мерцающие огоньки любви

Дверь комнаты тихо приоткрылась. Поочередно мерцающие огоньки на светлой стене изредка освещали помещение, развевая полумрак и погружая комнату в едва уловимые нотки уюта. Однако, как только взгляд входящего проскользил по всей комнате, его сердце тут же забилось чаще, наполняясь теплом, и теперь можно было совершенно точно сказать, что комната вся сверкала уютом и волшебством. На стенах располагались разного цвета снежинки, мерцающие в свете огоньков благодаря блёсткам; на письменном столе удобно устроился маленький снеговик из ваты, украшенный разными принадлежностями вплоть до декоративного скотча. Он весело улыбался. Как и теперь это сделал тот, кто только что оказался первым свидетелем усердной работы своего маленького сына, очень-очень надеявшегося удивить папу, когда тот вернётся. Но папа, казалось, не успел – когда он перевёл взгляд на постель, то смог заметить спокойно спящего в ней ребёнка. – Я поздравляю тебя, Йошимаса Цуюки, – послышался женский голос позади, – Ты снова опоздал. – Мне жаль. Я поцелую его на ночь и вернусь. Дверь комнаты закрылась. Сделав пару шагов к кровати сына и присев на самый её край, мужчина устало вздохнул и с нежностью взглянул в лицо мальчика. Тот потрудился на славу. Даже несмотря на то, что украсить комнату они должны были вместе, младший Цуюки справился и один. Раздумывая об этом, Йошимаса неспешно наклонился к сыну, чтобы поцеловать того в лоб, как почувствовал, что его крепко-крепко обняли за плечи. – Ха! Попался! – Шухей, – Цуюки-сан издал тихий смешок и всё-таки завершил начатое, затем прижав ребёнка к себе, – Ты такой молодец! Я бы никогда не сделал ничего подобного! Мальчик смущённо опускает взгляд, но на его лице не сияет улыбка, подобная отцовской. Он сонно протирает глаза и берёт с полки свои очки. – Я думал, что снова не дождусь тебя. Где ты был? – Шухей поднял любопытный взгляд, устремив его прямо в глаза отца, отчего того даже пробрала мелкая дрожь. – Ты же знаешь, что многие полагаются на меня, ха-ха! Я ничего не могу поделать с этим, Шухей. Но сейчас я здесь, верно? – Я тоже надеялся, что ты поможешь мне, – мальчик обиженно фыркает, однако прижимается к мужчине только ближе, заключая в объятия настолько крепкие, насколько позволяют силы восьмилетнего ребёнка. Йошимаса облегчённо выдыхает и аккуратно валится на кровать, утягивая сына за собой и поглаживая его по спине. Ещё несколько минут в комнате царило молчание. И первым его прервал Шухей. – Пап... Вместо ответа тот лишь кивнул, выражая свою заинтересованность. Усталость всё же даёт о себе знать – только оказавшись в лежачем положении, мужчина уже чуть ли не заснул. Ответа не последовало. Только лишь пальцы ребёнка как-то болезненно сильно сжали руку отца. – Что такое, Шухей? – голосом не менее усталым, чем он сам, процедил Йошимаса, свободной рукой перебирая пряди волос сына и накручивая их на пальцы. – А вот и не скажу. Ты должен сам догадаться. Цуюки-сан через пару секунд приоткрывает глаза и тут же встречает взгляд сына, перебравшегося к нему на грудь. – И как же я должен угадать? Поиграем в "горячо или холодно"? – Дурак, – раздраженно бросил тот, на что получил в ответ уже знакомый наизусть короткий смешок, – Ты ведь взрослый и должен понимать. Даже я бы понял! – Ох, Шухей-Шухей... Расскажи же мне подробнее, что ты имеешь в виду, и тогда я с лёгкостью угадаю! Мальчик окинул отца неуверенным взглядом, а затем начал говорить, и с каждым его словом голос дрожал, казалось, всё сильнее. Но он и не думал сдаваться. – Я украсил комнату для тебя, потому что знаю, что ты бы вернулся очень уставшим и не смог мне помочь. А ещё потому, что я знаю, как ты любишь Рождество. Йошимаса мягко улыбается, наблюдая за глазами Шухея, взгляд которых ни на секунду не отрывается от глаз Цуюки-сана. – Я притворился спящим, чтобы удивить тебя, и очень долго старался не уснуть. Ребёнок всё ещё сжимает руку отца так же сильно, перебирая его пальцы и сплетая их со своими. – Я правда очень ждал тебя... Казалось, глаза Шухея начали блестеть. И мужчина впрямь заметил это. Только почему-то сейчас в них не было той грусти, тоски и разочарования, которые всегда присутствовали во взгляде ребёнка. Значит, сейчас он говорит не об этом? – Ты уже догадался? – Шухей... Йошимаса крепко прижимает сына к своей груди и буквально зацеловывает его волосы и лоб. Тот тихо ворчит и вырывается, однако же не прикладывая буквально никаких усилий. Ещё с десять минут мужчина просто крепко обнимал Шухея, даже не зная, что именно ответить сыну на столь явное, но столь же скрытое послание. В конце концов, он просто громко рассмеялся, посеяв в сердце мальчика зёрна трепета и переполняя его взгляд нежностью и чем-то ещё. Чем-то, что скрыто поглубже. – Мой Шухей. Моё солнце. Взгляни на меня снова, я прошу тебя. И только когда их взгляды пересеклись вновь, мужчина улыбнулся ярче обычного, заставив даже сына слегка усмехнуться. Йошимаса положил ладони на щёки мальчика и тихо-тихо прошептал: – Я тоже люблю тебя, Шухей.