке в темноте, заставил марать руки в крови. В итоге Кацуки поскользнулся ради жизни своего начальника, не пожалел себя, подставляясь под удары и шальные пули, каждый раз задыхаясь в ненависти к себе, когда видел смерть своих сослуживцев на этом злодейском фронте. Взрыв. Им обоим закладывает уши от предсмертных криков погибших, шума стремительно рушащихся зданий, брызгов крови повсюду. Компресс бы от всей души рассмеялся, рассказывая что-то про занавес в жизнях ушедших, и попросил бы повторить на бис это представление позже. Но Сако сам скрылся за кулисами уже как полгода, погребённый под обломками токийского театра. Тогда он тоже заливисто смеялся, кажется, не испытывая ни малейшей капли страха. — Вы все для меня стали как семья, правда… Я за вас порву всех нахрен… — Кацуки заглядывает в глаза Тенко. Тот весь ломается изнутри, и Бакуго это подкоркой ощущает. — Ну же… Улыбнись своей сумасшедшей улыбкой, Шигараки… Что за уродливое выражение лица?.. Злодей больше не может сдерживаться. Склоняется над залитым кровью и грязью лицом, осторожно касается потрескавшимися губами лба, носа, щек подростка. А тот из последних сил ухмыляется и сжимает палец лидера, передавая всю свою оставшуюся жизнь ему, зная, что, когда его не станет, тот тоже часть силы потеряет. Кацуки этого не хотелось бы. Томура должен быть сильным, особенно сейчас, ведь они на пороге развязки войны. Шигараки должен выйти победителем из праха своих врагов. Вдалеке синее пламя разгорается ещё сильнее и уносит в своих языках весь район. Оно сжирает все на своем пути. Бакуго понимает, что Кремация пал, оставив после себя только город в пепелище. Не дал выжить ни себе, ни героям, никому. Шимура усаживает Кацуки прямо к себе на колени, прижимает к груди. Парень начинает дышать все тише и тише, прикрывает глаза. Седовласый судорожно перебирает грязные пепельные пряди волос. Сознание неудавшегося героя медленно ускользает от него, и вот он начинает сбивчиво шептать что-то про Химико, которая просила его сделать за нее домашку и заплести её в школу. Про Даби, который избил парней, пытавшихся его изнасиловать в переулке. Компресса, что обещал научить складывать оригами. Про Апокрифа, и то, что они вместе рубились в приставку вечером. Томура только сейчас осознает весь свой ужас. Это он кинул всех их на верную смерть, оправдывая свои действия великой целью. А ведь никакой цели и не было. Он просто хотел спалить весь мир до тла, камня на камне не оставить. — Прости меня, Шигараки, — наконец выныривает из своего бреда Бакуго, широко улыбаясь. — Живи… Его руки опадают. Бакуго становится безвольной куклой со счастливой улыбкой на лице. Все вокруг стихает. Лишь пепел беззвучно опадает вместо дождя. Никого тут больше не осталось, кроме одиночества. Тенко вновь чувствует себя слабым ребенком, которого покинули все. И заходится в истеричном крике-мольбе о помощи. А с его рук опадает прах.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.