Одностороннее

      «Здравствуйте, меня зовут Мэг, и у меня передозировка одним козлом. Хлопать не надо, лучше сразу повесьте».       Мэг любит делать вид, что она слишком рациональная, справедливая и логичная, — этакий борец за справедливость и равноправие, «счастье для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженным», и прочее. Мэг хочет быть такой — но при этом не желает отказывать себе в обычных человеческих радостях, — друзьях, вечеринках, дешевом алкоголе и косячках из тайника Фран.       В доме все ее знают как зануду, которая будет поучать каждого. Как ему себя вести, как разговаривать, как называть других людей, — «Она не прислуга, а член семьи» про Марту явное тому подтверждение. Знать-то знают, но втайне смеются над слишком порывистой Мэг.       У Мэг есть тайна, помимо тайника экономки, — и это серо-голубые холодные глаза Рэнсома. Юная Тромбли даже себе не признается — не хочет признаваться — заставляет себя молчать, затыкает себя в ночных разговорах сама с собой — но никак не проходит, не отпускает.              «Слишком много тебя. Ты везде, блядь. И да, ты еще та моральная блядь, Хью».       Хью Рэнсом везде — в столовой, в саду, в книжках Мэгги, на учебе в колледже, в алчных глазах Джони, продолжающей вымогать деньги у дедушки под видом платы за учебу. Драйсдейл везде — и Мэг отбрасывает книжку, хлопает крышкой ноута, выбегает с учебы в дождь, мчась на своей машине на очередную вечеринку, чтобы забыться в танцах и бухле.              «Тебе же просто скучно. Пройдет».       Мэг знает, что это наваждение, незавершенный гештальт, отсутствие отца в семье, стремление к запретному, — Рэнсом ведь ее двоюродный брат, и влюбляться в братьев неправильно. Она утешает себя любыми научными объяснениями, пробует гештальт-терапию, много читает, пытается закопаться в учебе, участвует в куче разных философских конференций, троллит Джейкоба, — а потом всё опять по наклонной. Опять побеги в дождь из дома, бухло и косяки, опять попытки найти в ком-то другом жесткий взгляд Рэнсома, — и собственное «Стоп! Не тот!».              «А, может, рискнуть? Ведь есть же примеры…»       Мэг в миллионный раз пересматривает «Игру престолов», наблюдая за Серсеей и Джейме, — но Джейме намного благороднее Рэнсома и он готов защитить свою сестру любыми средствами, включая собственную жизнь. Рэнсому же просто плевать, он скорее сдаст другого, чтобы отгрести от себя все заботы.              «Уйди из моей головы! Съебись!»       Мэг ненавидит себя за такие срывы, ненавидит себя за тоскливые, тягучие, липкие чувства. Но каждый раз, когда Рэнсом соизволит почтить своим редким присутствием очередной семейный праздник, Мэг ждет около лестницы и провожает его глазами. Он же кидает на нее мимолетный взгляд и идет в гостевую комнату, произнося что-то вроде: «Всем привет, семейное кодло!».       Мэг кажется, что Джейкоб догадывается — и она начинает злиться. Когда особенно плохо, «ультраправый тролль» и «коричневая шваль» звучат чуть ли не ежеминутно. Но толков никаких: Джей всегда находит, что ответить, а Мэг легче не становится.       Кузен ее не сдаст, и не из благородства, а просто потому, что никакой выгоды он для себя не получит, — Джейкоб же всегда нацелен на результат и не тратит попусту свои силы. Но само ощущение того, что кто-то неприятный тебе знает твою сокровенную, больную тайну, опутывает Мэг серой паутиной.       Рэнсом если и догадывается, то ему плевать: Мэг для него слишком маленькая, да еще и фигурой не вышла, — полновата. Хотя иногда девушке кажется, что взгляды брата слишком вольно ощупывает ее грудь, — но это случается после сильного подпития Рэнсома.       «Ты же знаешь, что он сволочь, способная высосать все деньги семьи. Ты же знаешь, что это бестолково, — так хватит мотать себе нервы, изводить себя бесплодными мечтами. Ну же, соберись, Мэгги!» — шепчет себе девушка и бьет кулаком подушку.       