BTS — Butterfly
13 июня 2016 г.Сеул, Южная Корея
Тринадцатое июня две тысячи шестнадцатого года официально признано днем окончания эпохи. Было ужасно жарко… и влажно. Погода соответствовала времени года, но дождь скорее отражал сердца миллионов. Казалось, сами ангелы на небесах оплакивали потерю семерых душ. Правительство Южной Кореи официально признало Bangtan Sonyeondan умершими, и для участников организованы совместные похороны. Место, что прежде искрило солнцем, смехом и весельем, теперь погрузилось в отчаяние и тьму. Всюду в душераздирающей тишине сидели люди; по их лицам стекали слезы, а взгляды устремлены на семь пустых гробов, которых не должно было быть. Они смотрели и пытались понять, в какой момент все пошло наперекосяк. «За что? — спрашивали люди. — Чем они заслужили такую судьбу?» Мир скорбел не об айдол группе или знаменитостях. Он скорбел об утрате братьев, единомышленников, сыновей и друзей. Эти семеро ребят настолько чисты и невинны, что лишь простыми словами поддержки и выражением понимания смогли прикоснуться к сердцам совершенно незнакомых людей. Олимпийский стадион Чамсиль устроил благотворительность, открыв двери для тысяч людей со всего мира, которые, предполагаемо, посетят поминальную церемонию. Новостным станциям всех стран позволили транслировать мероприятие, а также организовать лотерею для продажи билетов. С учетом мест, отведенных для высокопоставленных лиц, представителей индустрии развлечений, семей, друзей и СМИ, шестьдесят девять тысяч фанатов допустят в сам комплекс, и ожидалось, что еще двадцать тысяч соберутся на улицах. Самый прекрасный момент ARMY* встретил жестокий и невообразимый конец. Похороны Bangtan Sonyeondan начались. Объединившись, их семьи решили провести единую церемонию: их сыновья были вместе при жизни и останутся неразлучны даже после смерти. Каждого из них олицетворяла крупная фотография, выбранная лично родителями и Бан Шихеком, ведь им даже не отправили тела. На стадионе царила полная тишина. Люди застыли как вкопанные, отказываясь верить в происходящее: прямо на их глазах семеро хорошо одетых мужчин с фотографиями участников в руках миновали центральный коридор и, остановившись у пустых гробов, закрепили каждую на соответствующей стойке. И хотя семьи поглотило общее горе, они были тронуты безмерной любовью по отношению к их сыновьям. Погибших не вернуть, но на душе становилось спокойнее от осознания того, что их детям удалось достучаться до такого количества сердец по всему миру, и память о них сохранится навеки. На сцену вышли айдолы из нескольких крупных развлекательных компаний Южной Кореи, встав позади гробов. После чего они запели. И если бы не акустическая система на стадионе, то рыдания фанатов заглушили бы песню BTS «Butterfly», что исполнялась артистами.***
Не думай ни о чем,
Не говори ни слова
Просто улыбнись мне
Я до сих пор не могу поверить…
Все словно во сне,
Не думай исчезать!
Это правда? Это правда?
Ты, ты
Ты слишком прекрасна, я напуган
Нереальна, нереальна
Ты, ты, ты
Не останешься со мной?
Пообещаешь мне?
А то вдруг я трону тебя и ты улетишь? Рассыпешься?
Боюсь, боюсь, боюсь этого
Хочется остановить время
Вдруг этот момент пройдет
И окажется, что ничего и не было
Что если я потеряю тебя?
