Как день и ночь

POV Александры       Это всё так странно. Ему тоже нужно к учителю Чону. Само по себе это не так странно, Кощей-молодой музыкант и приехал сюда учиться. Вполне логично, что его учителем будет Чон Чже Ук. Но то, что и мне к нему надо в этот же день, это уже перебор.       Мы столкнулись с ним в аэропорту, причём пару раз, нам оказалось ехать в одно место, он живёт в гостинице, где я работаю, а теперь мы и вне работы сталкиваемся.       Самое обидно то, что он ведь не глупый, сам всё это замечает. И легко может подумать что я специально всё это подстроила. Но ведь это не так. Я бы никогда не подвергла себя таким испытаниям. Я вполне могу трезво оценить, что как бы я не хвалилась, этому парню и усилий почти прилагать не надо, что бы я потеряла от него голову.       Ладно, не стоит забивать себе голову. Не следовало, конечно, говорить ему, что мне тоже надо к учителю Чону сегодня, но теперь ничего уже не поделаешь.       Я приезжаю к отелю без десяти час. Встаю чуть сбоку от дверей, чтобы меня было не видно персоналу.       Однако, разумеется, мне не везёт. Когда я посмотрела в отражение на стекле, чтобы поправить волосы, то столкнулась взглядами с вездесущим Кимом. Он с суровым видом направился ко мне, а я, будучи за дверью, позволила себе застонать в голос. Да какого же хрена, и почему мне постоянно на него так везёт? Ну чего он ко мне постоянно цепляется? Расист он что-ли? Да не, глупости, это я не серьёзно. Он видит, что я в лёгкой дешёвой одежде, так что не говорит мне войти в наш шикарный фешенебельный отель, а сам через крутящиеся двери выходит ко мне на улицу. Я почтительно кланяюсь. —Добрый день, управляющий Ким. Что бы вы сейчас не сказали, я хочу напомнить, что я не на смене. —Разумеется, я это помню, Алекысандыра.-резко отвечает мне Ким.       Я стою, сцепив за спиной руки, опустив взгляд в пол и жду, когда этот неприятный разговор закончится. —Посмотрите на меня.-велит он.       Я медленно и нехотя поднимаю взгляд. Он немного выше меня, так что приходится чуть задрать голову, чтобы видеть глаза. Он ничего не говорит и мы просто несколько мгновений стоим и смотрим друг другу в глаза.        Мне максимально неловко и некомфортно, так что я отворачиваю голову и отвожу взгляд в сторону. И тут он хватает меня рукой за подбородок и заставляет снова посмотреть на себя. Глаза у меня по 5 рублей. Я в шоке, он почти никогда меня не трогал, ну, в смысле не прикасался. И, тем более, никогда не делал это грубо или больно. Сейчас мне немного страшно. —Отпустите пожалуйста, мне больно.-пытаюсь спокойно сказать я, чтобы не выдать своего удивления ситуацией и, может, напомнить ему, что такое недопустимо.       Он явно понимает, что перешёл черту и, так же нехотя и медленно, как я поднимала на него взгляд, он отпускает моё лицо. Он разворачивается и уходит обратно в отель.       В этот момент я готова была съехать спиной по стене и осесть на землю. Что это только что было?       Видимо я совсем его достала, постоянно маяча перед глазами, но даже после этого жуткого касания он ничего не сказал. Не сказал в выходные держаться от отеля подальше. Не сказал не общаться с постояльцами. Не напомнил мне о моих обязанностях и ограничениях. Вообще ни слова не сказал.       Господи, я правда не понимаю, чего он ко мне привязался. Ну неужели так трудно оставить меня в покое? Отхожу от двери ещё на пару шагов и принимаюсь ждать.       Пол часа! Ебучий случай, да он издевается надо мной. Повезло, что автобусы тут ходят часто и быстро, а до господина Чона ехать не долго. Но он-то этого не знает! Как можно так наплевательски отнестись к такому важному визиту, только чтобы пёрышки почистить? Модник чёртов.       Чёрт, надо отдать ему должное, выглядит он шикарно. Но это не значит, что я одобряю его опоздание, раз это было нужно для завершения образа.       Он репетировал. Вот оно что. Я сразу чуть устыдилась своих мыслей, что он просто хотел заставить меня подождать. Человек действительно делом занят. Какое счастье, наверное, найти своё предназначение. Да уж, парень он всё-таки хороший. Вспоминаю наше знакомство и понимаю, что все его резкие и грубые слова были, скорее всего, плодом усталости и накопившегося напряжения, нежели реальной злобой и негативом в мой адрес. Забыть те неприятные минуты, и этот парень кажется мне весьма интересной личностью. Если бы он не был одновременно так хорош собой, талантлив, умён и богат, я бы наверняка смогла с ним подружиться. Уверена, мы сможем о многом поговорить, и он будет говорить то, что думает, а не отшучиваться или поддакивать.       