I Am the Cause of Your Effect

      Это начинается на песке Мыса Канаверал 16 июля 1969. В Нью-Йорке, в мае 1997. И в небольшом, уютном ресторанчике за куском пирога в 2012. Кей не совсем, чтобы Муж Путешественника во Времени*, хотя Джей шутит, что есть определенное сходство.       Это не начинается, пока Джей не провожает своего напарника до квартиры 5К. Когда Кей открывает дверь, Джеймс первым делом тревожно выглядывает из-за его плеча, с профессиональной тщательностью всматриваясь в обстановку, чтобы удостовериться, что все вернулось на свои места так, как и должно быть.       – Ты и представить не можешь, как это было странно: прийти сюда утром, чтобы высказать тебе все, что я думаю, а найти незнакомую женщину с малышкой на руках, – говорит он, хмуро качая головой. – Это напомнило мне, что я выпил все шоколадное молоко из ее детского стаканчика и даже поблагодарил ее. Интересно, где они сейчас?       Кей приподнимает свои суровые, изломанные брови, уголки его губ еле заметно подрагивают, а вокруг глаз собираются морщинки, что на кейском означает подлинное веселье.       Джей уже начинает скучать по более простым и открытым выражениям его лица из 1969-го, но он с равной степенью скучал бы по принадлежности к клубу избранных, кто может хоть отчасти считывать этого засранца.       – Даже если бы ты выследил бедную женщину, я не думаю, что она вспомнила бы, за что ты хотел извиняться, умник.       – И то верно, – задумчиво откликается Джей, облокотившись на дверной проем. Он стоит, поглощенный тем, как Кей внимательно изучает все свои вещи, как будто не он этим утром заперся и все здесь вычистил. – Я полагаю, то же самое случилось с агентом АА, хотя, блин, не могу поверить, что в какой-либо своей версии дал бы назвать этого придурка в честь батарейки*. Интересно, кто закрыл то дело, если не я? Может, он даже не попал в новобранцы, – Джей качает головой, раздумывая, как вдруг новая мысль поражает его. – Черт, а как вообще я был завербован, если тебя там не было, чтобы это сделать? Твой старый напарник Ди взял меня? Жаль, я не додумался спросить об этом О.       – Агент О тоже там была? – спрашивает Кей, оборачиваясь к Джею. Правой рукой он начинает развязывать галстук, после чего задумчиво кивает своим мыслям. – Ну да, правильно, ты ее тоже узнал, – его плечи немного расслабляются, выдавая облегчение. Кей действительно уважает эту женщину и кайфует от их личных маленьких ритуалов. Но он настаивает, что между ними ничего нет. Черт, почему бы и нет? Из-за правил агентства, или дело в чем-то другом - Джей не мог понять. А может, между ними что-то было однажды, и Кей просто не хочет признавать, что ничего не вышло? Кстати, у них с Кеем тоже есть свои ритуалы: этот чел получает неприличное количество удовольствия от того, что иногда дергает Джея за нос.       – Так ты взаправду все помнишь, – Джей глупо ухмыляется ему. – А Гриффин вроде как уверял, что никто не будет помнить, что я был там, если все вернется назад так, как было... но затем ты убил Бориса вместо того, чтобы его арестовывать, так что, я, ну... хотел узнать, сколько из всего этого осталось у тебя в голове.       Кей сбрасывает пиджак и галстук на спинку кресла, стоящего возле камина, и смотрит на Джея с плохо скрытым сочувствием. – В ту минуту, когда я увидел часы в руке того ребенка – в твоей руке – я знал, что не смогу забыть ни единой чертовой детали.       – Сорок. блядских. лет, – Джей неосознанно качает головой, все еще пораженный воспоминанием о той сцене. Двойной шок понимания, и то, как он почти уловил момент, в который выражение Кея захлопнулось и лицо стало непроницаемым, когда тот заговорил с маленьким Джеймсом Эдвардсом Третьим. Был ли он тем, что случилось с Кеем? Джей не хочет верить. Мысль слишком быстрая и опасная, чтобы ухватиться за нее и обдумать. Это так же трудно уложить в голове, как и то, что его отец был героем, и что в том, что Джей вырос без него, частично виноват он сам. "Где есть смерть, там всегда будет смерть", да? Джей старательно отметает все это подальше, усмехается шире и делает шаг внутрь квартиры, закрывая за собой дверь.       – Чувак. Ты должно быть просто помирал со смеху, когда снова на меня наткнулся. Внутри, конечно.       – Что-то вроде того, – говорит Кей, сдерживая еще одну улыбку. Это ему идет. Он стал таким напряженным, когда понял, что Борис на свободе, да и в течение предшествующих этому нескольких месяцев тоже нельзя сказать, чтобы был образцом жизнерадостности. Он, должно быть, понял, что для всего, что случилось, примерно подошло время... случиться.       Джей не собирается даже затрагивать всю эту "натренировал партнера на замену" тему. Он все еще считает те года без Кея, когда суммирует продолжительность их партнерства; и ему нравилась Эл, но она никогда не была Кеем.       Окей, блин, наверняка это вгоняло в депрессию, встретить его, ничего не знающего, наивного придурочного сопляка и занозу в заднице, понимая, что не может говорить с ним об их настоящей первой встрече еще целых четырнадцать лет. Это время Кей также не проводил с подружкой, которую оставил в 1961. Он исполнил свой долг и привел Джея в Агенство, чтобы таймлайн не сломался. А потом смотрел на звезды и называл это "квиты".       Это, должно быть, был настоящий вынос мозга, а возвращаться с каникул, проведенных за работой на почте, наверное, было еще хуже. Особенно после того, как тот его роман потерпел неудачу во второй раз. Плюс вся эта хрень с Лораной; Кей встретил ее примерно лет через восемь после того, как Джеймс ввалился в его жизнь и вывалился из нее, только чтобы потерять и ее тоже. А потом он снова стал тем старым добрым Кеем - по крайней мере, каким его знал Джей - после денейрализации. И все это означает, в контексте, что...       – Все это время ты хранил этот секрет. Ставлю на то, что ты ловил кайф, унижая и поучая меня на задании с чертовым сверчком, и вдоволь посмеялся, вынудив меня принять роды ребенка Реджи... после того, как я высмеял твой нейрализатор с батарейкой на поясе и пытался мериться с тобой званием старшего агента.       Легкая ухмылка Кея говорит за него. Что ж, ладно, справедливо.       Джей машинально покусывает губы. – Может хочешь о чем спросить, или накричать? Неужели это все, чем вся эта история кончится?       Кей наклоняет голову, раздумывая, и снова пересекает комнату, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Они находились и в более тесных помещениях за все время, пока знали друг друга, бывали в до черта некомфортных слежках – но ни один из тех моментов каким-то образом не чувствовался таким опасным, наполненным и напряженным.       – На самом деле, я не был уверен, что ты сможешь вернуться, – следует тихий ответ. – Ты сказал, что будешь в порядке, что сам вернешься обратно. Но было что-то в тебе, что-то в том, как ты сказал это. Как будто все, что на самом деле имело значение – то, что я не умру.       Джей сглатывает. И он носил в себе это все эти годы? – Ага, ну, ты не умер.       – Нет, не умер, – Кей улыбается – в этот раз почти настоящей улыбкой; и она намного теплее, чем та, которую он надевает, когда врет людям после нейрализатора.       – И я...в порядке,– Джей продолжает, хотя начинает задумываться. Что за херня? После четырнадцати лет партнерства, после всего сумасшедшего дерьма, через которое они прошли вместе? Окей, никакого нарушения правил для О, но он также никогда и не намекал, что нарушил бы их для Джея. И челу, типа, семьдесят. Никто не может быть так терпелив.       – Да, я это вижу, – улыбка Кея ширится.       А еще, Джей приближается к среднему возрасту быстрее, чем хочет признавать. И он долгое время прятал глубоко внутри идиотское количество влечения к парню, который много лет назад перестал ходить на свидания. Влечения, несмотря на его скупость в эмоциях, которая часто выглядит грубо, и дерьмовое кофе, и кантри музыку. И внезапно он осознает, что когда-то сказал 29-летнему Кею, что они могут рассчитывать только друг на друга, ведь все, что у них есть – это они сами; и ему открывается, что первопричиной и основной целью того, что он понесся в прошлое, было спасение напарника, а не спасение Земли. Тогда он, должно быть, произвел на Кея определенное... полностью верное впечатление о том, что чувствовал насчет него, которое ни разу не подтвердил с тех пор.       – Ээх, Кей, – Джей сглатывает. – Скажи мне, что ты не ждал все это время, пока я наверстаю.       – Не глупи, – Кей фыркает и тянется, на этот раз чтобы развязать галстук Джея. – Я не святой, – Но Джей замечает, что при этом он и не отрицает сказанное.       Выводящий из себя, скрытный, сентиментальный сукин сын. У Джея почти получается разрядить обстановку дурацкой шуткой про маленькие голубые стимуляторы*, но Кей не дожидается паузы, чтобы как обычно достойно ему ответить. Секундой позже его бедро в дорогих брюках, втиснутое между бедрами Джея, предоставляет красноречивые доказательства, что их помощь не понадобится.       – Я тебе так скажу, – посмеивается Джеймс, как только снова может дышать. Кей замирает, внимательно рассматривая что-то в его глазах, как будто ждет, что тот сейчас в гневе оттолкнет или даже ударит его, но Джей застывает на месте, чувствуя, как теряет контроль и плавится, начинает тлеть. Он смотрит в подернутые скрываемым страхом и застарелой тоской глаза, понимая, что пауза затянулась, и не может подобрать слова. – Я скажу...если так, то твоя крутая пыльная задница – то, что мне нужно*.       – Уверен, что ты в себе после перемещения? – Кей осторожно полушутит, выгибая бровь.       – Уверен, что ты не пиздишь мне снова? Потому что если да, я блин тебя убью, и ты умрешь, и на этот раз по настоящему.       – Нет такого возможного будущего, где ты – моя смерть, – усмехается Кей.       Джею не хватает воздуха, он беззвучно смеется и запускает руку под рубашку напарника, и для того это более чем ответ. – Ну, тогда, это не совсем бластер в моем кармане, если ты понимаешь, о чем я, – севшим голосом шутит Джей, за что получает еще одну теплую улыбку и прямой взгляд потемневших глаз.       Они оба уже не молоды, и Джей сомневается, что что бы они сейчас не делали, могло бы изменить то, как они взаимодействуют, стачивая острые грани своих характеров, привычно притираясь к друг другу. Это всего лишь добавит физический аспект, не отнимая у них ничего, кроме четырнадцати лет непризнанного напряжения. И он ставит на то, что, если бы спросил Гриффина, этот пятимерный чудик непременно сказал бы, что это всегда было поблизости, готовилось и напрашивалось случиться: все эти четырнадцать лет, и сорок, и этим самым утром.       А кто такой Джей, чтобы спорить с судьбой?       ...Ну, кроме того, чтобы сделать все правильно. В его кармане все еще прожигает дыру эта штука для прыжков во времени. И разве Кей как-то раз не упоминал, что был какой-то его родственник, вовлеченный в проект суперсолдат времен Второй мировой? Джей мысленно делает пометку проверить в архиве.       Но это все позже. А сейчас? Сейчас он сдавленно стонет, притягивая Кея ближе, и позволяет ему себя заткнуть. ---