Боюсь, боюсь, боюсь этого ©
***
«Ад»
Прошло несколько дней, но участники все также были сильно подавлены. Тогда же Матан решил взять все в свои руки: с грохотом распахнув дверь, он вошел в комнату и обвел их угрюмым взглядом. — Вообще-то вам нужно есть, — с грустью произнес он. — Вы не можете сейчас сдаться. Никто не шелохнулся. Даже Джин, который обычно первым подхватывал инициативу и старался помочь, оставался неподвижен. — Ребят, когда вы в последний раз были в душе? — Матан задал новый вопрос, но и тот остался без внимания. Разочаровавшись, он прошептал: — Может, и мне тогда сдаться? Перестать рисковать и сбежать до того, как нас всех поймают? Никакой реакции. Закатив глаза, Матан скрылся в коридоре, хлопнув дверью. В следующий раз на пороге были уже монстры. — Ну и ну, — фигура в маске покачала головой. — То, что вас признали умершими, не повод вонять как… Впервые участники даже не съежились от страха. Они просто смотрели перед собой пустым невидящим взглядом. — Шоу начнется через полчаса, — процедил мужчина. — К тому времени вы должны помыться и быть за столом для просмотра второго акта, — на выходе произнес он.***
Участники смогли переодеться и собраться за столом ровно к возвращению похитителей, но Матан исчез. Прикатив стойку с огромным телевизором, безликий лакей подключил необходимые провода, повернул экраном к участникам и, стоило изображению ожить, приглушил в помещении свет. Перед ними развернулся кошмар. Тысячи фанатов облачены в черное; повсюду ARMY бомбочки, перевязанные черными лентами; пелись песни, а процессия из семи машин подъехала и остановилась перед стадионом. — Нет… — сорвалось с губ Намджуна, когда он осознал, что происходит. — Хен? — взглянув на лидера, встревоженно прошептал Тэхен. Остальные же, не говоря ни слова, лишь ошарашенно наблюдали за тем, как из катафалков выгрузили семь гробов, а следом за процессией шли их семьи и друзья, держа фотографии каждого из них. — Eomeoni*, — ахнул Хосок, заметив свою маму, одетую во все черное; на ее плечи давила тяжелая ноша утраты. Он тут же прикрыл рот рукой. — Что это? — с отвращением спросил Юнги, еще не понимая, почему плачет отец. — Наши похороны… — нахмурившись, ответил Джин.***
Участники в ужасе смотрели, как траурное шествие вышло на стадион. Гробы расположили в полукруге, после чего семеро одетых с иголочки мужчин, пройдя коридор, поместили перед каждым соответствующую фотографию. Церемония началась с того, что близкие друзья участников исполнили одну из их последних песен группы. Вцепившись друг в друга, они со слезами на глазах вспоминали своих товарищей, которые так рано ушли из жизни. Затем священник отпел молитву и произнес шаблонную речь о трагедии, что потрясла как нацию, так и мир. Ничего не значащие слова, которые лились со стороны абсолютно незнакомого им человека и которые едва ли не утопали в рыданиях толпы. Семьи, политики, знаменитости и иностранные гости изумленно наблюдали за тем, как по всему стадиону разом загорелись тысячи поднятых вверх ARMY бомбочек с семью длинными черными ленточками на каждой, что развевались на холодном июньском ветру. Камера успела охватить толпу, а затем переключилась на генерального директора, который, поднявшись, вышел за трибуну. Казалось, он пытался найти в себе силы для того, чтобы поведать свою правду. Хитман извинялся, что подвел участников, а те держались стойко, не проронив ни слезинки. Им отчаянно хотелось остановить его. Он не должен извиняться. В глубине души парни не сомневались в том, что Бан Шихек боролся за их жизни, но они также знали, против чего он выступал. «Многие желают выйти на эту сцену с печальной душещипательной речью о Bangtan Sonyeondan, лишь ради того, чтобы выставить напоказ свое горе перед семьями, фанатами и миром… но я этого не допущу. Потому что именно из-за всех этих любителей «проникновенных» и «трогательных» речей мы здесь и собрались. Я на коленях вымаливал разрешение на то, чтобы вернуть мальчиков домой, но получил отказ со стороны тех, кто сейчас находится здесь, — Хитман вскинул руку, указывая на некоторых политиков, в том