Пока мы едем, я рассказываю ему о своём воспитании и о том, как ему повезло так рано найти цель в своей жизни.       А потом случается тот курьёз. Я ни разу не пожалела, что мы пережили это вместе. У него такой красивый, глубокий смех. Я рада, что смогла его развеселить, хоть и не старалась. Смех продлевает жизнь, так что пусть теперь проживёт подольше.       Мы попали в студию звукозаписи. Кощея пригласили в саму студию, а я осталась в приёмной доделывать работу по усвоенному материалу. Чёрт, раскрыть эту тему не просто. Надо постараться, если мне уже сейчас тяжело, как же я тогда в универе буду учиться?       Я решила не мудрить, не писать то, что от меня хотят услышать и написала то, что думала сама. Сложность в том, что на русском я легко могу это сформулировать. А на корейском- шиш с маслом.       Я сидела, пыталась вспомнить что как переводится, писала, переписывала, зачёркивала и снова писала. В конце концов я осталась довольна результатом. Это пока предел моих возможностей, но если учитель что-то не поймёт — объясню ему на английском. Когда я закончила свою работу, репетиция у Кощея была в самом разгаре. Как хорошо, что не слышно ни звука. Уже видя выражение его лица, как гармонично он выглядит с наушниками и микрофоном, можно словить маленький сердечный приступ.       Настоящий шоумэн, уверена, на сцене он выглядит так, словно ничего круче вы в жизни не видели.       Они заканчивают и выходят ко мне. Пить хочется- просто жесть. Но я не прошу кофе, неловко добавлять девушке работу. Господин Чон проверяет мою работу, чуть неодобрительно указывает на ошибки, которые я тут же исправляю. Объясняю ему, что имела ввиду. И он принимает мой ответ. Я расплылась в улыбке. Наконец-то закончили!             Подрываюсь и обнимаю моего дорогого учителя. Он уже очень много для меня сделал. Чмокаю его в щёку, он, кажется, засмущался. А потом он рассказывает мне о сути его задания Димашу. Мне всё ещё непривычно слышать это имя.       То есть, погодите, я правильно понимаю? Я тут стараюсь держать себя в руках, не позволять себе лишнего и минимизировать наш контакт, а учитель словно специально, сталкивает нас лбами?       Я понимаю ход его мыслей, Кощей рос, словно в пробирке, ни шагу влево, ни шагу вправо, и конечно это неправильно. Я прекрасно понимаю, что ему нужно нажить какой-нибудь жизненный опыт, разнообразить свою скучную серую череду дней яркими впечатлениями. Но не понимаю, для чего ему я. Кто ищет- тот всегда найдёт. Я не могу себе позволить продолжать с ним сближаться. Я могу продержаться ещё долго, но однажды настанет момент, точка невозврата, когда прежним уже ничего не будет. Это плохо, потому что я буду ненавидеть себя за слабость, а его- за искушение. Я не смогу противостоять его обаянию вечно. Однажды я сдамся, и тогда мне будет больно.       Я не стану отказывать сегодня, чего греха таить, мне самой хотелось развеяться, а одной скучно. К тому же я хочу быть свидетелем первых самостоятельных ярких впечатлений Кощея, я буду польщена, что повлияла на жизнь и творчество знаменитости. Я не стану делать с ним ничего из своего списка. Это останется только моим. Я поделюсь им только с тем, кого выберу сама. Я даже Виктору Андреевичу бы не показала, потому что, как бы я не любила его, мы не были близки, и он бы меня не понял и посмеялся бы, возможно.       Нет, список моих желаний останется неприкосновенным. Однако я уже придумала для Кощея такие развлечения, что на месте усидеть сложно, я уже в предвкушении.       Мы прощаемся с учителем и выходим на улицу. Я тут же подлетаю к лавочке с токпокки и беру бутылку воды. О, блаженство.       Пока пью воду, смотрю как бабушка помешивает свои токпокки. Ах, такие аппетитные. Уверена, мой спутник из тех, кто не любит экспериментировать и пробовать что-то новое. Отлично, с этого и начнём! Я спрашиваю, будет ли он есть, просто из вежливости. Я, в любом случае, заплатила за обоих. Покупаю две порции и ещё одну бутылку воды.       Обалдеть, он даже ест токпокки- словно для журнала позирует. И ведь ни капли соуса не капнул на костюм. У меня так не получается, никогда. Поэтому я и пользуюсь платком. Я столько одежды таким образом перепортила -не счесть.       С другой стороны, мои кофточки по тысяче рублей это не его костюмы за сотни или тысячи долларов. Пока идём и едим, болтаем о всяких глупостях.       Блин, покурить бы. Сил уже нет. Мой спутник не против, только просит закурить в отведённом для этого месте, потому что не хочет ближе познакомиться с корейской полицией. Интересная мысль, я то как раз хотела как-нибудь такое устроить.       