Мэг знает, что Марте тоже нравится Рэнсом, — она проследила весь путь той, поскольку сама прошла по тем же следам. Марта так же стоит около лестницы, так же смотрит-не-смотрит на Рэнсома, так же уходит в себя, делая вид, что занята своими мыслями, а на самом деле наблюдая за Драйсдэйлом, — и так же корит себя по ночам, потому что она прекрасно, четче, чем зануда Мэг, знает: Драйсдэйл козел, гнилое семя, к нему лучше не приближаться, иначе сгинешь и других за собой потащишь. Мэг все это знает, но при мысли о том, что Марта может оказаться в постели Рэнсома, в ней поднимается дикая ярость, такая, что Мэг сама себя боится.       Однажды, напившись, Мэг идет к комнате Рэнсома, жмет на ручку, — но вовремя отдергивает пальцы. «Ну и что ты ему скажешь? — спрашивает она себя. — Трахни меня, братец? И что? Он рассмеется тебе в лицо и выгонит из комнаты, а наутро тебе будет очень стыдно. Не надо. Поступи рационально, пока ты еще можешь».       Мэг всхлипывает и уходит к себе, достает из-под кровати бутылку пива, отхлебывает, — но стук в дверь прерывает ее. Она поспешно прячет бутылку и открывает дверь. За ней стоит Рэнсом.       — Ты вроде зайти хотела? — спрашивает он. — Что тебе нужно?       Мэг, злоязыкая Мэг краснеет и молчит, — все слова свалили на кладбище здравого смысла. Рэнсом мнется, но, заметив бутылку под кроватью, зло усмехается.       — Так, — говорит он. — Ты пьяная, что ли? Пошли на улицу, надо поговорить. И бухло прихвати, — тебе оно пригодится.       Они садятся на крыльце. На улице сыро и тихо, а Мэг тоскливо.       Рэнсом берт у нее бутылку, отпивает, возвращает Мэг.       — Вот скажи мне, чего ты от меня хочешь? Думаешь, я не заметил всех этих взглядов твоих и красных щек? Ты же не дура, сама понимаешь, что ничего не выгорит: я не хочу сесть за растление, а ты…ну, найди себе парня по возрасту, что ли.       Мэг молчит, теребя пиво в руках, затем делает большой глоток — и выпаливает:       — Ты козел и мразь, но ты мне нравишься. И я не знаю, что с этим делать.       Рэнсом хмыкает:       — Что делать, что делать… История не новая. Через пару годиков можно переспать и забыть — если ты, конечно, сама до того времени не забьешь на меня. А пока займи себя чем-нибудь, выкинь из башки своей, — мне думается у тебя свободного времени дохрена. Или вон иди, Джейкоба трахни, — вам обоим полезно будет.       Мэг вспыхивает и пытается залепить Рэнсому пощечину, но тот перехватывает ее руку и жарко шепчет:       — Послушай меня, девочка: займись чем-нибудь и выкинь меня из головы. Еще раз увижу твой влажный взгляд — матери твоей пожалуюсь, пусть мозги тебе прочистит.       — Она тебе не поверит, — шипит Мэг. — Она тебя ненавидит и знает, что ты врун.       — Поверит, — если скажу, что ты меня соблазняла.       — Оставь меня, — шепчет Мэг. — Оставь…       Слишком близко, слишком жарко, оба дыхания сливаются в одно, дурман охватывает рассудок Мэг, — и вот уже головы соприкасаются, а губы соединяются во влажный, развратный, грубый поцелуй, и пусть бы он никогда не кончался…       Но Рэнсом быстро приходит в себя и отодвигается от Мэг.       — Так, — говорит он. — Это не значит, что ты меня интересуешь. Меня просто переклинило. Мой тебе совет: оставь и забудь. Все. Спокойной ночи.       Он вытирает губы тыльной стороной ладони и уходит, а Мэг сидит на крыльце и уныло допивает теплое пиво.       — Чего я хочу? — шепчет она. — Я хочу быть с тобой, Рэнсом.       Марта наблюдает за этой сценой из окна своей комнаты — и ее сердце сжимается, она грустно отходит от окна и падает на кровать. В ее голове крутятся те же самые слова: «Я хочу быть с тобой, Рэнсом Драйсдейл».       В их жизни слишком много Рэнсома Драйсдейла.