числе и на Президента Южной Кореи, который также присутствовал с запланированным выступлением. — Я стою здесь, и я сломлен. Моя работа была проста. Направлять, воспитывать и оберегать семерых выдающихся юношей, но я провалился. Ким Сокджин, пожалуйста, прости меня. Ким Намджун, пожалуйста, прости меня. Мин Юнги, пожалуйста, прости меня. Чон Хосок, пожалуйста, прости меня. Ким Тэхен, пожалуйста, прости меня. Пак Чимин, пожалуйста, прости меня. Чон Чонгук, пожалуйста, прости меня». Развернувшись спиной к толпе, Бан Шихек в официальном поклоне опустился на колени перед семью гробами — тело его содрогалось от слез. Правой руке Хитмана — P-Dogg — и Supreme Boi, что был частью еще первых Bangtan Boys, пришлось поднять директора с пола и помочь дойти до своего места. В то же время на трибуну вышли шесть молодых парней, которые также склонились в поклоне перед гробами, после чего двое из них подошли ближе. Скользя пальцами по крышкам, они бормотали тайные послания своим погибшим друзьям. «Джин, тонсэн, ты задолжал мне ужин, — прошептал Кен, чуть задержавшись лишь для того, чтобы подавить подступающие слезы». Будучи старшим участником VIXX, Кен во многом понимал, с чем за последние полгода приходилось ежедневно сталкиваться товарищу, учитывая, что составы их групп были крайне похожи. Большинство церемоний они провели вместе, в тайне обмениваясь рукопожатиями и восхищаясь выступлениями друг друга. А сразу после окончания сезона планировали съездить на остров Чеджудо, чтобы провести столь желанный выходной уже не как айдолы, а как двое друзей, решивших просто насладиться хорошей компанией и замечательной едой. Главный рэпер VIXX, Рави, не проронил ни слова, не веря, что потерял за раз стольких товарищей. Относительно недавно он сблизился с Хосоком, а также ему очень хотелось познакомиться с Чимином, который приходился ему донсэном. Группа почтила их память, и им на встречу вышло еще семеро парней, что ждали своей очереди. Они уперлись руками и лбами в поверхность гробов: некоторых трясло от горя, остальные же старались не подавать виду. После чего они вместе поклонились последнему напоминанию о друзьях. Все семеро держались как единое целое. Младший участник группы шагнул вперед, для опоры ухватившись за трибуну, а остальные положили руки ему на плечи, выражая солидарность. «Гуки… — заговорил он; по его лицу тут же заструились слезы. — Чонгук-хен…» Югема познакомили с Чонгуком в конце две тысяча пятнадцатого года, и они без проблем смогли найти общий язык. Как макнэ GOT7, ему знакомы и усердный труд, и долг перед старшими и маленькое озорство, которое могло сойти с рук на какое-то время, после чего его отчитывали за неприемлемое поведение. Чаще всего он зависал в чате девяносто седьмого лайна, где они коллективно искали способы расширить границы дозволенного, и лучшими идеями отличался именно Чонгук, его спонтанный приятель. Эти двое были не разлей вода. Но сейчас Югем ощущал лишь неописуемое чувство утраты. При мысли о лучшем друге его захлестнули эмоции, по лицу полились слезы; парень повалился на лидера группы, который, обняв его, вместе с Джиненом проводил обратно до мест. Оставшиеся четверо встали полукругом у трибуны, а Джексон с пустым выражением подошел к микрофону. Джексон помнил, как боялся дебютировать в GOT7; боялся, что корейские фанаты не станут их поддерживать, потому что он китаец. Джексон встал за трибуну; в голове его звучали воодушевляющие слова Намджуна: если тогда они придали ему уверенности, то теперь помогли подготовиться к произнесению пугающей речи. «Намджун-хен… — заговорил он, нахмурившись из-за потока мыслей. — Не хватит слов, чтобы описать Намджун-хена. Я просто не знаю, с чего начать. Он был… — Джексон зажмурился от боли. — Ким Намджун вдохновлял меня. Раз за разом побуждал работать усерднее. Стать воплощением всех хороших качеств, которых мне не хватало в других. Изучать малознакомые вопросы и без малейшего страха ступать на новую, неизведанную территорию. Он открыл мне философию и…» Охваченному гневом и горем, Джексону хотелось рухнуть на пол и яростно