Он спрашивает про всё подряд. Про учителя, про сигареты, про работу. О, а вот тут я пожалуй грамотно съеду с темы. Это его пока не касается. Вроде не заметил.       Отлично, едем в отель. Ему правда лучше переодеться во что-то более молодёжное. А мне наоборот, стоит поднять планочку, а то сейчас- ну чисто баба на селе. Рядом с таким красивым мужчиной невольно хочется соответствовать. Я уже придумала, что надену, так что не против сама подобрать Кощею наряд. Смогу выбрать так, чтобы с моим сочетался.       Ну почему всегда этот Ким трётся где-то рядом? Так некстати вспомнился утренний инцидент. Однако Кощей быстро его развернул, прямо аплодирую стоя. Если бы ещё и трогать меня не стал- вообще красавчик. Уж кто-кто, а он должен понимать, что такое личное пространство, и как неприятно, когда его нарушают.       Я уже какое-то время работала горничной, так что примерное расположение всех номеров знаю, они в основном все симметричные. Кроме люксов. Люкс с роялем, который занимает мой новый знакомый- мой самый любимый номер в отеле. Очень уютный, просторный, а панорамные окна на 21-м этаже открывают невероятный вид на Сеул.       Я сразу, с порога, захожу в гардеробную. Не стоит засиживаться, до моего общежития ехать ещё минут сорок, а мне тоже надо зайти в душ, переодеться и навести красоту.       Боже, я собираю ему отпадный прикид. Просто воплощение всех самых красивых парней из всех молодёжных сериалов в одном образе плохиша. Только гады, пожалуй, поменяю на кеды. Да и ремень лишний. Браслет тоже сниму, будет неудобно.       Он так вкусно пахнет после душа. Лёгкий ненавязчивый запах шампуня перекликается с его природным запахом, такой, едва уловимый, чуть терпковато-сладкий. Подавляю желание зажмуриться и принюхаться.       Он подводит чёрным карандашом глаза. Должна признать, он весьма эффектен в этом образе. Даже если его не будут узнавать на улице, и шагу нельзя будет ступить, что бы на него не начали вешаться девушки. А так как гулять мы будем до поздна, то весь ассортимент накинувшихся дамочек будет скорее всего нетрезвым. Да и мы в трезвенниках долго не проходим.       Хотя перебарщивать не стоит, это всегда кончается плохо. Я почти не пью. Просто не выношу вкуса и запаха алкоголя. Я не получаю удовольствия, поглощая его. Есть разные ценители, которые могут с одного глотка почувствовать в вине или коньяке нотки одного, щепотку другого, такой яркий букет и так далее. Но не я. Всё, что я чувствую, когда пью алкоголь, это то что мне, блять, кисло, горько и жутко противно. Сам алкоголь я терпеть не могу. Но мне нравится процесс его потребления. Когда собирается весёлая дружная компания, всё выпивают, танцуют, шутят, болтают, курят. Весело проводят время. Тогда, каким бы противным алкоголь не был, с каждой опрокинутой рюмкой становится всё теплее и веселее. Главное знать меру. У меня всё просто. Выпивать я себя заставляю. И пока у меня получается глотать- всё в порядке. Но если я знаю, что передо мной стоит рюмка, которую надо выпить, и от одного представления этого у себя в голове меня начинает подташнивать- значит всё, больше я не пью. Я никогда не напивалась до беспамятства. Я всегда веду себя прилично, ни к кому не пристаю, никаким бывшим не пишу, не звоню, не плачу, ничего. Я такая же, как всегда, только с менее уверенной походкой.       Бывало, что я пила до тошноты, хотя и не в обычном понимании. Один раз мы с друзьями выпили палёный коньяк, и тогда меня тошнило от этого.       Но так, я вызываю рвоту самостоятельно. И почти каждый раз когда пью. Обычно мне бывает не слишком весело в компании и очень плохо от алкоголя. Терпеть плохое самочувствие я не хочу, поэтому стараюсь протрезветь и опорожняю желудок. Обычно помогает, но не сразу.       Я сама не знаю, почему продолжаю иногда напиваться, если знаю, как мне потом будет фигово. И у меня нет полумеры в этом вопросе. Я либо не пью совсем, либо пью очень много. Очень редко бывает, что если я в гостях, то для тоста меня уговаривают выпить хоть один глоток вина, или шампанского на Новый год. В остальное время я не пью совсем. Но, почему-то, всё равно, хотя бы раз в год, я напиваюсь.       Я знаю, что бывают алкоголики. Не понимаю, как ими становятся. Говорят, что когда пьют- забывают из-за чего пьют. Забывают свои проблемы, тяготы, переживания.       Не просто так же, во всех фильмах, показывают, как герои идут и напиваются, когда их бросают, или типо того.       Я пила одна, как алкоголичка, только один раз. Я совершила глупость на работе, и мне сказали, чтобы я ушла по собственному желанию. Это было за два месяца до моего увольнения и переезда в Корею. В конце концов мы договорились с начальством, дело замяли и дали мне спокойно доработать эти два месяца, так как всё уже знали, что я скоро уволюсь, а проработала я там долго, ко мне все хорошо относились, поэтому не стали настаивать на срочном уходе.       