Случайное проклятие

«Вставай, Джорджи», - раздался голос брата в голове. Фред нежно провёл по чувствительному шраму, оставшемуся вместо ушной раковины. Попытка не увенчалась успехом, и поэтому в ход пошли ласковые поцелуи по пострадавшему более восьми лет назад месту. - Мммм, - раздалось протестующее мычание в ответ, - ещё пять минуточек. Но пяти минут ему не дали, утянув в глубокий чувственный поцелуй. И когда он хотел было перейти к более активным действиям, Фред подскакивает, и выходя из комнаты, говорит: - Сегодня поход к Калленам, так что хватит разлёживаться. Пущенная в след Фреду подушка не достигла своей цели. «Месть будет страшна!» - пообещал Джордж, предвкушая вечерние развлечения. «Отлично! Этой ночью я полностью твой!» - с готовностью отозвался Фред. Младший из братьев улыбнулся, встал, и пошел умываться. Принимая утренний душ, он размышлял о прошедших годах. С содроганием он вспоминал битву за Хогвартс. Тогда он, Фред, Ли Джордан и Ханна вызвались стеречь один из тайных проходов. В какой-то момент, когда Пожиратели всё же прорвались, он сражался рука об руку с Фредом и Перси. Дальше как в тумане мелькают события… Фред побеждает противника и оборачивается, когда слышит, как неуместно шутит Перси. Джордж ясно помнит, что тогда сказал его близнец. Его последние слова. «Перси, да ты никак шутишь! Ты и правда шутишь, Перси… По-моему, я не слышал от тебя шуток с тех пор, как…» Он не договорил. Грянул взрыв… Единственное что после отложилось чётко в памяти, как последнее заклинание, сорвавшееся с палочки Гарри, поразило Воландеморта. Как солнечные лучи отразились от его кожи мириадами бликов. Его перекошенное болью лицо перед аппарацией. А дальше была агония. Чувства, притупившиеся в бою, накрыли с головой. В тот день Джорджу словно вырвали сердце, а прореху засыпали гвоздями. Каждый новый вдох казался пыткой, раздирающей на куски. Пока в один день он не выдержал. Одинокий близнец сбежал от семьи с чётким намерением воссоединиться с братом. Но перед глазами появилось искаженное болью лицо Гарри. «Ему должно быть тоже паршиво», - невесело подумал Уизли. – «Что ж, проведаю его… напоследок». Он пришёл попрощаться навсегда, но чего уж точно не ожидал, так это надежды, которую ему подарит Поттер. Джордж внимательно выслушал вампира, и не думая ни мгновения, согласился на всё. Одна жизнь на двоих? Не вопрос, он согласен! Умрёт один, второй отправится следом? Это прекрасно! Ведь он сам не хочет, и брату не пожелает повторения подобной агонии! К телу брата рыжий никого не подпускал, самостоятельно залечивая все повреждения, выкладываясь по максимуму. В каждое произнесённое заклинание он вкладывал всю свою надежду и желание поскорее увидеть своего брата вновь живым. И когда Фред сделал первые неуверенные вдохи, Джордж почувствовал, как и к нему возвращается жизнь, что покинула его со смертью брата. Тогда после ритуала он впервые со дня битвы за Хогвартс спал спокойно, чувствуя под ладонью биение родного сердца и мерно вздымающуюся при дыхании грудь. Не смотря на то, что со временем всё наладилось, Джорджа частенько одолевали кошмары. Он боялся вновь потерять. И каждый раз рядом оказывался брат, весь остаток ночи спаивая кучу успокаивающих зелий. Однажды после очередного особенно яркого кошмара они впервые поцеловались. Сложно вспомнить, кто начал первым, да это и не важно. Поцелуй ощущался чем-то правильным, необходимым обоим. Тогда их отношения вышли на новый уровень. Гарри даже не удивился подобному, спокойно приняв отношения братьев, чем ещё больше восхитил их. Особым сюрпризом для близнецов стала возможность разговаривать мысленно. Они даже не могут вспомнить, в какой конкретно момент это началось, просто однажды они поняли, что и слова-то им не нужны. Они действительно стали одним целым. Почти целым - оба близнеца чувствуют, что чего-то не хватает. Ещё одной, завершающей части. И это ощущение не даёт спокойно наслаждаться жизнью, постоянно скребясь где-то внутри груди. - Ты там утонул, братец? – раздался ехидный голос из-за