***
Его разбудил мягкий свет декабрьского утра, пробивающийся сквозь оконное стекло и шторы, и запах кофе, идущий с кухни. Несколько мгновений Дейл не мог понять, какой сегодня день, сколько сейчас времени, и почему он не на работе. Запаниковав, он начал тереть глаза. – Одри? – Я здесь! – донеслось из коридора. – Оставайся в постели! Дейл обвёл взглядом кровать, и планы, что они построили ранним утром, всплыли в его памяти. Запутанные простыни, розовые трусики, его собственная нагота под простынями из египетского хлопка. Проведя рукой по лицу, он откинулся на подушки. – Я забыл, какой сегодня день, – произнёс он достаточно громко, надеясь, что Одри его услышит. Она вернулась. И, когда она вошла в открытую дверь с потрясающе вкусным завтраком на подносе, Дейл увидел улыбку на её лице. – Я была настолько хороша? Заставила тебя забыть, какой сегодня день недели? Улыбнувшись в ответ, Дейл рассмотрел её. Она была в его синей рубашке, застёгнутой на две пуговицы и неравномерно прикрывающей грудь. Вещь явно была сильно ей велика – рукава были слишком длинные, а сама рубашка доходила ей почти до колен. Открывшийся вид заставил Дейла ощутить разрастающееся внизу живота желание. – Милая, с тобой я забываю, кто я вообще такой. Одри осторожно поставила деревянный поднос в изножье кровати, и Дейлу удалось полюбоваться подношениями. Кофейник, две чашки, пара кубиков сахара и фарфоровый кувшинчик с молоком для неё (она всё так же не может пить чёрный) – первое, что попалось ему на глаза. Но была здесь и различная выпечка, которую Одри купила накануне в пекарне, что располагалась ниже по улице: круассаны, булочки с шоколадом, яблочные слойки – всё это лежало в небольшой корзинке. Рядом стояла чаша с виноградом и две плитки шоколада, а также тарелка с горячими тостами и маслом. Как бы ему ни нравился его привычный завтрак – хрустящий жареный бекон и сваренные вкрутую яйца, есть хлебобулочные изделия в постели с Одри Хорн было нисколько не хуже. Забравшись обратно под одеяло, Одри начала раскладывать вокруг себя подушки и одеяла практически с тем же ритуальным усердием, с каким она обычно готовилась ко сну. Дейл принялся разливать кофе по чашкам, но остановился, наблюдая за действиями девушки – как она взбивала каждую подушку, как расставляла их, пока в конечном итоге не оказалась в коконе, полностью окружённая мягкостью. Послышался её вздох, и Дейл рассмеялся. – Так вот зачем нам нужно примерно сорок восемь декоративных подушек, да? Одри прищурилась, отвечая: – Подайте мне мой кофе, молодой человек. Дейл не мог не улыбнуться этому. Он протянул ей чашку с наведённым так, как она любит, кофе – один кубик сахара и сливок ровно столько, чтобы кофе изменил свой цвет. – И круассан. – Шоколадный или сливочный? – На твой вкус. Его вкус остановился на шоколадном. Вложив угощение в её открытую ладонь, он откинулся на спинку кровати и стал наблюдать за ней. – Разве ты не голоден? – жуя слоёное тесто, спросила Одри. Не сводя с неё взгляда, он потянулся и отщипнул кусочек её круассана. Тихий и приглушённый протестующий крик превратился лишь в надутые губки, но Дейл уже сунул украденный кусочек себе в рот. – Изумительно, – улыбнулся он. Одри поднесла к губам чашку, подтянула колени к груди и улыбнулась ему.***
– Так, подожди, ты хочешь сказать, что каждую неделю будет новый дом? – Ну, не каждую неделю, – ответил Дейл. – Думаю, они заканчивают ремонт одного дома за сезон. Одри опустила голову на согнутую в локте руку, и расстёгнутый рукав его классической рубашки оголил её предплечье. Полуденное солнце скользило по половицам и растекалось у края кровати, отражаясь от лакированного дерева, и заиграло на выделяющихся чертах лица Одри, когда та покосилась на телевизор, стоящий на комоде. – То есть, ты говоришь… – Ты действительно думала, что Боб Вила ремонтирует один и тот же дом в течение последних десяти лет? Одри засмеялась, и