Но в тот день, когда мне сказали, что я должна уволиться, я первый и последний раз напилась в одиночку.       Я терпела весь день, чтобы не заплакать на рабочем месте и не вызвать ни у кого вопросов. Но, как только смена кончилась, и я пошла переодеваться, я начала рыдать навзрыд прямо в раздевалке. Повезло, что никто не видел и не слышал. Я быстро переоделась и выскочила на улицу, так никого и не встретив. Я тут же позвонила Василисе и, захлёбываясь в слезах, рассказала, что со мной случилось.        Вася правда самый близкий мне человек. Но она так похожа на мою мать. Они обе никогда не пожалеют тебя и не скажут доброго слова, чтобы тебя утешить, если ты не права. И от этого ещё дерьмовее на душе.       Я стою на улице, рыдаю в трубку, на меня оборачиваются прохожие, неужели так сложно, блять, сказать: «Ну что ты, всё будет хорошо, ничего не случится, конечно тебя оставят до конца твоего срока, не плачь». Нет, всё, что я услышала в ответ, было: «Ну и что, ты сама виновата, думать надо было, прежде чем делать. Скажи спасибо, что начальник передумал и оставил тебя, да ты у него в ногах валяться должна. Ты сама была не права, так чего теперь ревёшь?» Я как будто, сука, сама не знаю, что была не права! Мне просто нужно было успокоиться, неужели так сложно утешить лучшую подругу? Я бы сама, когда успокоилась, сказала бы, что сама во всём виновата, мне не нужно лишний раз это напоминать. Мне не нужна правда, мне нужна была поддержка.        Я быстро закончила разговор и в ещё более расшатанных чувствах поехала домой. Сказала папе, что устала, взяла из шкафа бутылку шампанского, и за 20 минут выпила всю бутылку противного теплого игристого под какую-то тупую комедию и обед из Макдональдса.       Ну как выпила. Я была голодная, так что ела, а шампусик использовала вместо запивки. Оно было ужасно противное, но я заставляла себя пить.       Я надеялась, что напившись, мне станет легче. Ну, как в фильмах, я забуду о проблемах и усну. Понятное дело, опьянела я сразу. Я поняла, что мне плохо уже физически и пошла в ванную, пошатываясь и натыкаясь на стены.       Слава Богу, папа не заметил. Не то, чтобы он был против алкоголя. Сам он не пил, но мне никогда не запрещал. Наверное потому, что мне и не хотелось. Но я была уверена, что он не обрадуется, увидев меня в зю-зю, а скорее всего начнёт задавать вопросы, на которые отвечать мне не хотелось, так что я аккуратно, на сколько это было возможно в моём состояния, пробралась в ванную комнату и набрала ванну.       Пока я лежала там и грелась в тёплой воде, мне стало ещё хуже. Я включила воду посильнее, чтобы она громко шумела, и выблевала всё, что съела и выпила буквально 20 минут назад. Это был последний раз, когда я пила в России.       Да уж, не самые приятные воспоминания. Может, всё-таки не стану пить сегодня.       По пути понимаю, что нужно кое-что, чтобы оградить Кощея от скандала, а меня от ревности и злости его возможных фанаток. Значит нужно зайти к Альберту Анатольевичу. У него куча всякой мелочевки валяется, а спрашивать у девочек и навлекать на всех нас гнев Кима не хочется.       Пока мои мальчики знакомятся и общаются, я ищу бейджик. —Нашла! -кричу я, и в этот момент в кабинет без стука врывается Ким.       Мысленно я застонала с такой силой, что все должны были это услышать. Да что же за день-то сегодня за такой? Надеюсь, он не по мою душу. Зря надеюсь.       Ким приглашает меня к себе в кабинет, а Кощей остаётся беседовать с господином Чоном. Вот непруха, и позвать их с собой не могу, и попроситься остаться тоже.       Всегда в таких случаях вспоминаю фразу из фильма «Девушка с татуировкой дракона». Главный злодей там говорит что-то вроде:"Я ведь не заманивал тебя сюда силой, ты пришёл сюда зная, кто я такой. Там, во дворе, ты мог просто убежать, когда я пригласил тебя войти в дом, и остаться живым. Но ты вошёл в дом. И знаешь почему? Потому что, как ни странно, страх обидеть человека отказом сильнее страха смерти». Примерно так там было сказано.        Я, когда смотрела фильм в первый раз, на секунду задумалась, типа, что за бред? А потом поняла, что так и есть. Даже зная, что человек убийца, ты не можешь знать, сделает ли он с тобой что-то сейчас, если до сих пор ничего не сделал, и ты соглашаешься, чтобы не обидеть его.       