Вера в рандом

Дни проходили незаметно и сменялись неделями, а может и месяцами. Вопреки собственным ожиданиям, я не смогла уследить за тем, сколько времени проходило. Ежедневные тренировки, которые выжимали меня до конца, вечно трещащий о чем-то Коккай, отсутствие банального отдыха и общения со сверстниками, или даже просто обычными людьми. Все это мне особого счастья и гармонии не делало. За прошедшее время, за которым я не шибко то и пыталась следить, я научилась многому. За счёт правильного питания и физических нагрузок моё тело значительно окрепло. Так же я, как и было обещано стариком, начала обучаться игре на бамбуковой флейте. Техника Дыхания уже представляла для меня что-то из разряда «возможного» и уже не вызывала у меня такие неприятные ощущения после её использования, которое и длилось то пару секунд. Теперь мой максимум был секунд пять. И это лишь концентрация. Никаких «кат». Дыхательные упражнения были очень полезны не только в обучении игры на флейте, но и для этой самой концентрации. В общем-то, с первого взгляда — одни плюсы. Но. После того инцидента с выбором вещей и подозрений насчёт меня, старик начал меня опасаться и переоценивать. Какой бы глупой и неразумной я не была, но то, что монах думает, что я перерождение этого самого основателя храма, по совместительству и одного из неведомой кучи попаданцев. Теперь во время тренировок, если я не пойму и не сделаю все с первого раза, то на лицо старшего тэнгу выползает гримаса разачарования и сомнения. Это ещё хуже чем-то, когда меня недооценивали и Коккай готов был хвалить меня за любое моё честное усилие. Младший тэнгу словно видел насколько я стараюсь, и всегда пытался меня поддержать. Пусть и в своей манере. Теперь же тот лишь изредка раздосадованно щёлкает клювом при моих неудачах. Возможно, это так на меня детское тело действует и мне, как и любому малому с дюжинной амбициозностью хочется быть хваленой и любимой. Правда, думаю, местные порождение тьмы не способны будут дать эту самую «любовь» ребёнку, которого считают за одного из самых сильных и известных своих предшественников. Такова была моя расплата, за ещё, не раскрывшуюся, ложь. Хоть, стоит признать, моё обучения игры на флейте шло просто как по маслу, если не лучше. Ибо с подобным инструментом я управлялась ещё в прошлой жизни. Так же меня начали обучать и тому, чему обучают и обычных мико. Но это так, всего пару уроков в неделю. Ритуальные танцы, что они танцуют, нехило так прокачивают координацию движений. Так же, примерно через неделю тренировок в удвоенном темпе (по сравнению с тем, какой была моя первая тренировка) старший тэнгу поднял меня на самую верхушку горы и приказал спуститься. Так и начались мои тренировки в стиле Танзиро Камадо. Старший тэнгу сказал, что катану я получу только тогда, когда подрасту не только духовно, но и в рост. Так что сейчас мне приходится довольствоваться лишь деревянной недокатанной. Я даже её названия не запомнила. Помимо этого, меня начали гонять и по грамматике с каллиграфией. Теперь я знаю около десятка иероглифов и могу даже написать их. Только вот от такого плотного графика и минимального отдыха, с чем шло отсутствие веселья. Я, кажется, начала понемногу протекать крышей. Сама не понимаю как это выражается, но я начинаю конкретно так сдавать позиции здравомыслящей. Всё чаще я начинаю думать о том, что даже своим контракторам я не слишком то нужна. Как личность. Для них я просто вещь. Теперь я чувствую себя брошенным дитём, если можно так выразиться. Звучит, возможно, для кого-то и мелочно, но на деле. Это ужасно. Я поняла, что если я и уйду, то найдут меня по контракту и ради этого самого контракта. Поняла, что меня никто не успокоит и не пожалеет, когда буду чувствовать себя ужасно. Их я интересую лишь как лицо их «фракции». В этом месте, мне кажется, даже сами тэнгу друг друга семьёй не считают. Мне кажется, что этим порождениям тьмы не знакомо сострадание, и прочие, характерные людям, чувства. Им знаком лишь цинизм, гнев, презрение и ненависть. Едва они замечают другие эмоции на лице других что другое, так впадают в «непонятки» Подобное меня несколько удручало и заставляло чувствовать себя ещё зажатее и несчастнее. Однако, если хочешь чтобы поняли тебя, пойми других? Я считала эту фразу несколько «ошибочной» ибо даже если ты откроешься для другого, не факт, что тот будет хоть пытаться понять тебя. Однако, что же мне ещё оставалось делать? Я не придумала ничего лучше, чем начинать учить чувствам Коккая. Теперь я пыталась выражать свои эмоции ярче и пыталась их описать младшему тэнгу. Объяснить, какие из них негативные, а какие позитивные. Спустя время, пернатый начал спрашивать, что же чувствует он. Сначала по его описаниям было трудно понять, что он имеет в виду. Но, спустя время, я начала лучше понимать младшего тэнгу. Так я получила навык эмпатии. Ну, куковала я недолго. Совсем скоро к нам заявилась гостья. *** На улице было привычно прохладно, тренировки шли своим чередом, переменно принося результаты. Который раз подряд отрубившись от переутомления я проспала до рассвета. Что было очень странно. Оказалось, что виною этому была система. [«Охотник охотника издалека видит» Время до события 10:01] Интуиция подсказала, что все же следует одеться. Так я и поступила. Совсем скоро. Едва солнце начало показывать свой лик. Пришла она. — Здравствуй, Фукуро*-химе. — Приветствовал её старый монах. Женщина, что мы встретили на рассвете, была по-своему прекрасна. Белокурые волосы собранные в объёмный пучок, и если присмотреться, то можно заметить пряди потемнее. Пучок был проколот двумя заколками-спицами, на концах которых были изображены жёлтые и белые цветы рапса. Я долго смотрела на них, словно не решаясь смотреть в глаза их владелице. Главная фишка этих заколок явно была заключена в том, чтобы отвлекать внимание от самого лица женщины. Такой уж напросился вывод. Переведя взгляд ниже, я от неожиданности чуть ли не отскочила куда подальше. Два глаза цвета янтаря, что смотрели прямо в душу. Пугал не только их неестественно яркий цвет, но и отсутствие зрачка. Эти глаза были пусты. Всё остальное просто меркло на этом фоне.