кричать. «Уверен… Намджун-ши сказал бы что-то умное, но я… — Джексон перевел взгляд на трибуну, почувствовав, как на нее капали собственные слезы. — Небо лишилось звезды, — наконец произнес он, стараясь направить слова своему другу. — Точнее, семи звезд… Отбросив всех, кто скорбит для сохранения лица и надеется избежать последствий своих ужасных ошибок, в итоге останемся мы с вами. Люди, которые сбились с пути из-за того, что мир погрузился в чудовищную тьму, и теперь он переполнен лишь отчаянием и тоской. Bangtan Sonyeondan… все они… все они были нашими братьями и друзьями. Мы общались о всякой ерунде в групповых чатах, после репетиций наши макнэ ходили в боулинг, и… мы часто проводили вместе время, даже во время расписаний… и мы были друзьями. Мы любили каждого из них. И нам их очень не хватает. Они были невероятными, прекрасными людьми, на которых нам всем стоит равняться. Обещаю стать мудрее и стремиться к такой жизни, какая могла бы быть у моих товарищей. В память о Bangtan Sonyeondan я буду служить на благо других и превращу забытый ими мир в лучшее место». По-видимому, оставшись без сил, Джексон прислонился к приятелю, и они покинули сцену. На стадионе повисло молчание, а на смену GOT7 вышло несколько зрителей, которые с самого начала не отходили друг от друга. Поклонившись перед гробами, они заняли трибуну. «Пак Чимин… — начал Тэмин. — Чимин-и был моим любимым тонсэном. Я очень его уважал. Не могу… — Парень потряс головой. — Мне так жаль, что у вас отняли сына, — он произнес, посмотрев в сторону родителей Чимина. — Я просто не могу передать словами… Ваш сын невероятный. Его талант… он был так талантлив и так добр… он уважал старших и…» На этом моменте Тэмин разрыдался, и Кай сразу же прижал его к груди; по его опечаленному лицу также стекали дорожки слез. Затем за трибуной появился сердитый юноша, чьи глаза блестели от слез. Его разрывало от неподдельной боли. После нескольких неудачных попыток начать свою речь Бекхен зажмурился. «Не передать словами, какая ненависть скопилась внутри меня. Боюсь омрачить сегодняшний день своими ужасными мыслями, но о некоторых вещах невозможно молчать». Когда Бекхен открыл глаза, казалось, будто он пытался заглянуть в душу каждого зрителя. «Ким Тэхен-ши был моим близким другом. И не важно, что мы из разных компаний, что нам приходилось соперничать за награды и что порой кто-то добивался больших успехов. Не важно, что наши фанаты ненавидят друг друга. Что действительно имело значение, так это то, что он был верным другом, который никогда не смешивал работу и дружбу. Рядом с ним я был обычным Бен Бэкхеном. Мы играли в видеоигры, смотрели аниме, он часто давал мне жизненные советы, хотя должно было быть наоборот. Как его сонбэним… его хен…» Его голос дрогнул. Он больше не мог сдерживать слезы. «Я должен был его защитить. Ото всех. Защитить от представителей индустрии, от политиков, от анти. Мне следовало лучше оберегать нашу дружбу. Но вместо этого я прятался за лейблом и группой, изображая типичного бездушного робота, которыми мы не были… и жалею об этом. Мне бы хотелось…. рассказать вам истории, что скрывались за нашими совместными селфи в социальных сетях… хотел бы, чтобы вы знали, что сценический Тэхен был все тем же ребенком и не отличался от моего лучшего друга. В отличие от меня, он никогда не скрывал, кто он есть, и спокойно относился к критике. Я никогда не защищал его. Но сделаю это сейчас. Поразмыслю над своим поведением и… буду бороться за тех, ради кого мы сегодня здесь собрались. Я буду требовать ответов и… добьюсь справедливости для своего друга». Склонив голову, Бэкхен покинул не только площадку, но и сам стадион, так как больше не мог совладать с тревогой на сердце. Он больше не мог просто сидеть сложа руки и наблюдать за фарсом, который разыгрывали окружающие. Люди оглядывались по сторонам, зная, что предстояло еще несколько выступлений. Но к трибуне, что-то прижимая к груди, зашагал одинокий юноша без каких-либо эмоций на лице. Он уже выгорел изнутри. Но вместо того, чтобы подойти к гробам, он остановился, выискивая что-то в толпе. Казалось, что