Как ни парадоксально, но я поняла, что так и есть. По крайней мере у меня. Я никогда не могла чётко и твёрдо отстоять свою точку зрения, я не готова с пеной у рта спорить и что-то кому-то доказывать, если у нас не совпадают мнения. Мне проще промолчать и про себя думать, что человек не прав. И когда мне что-то говорят сделать, или о чём-то просят, я, почти всегда, не могу отказать.       Меня это очень раздражает, но по-другому я не могу. И в этот раз я пошла смиренно за господином Кимом, зная что он «убийца».       Кабинет Кима, в отличае от кабинета Альберта Анатольевича, был поменьше и не так хорошо обжит. Видно было, что он не много сидит на одном месте. А учитывая что, постоянно вижу его то там, то тут, может сложиться впечатление, что он в кабинет вообще не заходит. Однако это не так, тут, на рабочем столе, лежит его портфель, а на вешалке висит его плащ. Кабинет достаточно уютный, тоже в коричневых тонах, но более светлых. Он приглашает меня присесть на диван, а сам берёт стул и садится напротив. И начинает говорить: —Алекысандыра, вы отдаёте себе отчёт, в какое положение ставите себя, общаясь с этим юношей? Да все женщины в коллективе уже готовы расцарапать вам лицо и повыдирать волосы лишь за то, что он обратил внимание не на них, а на вас.       Я сидела тише воды ниже травы, и только с силой прижимала к себе рюкзак, как щит, надеясь найти в нём силы и спокойствие.       Не понимаю, что он несёт? Мы отлично общаемся со всеми девушками. И у всех есть парни или мужья. У многих уже дети есть, кто стал бы ревновать очередную звезду, которая остановилась на пару дней, а потом снова улетит, к такой неконкурентоспособной девушке вроде меня. Однако Ким говорит серьёзно, и, похожее, верит в свои слова. —Я очень тронута вашим беспокойством, но уверена, что оно беспочвенно. У меня хорошие отношения со всеми в коллективе. И я решила, раз уж мы тут откровенничаем, то пора выложить все карты на стол. Глубоко вздохнула и продолжила: —Из всего коллектива меня напрягаете только вы. Я понимаю, что вы печётесь о репутации отеля, что я не вписываюсь в стандарты внешнего вида ваших сотрудников, но я делаю ошибки не чаще и не серьёзнее любого другого работника. Однако так пристально наблюдаете вы только за мной. Это очень напрягает. Если у вас есть какие-либо претензии -выскажите мне их сейчас, в лицо, и тогда, уверена, нам обоим станет приятнее сотрудничать. Он немного помолчал и, опустив голову, чуть улыбнулся. —Боже, вы же не такая глупая. Я старался это не афишировать, но, похоже, только вы не в курсе причины моего повышенного к вам внимания. Вы же не слепая, Саша. — сказав это, он опустился передо мной на колени и попытался взять меня за руку.       Я была в шоке. Загнана в угол. В логове убийцы, куда шагнула добровольно. Я пыталась выдернуть руку, но не слишком резко, чтобы не обидеть Кима. —Не называйте меня так, меня зовут Александра! -это была единственная сформированная мысль у меня в голове на данный момент. Я ещё сильнее вцепилась в свой рюкзак, а Ким так и стоял передо мной на коленях и смотрел так, будто перед ним не перепуганная полуголая девица весом в сто двадцать килограмм, вся покрытая татуировками, с загнанным видом и судорожно сжимающая рюкзак, а какая-то старинная бесценная картина, которую он давно хотел увидеть вживую. —Саша, -повторил он нежно, гладя меня по голове.       Меня начала бить мелкая дрожь. Нестерпимо хотелось встать и выбежать, но тело словно зацементировали, я и пальцем не могла шевельнуть.       В голове не укладывается. Так я ему нравлюсь. Нравлюсь как женщина. Поэтому он постоянно крутился рядом со мной. Да вы, блять, наверное, шутите надо мной? —Я действительно за тебя переживаю, слежу, чтобы никто к тебе не приставал, защищаю как могу. Я люблю тебя.       Я готова была заплакать. Ситуация крайне не вписывалась в картину сегодняшнего дня. Я вспомнила утреннее происшествие у дверей отеля. Так он что же, ревнует? —Я не понимаю, что вы говорите. Мы не проходили ещё такие слова на курсах.- умный человек всегда знает, когда прикинуться идиотом. Он снисходительно улыбается мне, однако это улыбка хищника. —Я столько крутился возле тебя, делал разные знаки, а ты не замечала меня. Не видела во мне мужчину, только начальника. Когда к тебе кто-то клеился, ты всех отвергала, и я подумал, что у меня есть шанс. Мне так это нравилось, что ты такая неприступная, не ведёшься ни на деньги, ни на внешность. С каждым отшитым ухажёром я влюблялся в тебя всё сильнее. И что я вижу теперь? Ты просто ждала рыбу покрупнее? Конечно, этот Димаш мечта любой девушки. И что, стоило ему заговорить с тобой, как все твои убеждения рухнули? Тут же начала хвостом перед ним вилять? -уже зло выговаривал мне мой начальник. —Возьмите себя в руки, пожалуйста.