Из одной коробки

Черная густая темнота полностью заполнила комнату, проникнув в свободное пространство каждого уголка. Ни единого источника света, ни единого источника звука. Тишина и темнота. На широкой кровати, соединив друг с другом позвоночники, сидят два силуэта. Чонгук чувствует чужие острые лопатки и тяжесть на левом плече. Чуть повернув голову, ощущает прикосновение мягкой челки Юнги на своем подбородке. Он хочет поцеловать его в лоб, но тот не позволяет, разрезая своим низким голосом тишину. – Чонгук, я ведь важен для тебя? Что за странный вопрос? – Юнги, ты хочешь заставить меня сейчас говорить банальности? Хочешь, чтобы я в тысячный раз повторил, то что ты уже слышал? – Нет, не хочу. Я просто не понимаю. – Чего именно? Чонгук немного отстраняется, заставляя и Юнги чуть отпрянуть. Он поворачивается на сто восемьдесят градусов и, положив руки на чужие плечи, притягивает Юнги ближе. Тот в свою очередь занимает то же положение, что и прежде, откидывает голову Чонгуку на плечо, но теперь, вдобавок к этому его окольцовывают еще и чужие руки. – В нашей жизни так много людей, они окружают нас постоянно. Я могу подойти к любому, кого считаю более-менее близким человеком и задать тот же вопрос. И с большой долей вероятности они ответят, что да, важен. Зачем задавать такие вопросы? Но ведь это прямое доказательство того, что все совершенно наоборот. Пока ты находишься в чьем-то поле зрения, контактируешь с кем-то – безусловно, ты важен. Но стоит разойтись по разным углам и прекратить взаимодействие – тебе тут же найдут замену. Ни для кого ты не особенный, ни для кого ты не незаменимый, ни для кого ты не важный. Просто ты частичка механизма, которая выполняет свою функцию и если, вдруг ты сломаешься, то тебе тут же найдут замену, просто достав новую деталь из коробки, которая стоит рядом. Все твердят, что каждый человек – особенный и неповторимый, но ведь это не так. Миллионы людей проживают одну и ту же жизнь, занимаются одним и тем же делом, работают на одной и той же работе, мыслят одними и теми же категориями, одинаково обрабатывают одну и ту же информацию. Чонгук, а что если я для тебя важен только потому, что мы детали, которые лежат в одной и той же коробке. Если меня когда-нибудь заменит другой, она станет для тебя настолько же важной, как и я сейчас? Чонгук смиренно слушает поток мыслей, льющийся из его хена и улыбается. Он утыкается в его макушку носом и вдыхает запах лаванды с шелковых прядей. Хен, ну что ты себе опять придумал? – Юнги, мы с тобой и правда детали из одной коробки. Мы с тобой и правда части одного механизма. Но ты можешь себе представить, как нам с тобой повезло в том, что мы оказали в ней с тобой вместе и нашлись? Ведь есть сотни тысяч деталей, которые находятся в разных коробках и которые, возможно, никогда и не встретятся. Им нужно пользоваться теми деталями, которые находятся в этой коробке вместе с ними. Пытаться встраиваться в общий механизм, пытаться чувствовать себя на своем месте и пытаться быть счастливыми. Некоторым из них может повезти, если вдруг содержимое двух коробок перемешается, и они смогут найти то, что на самом деле предназначено для них. Жизнь – это вообще один большой механизм. И все бесконечно только и твердят, что все зависит только от тебя. Но это не так. Этот механизм позволяет тебе занять в нем определенное место и выполнять определенный набор последовательных действий, который характерен для этого места. По сути все мы свободы, но эта свобода определяется лишь последовательностью действий, которые нам предлагают, и которые нас устраивают либо нет. Юнги начинает копошится и пытается повернуться к Чонгуку лицом. Между ними совсем немного расстояния и они чувствуют дыхание друг друга на свое коже. – Почему же мы с тобой оказались в одной коробке? Почему же мы выбрали именно те действия, которые заставили нас оказаться частью одного механизма? Чонгук проскальзывает руками под чужую широкую футболку и начинает нежно оглаживать нежную кожу поясницы. В кромешной тьме он носом тычеться в изгиб шеи, скользит выше и тихо шепчет в ухо: – Зачем тебе ответ на этот вопрос? Разве тебе недостаточно того, что мы нашлись, что именно нам повезло. А каким образом и при помощи каких последовательностей – уже не важно. Ведь всегда важен результат и при его получении, забывается то, как он был получен. – Наверное, так и есть. Просто странно, что живя свою жизнь именно так, как я жил, теперь я могу тебе сказать то, что я тебя люблю. А ведь в моей жизни было столько различных выборов, столько вопросов, которые требовали тех или иных решений. И всякий раз я делал именно тот выбор, который приближал меня к тебе. Как такое возможно? – Теперь подумай о том, что моя жизнь тоже зависела от различных решений, которые я принимал. Я ведь проделывал точно такой же путь к тебе, но совершенно другой. Мне нужно было найти тебя, и при этом нигде не ошибиться. Каждый день мы совершаем кучу