вслед за ней рассмеялся и Дейл. Заиграла знакомая мелодия, а затем диктор PBS принялся оглашать программу на следующий час. Откинувшись на гору подушек, Одри вздохнула. – Не переключай канал, я хочу посмотреть «Антикварное Роудшоу», – потребовала она, как только увидела тянущегося к пульту Дейла. – Зачем? На что Одри сперва лишь застенчиво пожала плечами. – Наверно мне просто нравятся выражения их лиц, когда они говорят, что их стол с откидной крышкой из Англии для секретаря стоит сорок тысяч долларов. – Фунтов. – Да без разницы. – И я сильно сомневаюсь, что какой-нибудь секретарский стол будет столько стоить. Одри рассеянно рассматривала свои пальцы. – Стоил бы, используйся он королём Георгом. Дейл откинулся на подушки рядом с ней. – Полагаю, так оно и было, разве нет? Одри повернулась к нему, всматриваясь в его лицо. – Интересно, будет ли что-то, принадлежащее нам, когда-нибудь стоить таких денег. – Я очень в этом сомневаюсь, – покачал головой он. – Половина этих вещей пришла из Икеи… Но Одри решила оценить содержимое их спальни по пунктам: – Держу пари, что на «Антикварном Роудшоу» шкаф может принести хорошие деньги, – произнесла она, подражая ведущему. – Этот шкаф был сделан в Швеции в 1986 году. Он изготовлен из ДСВ и меламина. Но он принадлежал специальному агенту Дейлу Куперу из Филадельфии, штат Пенсильвания, поэтому с точки зрения стоимости довольно трудно назвать подходящую цифру… – Полмиллиона, запросто, – улыбнулся Дейл. Он заворожено наблюдал за тем, как сменилась её манера поведения, когда она пододвинулась, опустилась на колени и положила ладони на свои бёдра. Их взгляды встретились, пока она наклонялась, чтобы поцеловать его. – Продано. – Не думаю, что «Антикварное Роудшоу» работает именно так. Углубив поцелуй, Одри прижала его к матрацу, пробормотав ему в губы: – Сейчас тот момент, когда нужно просто расслабиться и сказать «да, дорогая», – произнесла она, в то время как её рука скользнула под пояс его боксеров.***
Последнее сияние заката отбрасывало бледно-голубые и обожжённо-оранжевые лучи, переливающиеся на стенах, в то время как весь мир за пределами их дома начал светиться рождественскими огнями. Они не были голодны, ведь потраченные за сегодня силы и энергия вряд ли смогли бы оправдать обильную трапезу – хотя они и пытались, – поэтому, несмотря на то, что было время ужина, они не спешили вставать. Лёжа на боку, лицами повернувшись друг к другу, они даже не желали немного сдвинуться, чтобы включить прикроватные лампы, отдавая вместо этого предпочтение заходящему солнцу, забирающему с собой весь свет. Всё равно у них не было необходимости видеть друг друга. – Спрашивай, – произнесла она. – Хм, – задумался Дейл. – Я человек? – Да. Дейл поднял палец, ведя счёт вопросов. – Я… женщина? – Нет. Ещё один палец. – Историческая фигура? – Нет. Чёрт возьми, – подумал он. Обычно он был достаточно хорош в «21 вопросе». – Я его знаю? – Да, – на лице Одри расцвела улыбка. – Это Гордон Коул? – Нет, – сморщив носик, ответила она. – Альберт Розенфилд? – Нет. – Гарри Трумэн? – Неа, – покачала головой Одри. Дейл потерял счёт вопросов, но поднял восемь пальцев, чтобы обезопаситься. – Это человек, которого я знаю, но это не историческая фигура, – пробормотал он. – Я вижу этого человека каждый день? – Ага, – хихикнув, подтвердила Одри. Дейл поднял ещё один палец и улыбнулся. – У этого человека тёмные волосы? – Ага, – ещё один смешок. Дейл приблизился к ней. – Он любит кофе? В ответ Одри утвердительно хмыкнула. – У него поистине замечательная, восхитительная и привлекательная девушка? – Давай снова, – закатив глаза, ответила Одри и ощутила прикосновение тёплых губ к своим. – Ты всегда загадываешь меня. Каждый раз. – А ты всегда угадываешь. Он вновь поцеловал её. – Почему бы не выбрать кого-нибудь другого? Кого-то более важного. Более… достойного восхищения. Вдруг улыбка сошла с её красивого