он заговорил спустя вечность. «Юнги-хен дал мне это, — буднично произнес он, приподняв книгу. — Он сказал мне… сказал ее прочитать и…» Наблюдая за поведением парня, зрители понимали, что тот пытается держать эмоции под контролем. «Меня зовут… Ли Джихун. Мне девятнадцать, и когда я стану старше… я… Я впервые встретился с Юнги-хеном много лет назад. Он был хеном, которого я безмерно уважал…но шанс познакомиться появился, только когда он уже стал известным… но я уже никогда не смогу вернуть ему эту книгу, — очевидно, что Уджин срывался. — Никогда не смогу сказать, насколько благодарен… насколько признателен, что хен посчитал меня достойным и поделился своими невероятными мыслями. Он никогда не узнает, что спас мне жизнь, когда я был на грани отчаяния. Как многое для меня это значило. Ведь тогда я полностью разочаровался в себе, но он продолжал твердо верить и находил время, чтобы проверить мое состояние. Мне жаль, что я не смог сделать того же для него». Все же проиграв эмоциям, Уджин развернулся и приблизился к гробу с изображением Юнги, аккуратно положив на него книгу и что-то прошептав. Хотя зрители и не слышали этих слов, в глубине души они догадывались о смысле. Рухнув на колени в душераздирающем плаче, парень уткнулся лбом в пол и молил богов вернуть друга. С печалью на сердце, несколько участников Seventeen, группы Уджина, вышли на сцену, помогая подняться. Они практически на себе тащили сломленного горем парня.***
Стоило Уджину занять свое место, а стадиону успокоиться, как какой-то человек медленно поднялся и направился к сцене. Он не из тех, кто известен публике. Много лет назад Югем пару раз видел его в здании JYP, и с того времени они больше не пересекались. » «I am your hope. You are my hope»* — вот каков Джей-хоуп, — произнес тот. — Хосок-хен всегда был задорным и ярким, даже в трудные для него времена. Особенно в трудные времена. Потому что он всегда двигался вперед. Доказывал самому себе, что в этой жизни он заслуживал большего. И даже когда он считал себя бесполезным, его друзья доказывали обратное». Парень стоял прямо с вежливо холодным выражением лица. Зрители заметили, что он достиг своего плато. «Никто из присутствующих меня не знает, — он продолжил, устремив взгляд на толпу. — Но речь не обо мне. Речь о человеке по имени Чон Хосок, который слишком рано отправился на небеса. Человека, которого многие видели только за маской. Хосок-хен не всегда был веселым. Он часто переживал. Много плакал. И вдали от посторонних глаз молил Бога направить на верный путь — настолько он не был уверен в своем выборе. Хосок-хен ненавидел разочаровывать окружающих. Ненавидел подводить тех, кого практически не знал. Мне кажется, что даже на последних секундах жизни он винил себя, решив, что провалился. Но это не так. На протяжении многих лет Чон Хосок был моим лучшим другом. Для меня он всегда лучик надежды — тот, что дарил искреннюю радость, спокойствие и веселье. Хосок-хен был на моей стороне даже тогда, когда я не выдержал и покинул JYP из-за того, что никто не говорил ни о дате, ни о возможности дебюта. Я пребывал на грани отчаяния, но он всегда заставлял меня улыбаться, и даже став известным, не отказался от нашей дружбы. Поэтому прежде чем скорбеть об утрате «айдола», скорбите о брате, друге и сыне, которого мы, близкие ему люди, большего никогда не увидим».***
Весь стадион окончательно заполонили рыдания и вой. В то же время семь супруг одновременно поднялись со своих мест и двинулись к сцене. Мужья обнимали жен, ведь всем им предстояло попрощаться. Мистер Чон был первым, кто взял инициативу и подошел к микрофону. «Моего сына звали Чон Хосок, но мир знал его как «Джей-хоуп». И он был надеждой. Он был надеждой, весельем и бесконечным зарядом энергии, который порой изнурял нас с матерью. Друзья и знакомые семьи всегда твердили нам не сводить с него глаз… что однажды он изменит мир. — Ощутив ком в горле, Мистер Чон прокашлялся. — Когда Хосок поделился своим желанием танцевать, мы не особо обрадовались. Многие отцы хотят, чтобы сыновья разделяли их мечты и следовали по стопам. На этой