Небеса так безбожно лгали...

Ао Гуан с тоской и жгучим гневом, спустя сотни лет, все еще пытается разглядеть хотя бы крошечный лучик солнца под бесконечной толщей воды. Он все еще помнит величие гор, шальной ветер, пытающийся залезть под чешую, сияние неосязаемых облаков под лучами закатного солнца, его тепло, и тепло того Че... Владыка Восточно-Китайского моря заставляет себя оборвать эту недостойную (разрывающую сердце) мысль и впивается клыками в опутывающие тело цепи, чтобы отчаянным рыком своим не разбудить заснувших собратьев. Возможность поспать появляется крайне редко, ведь демоны не спят никогда, и кто-то должен охранять границы, пока все остальные набираются сил. Спустя сотни и сотни лет, он все еще помнит предостережение предков о том, что от человеческой расы нужно держаться подальше, что связь с человеком ни к чему хорошему не приведет. Драконьи предания гласили о том, что у каждого дракона при рождении отделяется часть души, чтобы однажды поселиться в слабом двуногом теле и познать своей мудростью земные законы и тайны. Они потому и живут несравненно долго, достаточно, чтобы отыскать своего Человека, соединиться с частью души, познав величайшее Счастье, и вознестись вместе с Ним в блаженную Вечность. Но что-то всегда шло не так. Нет ни одной истории, где бы союз Дракона и Человека закончился для первого хорошо. Ао Гуан не может не скрести когтями по подводным скалам, когда с досадой вспоминает, как глупо и самозабвенно, как постыдно и недостойно для, казалось бы, мудрого существа, прожившего несколько десятков лет и с самого рождения предостерегаемого от страшной ошибки, утонул он в этой пленяющей ошибке с головой. Он встретил своего Человека в относительно мирное время, грея чешую под палящим солнцем в труднодоступной для людей части гор. Вернее было бы сказать - он поймал своего Человека.. когда тот, увидев гигантских размеров величественное существо со сверкающей краше любых драгоценных камней (не то, чтобы он много их повидал за свои молодые годы) чешуей, с удивленным вскриком оступился и свалился с обрыва. Было бы нисколько не жаль дать ему умереть, не драконье это дело - оберегать людей от их глупости. В конце концов, это место действительно было крайне опасным для переправы. Но что-то вздрогнуло тогда внутри при ленивом взгляде на летящее в пропасть восторженно-растерянное лицо. И прежде, чем Ао Гуан понял, что делает, он уже бережно сжимал маленький мясной кусок в огромной лапе, предотвращая падение, а потом разжимал ее на земле, ожидая, когда человек с напуганным воплем сбежит к своим сородичам. Но он не сбежал. Не закричал даже. Более того, не спешил слезать с могучей когтистой лапы, с интересом и восторгом вглядываясь в чешуйчатое создание напротив. Ао Гуан на пробу, заглушая непонятно откуда взявшийся трепет, раскрыл пасть и издал громогласный рык.. но вопреки ожиданию получил лишь короткий вздох и прикосновение крошечной человеческой ладони к чешуе в опасной близости от острых клыков. Прикосновение это отозвалось оглушающим звоном искрящего узнавания в каждой клеточке могучего тела, в душе. И тогда великий Дракон понял, что пропал. Пропадать было странно и сказочно. Огромное сердце хладнокровного и мудрого дракона просто внезапно стало откликаться на присутствие несуразного, взбалмошного, двуногого существа и плавиться. Он сопротивлялся, правда, ведь среди его сородичей столько прекрасных и величественных драконов... Пропадать было интересно. Они могли дни и ночи проводить вместе, разделяя мудрости-радости-горести земного и небесного, телесного и потустороннего на двоих. Под палящим зноем ли или в дождь (Ао Гуан нависал над крошечным телом и служил надежным укрытием от любой непогоды), под сияющим звездным небом ли или в плотном тумане, соприкасаясь неотделимо чешуей-кожей... Пропадать было весело. Его Человек, казалось, хотел успеть все и сразу, побывать везде и всюду, узнать все и обо всем. Ему не составляло труда рассмешить дракона, получив в награду раскатистый фырк. Ему, казалось, не составило труда даже стать Императором, с обретенной внезапно силой и властью подавив восстания неугодных... Пропадать было до одури приятно. Особенно, когда Дракону удалось принять человеческую форму и познать со своим Императором* (это слово было так здорово выстанывать из груди, нарываясь на новый поток несдержанной ласки) Счастье совместного совершенствования... Пропадать было нестерпимо больно, когда Дракон понял, что его Человек за десятилетия любви и страсти, безмерного счастья и бесконечного доверия досуха выжал-испил драконью душу и вознесся с ее помощью на Небеса. У людей про драконов были свои предания. И, видимо, те оказались гораздо правдивее. Опустошенный Ао Гуан мог лишь яростно проклинать все легенды, свою очевидную глупость, царапать длинными человеческими ногтями грудь с кровоточащим сердцем и с тоской смотреть на Небеса, не в силах больше подняться над землей. Без Человека было невыносимо. Казалось, обезумевший комок мышц, качающий кровь по телу, несмотря на предательство, готов был выпрыгнуть из груди, доскакать до Небесного трона и упасть Императору на колени, замерев там на веки вечные. И когда тот спустился на землю посреди хаоса, устроенного демонами, сияющий и величественный среди рек крови и криков ужаса, когда он нашел своего Дракона и предложил ему надежду, выход, способ воссоединиться вновь... (Всего-то и нужно было: сдержать под толщей воды Восточно-Китайского моря горстку демонов - с неохотной и настороженной помощью сородичей это казалось несложным - запечатать надежно, заручиться людским почитанием, обрести божественные силы и воссоединиться со своим Небесным Императором** в его чертогах) ... Ао Гуан был не в силах отказать. И лишь услышав звон нерушимых цепей Небесной Тюрьмы, сковывающих все тело, он понял, что Небеса все так же коварны и на драконий род у них свои собственные планы. Им нужно было запечатать всех демонов... - ... и разве драконы произошли не от них? Вкрадчивый шепот на ухо, когда-то суливший Счастье, теперь обрекал на бесконечные муки во тьме. Сотни и сотни лет, царапая чешую о камни и цепи, Владыка Восточно-Китайского моря проклинает Небеса, свою глупость и, будь она вечно проклята, извращенную Судьбу. Связь Дракона с Человеком никогда ни к чему хорошему не приводит - убежденно твердит своим потомкам исполненный ненавистью, опустошенный Ао Гуан. Он был несказанно счастлив, когда его чадо получило шанс на вознесение... И был сброшен в беспросветное отчаяние, когда понял, что Ао Бин пошел по его следам.