- мой голос начинал дрожать.- Я не сделала ничего предосудительного. Мы с этим молодым человеком просто нашли общий язык. Моя личная жизнь за пределами работы никого не касается, я не обязана перед вами оправдываться. Когда я на работе- мы с ним только сотрудник и постоялец отеля, и у вас нет причин держать меня здесь и выговаривать все ваши претензии, никак не связанные с моей работой. Так что всего доброго, я пойду.-сказала я и попыталась встать.Но не тут-то было.       Ким довольно резким движением заставил меня сесть обратно на диван и посмотрел на меня таким жутким взглядом, что сомнений не было–он собирается что-то со мной сделать, чего мне точно не хотелось. —Сидеть. Я ещё не договорил. –зло цедит Ким сквозь зубы.– Я сам не в восторге, что попал под твои чары. Ума не приложу, как так получается, что с такой внешностью столько мужиков оказываются у твоих ног. Однако, от моего непонимания ситуация не меняется.Ты не нужна этому парню. Он всемирно известен. Он может выбрать любую девушку на улице, и она отдастся ему тут же. Такая как ты -ему не пара. Он может поиграть с тобой, как с новой диковинной игрушкой, решит, так сказать, разнообразить рацион. Но ни он, ни тот русский, по которому ты так вздыхаешь, никогда не станут твоими. Таким мужчинам нужны женщины, которые будут им соответствовать, с которыми не стыдно показаться на людях и попасть в объективы камер. Которые будут не светиться самостоятельно, а лишь подпитывать их свет. И ты на такую роль не годишься.–закончил Ким свою обидную, но правдивую речь.       Мне было очень плохо, я не верила, что всё это опять происходит со мной. Господи, мне так страшно сейчас. Сколько раз я ещё должна пройти через такие испытания, и, главное, ради чего? Отчаяние от осознания своего положения накрывает меня с головой.Сигаретка сейчас была бы очень кстати. Или шот. А лучше и то, и другое, и повторить.       Как, а главное когда, всё так обернулось? Что мне стоило отказаться идти за ним в кабинет? Что мне стоило попросить Кощея или Альберта Анатольевича пойти со мной? Что стоило мне остаться говорить с ними рядом? Я сама виновата. Опять сама виновата. Только чем бы сегодня эта история не кончится, о ней не узнает ни одна живая душа. Даже Васька. Как минимум потому, что поддержки я опять не получу. Максимум надо мной посмеются, что я столько времени не знала, что по мне сохнет мой босс. —А вот я бы о тебе заботился.–уже ласковее, вновь начал мой начальник.– Мы были бы отличной парой.-каждое предложение он сопровождал касанием.- Я бы женился на тебе, мы бы стали жить вместе. -поцеловал мою руку.-Я дал бы тебе должность повыше, если хочешь. Или могла бы сидеть дома, вести хозяйство. -погладил меня по голове, чуть сжав рукой шею.-Я бы сделал тебе ребёночка.-целует меня в щёку.- Я бы любил тебя ночами напролёт. Не хочу хвастаться, но ты бы точно осталась довольна. -с каждым словом его голос сильнее опускается, сейчас он говорит почти басом.-Я могу доказать.-с этими словами он ослабляет свой галстук и встаёт с колен.        Одним сильным рывком отнимает у меня рюкзак и кидает его в другой конец кабинета. Рюкзак у меня самый обыкновенный, уже местами протершийся, пару раз подлатанный, я очень его люблю. И сейчас он был последней деталью, которая хранила иллюзию того, что у меня всё под контролем. Теперь, когда у меня отняли мой щит, я словно превратилась в напуганного подростка, какой была шесть лет назад.Я закрываю лицо ладонями и, уже не сдерживаясь, начинаю плакать. Господи, за что мне всё это? «Спасите меня, кто-нибудь!"–мысленно ору я. На деле же, кроме рыданий, из меня не вылетает ни звука.        Ким, тем временем, поваливает меня на диван и отнимает мои руки от лица. Смотрит на меня сверху вниз, чувствует своё превосходство надо мной. Я же чувствую лишь отчаяние и беспомощность. Я ещё могу спастись, но вера в благоприятный исход тлеет с каждой секундой. Он хищно скалится и начинает целовать меня в губы.       Я начинаю брыкаться, пытаясь скинуть его с себя, толкая руками в грудь и пиная коленками. Он отстраняется на пару мгновений, но только для того, чтобы сесть на мои ноги и зафиксировать меня в более менее неподвижном положении.       Майка на мне очень лёгкая, полностью, кажется, состоящая из резинок, так что лишь слегка потянув её пальцем, Ким оголяет меня до пупка. Я чувствую, что у него уже стоит.       Не понимаю, я не питаю ложных иллюзий, я же не красивая. Особенно в голом виде. Хотеть трахнуть такую тушу жира, который постоянно шевелится как десерт-желе -это какое-то извращение. Типа фетиша.       