действие, которые предопределяют наше будущее. Все наши с тобой действия были правильными, если здесь и сейчас мы с тобой вместе. – Очень жестоко заставлять людей делать выбор и не давать им возможности узнать последствия этого выбора. – Юнги, это и есть жизнь. В любом случае – все это мы совершаем осознанно. Череда событий, решений и действий, случайностей и запланированных вещей – это формирует судьбу человека. Судьба – это не то, что предначертано человеку заранее, она формируется каждый день и каждый день сотни раз меняется, и очень часто может не зависеть от нас. Если бы на земле жил только один человек, только тогда бы он с уверенностью мог сказать, что его жизнь зависит только от него. Но в нашем мире это не так. Юнги теснее кутается в чужие объятия и, просовывая свои руки по руками Чонгука, обнимает его за пояс. – Мне просто бывает иногда странно от мысли, что мы могли бы жить с тобой и никогда не встретиться. И ведь никакой катастрофы не случилось бы. Мы бы просто не знали друг о друге вот и все. И мне страшно думать об этом, зная, что ты рядом и обнимаешь меня сейчас. – Глупый, маленький хен. Зачем бояться того, что никогда не произойдет. Я рядом с тобой, болтаю тебе на ушко всякие глупости, обнимаю тебя, слушаю тебя. Юнги кладет голову Чонгуку на грудь и ластится словно маленький котенок. – То есть тебя совершенно не пугает то, что ты бы мог никогда меня не встретить? – Нет, не пугает, потому что я уже тебя встретил. Той параллельной реальности, в которой мы не вместе уже не существует, потому что есть эта. Поэтому бояться нечего. – Тогда и мне нечего бояться. – Так и есть. Чонгук осторожно приподнимает чужое личико за острый подбородок, заставляя «смотреть» на себя. Целует сначала в кончик носа, в левую щеку и в правую, в подбородок, в угол челюсти. Нежно спускается вниз, задерживается у впадинки над ключицей, собирает из нее запах любимого тела. Оголяет круглое плечо, стащив и так растянутый ворот футболки еще ниже. Юнги склоняет голову в противоположную сторону, полностью доверяя себя в его руки. Чонгук осторожно укладывает белокожего хена на кровать и сам оказывается над ним, продолжая расцеловывать шею и попутно оглаживая впалый живот. Юнги закрывает глаза, но картинка перед ним все рано не меняется. Та же чернильная темнота, но ощущения как будто острее и ярче. Он задирает футболку Чонгука, пересчитывает его позвонки, словно играет на своем любимом фортепиано. Вдыхает его запах с влажной кожи и не может представить то, как бы жил без него в той, несуществующей вселенной. – Чонгук, а можно еще один вопрос? – срывающийся голос с тяжелым предыханием. – Можно, но с условием того, что он точно будет последним. – Как ты понял, что именно я – твоя деталь? Что это не Тэхен и не кто-то другой из нашей компании, что это не та девушка из стаффа, которая наносит тебе грим, что это не случайный прохожий, встретившийся тебе по дороге в общежитие? Что это именно я? Чонгук скользит пальцами по внутренней поверхности руки, спускаясь кончиками пальцев к ладони и переплетая их с пальцами Юнги. – Это самый простой вопрос из всех, который ты мог бы мне задать. Он спускается ниже, не выпуская чужие пальцы из своих, и принимается покрывать поцелуями впалый живот. – Потому что это именно ты – Мин Юнги. Я люблю тебя потому что ты – это ты. Не кто-то другой – а просто ты, вот и все. Нет никаких других объяснений. Как можно объяснить то, что я люблю каждый сантиметр твоей кожи, я люблю каждое твое движение и каждую позу. И каждая фраза – новый поцелуй. Новая печать, делающая достоверным и правдивым все то, что было сказано. – Я люблю то, как мило ты морщишь нос, когда спишь. Люблю смотреть на твою сгорбленную спину, когда ты сидишь за фортепиано, люблю то, как смешно ты приоткрываешь рот, когда внимательно кого-то слушаешь, люблю то как странно ты держишь ручку, когда пишешь, люблю твои губы, которые целовать могу только я. Мне не хватит и ночи для того, чтобы перечислить все то, что я в тебе люблю, понимаешь? И я люблю это, потому что во все это есть ТЫ. Именно ты, а не кто-то другой, вот и все. У Юнги словно ком в горле встает. Он слушает и не понимает, чем заслужил все это. Чем он заслужил Чонгука. Он знает, что далеко не самый идеальный человек. И помимо того, что в нем можно любить, существует столько же вещей, за которые его можно ненавидеть. Он чувствует как во внешних уголках глаз собралась влага. Моргнуть еще пару раз – и две слезы почти синхронно скатываются по вискам и прячутся в русых волосах. – Я не заслуживаю твоей любви, Чонгук – А я не заслуживаю твоей. И что же нам теперь делать? Чонгук поднимается выше и гладит пальцами острые скулы, ощущая на кончиках влагу, но ничего по этому поводу не говорит. Прикасается губами сначала к одному мокрому виску, а затем к другому, чувствуя солоноватый привкус. – Наверное, нам остается просто любить, вот и все. Шепот растворяется на поверхности теплой кожи. Кто же сказал это первым?