лица, уступив место серьёзности. – Дейл, – предостерегающе начала она. – Кого-то более важного и достойного восхищения, чем ты? Каким-то образом он знал, что она действительно так думает. Но прежде чем он успел что-то сказать, на кухне зазвонил телефон. Это был первый звонок за весь день, и, забыв об их уговоре не вставать с кровати, он вскочил на ноги, чтобы ответить. – Милый? – позвала она его. Их договор всплыл в памяти, но телефон зазвонил во второй раз, и Дейл не сдержался: – Одри, я действительно должен ответить. Что если это по работе? Ей нечего было ответить, но она улыбнулась и кивнула, а Дейл, увидев это, помчался по коридору, чтобы успеть ответить на звонок…***
Идея возникла в голове, пока Дейл собирался на работу. Сердце неистово билось в груди, пока он расчёсывал волосы и проводил бритвой по подбородку, застёгивал верхнюю пуговицу рубашки и затягивал галстук на шее. Его рука в очередной раз опустилась в карман уже скорее по нервной привычке – убедиться, что оно на месте. Он делал глубокие вдохи и выдохи медленно и осознанно, пока его руки не перестали дрожать, а к ногам не вернулась чувствительность. – Дейл? – Да? Он обернулся к кровати, на которой полулежала Одри в накинутом на плечи халате, с отражающимися от её лица лучами телевизора. Дейл сел возле неё. – Ты хорошо провёл день? – спросила она. Дейл кивнул. – Единственное, что могло бы сделать его ещё лучше – это если бы мне не пришлось идти на работу, – ответил он. – Но Альберт попросил меня приехать, а я знаю, что он ни за что бы не позвонил, если бы дело не было серьёзным, поэтому… Одри накрутила на палец выбившуюся прядь волос Дейла, нежно и аккуратно потянув за неё. – Ты счастлив? Дейл отклонился назад и внимательно посмотрел на неё. – Счастлив ли я? – повторил он её вопрос. – Я просто свечусь от счастья. Одри рассмеялась и откинулась на подушки. – Я не хочу, чтобы между нами что-то поменялось. – А почему что-то должно измениться? Одри не спешила с ответом, колебалась, прищёлкивая языком в процессе раздумий. – Всё всегда меняется. Обстоятельства меняются… Дейл, на мгновение отвлёкшийся на рождественские огни, сверкающими через улицу от них, приблизился к ней и коснулся рукой её бедра. – Но я с нетерпением жду этих изменений, какими бы они ни были. Они наступят, и мы встретим их. Вместе. Одри кивнула. – Я знаю, но… Он прервал её, поцеловав в кончик носа. – Постараюсь вернуться домой до полуночи. – Хорошо. Дейл встал и пошёл – первый шаг, второй, третий – пока не достиг двери. И стоя там, на пороге, оставляя позади девушку, с которой провёл целый день, он осознал, что нет ничего страшного в том, что он собирался сделать. Он вновь опустил руку в карман и улыбнулся. – Эй, Одри? – Хмм? Обернувшись, Дейл поймал её взгляд и убедился, что она чётко видит его даже сейчас, в мерцающем свете. – Лови, – сказал он, подкидывая то, что было у него в руке, в сторону кровати. Одри с лёгкостью поймала вещицу, и с её губ сорвался тихий и короткий выдох, когда чёрная бархатистая коробочка оказалась в её руках. Она долго не решалась открыть её, но Дейл готов был поклясться, что видел, как бриллиант осветил её глаза, когда она подняла обручальное кольцо. – Дейл?... – Если ты не возражаешь. Она надела кольцо на палец и кивнула. – В любой день недели, – произнесла она. – И сто раз в снежные дни. Чудесно, – только и пронеслось в голове Дейла. Одри поднялась с кровати и сократила разделяющее их расстояние. Она упала в его объятия, целуя так страстно, что ему показалось, будто его ноги снова могут его подвести. – Полагаю, это «да», – предположил он, стоило ей отстраниться. Обвив руками его шею, Одри неимоверно сильно сжала его в объятиях. – Дурак, – прошептала она, на что Дейл лишь улыбнулся. – Не жди, хорошо? – А ты попробуй меня остановить. – Вызов принят. – Я люблю тебя, – прошептала она. А он, прикоснувшись своим лбом к её ответил: – Я тоже тебя люблю.