Однако, полагаю, у него стояк не столько из-за того, что он считает меня сексуальной, сколько из-за того, что его заводит эта ситуация. Ведь если ничего не поменяется, то сейчас состоится каноничная сцена изнасилования, как в куче фильмов. И я не знаю, что из этих двух пристрастий кажется мне более странным.       Он проводит пальцами по линиям татуировки у меня над грудью, потом дёргает вниз лифчик и сжимает грудь обеими руками, постоянно делая мне больно.       Я уже почти не дёргаюсь, только тихо плачу и жду, когда всё закончится, или когда мне кто-нибудь поможет. Хоть кто-нибудь. Пожалуйста.       Ким наваливается на меня, вставляет ногу в пространство между моих ног и, опираясь на колено, начинает целовать меня в шею и грудь.       Я помню, как всего год назад была в такой же позе, только сама страстно прижимались к своему любовнику, зарываясь пальцами ему в волосы, постанывая от удовольствия и нетерпения. И в этот момент чётко появляется осознание, что я не позволю сделать со мной ничего, на что я не даю согласия. Я сама способна себя спасти, нужно только приложить немного усилий. Больше я не дам себя в обиду, не желаю снова становиться жертвой. Я достаточно сильная и умная, чтобы выбраться из этого положения.        Слёзы резко прекращаются. Я кладу руки на плечи Кима, запуская пальцы одной руки ему в волосы, он чуть дёргается, ожидая, что я снова начну вырываться, но я лишь сильнее сжимаю его волосы и притягиваю к себе за поцелуем, для убедительности издавая лёгкий стон ему в рот. Мою нервозность легко выдать за возбуждение, однако, как только наши губы соприкасаются, всё, чего мне хочется– это отстраниться.У меня кружится голова, и уже начинает подташнивать. Но я не могу позволить себе сейчас расслабиться, сначала нужно спастись. Взять себя в руки и ввести его в заблуждение. Я справлюсь. Я смогу это сделать. Я больше не позволю ни одному мужику сделать из меня жертву и издеваться над собой. Я вспоминаю всё разы, когда занималась сексом добровольно и с удовольствием, и пытаюсь сыграть те же движения и звуки, которые тогда делала непроизвольно. Это не трудно обычно, но сейчас я в необычной ситуации. Так, холодная голова, холодная голова! Я подаюсь навстречу его ласкам, сама начинаю гладить и мять спину, шевелить бёдрами. Он уверен, что возбудил меня, начинает мять и тискать всё моё тело. Я правда не могу понять, почему меня не взяли в театральное.       Я отрываю его голову от себя и напряжённым голосом, стараясь выдать его за возбуждённый, говорю: —Раздевайся.       Да уж, дважды повторять ему не надо. Он слезает с меня и быстрыми резкими движениями скидывает сначала галстук, потом пиджак, затем рубашку. Когда он берётся за ремень брюк, я встаю с дивана, делая вид, что тоже решаю раздеться. И вот он, уже полностью голый, со стоящим членом наперевес, идёт ко мне. Я обольстительно ему улыбаюсь, по крайней мере я надеюсь, что это выглядит именно так, глядя на него чуть запрокинув голову. Он подходит совсем близко, наши тела соприкасаются. Он кладёт руки мне на бёдра, я обнимаю его руками за шею и тянусь к нему, словно за поцелуем А в следующую секунду мне в лицо раздаётся такой крик, что впору окнам было бы лопнуть. Теперь я стою, вся помятая, с растрёпанными волосами, красным от слёз лицом и смотрю, как это ничтожество корчится от боли на полу, держась за самое ценное. Теперь то уж я́ смотрю на него сверху вниз.       Я бегу к рюкзаку, закидываю на плечо, одновременно вытаскивая смартфон из кармана. Делаю пару снимков моего босса в таком неприглядном положении. Отчаяния как небывало. Мне стало ужасно стыдно самой перед собой, что я растерялась и чуть не опустила руки. —Значит так, слушай меня сюда, насильник недоделанный.- присаживаюсь я на корточки возле Кима, который теперь лишь тихо постанывал, не делая попыток встать.       Даже если бы у меня не получилось ему вдарить- я могла бы сбежать, голым он бы не выскочил за мной в коридор. Однако мне нужен был рюкзак, так что я решила попробовать начать со старого доброго метода– коленкой в пах. —Если ты ещё хоть раз прикоснёшься ко мне, заговоришь со мной не по работе, будешь всячески портить жизнь мне или кому бы то ни было в отеле, фотографии твоего нынешнего положения увидят все, и тогда я напишу заявление. Сейчас я замну это дело, всегда хотела иметь человека, которого можно шантажировать. И запомни раз и навсегда- Я. Тебя. Не. Боюсь! Я встаю и гордой походкой удаляюсь из его кабинета.       Я знаю на объективах скольких камер наблюдения я уже засветилась, выйдя из кабинета управляющего в коридор, так что легко и спокойно иду в сторону уборной.       