двери, выводя Джорджа из размышлений. - Ещё пара минут, - ответил он Фреду. *** Пальцы музыканта легко порхают по клавишам рояля, но той лёгкости нет в его сердце. Там уже давно живут пустота и одиночество. И сейчас, пока все на охоте, Эдвард дал выход своим эмоциям через игру на рояле. Мелодия разносится по дому Калленов. Грустная и протяжная. Она выражала всё, что чувствует композитор её играющий. Чувствует на протяжении всей своей вампирской жизни. Но он помнит, пускай и смутно, что было иначе. Помнит детство, полное счастья и любви. Любви, которую ему дарили родители, Эдвард и Элизабет Мейсоны. Со временем черты их лиц почти полностью стёрлись из памяти, оставляя нечёткие образы. Крепкие и надёжные руки отца, подбрасывающие совсем ещё маленького Эдварда высоко в воздух, и всегда непременно ловящие. Теплые и нежные объятия матери, позволяющие чувствовать себя в безопасности. Эдвард помнил их яркие улыбки, совместные выходные, наполненные ароматом кремового пирога. Он рос в любящей семье. Отец, успешный адвокат, предоставил Эдварду множество возможностей, включая музыкальные курсы и возможность посещать частную школу. Эдвард добился успехов в учебе и стал прекрасным пианистом. У него были грандиозные планы на жизнь, которые оборвались эпидемией испанки. Это случилось незадолго до восемнадцатого дня рождения. Болезнь поразила всю семью Мейсонов. Первым скончался отец. Следом мать. Однако Элизабет перед смертью стребовала с лечащего врача, сделать всё, чтобы выжил её единственный и горячо любимый сын. Этим врачом оказался Карлайл. Интересно, знала ли матушка, на что обрекает сына своей просьбой? На вечное бытие монстром. Иногда Эдвард жалеет, что не умер когда-то давно от испанки. Тогда он был бы вместе с родителями, не было бы никакой жажды, что отравляет существование. Он не мучился бы от грязных мыслей большинства людей, обрушившихся на его бедное сознание благодаря так называемому дару, что для вампира стал скорее проклятием. Но самое главное - не было бы всепоглощающего одиночества. Телепат искренне не понимает, как подобную муку перенёс Карлайл. Да, сейчас он встретил свою пару, и последнюю неделю буквально светится от счастья. Но ведь до этого было более трехсот лет одиночества. Как?! Как Карлайл не сошел с ума и выдержал это испытание? Сможет ли он, Эдвард, так же? Или тоска его всё же достанет, и он отправится к Вольтури, предварительно засветившись на солнышке перед людьми? Он не знал, но искренне продолжал надеяться на счастливый исход. Хотя надежда периодически гаснет, но тогда ему помогают остальные Каллены, выводя из депрессии. Однако как долго это будет продолжаться, Эдвард сказать не мог. Мелодия оборвалась слишком резко. «Всё! Хватит хандрить! Сегодня Карлайл приведёт к нам Гарри, не нужно портить этот день своей кислой физиономией!» - с этими горькими мыслями Эдвард отправился на охоту к остальным. *** Троица магов сидела в гостиной, когда раздался автомобильный гудок. - Пора, - Гарри нервно улыбнулся, поднимаясь с кресла. - Не боись, Поттер, - Джордж утешающе хлопнул вампира по плечу, отбив себе ладонь и помянув добрым словом вампирскую физиологию. - Тут так-то нам трястись в страхе надо! Это нас могут сделать закуской! – Фред задорно подмигнул, отправляясь к выходу. - Но-но! Вы только моя закуска! – фыркнул Гарри и рассмеялся. Его смех подхватили близнецы. Стало спокойнее. На улице их ждал Карлайл, облокотившись об элегантный черный автомобиль. Не успела троица подойти к машине, как Гарри заключили в объятия и легко поцеловали. - Привет, - оторвавшись от губ Каллена, и заглядывая в янтарные глаза, прошептал Поттер. - Привет, - так же шепотом ответил вампир, не выпуская из рук своё драгоценное сокровище. - Привет, Ангелочек! – Радостно пропел Фред. - Нас можешь не целовать, - разрешил Джордж, приобнимая брата за плечи. Карлайл смущенно улыбнулся, поздоровался с близнецами, выпуская Гарри из рук, только для того, чтобы открыть тому дверь пассажирского сиденья. Братья сели сзади. Пора было отправляться в логово вампиров.