Королева песка и солнца

      У Правящей принцессы Дорна глаза чёрные, как безлунная ночь в пустыне. А на их дне сверкают искры — будто звёзды на тёмном полотне неба. В них не тонешь — они впиваются в твою плоть, подобно крюку. И тянут, тянут, причиняя нестерпимую боль.       У принцессы Дорна в глазах многолетняя мудрость прожженной старухи мешается с детской непосредственностью. От этих глаз ничего не укроется.       Король Рейегар в этом уверен так же, как и в том, что ещё немного, и они сведут его с ума.       Или уже свели, ибо ему хочется стремительно пересечь бальный зал, оттолкнуть среброволосого мальчишку — своего брата, и самому сжать в объятиях Элию.       Его останавливает её насмешливая полуулыбка.       Рейегар мучительно медленно опускает взгляд, ощущая, как ярость поднимается в нём темной волной.       Проникает в каждый уголок его тела, отравляет его душу.       Он стремительно покидает чертог, мчится в сад, вдыхает терпкий аромат перезрелых апельсинов, и утыкается горячечным лбом в крону дерева.       Вечность спустя на его плечо опускается её маленькая ладонь.       Семи королевствам нужен покой. Рейегар понимает это, как никто другой. Поэтому его рука тверда, а клинок остёр. Его отец не успевает закричать — этому способствует подушка, которую мать вжимает в ненавистное лицо мужа. Потом её руки дрожат и из груди вырываются жалкие всхлипы.       Рейегар молча обнимает Рейлу, когда всё заканчивается.       Он прожигает взглядом бледного, словно смерть мальчишку Ланнистера, ворвавшегося в покои родителей пару томительных минут спустя.       — Король умер, да здравствует король! — Чеканит он, не спуская глаз с гвардейца.       Тот понятливо опускает глаза, а потом вторит своему новому королю. Он тоже слышал угрозы Эйериса спалить Королевскую Гавань. Джейме знает, что старый безумец сдержал бы слово.       Он также знает, что принц Рейегар сдержит своё. Отец намекнул ему в последнем тайном письме.       Мейстер приходит пару десятков спустя. Он подобострастно улыбается Рейегару, констатирует смерть бывшего короля от остановки сердца, громко соболезнует королеве Рейле, мысленно потирая руки: в секретном тайнике на десяток мешочков звонких монет стало больше. Но это не главное. Главное — благосклонность нового короля, которую, он, несомненно, заслужил.       Весть о смерти Эйериса распространяется подобно лесному пожару. Народ, почти задушенный налогами, ликует. Память о огненных казнях почившего Таргариена ещё свежа.       Рейегара все любят. Он молод, красив, умён, добронравен.       Когда он едет в септу Бейлора на коронацию, спустя две недели после похорон Эйериса, толпа следует за ним, перед ним, вокруг него, осыпая его путь розами.       Красными.       Как кровь его отца, что порой мерещится ему на своих руках. В такие минуты сердце Рейегара поднимается к его горлу и он трёт, трёт, трёт руки тоже до крови.       Своей собственной.       — Забудь, мой мальчик, — просит Рейла со слезами на глазах.       Она нежно гладит его голову, перебирает волосы. Его голова на её коленях.       А Рейегар думает: забыла ли она?       Рядом лежит шелковая подушечка.       И на ней Рейегару тоже мерещится кровь.       — Я женюсь на девице Ланнистер, — сообщает король матери, с трудом отводя глаза от подушки.       Мать замирает.       — Ты уверен? — она тревожно вглядывается в его лицо.       — Да, — голос Рейегара твёрд. — Тайвин нужен мне. Он всё знает. Пока я не найду способ избавится от его влияния, он будет подле меня. Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе, мама.       — Значит, так тому и быть, — Рейла печально улыбается ему. — Леди Серсея очень красива.       — Мне нет дела до её красоты. — Равнодушно замечает Рейегар. — Она — лишь условие, необходимое для создания политического союза. — Король на минуту смолкает. — Как и я. Как и мой брат. И тот, что ещё в твоём чреве.       — Что ты такое говоришь? — теперь на лице у матери нет улыбки.       Рейегар поднимается и смотрит на неё в упор.       — Визерис станет мужем дорнийской принцессы. А нерождённый будет отдан Северу. Мой первенец женится на наследнице Хайгардена, а второй ребёнок отправится в Орлиное Гнездо.       Королеве не положено удивляться таким вещам, но Рейла беспомощно ахает, и прикрывает руками округлый живот. Будто пытается его защитить. От Рейегара. Король немного кривится и берёт мать за руку. Та вцепляется в него мёртвой хваткой.       — Но он ещё ребенок, Рей! Ему всего восемнадцать. А она старше на целую вечность!       — Ему уже восемнадцать, мама. Он не ребёнок. Он принц, который должен исполнять свой долг. И принцесса Элия на два года старше меня. Я по-твоему, старик? — Он пытается обратить всё в шутку и ему это удаётся. Мать оттаивает, но в глубине её глаз всё ещё сохраняется настороженность.       Она теперь постоянно смотрит так на Рейегара. Может потому, что видела, как он всадил кинжал в грудь своего отца?       — Нет, конечно, сын мой. Ты молод. Так молод, что я боюсь, как бы бремя власти не сломило тебя.       «Как отца».       Эта фраза висит между ними и Рейегар решает сделать вид, что не понял.       — Не волнуйся, мама, всё будет хорошо.       — Когда Визерис отправляется? — Все её мысли Рейлы о младшем сыне. Остальных детей она не упоминает. Может потому, что ещё не держала их на руках. А Рейегара держала слишком давно.       — Через неделю. Вместе со мной. Я рассчитываю, что принцесса примет наше предложение. И приедет с нами в Королевскую Гавань. На мою свадьбу. А потом обвенчают их.       На прощание Серсея Ланнистер дарит ему поцелуй. Она слишком искушена для девицы, но Рейегар гонит эти мысли прочь.       Как-никак, её отец теперь вновь Десница короля, а на её деснице сверкает его кольцо.       И они знают. Всё знают о смерти его отца.       Поэтому Рейёгар едет в Дорн. Ему нужны союзники. Сильные и решительные. Верные.       Как Дорнийцы.       Визерис жалуется на нестерпимую жару. Постоянно. Он завязывает волосы в пучок на голове, покрывает голову тканью от солнца. И ноет. Ноет. НОЕТ.       Рейегар с трудом подавляет желание закопать братца в ближайшем бархане, жалея, что не участвовал в его воспитании. Брат растёт неженкой.       Когда пред ними возникают Водные Сады, Рейегар забывает о раздражении.       Он поражён их красотой. Ему кажется, что с ней ничего не сравнится.       Красота принцессы Дорна затмевает красоту её Садов.       Их принимают тепло. Лучшие покои, лучшая еда, лучшие слуги в услужении. Дорнийцы беспрекословно вежливы. И неимоверно хитры.       Принцесса медлит с ответом. А Визерис уже влюблён в неё как мальчишка. Бегает за ней, как преданная собачонка. А она лишь гладит его по серебристым волосам и одаривает поощряющей улыбкой.       Рейегар не Визерис. Его так легко не провести.       Они играют в кайвассу в покоях Элии, когда он задаёт ей вопрос о браке прямо в лоб. Она на секунду удивлённо приподнимает тонкие брови, а затем улыбается. Эта улыбка жалит, будто змея.       И сама она будто змея — гибкая, быстрая, с каскадом тёмных шелковых волос, одуряющим запахом духов, загорелой, гладкой кожей, без единого изьяна, и алыми, будто искусанными губами.       Ему хочется впиться в эти губы, стирая проклятую улыбку.       — Зачем мне это?       Рейегар теряется. Зачем ей союз с самым могущественным домом Вестероса?       — Он брат короля.       — Короля Таргариена. Будем честны, Ваша Милость, когда Таргариены рождаются, Боги действительно подкидывают монетку. Ваш покойный отец тому подтверждение. Откуда мне знать, что этот брак принесёт моему народу выгоду? Вам-то он принесёт выгоду безусловно.       Рейегар сжимает зубы. Говорят, что среди дорнийских монархов самый опасный — Красный Змей. Врут — его сестра.       — Чего ты хочешь? — стараясь унять гнев, спрашивает Рейегар.       Её глаза удовлетворённо вспыхивают.       Она сметает фигурки с доски, опирается на неё и шепчет ему прямо в губы:       — Независимости для Дорна.       А затем целует.       Рейегар не знает, отчего вдруг лишается воздуха: из-за её поцелуя. Или из-за её наглости.       Сначала он отказывает. Яростно вытирает губы тыльной стороной ладони, будто стирает (втирает) яд. Говорит, что у дорнийцев безумие тоже в крови. Она смеётся. И молчит. Он рассуждает вслух, что тогда все остальные Шесть Королевств захотят выйти из состава союза. Она улыбается и говорит, что независимость Дорн может получить при правлении её дочери. Когда король уже опутает остальные королевства матримониальными сетями. Она даже может отдать свою племянницу Арианну в жёны тому, на кого её благородный король укажет. Баратеону, например.       Рейегар продолжает отказываться. Она вновь улыбается змеиной улыбочкой, говорит, что сильно устала и выпроваживает его.       Он всю ночь мучается без сна, а на рассвете пробирается к ней и шепчет своё «да» в алые, искусанные губы.       С такой союзницей ему нипочём даже Ланнистер, срущий золотом.       А как приструнить её, он ещё придумает.       — Почему ты ушёл? — мягко спрашивает Элия, очерчивая его скулы.       Искорки-звёзды в её глазах говорят, что она прекрасно знает причину.       Вместо ответа Рейегар, подхватывает её на руки и вминает в жесткую кору апельсинового дерева. Апельсины падают, ударяются об землю, разбрызгивая ароматный сок, и открывая нежную мякоть.       Она болезненно стонет. А потом стонет от удовольствия. Его губы скользят по её шее, язык влажно касается бешено бьющейся венки.       Его пальцы ловко оглаживают её бедро и задирают юбку нарядного платья, которое безумно ей идёт.       — Стань моей женой, — безумно шепчет он и сразу отстраняется, чувствуя, как её начинает трясти.       От смеха.       — Что? Что ты сказал? — Прерывисто спрашивает Элия, глядя на окаменевшее лицо короля.       — Стань моей женой. Будешь королевой. Ведь именно этого тебе и хочется, не так ли? — Зло выдыхает Рейегар, не выпуская её из объятий.       — Королевой, как твоя мать? Вечно сидящей в своих покоях в окружении флейлин? Не принимающей ни одного стоящего решения? Стать красивым украшением, согревающим твою постель? Рожающим тебе наследников? Оставить Дорн, моих людей? Мою реальную власть? Нет, Ваша Милость. Я могу быть твоей любовницей, но не буду твоей женой. Жёны королей из дома Таргариен чаще всего плохо заканчивают.       Рейегар выпускает её из плена своих рук. Элия отодвигается, поправляя платье, взбивая волосы. На её губах вновь играет улыбка.       Ему впервые хочется увидеть на них кровь.       Элия читает его мысли. Стремительно оказывается рядом. Проводит губами по его губам, скользит языком в его рот. Вцепляется в серебристые волосы.       — Только попробуй. Только попробуй меня тронуть или обмануть мои ожидания. Клянусь Семерыми, в этом случае род королей Таргариен прервётся на тебе, — говорит, будто плюёт ядом.       И продолжает целовать.       И он уступает.       Сдаётся.       Когда рождается Таргариен, Боги подбрасывают монетку.       Безумие или благоденствие.       Ему выпало безумие.       Имя ему — Элия.