Как только дверь за мной закрывается, я едва успеваю добежать до первой кабинки и согнуться над унитазом, как меня выворачивает наизнанку. О, токпокки. Хи-хихи-бхаха. Ну надо же, никак не остановить смех, уже слёзы из глаз. Нет, стоп, слёзы были ещё до смеха. О Боже, это похоже на истерику. Вспоминая всё, что со мной приключилось, я не исключаю такой вариант. Желудок снова сводит спазмом. Затем ещё раз. И ещё один. Уже не смешно. Это хорошо. Аккуратно встаю, спускаю воду.       Иду к раковине и открываю кран. Умываюсь, потом плюю на всё и снимаю майку, желая оттереть себя с мылом везде, где он меня трогал и целовал. Вижу на запястьях рук синяки в форме пальцев. О Господи, за что мне всё это? Как так вышло, что я снова попала в такую ситуацию? Я правда не знаю, сколько ещё я смогу вынести, прежде чем сломаюсь. Я спускаюсь спиной по стене и утыкаюсь лицом в сгиб локтя. Я же не заслужила такого отношения, я не сделала ничего плохого, почему у меня и дня спокойно пройти не может? Жизнь постоянно преподносит мне такие жестокие уроки. Сколько ещё раз я буду учить этот урок? Вспоминаю, что у меня ещё есть дела на сегодня.       Я должна пойти с Димашем развлекаться. Да, с Димашем. Димаш- красивое имя. Буду теперь так его звать.       Я только что отбилась от начальника-насильника, который отважился на решительный шаг, приревновав меня к этому азиатскому Апполону. Уже не так страшно приблизить его к себе, назвав его по имени.        Я даже не знаю, какие эмоции мне теперь испытывать. Должна ли я злиться на него и послать подальше из-за того, что люди бурно реагируют на наше совместное времяпрепровождение? Ким пытался меня трахнуть. Так может он прав, и девочки тоже устроят мне какую-нибудь пакость?       Или он не при чём, не виноват что люди так реагируют и стоит его пожалеть, ведь у него наверное совсем никакой личной жизни. Так грустно, наверное, жить пай-мальчиком, когда хочется бунтовать.        Я уверена, что ему хочется. Я уже придумала отличную программу на сегодня. Только теперь не уверена, что она состоится. Не уверена, что у меня хватит сил пойти развлекаться назло недоброжелателям. Я сильная, умная, самостоятельная, но я не Чудо-женщина. У меня просто чуть больше мужества, чем у других. Но я не представляю, как после такого психологического шока пойду развлекаться с мужчиной, пить алкоголь и переживать все эти разрывающие меня эмоции в одиночку, если я даже не могу встать с пола в туалете и перестать плакать. Мне сейчас надо поехать в общагу, одеться так круто, как только могу, и, не смотря ни на что, насладиться прекрасным вечером в компании прекрасного мужчины.       От одной мысли, что мне нужно выйти отсюда меня снова затошнило. Я правда не думаю, что у меня есть столько сил, чтобы после попытки изнасилования пойти развлекаться. Это же невозможно. Я не настолько сильная. Мне повезло, что я взяла себя в руки и дала Киму отпор. Но я всё равно девушка, которую только что чуть не изнасиловал собственный босс. Я с большим удовольствием прямо сейчас легла бы в большую мягкую кровать и не вылезала бы из неё неделю, пока не приду в норму, и чтобы никто меня не трогал. Я уже готова была позвонить Альберту Анатольевичу, попросить за меня у Димаша прощения и сказать, что нам больше не стоит общаться. Это было бы правильно. И лучше для нас обоих. Для меня уж точно.       Но я вспомнила его улыбку. Ту, которой он улыбнулся мне после нашего спектакля для записи камер. Мы всего лишь нарушили небольшое правило поведения, а он выглядел так, будто только что, в лучших традициях американских фильмов, обчистил с помощью какой-то схемы банк и вышел сухим из воды. Что же он почувствует, когда совершит настоящее безумство?       А как он рассмеялся в автобусе? Я правда чувствую себя, словно мать, наблюдающая за первыми, ещё неуверенными шажками своего малыша. С тем лишь исключением, что этот малыш уже взрослый парень, которого хотят тысячи девушек, но который идёт веселиться со мной. Решено. Я докажу всем и, в первую очередь себе, что я всё могу. Я могу после такого кошмара встать с гордо поднятой головой и пойти развеяться в компании красавчика. Я могу выпить сколько захочу, могу танцевать с кем и как хочу, могу устроить Димашу шикарный вечер. И потом я посмотрю на всех сволочей, что пытались втоптать меня в грязь, с высоты пьедестала моего мужества.Растираю слёзы по щекам и поднимаюсь с пола.       Снова наклоняюсь над раковиной и хорошенько умываюсь. Достаю из рюкзака щётку для волос и аккуратно расчёсываю спутанные пряди. Уже в сотый, наверное, раз поправляю одежду. Хорошо хоть засосов не оставил, козлина такая. Я молодец. Я сильная. Я смогла за себя постоять. И мне нужно выпить.