почве у нас разгорелся конфликт. В ярости я дал ему год: «Если так хочешь, то иди и танцуй, но если через год ничего не произойдет, ты вернешься домой, успокоишься, снова пойдешь в школу и будешь помогать мне с бизнесом», — вот, что я тогда сказал. Я не рассчитывал на такую силу желания и решимость. В день, когда он пришел ко мне и сказал, что присоединился к Big Hit и группе «Bangtan Sonyeondan», я впервые увидел его настолько счастливым. — Мужчине пришлось отойти от микрофона, так как он больше не мог сдерживать слезы». Обняв мужа, мать Хосока приблизилась к микрофону, чтобы произнести речь. «Иногда мы с улыбкой и добрым смехом наблюдаем за тем, как в составе Bangtan Sonyeondan нашему сыну удается затронуть множество жизней. В такие моменты я вижу маленького мальчика, который приносил цветы и корчил забавные рожицы, чтобы мама больше не грустила. Потому что он всегда такой… был… — Ей пришлось побороть слезы, чтобы продолжить. — При последней встрече у нас с сыном состоялся разговор. И теперь мы уже никогда не сможем перед ним извиниться. Не сможем сказать, что он всегда может рассчитывать на нашу любовь и поддержку. Я обращаюсь ко всем матерям и отцам… берегите своих детей и каждый день напоминайте им о своей любви. Не позвольте ни единому моменту ускользнуть». На этих словах она прижалась к руке мужа, и скорбный плач эхом разнесся по всему стадиону. Следующим к микрофону вышел отец Юнги. В начале речи слышалась горечь, которая впоследствии переросла в злость. «Я отец Мин Юнги. Миру он известен как «Шуга», — бросив взгляд на представителей власти, он рассвирепел. — Но где сейчас мой сын? Вместо него пустой ящик на сцене. Мои сын умер черт знает где, а я даже не могу обнять его в последний раз. Все эти родители хотят знать, где их дети! Вы только и сделали, что подсунули нам пустые гробы. Без вашего вмешательства они бы не погибли и были сейчас с нами. Пока вы показывали свою мнимую важность, наши сыновья исчезли, и я даже не могу похоронить тело». В отчаянии и гневе он срывался на крик. А затем Мистер Мин, словно намереваясь ударить, дернулся в сторону чиновников, которые сидели у полого гроба его сына, но отец Намджуна, Мистер Ким, оттащил мужчину назад. Спустившись со сцены, родители участников окружили Мистера Мина. А заметив, что к трибуне направился президент, недовольно покачали головами. Сейчас они не допустят, чтобы кто-то из властей заговорил. Ни одно их слово не принесет облегчения ни фанатам, ни семьям. Гнев стадиона нарастал, и им достаточно маленькой искры для полноценного взрыва, который превратил бы мероприятия в нечто совершенно не связанное с почтением памяти BTS. К сцене выдвинулась группа ребят, включая тех, кто выступал: у каждого гроба расположилось по шесть человек и еще семь — подняли фотографии покойных участников. Стоило им пройти зону, где стояли родители, как те, держась позади, последовали за ними. А стадион погрузился в пение фанатов.***
Почему я не могу расстаться с тобой?
До последнего держусь за воспоминания.
Это жадность?
Я пытаюсь обернуть время вспять,
Вернуть наши моменты.
Покраснели, словно объяты огнем,
Пылают, пылают.
Ведь все, что было между нами прекрасно, разве не так?
Все засохло.
Увядшие листья падают, словно слезы,
Порывы ветра уносят их прочь.
Целый день.
Дождь льет, обрывая все,
До последнего листа.
С тебя, тебя, тебя ©
***
Когда все катафалки были погружены, а родителей сопроводили до лимузинов, похоронная процессия тронулась с места. Внезапно в небо воспарили тысячи бумажных фонариков, а на стадионе зазвучала новая песня — та самая, что предстала миру в виде ссылки, всплывшей с серверов Big Hit в ходе расследования по исчезновению BTS. По мере отдаления машин она разносилась, подобно пожару; своими голосами люди хотели донести миру всю скопившуюся боль и странное подобие надежды. А к уже выпущенным фонарикам присоединилось множество других, плывя по холодному июньскому ветру.***
Я скучаю по тебе
От этих слов я скучаю еще больше
Скучаю,
Когда смотрю на твое фото
Время так жестоко,
Я ненавижу нас
Увидеть тебя лишь раз,
Как это тяжело ©